Под ласковым солнцем: Там, где ангелам нет места

Помещение, как на удивление, не подкупало мышление своим помпезным и роскошным видом и образами роскошной жизни. Всё настолько серо и уныло, что могло стать на душе меланхолично, если бы не строгий готический стиль, в котором и был исполнен шпиль.

В самом центре раскинулся круглый массивный стол, на котором, красовалась вырезанная из красного дерева карта Либеральной Капиталистической Республики, а над ней висела её голографическая копия.

Вокруг стола своё место заняли восемь стульев, с очень высокими спинками. Сделанные из дерева сидения, с богатой, но сдержанной резьбой, больше походили в глазах Эрнеста на престолы, предназначенные, для истинных владык сей бренного и безнадёжного мира.

Семь человек уже заняли свои места и ждали восьмого. Эрнест и Эбигейл отошли в сторону и заняли свои места у единственных окон, прямо напротив двери. Парень направил броские взгляды на сидящих.

Шестеро мужчин, разного телосложения, возрастов и обликов, но одетые неприлично одинаково, как-то странно соблюдая старый стиль – чёрные тканевые пальто, отличные брюки, туфли, пиджаки, рубахи и ещё неисчислимое множество аксессуаров.

Но среди мужской компании красовалась и одна девушка. Стиль её одежды отражал строгость: рабочая юбка, рубашка и женский пиджак. Но лёгкий макияж и накрашенные губы придавали бизнес-леди непринуждённый образ женственности.

– Вот и наши секретари! – Бровадно вскрикнул лысоватый полный мужчина, держащий сигару в зубах.

– Где твои манеры, Лициний. – Усмехнулся худощавый парень в пальто. – Разве так, встречают тех, кто задокументирует наше заседание?

– Ты прав, Валерий. Я с этими делами совершенно потерял манеры. – Вытащив из зубов сигару, мужчина облокотился на спинку стула. – Совсем скоро варваром стану.

– Главное не оскотиниться до состояния тех, кто величает себя «Вестниками Свободы». – Девушка сложила руки на столе в замок. – Вот кто, но они совершенно не допустимы до нашего общества. Один из таких пытался научить мою дочь «либеральности». Потом на него на выставках из «скульптур плоти» рассматривал император «Нэхт’Ар-Варо» – Ларманской Империи.

– Вероника, нельзя быть такой жестокой к ним. – Усмехнулся седовласый мужчина, поправив манжет. – Эта тупая мешанина нам приносит столько денег, что мы теперь сами власть.

Эрнест лицезрел тех, кто управляет сим миром. Представители всех Корпораций собрались здесь, с целю перекроить рынки и установить свой диктат над всей экономикой и политикой Либеральной Капиталистической Республикой.

Парень погрузился в неглубокие воспоминания и готов был рассмеяться как сумасшедший. Идея свободного рынка, без всякого вмешательства, дозволяющий получение максимальных прибылей привёл к тому, что всё пространство заняли Корпорации.

В молодости, при восстании из пепла многих постулатов либерального мира, в ново созданной «Республике» имелось миллионы компаний и предприятий. Но потом что-то пошло не так и через несколько лет фактически осталось несколько.

Не стало всей конкуренции, а рынок превратился в один огромный гегемон, диктующий свою волю и потребителям, и работникам. Первые не могли потребить лучшую продукцию за меньшие деньги, а вторые обязаны жить на работе в бараках и работать до смерти. Однако тысячи смертей рабочих на заводах и фабриках называли не иначе: «Изношенность человеческого капитала», а несчастные случаи от потребления товаров: «Жертвой предпринимательству и необходимостью свободного рынка в условиях низкой цены».

Но по всем законам либерально-рыночного ада, не получилось на рынках монополии. Сразу несколько Корпораций разделили Либеральную Капиталистическую Республику. Эрнест даже запомнил те дни, когда все главы подписали между собой договор «О невмешательстве в сферу влияния». Это послужило отправной точкой для начала тирании Корпораций.

– Никогда не думал, что попаду на сходку тех, кто поделил наш мир. – Шёпотом и с ухмылкой обратил свои речи Эрнест в ухо Эбигейл.

– Ты о чём? – Недоуменно вопросила дама.

– Ты читала книгу «Империя свобод, разделённая»? Произведение от целого коллектива авторов?

– Нет. – Качнув головой, ответила Эбигейл.

– В книге изображены сегодняшние рели. Авторы в ней рассказали, как Корпорации растащили страну сферы влияния и гребут с территорий беспроцентные прибыли. Так же они писали, что всей внутренней экономической и внешней политикой руководят главы Корпораций, решая вести в жизнь лишь то, что им выгодно. Но самый большой акцент они сделали всё же на том, что Корпорации растащили всю страну на запчасти, организовав из неё несколько конкурирующих лагерей.

– И что же стало с авторами? – Вопрос прозвучал с сарказмом.

– Их арестовали и отправили в тюрьму за «Сомнения в либерально-рыночном устройстве экономической сферы». А так же за «Активное противодействие субъектам свободного рынка».

Внезапно по зале раздалось клацанье металлом об каменный пол, разорвавшее тихий разговор пары. Эрнест неподвижно стоял на месте и поэтому знал, что его туфли с металлической подошвой не могут бренчать.

В помещении появился высокий мужчина, с серебряной сединой, венчавшей голову и плечи. Лицо вошедшего отражало глубокую умудрённость, прожитый опыт, а в глазах так и читалось чувство превосходства над присутствующими. Пальто с его тела буквально свисало мешком, а левый рукав отсутствовал. Вместо него, как и на месте руки, красовался блестящий механический протез, игравший бликами, в свете уходящего за горизонт солнца. А правая рука сжала ручку палки, на которую оперился тяжёлый корпус пожилого человека.

Все представители или главы своих Корпораций встали с места, чем высказали почтение к вошедшему. Седовласый мужчина оглядел их и заговорил:

– Можете присесть. А секретари, – указал металлическим пальцем на Эрнеста мужчина, – пускай приступают к протоколированию и созданию документов по нашему заседанию.

Эбигейл вынула устройство, похожее на мраморный шар. Но тут же, после щелчка оно повисло в воздухе и заиграло голографическими схемами, сверкающими синими неоновыми цветами, словно паутина. Эрнест и Эбигейл стали ей управлять, прикасаясь пальцами к сенсорным точкам, создавая электронные документы.

– Уважаемые участники, нужно составить видео-протокол о присутствии. Необходимо чтобы вы назвали присутствующие Корпорации. – С дрожью попросил Эрнест, став ждать отклика.

Северный Торговый Совет, Южный Поток, Восточное Единое Торговое Собрание, Монетарно-финансовый Двор, Империя Банков, Водно-Торговый Доминат, Аэровоздушный Союз: всё это посыпалось ответами на просьбу парня. И как только все смолкли, седой, только вошедший, всех осмотрев с оценкой, тяжело и грузно вымолвил: «Генеральный Тотал-Корпарацион».

– Ну что ж, – тяжёлым, глубоким голосом и размеренной речью стал изрекать убелённый сединами мужчина, – начнём наше ежегодное заседание. И как всегда, с предложениями, по улучшению эффективности сотрудничества я прошу выступить Веронику.

– Спасибо вам, – произнесла кареглазая дама, вставая с места, Антиан Вероний, что позволили мне начать первой. – И направив свои глаза ко всем, с рассеянным по зале взглядом, девушка начала доклад. – Корпорация «Северный Торговый Союз» недавно получила тендер от Культа Конституции на поставку продовольствия, энергоресурсов, техники, строительных материалов, товаров лёгкой промышленности и предметов роскоши в Феминистскую Матриархальную Республику. – Очи девушки налились негодованием, а губы скривило в злобе. – Как вы знаете, это самый убыточный договор, который только можно получить. У нас уже одно поставка чайников обошлась им бесплатно.

– Ближе к делу. – Грозно выдал Антиан.

– Поняла. Я предлагаю для компенсации убытков нашей Корпорации законодательно ввести налог на всех феминисток за содержание их республики. Если хотят, чтобы их сёстры хорошо жили, то пускай платят.

Вероний поправил седые волосы, ниспадавшие на плечи. Его лицо перекосилось в неодобрении, а глаза так и сверлили буром девушку.

– Вероника, если вы учили наше соглашение с Культом, вы обязаны знать, что мы не должны трогать треклятых «Вестников Свободы». Наш новый налог вызовет неодобрение с их стороны. Не забывайте, с какими психами мы делим этот мир.

– Может, – в спор вмешался блондинистый мужчина в пиджаке, – вы сможете компенсировать ваши убытки, просто увеличив нагрузки в ваших частных тюрьмах? Я слышал, что в Шотландском Герцогстве, которое вы держите, у заключённых в день девять свободных часов. Предлагаю ввести им только пять часов на сон, и чтобы всё остальное время они работали. Так вы повысите производительность труда и доходность от их работы.

– Мы это прорабатывали, – оппонировала девушка, – могут всколыхнуться правозащитные организации не подчиняющиеся нам.

– Мне всему вас учить? – В вопросе в каждой букве вплеталась явная надменность и гордыня. – Сначала пустите слух по всем прикормленными вами СМИ, что в тюрьмах вспыхнул бунт. А бунт пускай вспыхнет против «Вестников Свободы». Тогда все «правозащитные» организации с пеной у рта вас станут призывать, чтобы вы так мордовали зеков, чтобы все права «Вестников Свободы» не были нарушены. И не бойтесь действовать дерзко. По закону, для достижения максимальных прибылей, мы можем пойти на всё, и нам ничего не будет.

– Спасибо. Ваши мудрые слова будут приняты нами к сведению. – Присаживаясь с уважением проговорила Вероника.

– Позвольте теперь мне выступить. – Попросил полный мужчина уже без сигары в зубах.

– Ну, давайте. Посмотрим, что нам скажет Империя Банков.

– Спасибо. Мне хотелось бы с вами согласовать деятельность банков в Республике «Атлантическая Вестфалика». Дело заключается в том, чтобы поднять ежемесячную ставку до девяноста процентов. Но нам нужно создать спрос на наши услуги, а самым популярным в вашем регионе является жильё. Вы можете поднять цены на жильё, что мы могли привлечь клиентов?

– Конечно можно, но только на месяц. Составим соглашение по образцу № 474. Хорошо?

– Да будет так. Ещё бы я хотел попросить у Монетно-Финансового Двора нам распечатать несколько квадриллионов марок.

– Ох, зачем вам столько? – Приложив руку к подбородку, удивленно задал вопрос зеленоглазый мужчина в тканевом камзоле.

– Мы хотим начать выдачу кредитов под осуществление перелётов на курорты. Аэровоздушнеый Союз уже дал своё согласие поднять цены на сто процентов в «Германской Марке». Теперь нам нужны деньги, чтобы дать им эти бумажки.

Мужчина покрутил блестящую золотую монету в руках и после дал ответ:

– Хорошо. Но только вы в Южном Диархате должны банках разместить тридцать триллионов диариев. Туда скоро придёт новая партия прошлогодних автомобилей и товаров лёгкой промышленности. Людям понадобятся деньги на их покупку.

– Мы так и сделаем. – Подбросив монетку радостно изрёк мужчина.

Антиан нахмурился. Его хмурый лик через слова изрёк и недовольство:

– Вы же рынок. Так и будьте диктаторами всей экономической сферы. Я давно хотел попросить Монетно-Финансовый двор, чтобы он обвалил ценность валюты Бретонском Двору.

– А чем вызвано такое желание их финансово унизить? – Перебирая монетку между пальцев, поинтересовался представитель Корпорации.

– Местная аристократия отказала нам в уравнивании цен между обычными гражданами и «Вестниками Свободы». – Пожилое лицо скрючилось в гримасе ярости. – Там заявили, что это является «покушением на либерально-народную бюрократию и ограничением их в достойном существовании». Пусть теперь утонут в деньгах, нежели ещё раз посмеют такое завить. Хотя я их просил это сделать всего на месяц.

– Кстати, – в общий разговор ввязался щуплый, похожий на подхалима парень, – я как представитель Южного Потока прошу купить у Генерального Тотал-Корпарациона три тысячи работников на наши заводы в Федеральной Военной Республике. У тамошних вояк не хватает рук, чтобы месить цемент. Мы даже в регионе через их генералов рабочий день до двадцати часов подняли, но прибылей больше не стало.

– Можно. – Согласился Антиан. – Тогда вы нам должны за полцены передать восемьсот тысяч пластиковых гробов.

– А почему в этот раз так мало? – Усмехнулся представитель. – Обычно на приграничных заводах у вас работников больше погибает.

– Это не для тех шелудивых псов. – Злобно кинул Антиан. – Вчера от потребления нашей марихуаны и кокса на «Федеральном Фестивале Наркоманов» погибло тридцать тысяч граждан. Наркотик оказался настолько низкого качества, что многие отхаркивали свои лёгкие. – На кривых губах Верония расцвела ехидная улыбка. – Выжившие даже попытались в суд на нас подать.

– Их послали?

– А как же? Ведь мы допустили «незначительный» просчёт. Мы всё делали по статье закона, который нам разрешает для оптимизации производства и увеличения свободы и экономической выгоды отступиться от качества. Конечно, всех родственников суд приговорил к тому, чтобы они оплатили нам уборку и покупку гробов.

– Я до сих пор не понял, а зачем столько-то? – С расширенными глазами вопрошал парень. – Куда вам ещё нужно?

– Понимаете, – речь Антиана стала размеренной, – вчера нам на ряде предприятий пришлось поднять рабочий день до пятнадцати часов, уменьшить зарплату и начать добавлять в пищу рабочим обезболивающие и стимуляторы, чтобы боль пропадала и они не чувствовали, что баланда котороую они едят – синтетическая. Но всё же чувствую, что скоро эти гробы будут нарасхват у родственников… В ближайшие дни может там быть выброс радиации. А работу приостанавливать неохота. Потеряем прибыли.

– Уважаемый Антиан Вероний, позвольте спросить. – С интересом заговорил высокий и широкий мужчина с бритой головой.

– Конечно.

– А что с рыночно-товарной системой «Глаз». У вас есть перспективы её развития. Проблема в том Водно-Торговый Доминат перестал получать прибыли от неё. Да, благодаря неё мы можем следить за миллиардами потребителей, знать их точное местоположение, отслеживать семейное положение и всё вплоть до интима, что нам позволило оперативно им подбирать товары и услуги нуждающиеся в них. С помощью встраивания специальных жучков, для «развития тела» и приложений для их гаджетов мы знаем всё. Но теперь это стало приносить много денег.

– Да, перспективы однозначно есть. – Сложив руки на груди начал шевелить губами Антиан. – Через Форум Свободы мы хотим уже принудительно вживлять или устанавливать на гаджеты гражданской мешанины отслеживающие устройства. Только теперь они с помощью психо-волн будут генерировать желание что-нибудь купить, даже если гражданин этого ранее не желал.

– У нас же есть такая система? – Скептически обозначил высокий лысый парень.– Только у нас она работает в магазинах. Никто не уходит без покупки. Вы знаете, – взбодрился рассказчик, – если потребитель не купит чего-нибудь в магазине, то у него начинается ломка, как у наркомана. А тех, кто всё же подходит к кассе в портах без покупки, мы его принуждаем к покупке. Нечего нарушать наше право на получение прибылей.

– А как же потребитель? – Вмешалась вероника.

– Поймите, потребители это те, кому нужно впихнуть товар несмотря ни на что. Когда мы вводили систему штрих кодов-кошельков на кожу, никто не возмущался, ибо знали, что оплатив эту процедуру, им не придётся носить с собой карточку. А теперь мы можем с помощью неё всё. Вы не особо противились, когда мы стали ещё и устанавливать со штрих-кодом и микроампулы с ядом и устройство для импульса энергии. Ведь когда гражданин при смерти, и ему «помогают» уйти из жизни, вы радуетесь, что ваши ритуальные компании могут оказать услуги. Если они их оказывают, значит, вы при прибылях.

– Ладно, тише. – Потребовал Антиан. – У нас на повестке встал один вопрос: как будем дальше делить страну? У меня, как у президента своей Корпорации есть претензии к портам на всём западном побережье. Почему доставка и отправка грузов на запад стала во много раз дороже? Если можно, мы готовы выкупить порты и людей в них.

– Слишком не стабильная обстановка сейчас в тех регионах. Поэтому мы и повышаем цены. – Разведя руками, пояснил, лысый мужчина.

– Так же у меня есть претензии по рынкам сбыта в Скандии. Наше соглашение скоро перестанет действовать, как будем делить тот регион? Там есть месторождения и леса, которыми я хочу обладать.

– Я предлагаю продолжить сотрудничество в уже заданных рамках, – встряла Вероника, – так все сферы влияния идеально отражают наши возможности.

Эрнест наблюдал за всей процессией переделки и фантасмагории крупных сделок. Протокол составлялся, как по маслу и им уже отмечено несколько возможных соглашений, стоимостью в несколько миллионов федералов.

Но тем временем у парня кровь кипела от ярости и негодования, бурлила злоба, подогреваемая продолжающейся сутью дискуссии. Он не вживлял штрих коды и прочие устройства под кожу для «облегчения жизни», и всегда предчувствовал почему. Но теперь он убедился, что вместо диктаторского государства пришло тоталитарное рыночное общество, с «Большим Рыночным Братом» в виде Корпораций. За несколько дней для Эрнеста оказалось слишком много шока. Остервеневшая ювенальная юстиция, прогнившее и мёртвое государство, конвейер по производству младенцев: всё это, да ещё и тирания рынка теперь давили тяжким грузом на искалеченную душу мужчины. В один момент он едва ли не рухнул, но Эбигейл схватила его за ладонь, отчего парень воспрял духом. На заседании «Владык Мира» ещё много чего обсуждалось, начиная от введения новых налогов до возможности нападения на соседей. Но всё сводилось к простой идее: рождение, жизнь и смерть человека теперь зависят только от воли Корпораций. Конец всего обозначился фразой, под поднятый Антием бокал шампанского:

– Выпьем за господина «фон Рынок» и его тиранию. Благодаря ему мы боги этого мира и можем решать судьбы людей. Ну, точнее их наиболее выгодно монетизировать.

Глава двадцать первая. Воля Корпорации

Следующие сутки. Город Микардо. День.

Телевизор Лютера разрывался от новых сводок новостей. Парень уже собирался выходить из дома, как буквально застрял в дверном проёме и прилип ушами к последним сводкам, внимательно выслушивая каждое слово.

Все сводки новостей без умолка, взахлёб зачитывались последними данными по решению собрания всех Корпораций. Тысячи изменений последовали за только одну ночь. У парня постепенно складывалось впечатление, что всё происходящее в стране – это одна большая кабала всех Компаний. Через телевизор вещали о повышении цен на тысячи товаров, понижение стоимости на другие в ходе производственной оптимизации, то есть последовало новое снижение качества. Юноша краем уха уловил, что Корпорации решают ввести двадцатичасовой день для низкоквалифицированных рабочих, ведущих свой труд в шахтах, заводах и фабриках. За повышением времени последовало логичное понижение зарплаты и качества пищи. Всё это Корпорации преподнесли, как «суверенную волю рынка, принципом свободы рыночной экономики и правом на свободное ведение деятельности».

Душа парня с негодованием воспринимала всю информацию, но понимание того, что в этом мире есть только Корпорации и Культ Конституции, разделившими сферы общественной жизни, остужало всякий пламенный пыл бунта.

Так же Корпорации через СМИ заявили о том, что на телефоны и компьютеры будут созданы тридцать новеньких приложений, облегчающих жизнь обычным гражданам. Только для активации приложений придётся передать все биометрические и персональные данные, вплоть до самых сокровенных подробностей. Для нескольких рабочих на предприятиях Корпораций установка этих приложений станет обязательна, как процедура «клеймения» для несменяемых и самых ценных работников.

Юноша ещё долго мог слышать о грядущих изменениях, но требование прибыть в университет взывало к исполнению. Парень дотянулся до тонкого, похожего на карточку, пульта и одним нажатием на кнопку заставил экран потемнеть, а новости скоротечно прекратить эфир в доме.

На улице погода не вызывала прикрас или эстетического удовлетворения. Лишь бесконечная серая череда тяжёлых грузных облаков, повисшая над городом, готовившаяся снегом обрушиться на город.

Кожные покровы парня ощутили лёгкое прикосновение восточного ветра, не обжигающее холодом, а подобное касанию пера. Но так же кожа юноши уловила, что ветер постепенно набирал силу и готовился перерасти в нечто более порывистое и шквальное.

– Здравствуйте, – тошнотворным голосом, полным двуличия и крысиной натуры, наполнилось пространство, – вы должны заплатить за пользование дорогами города Микардо.

– Вы, что, дежурите у моего дома? – Возмутился Лютер, одарив поборника холодным взглядом.

– Что вы, я один из многих. – Выговорил собиратель пошлины, и сунул руку в карман своего дырявого пальто. – Вот моё удостоверение. И у меня есть полномочия вас проинформировать о нововведениях Общества Улиц города Микардо. Вы хотите ознакомиться с новыми…

– Да хочу. – Исследуя карман своей куртки согласился Лютер, оборвав сборщика денег.

– Первое что…

Внезапно у дороги, возле которой расположился дом Лютера, пронёсся автобус, набитый «Вестниками Свободы» из «общества любителей поедания фекалий». Под общие дикарские крики и первобытные оры они выбрасывали из окон автобуса упаковки, полные биологического отхода.

Юноша успел вовремя увернуться, но вот поборник, который активно что-то рассказывал, попал под «Свободу проявления своей позиции». Отчего Лютер готов пуститься в смех, но всё же сдержал себя, и едва ли не срываясь на гогот, обратился к человеку:

– Что вы там говорили про нововведения? А то я не совсем услышал из-за проезжающих.

Убирая «проявление самовыражения» с затылка, искривив голос в сдерживаемой ярости, собиратель денег сдержанно ответил:

– Первое, что вам нужно знать, что согласно вчерашнему протоколу заседания Корпораций «для обеспечения рыночных нужд Корпораций на содержание дорог увеличиваются тарифы». Так же согласно Резолюции «Южного Потока», для «аккумуляции всех средств и улучшения рыночной эффективности» и реализационному постановлению Общества Улиц города Микардо у всех домов будут установлены специальные барьеры, которые будут регулировать: сможете ли выйти из дома или нет. Для того чтобы вы вышли вам нужно будет заплатить за пользование уличными системами. – Ехидно улыбнувшись, в шутку склонившись, поборник добавил. – Так что больше меня вы не увидите. Корпорация теперь будет следить за тем, выйдете вы на улицу или нет.

– Ох, сколько вам нужно за улицу?

– Три федерала или сорок тысяч диариев. – Протянув руку, обтянутую в тканевую беспалую перчатку, произнёс мужчина.

Юноша нащупал в кармане несколько крупным монеток. Парень зацепился пальцами за три монеты и, вынув из кармана чёрной куртки, кинул их в ладонь поборника. Три монеты, блеснувших золотыми оттенками в тусклом свете солнца упали в ладонь человека и тут же скрылись под сомкнувшимися пальцами.

– Я вас благодарю. Скоро нужда во мне отпадёт.

Лютер оставил порог собственного дома и быстрым шагом направился к ближайшей остановке. Юноша старался не смотреть по сторонам, чтобы не привлекать внимания своим странным видом. Да, джинсы, похожие на чёрные брюки, остроносые туфли, бежевая рубашка под чёрной курткой в Либеральной Капиталистической Республике: вся эта одежда для большинства населения носящих штаны с мотнёй до стоп, одетых в радужные перья, с намордниками на лицах или вовсе без одежды – есть странные одеяния.

Вокруг пространство сжимали разноцветные, от количества наклеенных реклам, невысокие дома. Едва ли не в каждом доме расположилась какая-нибудь мастерская или ресторан. Тысячи, десятки тысяч красочных вывесок пестрели самыми различными «заманчивыми» предложениями: от покрытия всей кожей длинными шелковистыми волосами, до накачивания мышц такими препаратами, от которых человек становился похож на игрушку, наполненную воздухом.

Взгляд Лютера каждый раз падал на подобные вывески и юноша понимал, что все они подчиняются одному хозяину. Для видимости могут быть созданы и дочерние компании и «полунезависимые» предприятия… не имело смысла. Все денежные потоки утекали в один карман и исполнялись приказы одного командира. Всё, что касалось экономики, в этом городке подчинялось только Корпорации.

– Всё как обычно. – Шёпотом сказал юноша, смотря на то, как в пивных лужах забавляются несколько старух.

Они катались в этих водоёмах, оставленных выпивохами, потребившими вчера пять цистерн напитка, сделанного из порошка. Лютер смотрел на то, как несколько бабок катаются в лужах, припадая временами к пиву и поглощая его.

Юноша, покопавшись в глубинах памяти смог их узнать. Это частницы движения «Инфантилизм и Детство без конца». Они практикуют полное ребячество и несерьёзное отношение ко всем вещам. Детское инфантильное поведение всего лишь вершина айсберга. И ситуация, когда старуха начинает в магазине детских игрушек топать ногами, биться в истерике и кататься по полу, слёзно умоляя свою взрослую дочь купить куклу – лишь сущая незначительность. Порой всё доходило до большего абсурда и становилось видно, что пожилой человек или «звероформированный» полностью невменяем. Но никто, ни полиция, ни больницы для душевнобольных не спешили забирать их, ибо так сказал Культ Конституции. В одной из его проповедей-обращений сказано: «если гражданин проявляет свою самость, лишь укрепляющую Свободу и ей соответствующую по образу и подобию, то никто и ничто не может быть остановлено в таком проявлении, каким бы оно не было, ибо Свобода не может быть ограничена. А больницы для душевнобольных занимались лишь теми, кто посмел выступить против такой Свободы, ставя им диагноз «Прогрессивное тоталитарное расстройство личности, угрожающее общественной Свободе».