Наследница чужой жизни

Татьяна Лисицына

Наследница чужой жизни

Глава 1

Душа никак не хотела возвращаться. Казалось, это не его тело и ему не нужно его занимать.

Стас почувствовал толчок, словно его запихнули в тюремную камеру. Нахлынуло одиночество. Руки, которые лежали на плечах любимой опустились, потеряв её.

− Стасик, миленький, ты проснулся, − раздался пронзительный женский голос.

Этот голос никак не мог принадлежать той женщине, которую он любил. Стас приподнял тяжёлые веки, которые тут же захлопнулись от ярких ламп дневного света. Он чувствовал суету вокруг, слышал обрывки разговоров.

Кто-то радовался, что он пришёл в себя. Кто-то изумлялся.

Знакомый голос уже в десятый раз пересказывал, как чудесно, что он вышел из комы.

Ему отчаянно хотелось обратно. К любимой.

Наконец, суета закончилась.

Но эта женщина осталась.

Держала его за руку.

Стас ни разу не посмотрел на неё.

Она чужая. Любимая осталась в прошлом.

И он не помнил её имени. Только первую букву.

Мария? Слишком много букв.

Маша? Слишком просто.

− Стасик, ну посмотри на меня. Это же я, Настя. Твоя Настя.

Пришлось открыть глаза.

Стас смотрел в нависшее над ним красивое лицо с карими глазами. Чёрные волосы такие длинные, что касаются его одеяла. Ему не нравятся её волосы. Слишком чёрные.

− Ты не моя. Уходи.

Веки снова захлопнулись. Он услышал всхлип.

− Стасик, как ты можешь?!

Оставь меня в покое!

Ему казалось: он кричал на всю палату. На весь мир.

На самом деле он не мог ничего произнести. Только слушать, как эта женщина с противными чёрными волосами жалуется, что у её жениха полная потеря памяти, и он не может её вспомнить.

Теперь он понял. От противного. Любимая была блондинкой.

Погасите свет и оставьте меня.

− Сделаем укол и пусть поспит. А вы, девушка, не расстраивайтесь, жених ваш в коме находился. Ничего удивительного, что ничего не помнит. Радуйтесь, что в себя пришёл.

− Так что толку? Если он меня не помнит?!

− Память возвращается ни сразу. Путь отдыхает. А вы домой идите.

Вот с этим Стас был согласен. Пусть уходит. Никакая она ни его невеста.

Алиса смотрела на себя и не узнавала. Слишком сильно накрашена. На голове нелепый пучок. Юбка слишком короткая. И свитер короткий. В пупке пирсинг. Похожа на проститутку. Сидит на ногу, любуясь моим отражением. Только не надо красной помады!

Я её ненавижу!

Алиса не понимала, в чём дело. Похоже на то, как ты приходишь домой, а за твоим столом сидит вор и спокойно пьёт чай из твоей любимой кружки с мышонком. С досады Алиса отправилась на прогулку. Ужас, какая маленькая квартирка.

Неужели она здесь жила? Низенькие потолки, крохотная спальня, уродливая кроватка. И, вообще, вся мебель уродливая. У неё, что совсем вкуса не было? Единственное забавно: вот эти гардины в комнате с панорамными окнами. Глядя на рисунок, вспоминался пруд с кувшинками любимого Моне. Кувшинок, правда, на ткани не наблюдалась, но сохранилась цветовая палитра цветов. Тёмно-зелёные розовые и синие тона.

Вид из окна оставлял желать лучшего. Внизу приютились уродливые пятиэтажки, а вдалеке шоссе с бегущими в обе стороны автомобилями.

И как здесь жить?

Было что-то важное, что Алиса должна вспомнить.

Сильные руки, которые её обнимали.

Красивый дом с высокими потолками.

− Дорогая, это тебе, − Алиса увидела Антона с букетом роз. То есть не к ней, потому что она была на потолке, а к этой вульгарно одетой рыжей девушке, которая нарисовала алые губы.

− Зачем таскаешь каждый день эти веники? – девушка бросила цветы на кровать. – Я говорила тебе, что не люблю розовые розы? Подари их Светке Соколовой, − девушка хихикнула и скорчила гримасу. – Куда пойдём ужинать, я страшно голодна?

− Давай поужинаем в Макдональдсе? Там новое меню.

Девушка встала, полюбовалась на себя в зеркало. Алиса только чертыхнулась.

− Меня что, красавицу, мама родила, чтобы я с тобой в Макдональдсе ужинала?

− Но денег почти не осталось до зарплаты.

− Деньги это твоя забота, безмозглый муженёк. Пойдём в рыбный ресторан. Там тоже новое меню от шефа повара.

− Дорогая, но…

− Никаких, но! Не хватает мозгов придумать, как деньги делать, будем жить в кредит. Появится стимул зарабатывать.

Антон выглядел усталым. Под глазами залегли тени, вокруг глаз появились морщинки. Алисе казалось, что даже волосы у её мужа поредели.

− Мне бы так хотелось хоть разочек остаться дома. Полежать на диване, − робко заикнулся Антон, голоса которого Алиса не узнавала: таким он стал бесцветным и просящим.

Ничего себе! Похитительница её тела сделала Антошку. Такая уж точно рубашки не станет гладить.

− На диване будешь в старости лежать, − отрезала девушка.

− Ну, Лисонька, − Антон подошёл к ней и положил ей руки, массируя плечи.

− Не называй меня так! Алиса ещё ничего. А, вообще, лучше Алла. – Вот, придумала: будешь называть меня Аллой. Хорошее жёсткое имя.

− Но, Лисонька…

− Ал-ла, − властно произнесла девушка по слогам, пробуя имя на вкус. – Повтори!

− Алла, − послушно повторил Антон.

Алисе стало грустно.

Я вот с этим мужиком носилась: ужины, обеды готовила. А пришла какая-то незнакомка в моё тело и показала пример для подражания. И кто она, вообще, такая? Ах ну да, те из конторы предупреждали, что её тело без присмотра не останется. И вот эта девица, похоже, считает себя красавицей, хотя Алиса считала себя лишь чуть-чуть симпатичной.

− Где моя шуба? – Алла подошла к зеркалу. – Антон послушно достал из шкафа свободную шубку до колен из норки, на которую Алиса полгода денег откладывала, а потом, когда купила, ещё и скандал от мужа получила, что лучше бы взнос по ипотеке заплатили.

Алиса попробовала закричать, даже подлетела к девице и хотела выдрать любимую шубку, но .... Всё что смогла – влететь в один рукав и вылететь в другой. Впрочем, рукава были необязательны, она эту шубку могла, как иголкой прошить своим телом бестелесным.

«Не смей трогать мою шубу!» – возмущалась Алиса, пока девица застёгивала крючки.

Бесполезно! Её не существует для них.

− Мне не нравится эта шуба! – возмутилась Алла, поворачиваясь боком. – В ней эта девица под машину попала.

Алиса замерла. Что? Под машину? Это о ней? Попала под машину? Ей казалось, она просто ушла от мужа.

− Какая ещё девица?! – возмутился Антон, повязывая чёрный шарф, который Алиса ему подарила на двадцать третье февраля. – Сколько раз тебе говорил: сходи к невропатологу. У тебя раздвоение личности. Ты изменилась: стала жестокой и злой. Алиса не была такой.

Ну ладно, муженёк, и на том спасибо. Вспомнил добрым словом.

Алиса пронеслась мимо и попробовала коснуться плеча мужа. Антон обернулся.

− Дует что-то. «Ты окно закрыла?» —спросил он Аллу.

− Сам закрой, дурак! Если ты ещё раз скажешь про раздвоение личности, я с тобой разговаривать перестану.

− Ну ладно. Прости, − Антон потянулся, чтобы поцеловать, но девица оттолкнула его.

− Не прости, а купи новую шубу. Видишь, я не могу носить эту? Она напоминает мне о больнице. Я там чуть не умерла, – Алла вытерла под глазами.

− Прости, дорогая, больше не буду. Кaкая же ты стала нервная.

В одном она права, подумала, Алиса, разглядывая шубу, которую так любила раньше. Шуба никуда не годится. Слишком короткая и бесформенная. У меня была другая, из соболя, она доставала до полу, и в ней всегда было тепло в карете.

Алиса почувствовала замешательство. Откуда ещё мысли о карете? Она надеялась, единственное, что ей осталось – это мозг, но, похоже, и он в беде.

Алиса даже не заметила, как они ушли. Зависла наверху, размышляя. Даже если выгнать эту Аллу – буду называть её, как она хочет – эта жизнь с мужем подкаблучником мне совершенно не нужна. Ей нужен мужчина сильный, чтобы защитить мог.

Муж повёл Алисино тело на прогулку, а она, бестелесная, осталась дома. Её как будто кто-то запер в этой квартире, она крутилась в ней, как в клетке и не могла выбраться. Когда прошёл шок, Алиса поняла, что квартиру свою она почти не узнавала.

Ни одной своей вещички, которую Алиса покупала с любовью, на своём месте не нашлось. Вот столик её компьютерный, маленький, за которым она работала оказался на кухне. Рядом с ним громоздились грязные чашки, остатки еды, обёртки конфет. Ноутбук печально гудел от того, что новая хозяйка не удосужилась даже в сон его отправить. Вот если бы Алиса могла подобраться к нему и посмотреть старые файлы. Возможно, ей бы удалось что-то вспомнить о том мужчине. Ощущение любви пронизывало её настолько, что она занялась бы с ним с любовью прямо сейчас.

Вопрос как?

Странно, что про эту жизнь Алиса всё помнила. И то, что Антона застукала с любовницей. Алиса хотела бы вздохнуть так глубоко, как бывает, когда тяжело. Или даже поплакать, но это её существование никакого выпуска эмоций не допускала. Да и действия в ограниченном количестве.

Алиса подлетела к зеркалу и не увидела себя. Это было очень странно видеть всё, что отражается напротив, кроме тебя самой. От тоски решила заглянуть в открытые створки любимого шкафчика из орехового дерева. Хотя, какое там дерево, это же подделка. А какой уродливый дизайн. В шкафу был тот ещё беспорядок. Все её платья свалены вниз, а наверху висели лишь короткие юбки, легинсы, да футболки в обтяжку. А ну вот ещё безобразное платье тигровой расцветки на красном фоне.

Алиса ретировалась к окну. На улице грязные сугробы, а дорожки в лужах от реагентов, по которым осторожно ступали прохожие. Какая мерзость. Кому мешает снег? Зачем портить зиму? Как приятно чувствовать поскрипывание под каблучками.

И как тут жить?

− Вот и я думаю, девонька, как тебе тут жить? − вдруг услышала она.

− А ты кто? – Алиса завертелась по комнате, пытаясь обнаружить источник.

− Не ты, а Вы. Всё-таки постарше буду. Вот он я.

Алиса увидела, как на диван, словно у себя дома, закинув ногу на ногу, уселся старик. Именно старик, такой он был высокий, лысый и нескладный. В голубом махровом халате. Так и хотелось сказать: в гости следовало переодеться.

− Может и следовало, − тут же услышала Алиса. − Да вот уж решил по-стариковски так прийти. Подумал, тебе помощь нужна. Ты вроде как дома и не дома, и тело твоё с твоим мужем ушло куда-то. Это ещё что: а ночью, бедняжка, будешь наблюдать, как они любовью занимаются? Совсем тебе грустно будет, девонька.

− Да не нужен мне этот подкаблучник. Я могу его этой Алле оставить.

− Допустим, − старик встал с дивана и, ссутулившись, подошёл к окну, где над потолком зависла Алиса. – А сама что будешь делать?

− Не знаю.

− Вот и я не знаю. Мы без твоего желания твою душу отправить никуда не можем.

− Да кто вы такой, волшебник что ли?

Старик пожал плечами.

− Ты совсем ничего не помнишь? Память у души должна остаться. Или ты ещё не адаптировалась?

− Вот про эту жизнь всё помню, а что раньше было − нет. Я, кажется, уезжала. А вы, простите, тоже душа или ещё и телом обладаете? Я вижу Вас на диване.

− Морковка хоть и старая, но в этом мире присутствует, − старик от души рассмеялся.

Слово «морковка» заставило Алису призадуматься. Где-то она это словечко слышала. И тут как случается, достаточно одного воспоминания, появилась вся картинка: высокий дом на Арбате, пятый этаж.

− Ну вот, − обрадовался старик. – Хорошо, что контору нашу вспомнила.

− Так это про вас говорили, что вы души в путешествия отправляете. Как удобно к вам обращаться?

− Валерий Никандрович. К вашим услугам, − церемонно склонил голову старик.

− Очень приятно. Алиса. Или уже не Алиса. Я кем-то была ещё. Ничего не помню.

− Если хочешь, в контору приезжай. Вдруг место поможет вспомнить.

− Да как я могу приехать, если я без тела? – удивилась Алиса.

− Да ты теперь, девонька, куда хочешь без билета пройдёшь, − расхохотался старик. – Ты растерялась ещё. Прилипла к этой квартире. Ты свободна, как птица. Билет в метро не надо покупать.

− Не понимаю о чём вы. Я как будто заперта здесь. Тут всё моё и всё чужое. Понимаете?

− Сергей Петрович предупреждал: не надо такую красивую морковку без присмотра оставлять.

− А я вот совсем не считала себя красивой, − Алиса почувствовала, словно стала ещё меньше и ещё несчастнее.

− Не грусти, девонька, разберёшься. Мне надо внучку из детского садика забирать, а потом ужином кормить, я больше не могу с тобой разговаривать. Да и не должен, если по высшим законам. Душа, она куда залезла, должна сама разбираться. Выбор у тебя есть: ты можешь чужую душу из своего тела выгнать. На это силёнок у тебя хватит. Другое дело, что ты будешь делать в этом мире? Тебе здесь неинтересно будет. Да и опять-таки с суженым твоим судьбы в этом мире больше не пересекутся, хотя он и близко от тебя.

− Кто он, мой суженый? – встрепенулась Алиса. – Ах, я помню. Чудесное ощущение, когда мы вместе. Словно наши души обнимаются.

− Пока, девонька, − старик встал с дивана и растворился в воздухе.

Раньше, сколько себя Алиса помнила, времени всегда не хватало. Оно ускользало, оставив тебя с сожалением, что прошёл ещё один день твоей жизни, а ты так и не сделала самого главного. Причём, продираясь сквозь суету мелких дел, не оставалось времени подумать, что есть это главное.

Зато сегодня время тянулось. В этой квартире Алисе даже рассматривать ничего не хотелось, но и уйти отсюда не могла. Зависла под потолком и размышляла, что сказал старичок. Допустим, эту девицу она из тела выгонит, но жить здесь совершенно не хочется. Антон совершенно её не интересует. Она готова подарить его этой наглой девице, которая считает меня красавицей. Знала бы, что такое настоящая красота. Вот она совсем недавно была красавицей. При этой мысли всё внутри Алисы затрепетало. Да, вот оно, близко, как в игре: горячо-холодно.

Кем она была? Эх, вспомнить бы. Но память не пускала. Не хватало первого пазла, чтобы начать путешествие в прошлую жизнь.

Когда на город спустился вечер, Алиса всё ещё была в углу возле серой шторы над потолком. К этому времени она уже окончательно решила: ни эта жизнь, ни это тело рыжей девушки её не интересует. Так, без него она была свободна и могла выбирать. Единственное: она ещё свободы своей не осознавала.

Никандрович растворился в воздухе. Она, наверно, может через окно вылететь на свободу. Алиса взглянула на появившийся свет в домах. Водители зажгли фары, освещая себе дорогу. Только у Алисы в квартире было темно.

И вот вдруг зашелестел и остановился на этаже лифт. Послышался знакомый визгливый голос. Потом смех. В коридор хлынул свет и забасили два мужских голоса. От волнения Алиса даже слов не разобрала.

Полетела встречать. Любопытно. Её бывшее тело с прогулки вернулось и двоих мужчин привело.

− Давай, Юра, раздевайся, − командовала Алла. – Халупа наша маленькая, но Антон работает, чтобы приобрести побольше.

Увиденное заставило Алису зависнуть на месте. Мужчина, который снял пуховик, оказался в лётной форме. На фуражке красовались крылышки, на погонах три маленьких золотых звёздочки. Пуговицы на кителе тоже золотые. И пока мужчина приглаживал перед зеркалом волнистые светлые волосы, Алиса не могла оторваться от созерцания. Мужчина очень приятной наружности, можно сказать, брутальной. Большой нос, волевой подбородок, строгий взгляд серых глаз. Алиса разглядывала погоны. Не могла отделаться от ощущения, что в этом мире, всё хоть и похоже на её прежний мир, но выглядит мелко. Вот ведь раньше, Алиса сколько себя помнила, форма лётная ей нравилась. А теперь видит, что нет в ней той красоты и великолепия. И эти погоны. Чего-то в них не хватает.

− Тошка, клади шампанское в холодильник и доставай тарелки.

Алла деловито выгружала из пакета еду в пластиковых коробочках из супермаркета. Выглядела оживлённой. Антон казался вялым.

Алиса перебралась на кухню. Проследила, как они расселись за столом. И вдруг поймала себя на ощущении, что ужасно хочется не то, чтобы есть, а ощутить вкус еды. Салат оливье она очень любила. А уж когда увидела, как пенистой струёй хлынуло в высокие бокалы шампанское, совсем расстроилась. Всё бы отдала, чтобы ощутить вкус этого божественного напитка. Ну вот и ещё один пазл: шампанское. Были бы руки, вырвала бы бокал и медленно смаковала по глоточку.

− Ну давайте за встречу! До дна! Не каждый день одноклассники встречаются. За вас, мальчики! – Алла опять бросила кокетливый взгляд на лётчика. – Как хорошо, что ты в Москве теперь будешь жить. Будет у Тошки дружок рядом.

Итак, незнакомец − школьный друг Антона, поняла Алиса. Она его не видела, но Антошка предпочитал Алису на встречу с друзьями не брать. Хотя она так развязно, как эта девица, никогда себя не вела.

− Антон, ну ты что, кислый такой? А ну допивай шампанское, − требовала Алла.

− Мне на работу завтра рано вставать, − зевал Антон. – Рубашки чистой нет, а завтра совещание с утра.

− Ну сам виноват, − пожала плечами Алла. – Жена не домработница. Правда, Юра?

− Как такую красотку заставлять ручки портить? – рассмеялся Юра, скользнув взглядом по длиннющим острым ногтям Аллы.

Вот я была овцой, подумала Алиса. Себе не успевала платье погладить, а ему каждый день свежую рубашку. Тьфу на меня. Вот ведь как надо с мужиками.

Впрочем, сожаление занимали Алису недолго. Как не беспокоит ребёнка вчерашняя печаль. Внимание вновь зацепилось за погоны и форму. Кудри светлые, которые этот Юра отбрасывал со лба, напоминали что-то родное.

Устав от разговоров, Алиса переместилась в спальню поразмышлять. Погоны. Форма. Светлые волосы. И ещё шампанское.

Алиса еле дождалась, пока закончится вечер. Алла отправилась в гостиную стелить Юре. Алиса переместилась за ней. Помнит она этот диванчик: зелёный, с мягкими подушками и оттоманкой, на которой было так приятно вытянуть ноги перед телевизором. Тогда этот предмет мебели казался Алисе верхом совершенства и уюта. С трудом Тошку уговорила, который хотел взять подешевле. А теперь смотрела с равнодушием. То ли в их в веке мебели красивой не было, то ли у них вкуса.

Алла, чуть покачиваясь от шампанского, расстелила простыню, взбила подушку. Одеяло бросила на пододеяльник.

− Юрик, − пьяным голосом позвала она. – Иди сюда! Устроит тебя такое ложе? – Алла икнула и хихикнула.

Юра появился в комнате. У Алисы забилось сердце. В полутёмной комнате форма казалась красивее, ярче сверкали золотые пуговицы, светились звёздочки на погонах.

− Спасибо, − улыбнулся Юра, который был совершенно трезв. Видимо, на такого здоровяка шампанское не действовало. – Думаю, я отлично высплюсь.

− Уверен? В одинокой, холодной постели? – Алла уселась на край дивана и вытащила шпильки из пучка. Рыжие волосы в беспорядке рассыпались по плечам. Алиса с неудовольствием смотрела на волосы. Как она с ними боролась, то выпрямляла, то завивала, а эта девица и без этого чувствовала себя королевой.

− Ну, а что делать?! – Юра снял китель, аккуратно повесил на спинку стула. – Если такая красивая девушка занята, придётся спать одному.

Повисла пауза. Эти двое смотрели друг на друга с вожделением. Алисе стало стыдно. Да как они могут?! Тошка войти может в любой момент.

− Да и не очень уж я занята. Муженёк сейчас захрапит, а я тоже останусь одинокой и неудовлетворённой.

− Так приходи, когда он заснёт, − сориентировался Юра.

Алла склонила голову набок.

− Если получится, − она протянула ему руку, чтобы он помог ей встать. Но то ли она была пьяна, то ли лётчик сделал это специально, но Алла тут же оказалась в его объятиях. Губы слились в поцелуе.

− Ты такая сладкая, − сказал он, запуская руку под юбку. – Проверишь, муж уже спит?

− И проверять не нужно, − Алла потянулась за поцелуем. – Засыпает, как только голова коснётся подушки.

Алисе хотелось закричать и позвать Антона. Какая наглость! Как смеет эта нахалка в чужом теле позволять себя так вести в чужом доме?!

Алиса упорхнула в спальню, чтобы посмотреть, где Антон, но тот уже храпел в постели.

Алиса смотрела на него с сожалением, пока не вспомнила, как в этой их кровати, он ей изменял.

Так ему и надо! Похоже, кто-то здорово за неё отомстил.

Алиса собиралась вылететь в дверь, как вдруг поняла, что в своём новом состоянии может пройти сквозь стену. Как Никандрович. Сначала это казалось странным. До сих пор она перемещалась только поверху, но по коридорам, а теперь сделала над собой усилие и сразу оказалась в гостиной, наблюдая, как лётчик снимает синие форменные брюки, освобождается от трусов, в то время, как её тело бесстыдно раскинуто на кровати абсолютно нагое.

Алиса смотрела сверху, как лётчик ласкает её тело, удивляясь своим ощущениям. Стыдно и невозможно оторваться. Алла издавала стоны от наслаждения, в то время как рука его становилась всё наглее и наглее.

И вдруг, к своему удивлению, Алиса обнаружила, что хочет секса. Хочет, чтобы её ласкали, и она испытывала эти сладкие чувства, а не смотрела, как с её телом что-то делают, а она ничего не чувствует.

Это было как с шампанским, только ещё обиднее: чувствовала себя малышкой, перед носом которой махали долгожданной куклой, а она не могла дотянуться, чтобы взять её.

− Я выгоню эту чужую душу! – в расстройстве подумала Алиса. Она не может отдавать моё тело первому встречному, пусть даже симпатичному.

Но тогда ты останешься в этой жизни. В этой квартире, со своим муженьком и у тебя совершенно точно не хватит духа держать его так, как эта Алла. Ты будешь гладить ему рубашки, а он снова заведёт любовницу.

Сопение и стоны достигли апогея и … стихли. Парочка лежала, обнявшись, в постели, пока Алла не подняла голову.

− Надо проверить, как там муженёк, − Алла выбралась из кровати и некоторое время смотрела обнажённого Юру.

У такого красавчика, наверно, куча баб.

Алиса, между тем, снова пыталась подобрать нужный пазл. Сейчас, когда лётчик раскинулся обнажённым, его рельефная фигура в приглушённом свете напоминала любимого.

Так как же найти его?

Глава 2

− Ну вот мы и дома, − ворковала Настя, открывая дверь своим ключом.

Стас медленно вошёл за ней. Последние две недели, которые по настоянию врачей провёл в больнице, он находился в прострации. Лучше всего было лежать с закрытыми глазами, притворяясь спящим, чтобы не приставали с разговорами соседи по палате. Но соседи не так досаждали, как эта Настя, являющаяся каждый день с беззаботно счастливым видом и неизменным поцелуем в щёчку. От её трескотни, как они заживут, когда он поправится, начинала болеть голова. Он её, вообще, не помнил. Кто такая? Почему уверенно заявляет, что его невеста? Хуже всего было, что её знали медсёстры и даже лечащий врач Стаса. Так что очевидно она была в его жизни до комы. Стас боялся протестовать: упекут ещё в психушку, поэтому, стиснув зубы, присматривался.

Невеста была красивая. Работала в модельном бизнесе. Ноги от ушей, волосы шикарные, как в рекламе шампуня, черты лица немного смазливые, но тоже вполне. Одевалась подчёркнуто сексуально. Обтягивающие брючки, лосины, короткие кофточки. Хлопала длинными ресницами, надувала пухлые неестественные губки. Умело улыбалась, показывая белоснежные ровные зубы. Только вот красота эта Стаса ужасно раздражала. К тому же, как быстро обнаружилось, девушка была недалёкая. Поговорить с ней, кроме как об обыденном и сплетнях, было не о чем. Зато два соседа, один молодой, другой пенсионного возраста, оживлялись, когда она приходил. Стасу откровенно завидовали.

– От такой штучки даже одеяло приподнимается, − шутил тот что моложе, и оба противно хихикали. Настя кокетничала умеренно, подчёркнуто крутилась возле Стаса. За руку возьмёт, подушку поправит, яблоко почистит.

Стас молчал, желая поскорее выписаться. Приедет домой: решит, что с ней делать. Он не мог отделаться от мысли, засевшей в глубине подсознания, что где-то есть его любимая, которую от него спрятали. Иначе не скажешь. По ночам ему снились сны, где он в военной форме танцевал вальс, держа любимую в объятиях. Лица не видел. Только светлые волосы, убранные в высокую причёску. А вчера ему приснились глаза. Огромные, удивительного фиалкового цвета. Все сны сопровождало ощущение радости – она рядом.

− Давай куртку, Стасик, что ты застыл?! – Настя успела раздеться и даже покрутиться перед зеркалом, подтянув резинку высокого хвоста.

Стас молча передал ей куртку, оглядывая прихожую, совмещённую с кухней. Большое окно выходило на заснеженный лес. В эркере приютился стол с ноутбуком. Кухню стального цвета в стиле хайтек оживляли два встроенных красных шкафчика. Помещение разделялось барной стойкой с высокими красными стульями. Стас нахмурился. И этим ремонтом он когда-то гордился? По кухне, впрочем, плыл заманчивый запах, словно его здесь ждали.