Обратная сторона города N. Дикая охота

– Мне обязательно туда идти?

– Обязательно, Тох. И давай без истерик. Если что, мы её одноклассники, которые только обо всём узнали.

– Да это же пиздец. Какие, на хуй, одноклассники? Ты себя в зеркало видел? Ты больше на зэка похож, который с ней в колонии был и школу вряд ли закончил.

– Ну, спасибо, друг, – сквозь зубы ответил Сергей. – Значит, пиздеть будешь ты, раз такой умный.

Больше Антон решил не заговаривать, чтобы не испытывать на себе гнев Сергея. В голове он продумывал развитие событий, прикидывая правильные ответы. Легенда с одноклассниками ему не нравилась, и раз Сергей дал ему полный карт-бланш, то он им обязательно воспользуется.

Обстановка кладбища нагнетала не по-детски. Казалось, будто здесь темнее, чем в городе. Где-то вдалеке был слышен плач. Женщина преклонного возраста сидела у могильной плиты, о чём-то шептала, в перерывах вытирая слёзы. Пройдя мимо неё, парни наткнулись на несколько странных экземпляров. Мужчины среднего возраста стояли у поминального столика, молча допивая бутылку водки. Иногда кто-то вставлял реплики вроде: «Пусть земля будет пухом», – и они, подняв пластиковые стопки, выпивали их до дна.

«Сейчас бы тоже накатить», – подумал Антон, провожая взглядом очередную могилу со свежими цветами. «Любимой дочери», – гласила надпись на памятнике, и, посчитав в уме, он ужаснулся: девочке было всего десять лет. После всего увиденного мысли улетучились, даже не попрощавшись. Ему нужно было пересилить себя и придумать правдоподобную легенду, но вместо этого он вновь и вновь повторял: любимой дочери, девочка, десять лет.

– Пришли, – произнёс Сергей.

Около вырытой ямы лежал гроб и стояли несколько человек. Мало приглашённых для девушки, начавшей жить на полную, как всё вдруг оборвалось. Сейчас только закрытый гроб, фигуры в чёрном, и лишь один человек рыдал навзрыд. Странное зрелище для похорон: без цветов и венков.

– Почему мы не поехали на прощание? – спросил Антон, решивший не подходить ближе. – Или сразу на поминки? Зачем всё усложнять?

– Пошли! – Сергей нетерпеливо дёрнул друга за руку. – Прощание было в морге. Ты бы туда точно не пошёл, а поминок не будет. Насколько мне известно.

– В смысле?

– Тох, не ищи смысла там, где его нет. Они чёрт пойми кого хоронят, когда… ты сам знаешь. – Сергей перешёл на шёпот. – Лучше лишний раз не говорить о нашей гостье.

Ребята подошли ближе, привлекая внимание людей. Они пришли к самому концу, когда гроб уже начали опускать. Пожилая женщина плакала на плече мужчины с густыми чёрными усами, чьи глаза Антону были смутно знакомы. Тёмные, поглощающие весь свет. Такие были у Дины, и Антон ткнул локтем Сергея, указывая на мужчину.

– Может, отец? – шёпотом спросил парень.

Сергей покачал головой.

– Слишком старый.

Недалеко от них стояла пара моложе. Женщина властным голосом давала указания могильщикам, пока мужчина, склонив голову, изучал испачкавшиеся носки своих туфель. На их лицах не было скорби или сожалений.

– Они? – спросил Антон.

– Слишком спокойные. Но, может, ещё не поняли, что случилось.

Всё громче ревела молодая девушка. Она была самой эмоциональной из всех собравшихся, и Антон подумал, что она наверняка близкая погибшей. Он кивнул в её сторону.

– Похожа на девчонку, у которой я нашёл пост, – резюмировал Сергей. – Надо подойти к родственникам и выразить соболезнования.

– Я не пойду!

– Тихо! – Сергей сжал руку Антона, от чего тот чуть ли не запищал. – Пойдёшь, если хочешь от девчонки избавиться.

– И чё мы им скажем? – перешёл на шёпот парень. – Здрасьте, там менты ошиблись, ваша дочь не мертва, она у нас?

– Нет конечно. Выразим соболезнования и узнаем, как определили, что это Дина. Поинтересуемся, как такое произошло.

– Не лучшая идея…

Пока парни переговаривались, не заметили, как плач стих, а девушка, совсем недавно стоявшая около могилы, подошла к ним. Она внимательно следила за их действиями и, прокашлявшись, спросила:

– Вы тоже знали Дину?

Парни застыли. Антон глубоко вздохнул и повернулся к девушке, делая самое печальное лицо на свете, вспоминая похороны своего хомячка. Пусть это была коробка, которую они захоронили за домом, а комментарии Сергея о том, что скоро они откроют кладбище домашних животных, превратили ситуацию в сюр, но для Антона это было настоящее эмоциональное потрясение. Ведь он лишился не только домашнего животного, но и заначки в виде пятнадцати грамм анаши.

– Знали, – неуверенно ответил он. – Учились вместе.

Девушка скептически осмотрела Сергея, а потом такой же взгляд перевела на Антона.

– В технологическом? – в голосе скользнуло недоверие.

– В школе. Я её одноклассник, а это просто друг. А ты?

– Работаем вместе… то есть работали. Надо было догадаться, что что-то произошло, когда Дина попросила отгулы, а потом пропала. Но поздно уже.

– Ты что-то знаешь о случившемся? – спросил Сергей, за что получил презрительный взгляд в свою сторону. – Не пойми неправильно, мы с Диной давно не виделись – и тут такое. А она всё-таки нашей подругой была столько лет. И узнавать подобное… – он опустил голову вниз, закрывая лицо руками. – Прости…

«Вот, блядь, где актёрище пропадает», – отметил про себя Антон.

– Всё хорошо, – девушка прикоснулась к его спине, легонько поглаживая. – Я всё понимаю. Поминок не будет, потому что эти дети гор, – она злобно посмотрела на две пары, стоящие у могилы, – поскупились для родной внучки и племянницы. Можем потом посидеть, выпить. Я расскажу вам о её последних днях, а вы мне о том, какой была Дина раньше.

Гроб опустили, и все собравшиеся стали подходить ближе. Девушка тяжело вздохнула и поплелась в сторону могилы, отдать дань усопшей.

– Значит, родителей здесь нет, – подытожил Сергей. – Хреново. Пойдём, попрощаемся и выразим соболезнования родственникам. Может, они что скажут.

Ребята подошли к мужчине с густыми усами и выразили соболезнования, представившись друзьями погибшей. Он и бровью не повёл. Лишь женщина, которая плакала рядом с ним, на мгновение подняла глаза, кожа вокруг которых была изрезана морщинами.

– Горе-то какое, – прошептала она. – Сначала Мари и Аль с маленькой Настасьей. Теперь Диночка наша.

– Амина, прекрати, – раздался голос мужчины с явным акцентом. – Мы её почти не знали. Чего слёзы зря лить.

Парни переглянулись. Антон скривился от тона, которым говорил мужчина, похоронивший, по словам своей жены, практически всю свою семью.

– Что ты такое говоришь, Тигран? – не унималась женщина. – Она ведь дочь нашего сына. Наша внученька. Такой ужасной смертью…

И женщина снова начала громко рыдать, уткнувшись в грудь мужчины. Он стоял как статуя, без эмоций, не проявляя сочувствия. Антону он напомнил Петра Афанасьевича, который с таким же каменным лицом реагировал на всё. И ему хотелось верить в то, что этот чёрствый сухарь переживает всё внутри, но дальнейшие слова разбили надежду в пух и прах.

– Он отказался от семьи, когда женился на этой шлюхе. Пошёл против моего слова и умер как скот. Я бы и сюда не приехал, если бы не обстоятельства. Малика, – крикнул он женщине, – заканчивайте. Ехать пора, у нас ещё много дел.

От данного представления Антона воротило, Сергей, напротив, был спокоен, но Антон знал друга: внутри он негодовал. Женщина по имени Малика засеменила вперёд и, поцеловав на прощанье памятник, на котором была фотография улыбающейся Дины, ушла вместе с мужчиной за пожилой парой.

Сергей присел на корточки рядом с могилой, пачкая грязью кроссовки. Антон стоял в стороне и смотрел на друга, который что-то шептал. Он знал, что это было необходимо. Сергей всегда относился к умершим с достоинством. И даже к похороненной под чужим именем незнакомке отнёсся с уважением. Возможно, её где-то ищут, и плакали по ней бы больше, чем по Дине, чьи родственники не смогли и доброго слова сказать в её адрес.

– Ужасное зрелище, – произнесла девушка, появившаяся рядом с Антоном. – Такое могли сказать лишь умалишённые. Таких похорон и врагу не пожелаешь.

– И не говори, – на выдохе ответил Антон. – Серый, поехали в город. Мы ещё посидеть хотели.

Девушку звали Ирина, и она была единственной, кто отзывался о Дине с теплом. Смерть подруги ее подкосила. Дрожащие руки и отсутствие аппетита говорили о том, что она очень переживала. Парням тоже не лез кусок в горло, но причиной этому была потеря последней надежды. Стало ясно, что дело замяли, но по какой причине – это осталось необъяснимой деталью.

– Какой она была, когда вы познакомились? – спросил Антон, нарушая тишину. – Я просто не могу понять, как наша Динка могла связаться с таким уёбком. Всегда была такой умной и жизнерадостной. Что могло произойти?

Он действовал опрометчиво – это подтвердил пинок под столом от Сергея, – но другого выхода не было. Лучше так, чем ждать, когда Ира начнёт задавать вопросы об их детстве. Там было множество вариантов, где можно проколоться, ведь, по сути, никто из них не знал, кто такая Исмаилова Дина Альбертовна.

– Я вообще не знаю, откуда взялся этот парень, – к удивлению ребят, ответила Ира.

– Как это? – прокашлявшись, спросил Сергей. – В газете писали, что её убил сожитель.

– Мало ли что пишут газеты. Не знаю, как было до её возвращения, но все три месяца, что она жила здесь, никакого парня и в помине не было.

– Возвращения? – удивлённо спросил Антон. – Она же здесь жила. О каком возвращении идёт речь?

– Ах да, вы же со школы не виделись. Не знаю, что именно произошло, но больше года назад Дина, с её слов, свалила на север. Работала в лаборатории, но климат и отсутствие жизни в тех краях заставили её вернуться. Она мало что о себе рассказывала. Говорила, что после смерти родителей долго приходила в себя, а после окончания универа решила сменить обстановку.

«Надо выкручиваться», – подумал Антон. Он перебирал в голове варианты, что сказать о родителях, но толком даже имён их не знал. Отец Альберт – в этом он был уверен, исходя из отчества девушки. А мать? Мари? Вряд ли её полное имя. «Мария? Марина? Блядь, к чёрту».

– Дядя Альберт. Ужасная трагедия. Мы дружили семьями. До сих пор страшно вспоминать.

Девушка слабо улыбнулась.

– Да, Тох, давай не будем вспоминать, – прервал Сергей. – Хотелось побольше о Дине узнать. Ты ведь была её подругой. Может, ещё есть друзья?

– У Дины-то? – Ира странно рассмеялась. – Она была очень замкнутой. Не подпускала к себе никого, а сколько усилий требовалось, чтобы её куда-то вывести! За неделю до её пропажи мы пошли в клуб. В «Артемиду». Так она и оттуда свалила, потому что чувствовала себя не в своей тарелке. Потом вообще в загас ушла, пока мы на работе не встретились. А через несколько дней взяла больничный. Но ей правда было плохо. Ходила бледная, руки тряслись, и на такси до дома добиралась.

– Может, она там этого уёбка встретила? – спросил Антон, на что девушка пожала плечами. – А родственники ничего не говорили. Они всё-таки напрямую с полицией общались.

– Нас всех допрашивали. На работе. Никто ничего толком не знал. Когда нашли труп, нам не сообщили, да и на дознание не позвали. Только родственников. Кажется, Дина говорила, что дети гор, то есть её родственники, какие-то шишки крупные. Скорее всего, они не дали огласки делу. Утверждать не берусь. Ах да, и парня того я тоже не видела. Директор сказал, что он вроде как с повинной пришёл, и больше ничего.

Антон посмотрел на лицо Сергея и не увидел там ничего хорошего. Только мрак. Оно и понятно: когда они ехали на кладбище, друг был весел, предвкушая встречу с родственниками. Это ли не счастье, сообщить убитым горем родителям, что их дочь пусть и не в целости, но в сохранности, а главное – жива? Виновного посадили, и уже сегодня они смогли бы встретиться с ней. Но этот за́мок, построенный из надежд, стал рушиться с самого основания. Родителей нет – погибли. Родственникам девушка не нужна. И единственный, кто оплакивал её, сидит напротив, смирившись со смертью даже не подруги, а обычной коллеги. А где-то по улицам города ходил истинный виновник.

Когда Иру довезли до дома, Сергей взорвался. Слишком много накопилось эмоций. Он начал думать, чему, безусловно, был рад Антон. С самого ведь начала говорил, что эта помощь дорого им обойдётся.

«Кушайте, дорогие, главное – не подавитесь, – возликовал про себя Антон и тут же задумался. – А дальше-то что делать?»

– Я не понимаю одного: как они доказали, что тело принадлежит Дине? – негодовал Сергей. – Вряд ли родственникам выгодно хоронить кого попало. Значит, в этом деле есть ещё один участник, который грамотно всё подстроил. Кому, блядь, вообще в голову пришла такая охуительная идея? Это же пиздец.

– Может, она дорогу кому-нибудь перешла?

– Кому могла перейти дорогу баба, которая из дома не выходит? Что-то не клеится.

– Она ведь уехала на год из города, а что послужило причиной, мы не знаем.

– Даже если допустить тот факт, что она перешла кому-то дорогу и уехала, зачем ей возвращаться? Скучно жить стало? Маловероятно. Сука, и ведь связей в мусарне нет.

– На хуя тебе мусора?

– Можно было бы пробить по каналам, че за уёбка посадили. И того ли уебка посадили. А труп? Ну, ты мне ответь, где мусора взяли труп, чтобы выдать его за Дину? На хуя им это? Столько висяков есть, а они решили именно это дело закрыть. Пропала и пропала тёлка, кому до неё есть дело?

– Не кипишуй! – крикнул Антон, не выдержав потока слов. – Мысли трезво. Ты сам говорил: если не будет новостей, у нас есть первоисточник. – Сергей удивлённо на него посмотрел. – Дина. Она главная участница этой поеботы. Спросим её.

– И как ты себе это представляешь? У нас с ней нет контакта, а если рассказать Сане или, того хуже, Нине, то нам пизда. Один в психушку уедет, вторая по съёбам даст, потому что мы её уже порядком заебали. Да и ко всему прочему этой чёртовой Дине расскажут о похоронах, а та, глядишь, вздёрнется для завершения картины. Итого у нас будет труп, поехавший и сбежавшая. Охуенно, да?

– Угомонись! Я пойду к Дине. Надо только отмазку для Санька и Ниночки придумать. Но сидеть на жопе ровно – тоже не варик. Может, через местных пробить, по-любому молва о тёлке ходила. Авось кто чё знает.

Сергей закивал, обдумывая немного корявый, но хоть какой-то план.

***

В гостиной было шумно. Саша и Нина пытались доказать Сергею, что пускать Антона к Дине – плохая идея. Он же безучастно сидел в стороне, моля богов, чтобы они одержали победу над Сергеем. Ему изначально стоило подумать о том, что он не хочет знакомиться с девчонкой. Но дело сделано, отступать поздно. Помогать Сергею в этом вопросе он тоже не собирался. Бог поможет – так он решил для себя, надеясь на благосклонность судьбы.

– Слушайте, рано или поздно она познакомится со всеми, – отстаивал свою точку зрения Сергей. – Раз она идёт на контакт, то пора выпускать злую рыжую чихуахуа, после которой она и меня не испугается.

Нина прыснула от смеха и тут же приняла серьёзный вид. Ни один аргумент её не брал, а факт, что Сашу вызывают якобы на работу, в принципе отпугивал. Была бы её воля, она бы их всех заперла дома и не выпускала.

– В чем-то ты прав, – начала Нина. – Но раз Санечка не может замещать меня, то я могу взять отпуск. Зачем привлекать того, кто плевать хотел на всех?

Антон едко улыбнулся, когда речь зашла о его персоне. Ещё один человек, думающий, что такое понятие, как сострадание, ему недоступно. Пусть. Плевать он хотел на их мнения и, собственно, на самоубийцу. Антон решился на этот шаг ради спасения не только своей шкуры, но и родных, которым правда о девушке была недоступна. Потом они его поблагодарят, но ему будет плевать на их благодарности – он делал всё это не для фальшивых слов.

– Ты не можешь оберегать её вечно, – твердо заявил Сергей, лишив Нину всяких аргументов. – Я не понимаю, откуда такая гиперопека к совершенно постороннему для вас человеку. Не хотите Антона, ладно, нянькой для Дины побуду я. Вас это устроит?

«Дави их, мой рыцарь», – радостно думал Антон, качая головой в такт словам Сергея.

– Нет! Нет! И ещё раз нет! – закричал Саша. – Этого только не хватало! Вы же её добьёте. Я вообще не понимаю, что за необходимость вызывать меня на работу. Чем я могу быть полезен?

– А ты не понимаешь? – удивлённо спросил Сергей. – Я тебе сейчас на пальцах объясню. Мне отчёт сдавать, а у тебя продажи по нулям. Хочешь в закладчики, так это без проблем, я устрою. Я не могу постоянно прикрывать ваши задницы перед начальством.

Это была ложь. Не было никаких отчётов и понижения в должности. Хочешь лёгких денег – иди в закладчики. Хочешь безопасное местечко и стабильный заработок – добро пожаловать в опт. Везде были свои риски, о которых знали Сергей и Антон, но эту правду скрывали от Саши для общего блага. Его бы в принципе никто не выпустил на улицу, не будь он таким принципиальным.

– Я понял, – тихо ответил Саша, отступая на шаг.

– Если нет других вариантов, то, конечно, Тоша может посидеть с Диной, – с той же интонацией ответила Нина, поворачиваясь к Антону. – Уколы ей ставить не надо. Тебе придётся кормить её с ложки и менять пелёнки, потому что двигаться она не может. Список лекарств и порядок, в котором их надо принимать, лежит на столе. И главное – не ссорьтесь! Она натура язвительная, и ты не хуже. Не дай бог я узнаю, что ты её довёл. Три шкуры спущу!

Антон закатил глаза, представляя, насколько отвратительная работа ему предстоит.

– А памперсы не варик? – На него тут же посмотрели две пары недовольных глаз. – Да понял я. Побуду паинькой, раз выбора у меня нет.

***

Сегодня было самое яркое утро на его памяти, и он недовольно морщил глаза от пробивавшегося через грязное окно света. Со времён школы Антон не просыпался в такую рань. Десять утра. В это время он обычно досматривал волшебные сны, а в двенадцать лениво потягивался, предвкушая кофе и бутерброды с колбасой. Сегодня же не было прекрасного завтрака, лишь ужасная девчонка. В отличие от него, она ещё спала.

– И где здесь справедливость? – взвыл он вслух. – На хуя меня разбудили?

Девушка пошевелилась, и он замер в ожидании, что она вот-вот проснётся, но катастрофа обошла его стороной. Он желал, чтобы она проспала до вечера и проснулась, когда придёт Нина. Да, тогда его план пойдёт под откос, но разве можно его в этом винить? Все вопросы к спящей красавице.

– Вот и спи, – сказал он, когда Дина замерла. – Нам лучше никогда не встречаться.

– Мне кажется, для этого нужно заткнуться, а не бухтеть, как старуха, у меня под ухом.

– Блядь…

– И тебе доброе утро, гнусная ты заноза.

Девушка внимательно смотрела на него, пока он корчил рожицы. На лице Антона было изображено негодование во всех красках, и, потянувшись за листком, он взвыл что есть мочи. По расписанию был завтрак. Её придётся кормить с ложечки.

«С ложечки, блядь», – повторил про себя Антон.

– Не поможешь? – спросила Дина, смотря на него. – Или как в прошлый раз сбежишь?

– Я не сбегал.

– Но и не остался.

– Ладно, – протянул он. – Твоя правда. Чем тебе помочь? Завтрак будет минут через десять. Или ты это, того?

– Чего «того»?

Антон снова скорчил лицо и кивнул в сторону её ног, намекая на пелёнку.

– О боже. Нет, я не описалась, если тебя это так интересует. Мне нужно сесть. Я бы справилась сама, но, боюсь, упаду. Так ты поможешь?

Облегчённый вздох. Все его страхи позади. Хотя чего ему ещё бояться? Он видел её голой, когда отмывал кровь. Слушал её истерики. Но по какой-то причине боялся снять одеяло и поменять пелёнку, из-за той страшной картины. Он боялся тех синяков и ссадин, которые «украшали» её бедра.

Всё утро они сидели молча. Она изучала его, а он искал применение своим рукам, который час заламывая их. Было странно находиться с Диной в одной комнате. Было страшно на неё посмотреть. Он видел её фотографию, но воочию она была совсем другой. Отличалась от той версии улыбчивой и солнечной девочки. Сейчас перед ним сидело лохматое нечто с рассечённой бровью и шрамами на губах, а тот, что на щеке, был самым уродливым из всех: кривая полоса, дёргающаяся из стороны в сторону при смене эмоций. Но девушка редко меняла мимику. Чаще всего уголки её губ были опущены, а прямой взгляд глаз с тёмными кругами под ними не отрывался от Антона, будто она чего-то ожидала, практически не моргая.

– И чем вы с Саней занимаетесь? – не выдержав напряжения, спросил Антон.

– По всей видимости, тем, чем не будем заниматься с тобой.

– И чем ты его смогла заинтересовать?

– Тем, чем вряд ли заинтересуешь его ты.

– А тебя нормально не учили разговаривать с людьми? Или это в порядке вещей – хамить тому, кто тебе пытается помочь?

– Спасибо за помощь. А теперь можешь идти. Молча посидеть я могу и сама.

– Невыносимая!

Антон встал с кресла и ушёл, хлопнув дверью. Он не собирался терпеть к себе такого отношения. Плевать он хотел на неё и её выздоровление, сама виновата в том, что не умеет следить за языком. А потом он вспомнил Сашу, которого она довела лишь одной фразой, и задался вопросом: как он её терпит? Неужели действительно нашёл подход и превзошёл его по всем параметрам?

Ещё пятнадцать минут он стоял около двери и не решался зайти. Всё думал о плане и словах друга. Он говорил, что не нуждается в благодарности, и всё же хотел увидеть удивлённые глаза друзей, когда он расскажет о «великой дружбе» между ним и «чёртовой самоубийцей». И Антон зашёл, ожидая очередную колкость в свою сторону.

– Ты вернулся, – спокойно произнесла Дина. – Неужели соскучился? Смотри, могу подумать, что ты жить без меня не можешь.

– Кончай язвить.

– Кончать – это не по моей части.

Антон начал понимать, что перед ним сидит его копия. Он столкнулся с собой и хотел выйти из этой битвы победителем, но на одно его слово у Дины находилось двадцать, а расчехлить весь свой опыт в словесных перепалках он не мог, так как обещал Нине, что не доведёт бедную девочку до обморока. Теперь же это был спорный вопрос, кто и кого доведёт.

Весь день он пытался с ней поговорить о чём-то отвлечённом, но все его старания были напрасны. Они лишь усугубляли ситуацию. Дина всем своим видом показывала, насколько ей неинтересен парень, и он не мог понять, откуда взялась эта неприязнь. Они не были знакомы. Это был первый раз, когда они говорили. Вряд ли девушка была экстрасенсом, чтобы видеть его насквозь. И наконец, когда пришла Нина, Антон смог сбежать из пыточной под звонкий девичий смех.

***

Очередное бухтение Антона с утра пораньше под ухом заставило открыть глаза. Он напоминал Дине назойливую муху, которая всеми силами пыталась вывести из себя. На этот раз он не просто разговаривал сам с собой – что ещё вчера показалось странным, – теперь он намеренно её будил.

– Проснись и пой. Солнце уже высоко, а ты дрыхнешь без задних ног.

Конечно, откуда ему знать, что Дина пролежала в темноте всю ночь без сна. Она не хотела возвращаться в свои кошмары, но в реальности кошмар нависал над ней, рассматривая своими хитрыми ярко-зелёными глазами её лицо. Не было в этом взгляде и толики отвращения, скорее интерес и глупая ухмылка, которую Дина лицезрела второй день подряд.

– Проснулась! – радостно воскликнул парень.

Без церемоний он вторгся в её личное пространство и, не обращая внимания на болезненное шипение, посадил, как тряпичную куклу. Она его не понимала. Действия разнились со словами. Вчера Антон всячески намекал ей, что не рад её появлению в их квартире, при этом целый день терпел все издевки в свой адрес и ухаживал с таким трепетом, что Дина начала смущаться от его внимания. В отличие от Саши, парень позволял себе прикасаться к ней и не отрывал взгляд, когда кормил с ложечки. Этим он вгонял Дину в ещё больший ступор.

Всё её естество отторгало внешний вид парня. Ей казалось, что этот неотёсанный рыжий паренёк не переодевался со вчерашнего дня. Майка-алкоголичка была покрыта въевшимися коричневыми пятнами непонятного происхождения, старые треники были растянуты в коленях, а волосы явно не расчёсывались несколько дней – только так можно было объяснить гнездо на голове, свитое самой неаккуратной птицей из всех живущих на земле. При этом он был весьма хорош собой: правильные черты лица, подтянутая фигура – и эти чёртовы зелёные глаза, в которых будто собрались все оттенки летней травы. Он напоминал ей яркую вспышку, привлекающую всё живое и отторгающую своей испепеляющей силой, скрытой в его дурацких подколках. Дина боялась пораниться, поэтому всеми силами проявляла холодность, разжигая таким образом его азарт ещё больше.

– Рыжий, ты заноза в заднице, – сонно ответила Дина. – Ей-богу, когда я встану, то найду палку, чтобы тебя отпиздить.

– Сначала встань, а потом поговорим. Кстати, чё это вы с Нинкой вчера ржали как лошади?

– Ну, так с такого клоуна, как ты, грех не посмеяться.