Остров дьволов. Часть 1.

Он изобразил на лице сальную улыбку и впился глазами в обнажённые ноги.

– Это, каких же? – словно не догадываясь, о чём может пойти речь, спросила Ольга.

Она была неравнодушна к Кедрову и всякий раз, когда подворачивался удобный случай, с нескрываемой радостью болтала с ним безумолчно.

– Ну, например, почему я до сих пор робею и никак не решусь сделать тебе предложение, – сморозил Алексей первое, что пришло на ум.

– В чём же дело встало? – оживилась Ольга. – Возьмите бутылку шампанского, букет чайных роз и приходите свататься. – Она игриво повела бедром. – Я согласна. Выйти замуж за такого мужчину, как вы, мечтает любая женщина. С вами не страшно отправиться и на край света.

– Ой, ли? Мне ведь уже сорок два, думаю, поздно пить шампанское.

– Это вам-то поздно? Что вы такое говорите? Самый завидный возраст, мужчина в расцвете сил, – торопливо восклицала Ольга. Щеки её порозовели, она сделала шаг в сторону и полы халатика разошлись ещё выше, обнажив ноги до самых трусиков.

– Спасибо за комплимент, Оленька. Я обязательно подумаю. Вернусь домой, поговорим непременно. Тема-то, как-никак, довольно щекотливая. А пока держи ключи. До встречи.

– До свидания, Алексей Васильевич.

Глаза девушки полыхнули жарким огнём, она сглотнула комок, вставший в горле от волнения.

«Вот чудачка, – подумалось Алексею. – Девчонка – кровь с молоком. Статная, красивая, а до сих пор не знает себе цены, скрывается от мужчин, думает, вероятно, что просто невезучая».

Алексей помахал молодой соседке рукой и вышел на улицу.

«Распетушился, старый больной козёл», – выругал он себя и забросил рюкзак на плечо.

Трамвай не пришлось долго ждать, и на вокзал Алексей прибыл заблаговременно. Поезд тронулся ровно в восемь сорок пять, строго по расписанию. Алексей оставил вещи в купе и вышел в коридор. Окно было чуть приоткрыто, и напоенный весной воздух прорывался в вагон. Лёгкий сквознячок трепал волосы, щекотал лицо. Перед взором во всём величии предстала темнохвойная тайга. Рассыпанными бусами белели первые подснежники. Упоительная весна набирала силу.

«Кому-то радость, а кому-то грусть», – всплыли в памяти слова песни одного из бардов. Пронзительная тоска невозвратного времени в одно мгновение сдавила грудь. «Безвозвратно, безнадёжно, неизбежно», – родились слова из ниоткуда. Алексей попытался создать четверостишье и долго подбирал рифму. Ничего не получилось.

«Тук-тук, тук-тук, тук-тук», – постукивали колёса на стыках рельс, а в голове Алексея слышались три пульсирующих слова: «Безвоз-вратно, безна-дёжно, неиз-бежно».

– Пройдите в купе, простудитесь, – услышал он за спиной и обернулся. Будто из-под земли появилась проводница.

– У весны махровый характер, окаянный, – добавила она.

Алексей невольно улыбнулся.

– Первая поездка?

– Нет, вторая, – ничуть не смутившись, с гордостью ответила девушка. Она оказалась словоохотливой и, не дожидаясь расспросов, заговорила:

– Сама я из здешних мест. С малых лет любила встречать поезда, мечтала стать проводником. И вот мечта сбылась.

Немного помолчав, спросила:

– А вы как догадались, что я недавно работаю?

– Очень просто. Проводница, насмотревшись на жизнь в поездах, со временем черствеет, ей становится глубоко безразлично, что чувствует пассажир. Она больше молчит, в разговоры не вступает, никогда не заговорит первой. Работу исполняет по принципу: не спрашивают – не сплясывай.

– Вы это серьёзно?

– Вполне.

– Почему так считаете?

– Приходилось много ездить, присмотрелся.

– Вы путешественник?

– Вроде того, – лицо Алексея тронула улыбка.

– А-а-а, – с пониманием отозвалась девушка. – Я вас не утомила своей болтовнёй?

– Что вы, напротив, – протестующее заявил Алексей. – Только, боюсь я, наш разговор не понравится бригадиру поезда. Их братия любит нагрянуть внезапно.

– Ну, и пусть приходит. Отопление моего вагона в норме, тамбур чистый, кипяток есть, следующая станция ещё не скоро. Какие могут быть ко мне претензии?

– Ну-ну, – как-то неопределённо выразился Алексей, и трудно было понять, какой смысл он вложил в это междометие: одобрение, осуждение или снисхождение.

– Смотрела на вас перед посадкой и удивилась размерам рюкзака, – весело заметила девушка.

– Очень большой?

– Громадина. С таким скарбом из дома уходят не на один день.

– Правильная догадка, решил вот поохотиться, насколько духу хватит, – сообщил Алексей, скрывая правду.

– Мой папа тоже охотник, но сейчас он почти не охотится. А вот когда мы жили на Колве – часто пропадал в тайге. Пушнину добывал. Потом мама настояла на переезде, и мы, как и многие другие, покинули тот район.

– Почему? – спросил Алексей с неподдельным интересом.

– Почему? – повторила вопрос проводница и на миг задумалась. – Точно не могу сказать, я тогда маленькой была, но слышала от людей о дурной славе тех мест.

– В чём она выражалась? – продолжая удивляться, задал вопрос Алексей.

– Аномальная зона. Стали пропадать люди, скот, многие заболели. Поговаривали о летающих тарелках. Да шут его знает, от чего народ уезжал. Там сейчас много пустующих посёлков.

– Видел на карте, она у меня свежая. Удивляют и названия: озеро Дикое, река Чудова, посёлок Лешаков. Кстати, а ты, случайно, про Лешего не слышала? – не удержался от вопроса Алексей.

– Да кто ж про него не слышал? Его и видели много раз. А что вдруг он вас заинтересовал?

– Так, охотился в тех местах, слышал байки о нём. Местные охотники рассказывали.

– Его побаиваются и сейчас. Он может такое сотворить, что мало не покажется.

Глаза девушки таинственно заблестели.

– Что, к примеру?

– Допустим, поставить невидимый заслон.

– Это как? – непроизвольно вырвалось у Алексея.

– Ну, скажем, мужики заметят его издалека и захотят подойти поближе. Но не тут-то было. Натыкаются на что-то невидимое и не могут сделать дальше ни шагу. Походят туда-сюда, походят, и возвращаются назад. Потом у них голова болит.

– Ой, – спохватилась девушка. – Столько времени болтаем и не познакомились ещё.

– Действительно. Меня зовут Алексеем, – представился Кедров.

– А вас?

– Вера, – девушка протянула ладошку. – Можно на «ты».

– Хорошо, будем на «ты». Только взаимно, идёт? – Алексей почувствовал, как в нём поднимается радостное волнение, которое он давно не испытывал.

Молодая проводница нравилась ему всё больше и больше. Она была проста и доступна, без фальши, высокомерия и излишнего кокетства. Одним словом, свой парень.

– Идёт, – согласилась Вера. – Придётся внушить себе, что ты мой старший брат, иначе не получится.

– Лады. Скажи, Вера, а когда Лешего видели в последний раз? – Алексею не хотелось упускать возможность узнать о старце как можно больше.

– Этот Леший вечен, как Кощей Бессмертный. Его помнят деды, и даже прадеды с ним встречались.

– Интересно, а где он живёт?

– Вот этого не знает никто. Где-то в Чердынских болотах. И всё-таки, Алексей, почему ты им интересуешься?

– Понимаешь, – начал осторожно Алексей, – Всё дело в том, что я еду на встречу с ним. Так сказать, рассчитываю на последнюю схватку с недугом.

Алексей, сам не ожидая от себя и не понимая, почему-то доверился Вере, решил рассказать ей всё, как есть. Она словно птичка-говорунья впорхнула в его истомившуюся душу. Глядя на Веру, румяную, тоненькую, васильково-синеглазую, светящуюся нескрываемой радостью, он и сам вдруг преобразился. В поездах часто наступает как бы синдром доверия, люди позволяют рассказывать о себе самое сокровенное, зная наперёд, что их история не будет подлежать огласке никогда. Остановится поезд на нужной станции, пассажир возьмёт свои вещи и сойдёт в никуда, унося откровения с собой.

– Ой, давайте я вас чаем угощу, – предложила Вера. – А то стоим посредине вагона и создаём неудобства пассажирам.

Алексей безропотно согласился. Попутчицами в его купе были две бабки, и Алексею не очень-то хотелось оставаться в их обществе.

– Присаживайся, я скоро. Полустанок встречу и вернусь, – сказала Вера, пропуская Кедрова в служебное купе.

Девушка упорхнула, закрыв за собой дверь.

«Живчик, – с теплотой отметил про себя Алексей. – Насколько же лет она младше меня? На семнадцать, на двадцать?» Он глубоко вздохнул и облизнул пересохшие губы.

Вера действительно возвратилась быстро. Поезд лишь слегка притормозил и, издав гудок, понёсся дальше, разрезая могучей грудью влажный, напоенный тайгой воздух.

– Не успел заскучать? – поинтересовалась Вера. – Сейчас будет чай.

Она открыла дверцу настенного шкафчика, извлекла стаканы, налила кипяток.

– Вот тебе заварка, выбирай.

Алексей опустил в стакан пакетик «Липтона», подёргал за ниточку.

– Ну, рассказывай, – Вера отхлебнула из стакана и приготовилась слушать.

У Алексея мелькнула мысль прекратить исповедоваться, но он тут же рассудил по-другому. Возможно, Вера будет последним человеком, перед которым оттает его окаменевшее сердце. Пройдёт ещё месяц – другой, и всё будет кончено. Сейчас эта милая, чистая душой провинциалка являла собой единственную духовную отдушину, перед которой он мог открыться не таясь, излить всё, что наболело.

– Рассказывать, в общем-то, и нечего.

Алексей немного помедлил, помешал ложечкой в стакане и начал рассказывать. За тот короткий промежуток времени, в течение которого поезд шёл без остановки, Алексей успел поведать Вере всё, начиная от детдома и заканчивая сегодняшним днём. Не умолчал и о встрече с цыганкой, рассказал об удивительных и необъяснимых событиях в Афганистане.

– Чему тут удивляться? – спокойно произнесла девушка, когда Алексей закончил своё повествование. – В жизни сплошь и рядом происходят подобные вещи. Например, у папиной старшей сестры тоже был рак, врачи не могли помочь ей уже ничем. Она догорала, как спичка, исхудала и ничего не ела. Лежала, не вставала. Даже завещание на дом написала. Но однажды объявилась знахарка и вылечила её. Тётя Зоя, так зовут папину сестру, жива до сих пор. Только знахарка потом исчезла куда-то. Вот вам и неизлечимый недуг.

– Спасибо тебе, Вера, – почти прошептал Алексей. – Спасибо за то, что выслушала, обнадёжила и знаешь, мне стало намного легче. Только… – Алексей замолчал, стыдясь своих слов.

– Что, только? – длинные ресницы Веры дрогнули и неожиданно увлажнились. Она догадалась, о чём хочет попросить Алексей.

– Только сохрани, пожалуйста, в тайне мой рассказ. За всю жизнь я ни разу не слюнявился вот так, как сейчас. Почувствовал в тебе родственную душу и расплавился.

Вера смахнула накатившуюся слезу и заверила:

– Кому мне рассказывать? Для чего? А стыдиться вам совсем не нужно, и не терзайтесь, Алексей, попусту. Девушка снова перешла на «вы». – Простите, Алексей, сейчас будет станция, мне придётся покинуть вас на некоторое время.

Вера взяла флажок и направилась в тамбур. Через минуту вагон качнуло, и он остановился.

Алексей решительно встал и пошёл в своё купе. Обе бабки, прижавшись к своим узлам, дремали. Он тихо затворил за собой дверь.

«Что это со мной? – подумал Алексей, приземлившись на самый краешек нижней полки. – Совсем обалдел. Разнюнился перед какой-то сопливой девчонкой, смертишку, видите ли, почувствовал, страшно стало без покаяния. Испугался, что в рай не примут? – корил Алексей себя с сарказмом. – Где же твоя воля, отвага, смелость? Сломала костлявая, устрашила, замордовала? Ладно, хоть слезу не пустил».

Ему было стыдно признать, что его откровение, в прошлом офицера-разведчика, прошедшего войну, повидавшего смерть, ничем теперь не отличается от плаксивого монолога обычного смертного.

Было совсем темно, когда Кедров, сухо попрощавшись с Верой, сошёл на перрон в Соликамске. Добрался до автовокзала, дождался первого утреннего рейса автобуса и к десяти утра прибыл на Чердынскую землю. Взглянув ещё раз на карту, уточнил маршрут.

До места с намеченными координатами следовало лучше всего добираться на моторной лодке вверх по реке Чудове. Он так и поступил. Переправившись на пароме через Колву, приступил к поиску лодки. Это не составило большого труда. За кругленькую суму доставить до указанного места согласился один из местных жителей.

Лодочник – бородатый мужик средних лет, надел брезентовый дождевик с капюшоном, забрался на кормовую лавку у мотора и терпеливо ждал, когда Алексей забросит рюкзак в нос лодки и оттолкнёт её от берега. Сапоги Алексея заскрипели по прибрежной гальке, он сделал несколько шагов по воде и несильно оттолкнувшись, запрыгнул в лодку.

– Ну, с богом, – проговорил лодочник и перекрестился.

Переделанный из пускача трактора мотор взвизгнул и завопил на всю округу. Лодка с черепашьей скоростью пошла вверх по реке, мелко разбрызгивая по сторонам рассекаемую воду.

Километров через пять причалили к берегу, сделали привал.

– Перекурим малёхо, – густым басом вытолкнул из себя два слова мужик и больше ничего не произнёс за всё время стоянки.

Только вновь садясь на своё место, буркнул:

– Странно как-то.

– Что странно? – переспросил Алексей, не понимая обронённой фразы.

– Странно как-то, – повторил ещё раз лодочник. – Поехал в гиблое место, на ночь глядя.

– Почему оно гиблое? – спросил Кедров, пытаясь вопросом разговорить мужика.

Как ни странно, сработало. Мужик попался на уловку.

– Больше пятнадцати вёрст никто по реке не поднимается. Для тебя я сделаю исключение – двадцать. Дальше пойдёшь пешком, если тебе приспичило, – обрезал лодочник.

Его невозмутимый вид говорил сам за себя: убеждать или упрашивать было бесполезно, не помогут и деньги.

– Почему гиблое – то? – не услышав объяснений, повторно спросил Алексей.

– Жутко там, парень, – нехотя и зло произнёс лодочник. – Можно сгинуть безвозвратно. Такое часто бывало. Уйдёт человек и не вернётся. А если не сгинет, с больной башкой возвращается. К чему мне это? Туда едут от безысходности, от смерти бегут. Иногда излечиваются. Ты-то зачем прёшься туда? – вопросом закончил своё повествование мужик.

– Да так, из любопытства. Я не из трусливой породы. Поохочусь, порыбачу, а если сведёт судьба – с Лешим побеседую.

– Дурак! – подытожил лодочник и замолчал прочно, словно затолкал себе в рот кляп.

Вновь взвыл отчаянно адский мотор, и лодка с нежеланием поползла дальше. Алексей смотрел то на бегущую воду, то на грязные неумытые берега и размышлял над словами лодочника. От полученных сведений остался тяжёлый осадок, почему-то перехватило горло. Однако, информация никаким образом не повлияла на пересмотр принятого решения. Совершаемое им безрассудство действовало как допинг и, наоборот, подстёгивало его к скорейшему продвижению к намеченной цели. Дико ревел мотор, медленно проплывали мимо угрюмые ели, упорно молчал лодочник, крепко держась за длинный трясущийся руль.

Наконец, надсадный голос двигателя умолк, и нос плоскодонки уткнулся в берег.

– Всё, парень, приехали, – решительно произнёс лодочник и посмотрел на часы. – Мне ещё надо вернуться засветло.

– Всё так всё, – согласился Алексей и шагнул за борт.

Тяжёлый рюкзак перекочевал на берег. Нос лодки приподнялся, она свободно закачалась на воде.

– Ты, парень, не обижайся, но я тебе правду сказал. Не единожды вспомнишь мои слова.

Лодочник взял в руки весло и оттолкнулся от берега. Лодку понесло течением вниз. Мужик приподнялся на сидении и неистово дёрнул за шнур. Надрывно заголосил мотор, и невзрачное судёнышко стало быстро удаляться, уменьшаясь в размерах.

Глава 7

Встреча с Лешим.

Луна была полной и висела над рекой тусклым шаром. Тёмными призраками упали на воду языкастые тени деревьев. Стремительный поток проносился по ним, не в состоянии зацепить их и сдвинуть с места. Тени были мертвы. Но стоило только деревьям-лохмачам чуть содрогнуться, как тени-призраки сразу оживали и угрожающе щерились. Вода в бессильной злобе шипела, ворчала, но сорвать тени с места и унести с собой ей не удавалось.

Алексей Кедров, оставшись на берегу один, долго и тщательно изучал карту. Он решил не испытывать судьбу в столь поздний час и остался у реки до утра. Просидев сычом битый час, Алексей не заметил, как смуглое небо превратилось в чёрное. Пора было разводить костёр. Это приятное занятие занимало у Кедрова немного времени – в таком деле он был профессионалом и знал, что нужно сделать, чтобы огонь занялся с первой спички. Прошло немного времени и чайник, радостно пофыркивая, с облегчением закипел.

Пока Алексей пил чай, костёр оказал ещё одну неоценимую услугу – нагрел землю. На это место толстым слоем был уложен пихтовый лапник, а догорающие дрова перекочевали в сторону. Подбросив пару бревешек для оживления, Алексей прилёг на мягкое ложе и уставился на огонь. Десятки огненных языков метались между поленьями, жадно вылизывая древесную пищу. В голове вновь закрутились нерадостные мысли. И, чтобы избавиться от них, Алексей решил прибегнуть к хорошо проверенному способу. Он запустил руку в карман рюкзака и извлёк оттуда заветную фляжку со спиртом – помятую и побитую. Её он притащил из Афганистана. Отвинтив колпачок, сделал несколько больших глотков, крякнул на выдохе. Очень быстро спирт сделал своё дело: в голове слегка зашумело, мышление притупилось, наступило расслабление. Незаметно Алексей заснул. Во сне к нему опять явился старик и показал дорогу. На сей раз, Леший был молчалив и быстро исчез. Ничего другого Алексею не приснилось.

Едва забрезжило – он проснулся. Встал, спустился к реке, почистил зубы и поплескал водой в лицо. Завтракать не хотелось. Взвалив на плечи рюкзак, Алексей тронулся в путь. Каково же было его изумление, когда он, пройдя вдоль болота, обнаружил приметы, указанные старцем во сне. Сердце забилось тревожной радостью.

«Ай да Леший, ай да молодец! – мысленно похвалил старика Алексей. – Кто сказал, что чудес не бывает? Они существуют, они совсем рядом!»

Бродни с чавканьем погрузились в болотную жижу – Алексей спешно зашагал к намеченной цели. Более часа он двигался в заданном направлении, сверяя изредка свой путь по компасу. Болото казалось нескончаемым. Маршрут приходилось прокладывать на глазок, вцепившись взглядом в ближайшую кочку. Нередко бродни уходили в болотный студень выше колена. Алексей судорожно хватался за тощие берёзки и медленно вытягивал себя из трясины. Выбравшись из опасного места, присаживался на мягкую, как перина, кочку и отдыхал. Сердце бешено колотилось, кровь толчками неслась по венам. В такие моменты Алексею начинало казаться, что сосуды не выдержат дикого давления и вот-вот лопнут. Но проходила минута, другая и сердце успокаивалось. Алексей поднимался и, стиснув зубы, шёл дальше. Изредка попадались озерки, больше похожие на зеленоватые лужи. Такие места были самыми опасными, и Алексей обходил их стороной.

Он шёл как зомбированный – только к цели, только вперёд, приходя в безудержное неистовство, поскольку там, куда его влекло – ожидало исцеление, а позади – смерть и пустота. И это неизмеримое болотное пространство виделось ему как некий плацдарм для броска в будущее. Каждый шаг к заветной точке давался с трудом, Алексей находился в каком-то полуобморочном состоянии. Тело словно раскалилось, иссушая всё внутри. Ноша стала казаться неимоверно тяжёлой и тянула вниз. Чтобы не опрокинуться назад, Алексей согнулся пополам. Его мотало из стороны в сторону, он часто спотыкался и падал, потом переворачивался на спину и отдыхал. Так продолжалось долго, а в сознании Алексея – слишком долго, хотя минутная стрелка успела сделать всего пять оборотов.

И вдруг впереди показались молодые ели. Это означало одно: болото заканчивается. И действительно, вскоре под ногами стало намного твёрже, а через сотню метров завиднелось небольшое возвышение.

– Ну, то-то же… – прохрипел Алексей и на четвереньках начал карабкаться наверх пологого откоса.

Ноги гудели и дрожали от перенапряжения. Выбравшись на пригорок, присел отдохнуть на поваленное дерево и впервые за весь путь закурил. Вглядываясь вглубь острова, он увидел человека. Тот шёл прямо на него. Это было так неожиданно, что вначале Алексей не поверил своим глазам. Тишина, безмолвие и вдруг – человек.

«Не померещилось ли?» – мелькнула мысль, и он тряхнул головой.

Но нет, человек шёл и не исчезал из поля зрения. Он двигался как-то странно, будто и не шёл вовсе, а плыл над землёй, медленно перебирая ногами. Плечи при ходьбе оставались неподвижны. Когда дистанция до незнакомца сократилась настолько, что стали видны черты лица, Алексей признал в нём старика, который являлся во сне.

Старик остановился в нескольких метрах от Алексея и принялся разглядывать его с самодовольной улыбкой.

– Добрался, наконец, – с одобрением вымолвил старик вместо приветствия. – Устал?

– Почти смертельно, – сознался Алексей и впервые за всю дорогу улыбнулся. – Вон, посмотри, – он вытянул сначала ноги, потом руки. Конечности безобразно тряслись.

– Да, замотался ты в болоте, – посочувствовал старик. – Чего только не передумал в пути, не так ли?

– Были моменты, – хмыкнул Алексей. – Разные мыслишки посещали: и серые, и чёрные и туманные – всякие были.

– Но ты победил, и это самое главное, – подвёл итог старик, пронзая Кедрова своими чёрными глазами, словно просвечивая, словно и впрямь заглядывая в душу. Зрачки расширились, взгляд стал неподвижен, косматые брови поднялись вверх и замерли на время, потом опустились – лицо старика нахмурилось.

– В такой стадии сил хватает только для прогулки, а ты такое болото брюхом пропорол, – покачал головой Леший. В его словах Алексей уловил озабоченность.

– Что, поздно? – насторожился Алексей.

– Нет, пришёл своевременно. Фиолетовый цветок раскрылся только вчера. Начнём с него.

Алексей поймал себя на мысли, что не удивлён встрече с Лешим. Ему почему-то казалось, будто встречается он со стариком не в первый раз, будто пришёл к нему в гости, как делал иногда на охоте, заглядывая к леснику на заимку. Потом Алексей подумалось, что он спит и всё это происходит во сне. Казалось, наступит пробуждение и Леший исчезнет. По крайней мере, убедиться в реальности происходящего не было иного способа, как ущипнуть себя. Воспользовавшись моментом, когда старик на секунду отвернулся, Алексей прижал кожу меж ногтей с такой силой, что едва не вскрикнул.

– Не стоит, – спокойно произнёс Леший. – Всё происходит наяву, не сомневайся.

– Ты можешь читать мысли?

– Поговорим об этом позже, – отмахнулся старик. – Следуй за мной.

Леший развернулся и поплыл в обратном направлении. Алексею ничего не оставалось, как последовать за ним. Кругом был лес. Весна в этом году выдалась ранней и ветви деревьев уже закучерявились мелкой ярко-зелёной листвой. Выбросив почки, проснулись пихты, источая вокруг терпкий запах хвои. Алексей не был новичком в тайге. По Коми-округу он протопал не одну сотню километров. Научился подкрадываться к зверью бесшумно, ходил через лесную чащу быстрым пружинистым шагом. Но ходьба старика поражала своей необычностью. Леший двигался по чутью, как зверь. Ветки деревьев при ходьбе не ломались, не пружинили и не били по лицу, хотя он не выбирал путь и двигался напрямую. Алексей едва поспевал за ним, иногда почти бежал, чтобы не отстать и не потеряться среди леса. Пока они продирались сквозь лес, Леший не проронил ни слова. Он уверенно шёл вперёд, виртуозно лавируя между деревьев, и ни разу не оглянулся. Помалкивал и Кедров.

Вдали забрезжил просвет, деревья расступились. Оба очутились на большой поляне.

– Давай передохнём, – взмолился Алексей. – Иначе я здесь лягу и не встану.

Суматошный день, нервное перенапряжение и запредельная усталость валили его с ног. Сбросив рюкзак, он рухнул на землю и, переведя дыхание, спросил:

– Как тебя зовут?

– А никак, имя я выбросил из головы за ненадобностью.

– Отверг что ли?

– Вроде того. Но если у тебя в этом есть необходимость – зови Акимом.

– Ладно, – согласился Алексей. – Аким, так Аким.

– Скажи, здесь есть ещё кто-то, кроме тебя?

– Никого здесь нет, – последовал ответ старика. – Пошли, скоро придём. Он встал и, не оглядываясь на Алексея, пошёл дальше, непривычно легко перебирая ногами. Они миновали кедрач, прошли через густой черёмушник и оказались у крутого склона невысокой горы. Старик обогнул ржавые скалы с приклеившимися к ним полуметровыми пихтами-уродцами и привёл к гранитному утёсу. В нём зияла широкая расщелина.

– Сюда, – бросил на ходу Аким и исчез в каменном проёме.

Вход в пещеру узким серпантином уходил вниз. Пробивавшийся снаружи свет постепенно утрачивал яркость и скоро померк совсем.

– Аким! – позвал старика Алексей. – Куда мы идём? Я ничего не вижу.

И тут произошло невероятное: фигура старика окуталась слабым свечением.

«Истинный дьявол», – с неприсущей для себя жутью отметил Алексей.