Уничтожу тебя, принцесса

Моё сердце превращается в шар и мигом сжимается.

– Пришёл, забрать свой первый раз? – спрашиваю и удивляюсь тому, как обычно звучит мой голос.

Я будто не отдаю себя сейчас ему, будто меня не пронизывает ничем ледяным от этих слов. Будто мне совсем без разницы, что единственный парень, которого до сих пор держу в своём сердце, собирается обойтись со мной, как с игрушкой.

Самое удивительное, я ведь даже не притворяюсь в этот момент. Я просто хочу, чтобы Арс моё сердце уже уничтожил, хочу, чтобы покинул его и перестал ежедневно в нём ощущаться. Точно маленький, забытый хирургом осколок, который пытался его сшить, после него, а сейчас колющий каждый раз при его виде. Оно же кровоточит ежесекундно. И я не могу это игнорировать больше. Мне кричать хочется, чтобы его вынули наконец.

Арс всё ещё разглядывает моё лицо. Сосредоточено так, будто запомнить пытается. Или же, напротив, ищет хоть что-то, что ещё помнит.

– Тебе ведь ничего не стоит меня остановить, знаешь же? – спрашивает он, а я понять не могу, надеется он на это или на то, чтобы я это не делала.

Но в любом случае я киваю.

– Знаю.

Арс вглядывается в мои глаза, с силой какой-то, будто пытается проникнуть в меня.

– Тогда почему не останавливаешь?

Потому что не умею сдаваться. Потому что он доказал мне, что я не отдаю отчета своим действиям. Потому что открыл мне глаза, как далеко я захожу. Потому что, когда сидела у Жени в машине, мне впервые стало страшно всё потерять. А единственный выход – просить его отступить. Сжалиться надо мной, а это ещё страшнее, чем остаться одной.

– Потому что ты выиграл.

На лице Арса отображается мука, он подаётся ниже ко мне, его руки сжимаются на моей спине, когда плотнее придавливает к своему твёрдому телу.

– Пару слов, Крис, просто каких-то пару чертовых слов, – надавливает он, но я лишь качаю головой.

Дышу только всё чаще, синхронно дыханию Арса.

– Крис, – я снова и снова качаю головой, а потом вздрагиваю, когда он с рычанием на меня подаётся. – Скажи их! Ну?!

Но отступить не даёт, его руки за поясом юбки оказываются, давят на поясницу, когда он дёргает на себя. К паху своему придавливает, а я вся буквально сжимаюсь, за футболку его цепляюсь, но все равно продолжаю упёрто качать головой, даже если уже его буравящий мощью взгляд выдерживаю из последних сил.

Арс и так уже, как зверь разъярённый, дышит. Ещё мгновение, сорвётся же, знаю, по глазам вижу, но решаю сама обрезать последнюю нить.

– Не скажу, – заверяю его окончательно и тут же вздрагиваю вся.

Арс затылок обхватывает, а я глаза закрываю, зажмуриваюсь, уже готовая к тому, что произойдёт в следующее мгновение, а сама разбиваюсь буквально, когда его губы замирают перед моими. Арс лбом к моему приникает, его дыхание ударяется об мой рот. Под ладонью так его сердце колотится, что даже моё не успевает за ним.

– Что ж ты за человек такой нереальный, Рогозина, – говорит он с отчаянием, и его губы задевают мои при каждом озвученном слове: – Ты же можешь просто соврать, чтобы остановить меня.

Я всё ещё глаза не могу открыть, страшно его взгляд увидеть и одновременно показать ему, что творится в моём.

– Но ты же их услышишь, Багиров, – тихим шёпотом выдаю. – А сам ты не хочешь, чтобы я тебя останавливала.

Знаю. Чувствую своим телом. И сама от этого ощущения распадаюсь буквально. Низ живота затягивает до сладко-мучительной боли.

– Ты даже не представляешь себе, насколько, принцесса. Сам уже не понимаю, зачем тебя прошу отступить, – горячо и хрипло шепчет у моего рта, продолжая губами мои задевать. Его нижняя скользит по верхней моей. – Ты же, как чертово затмение, Рогозина.

Я хочу, чтобы Арс грубым был со мной и жестоким, а он буквально дышит моих дыханием, держит так в своих руках, как что-то бесценное очень, что хочет сжать и в тот же момент боится разбить.

Возможно, тогда бы смогла промолчать, но сейчас я точно в одном шаге от пика, только и ожидающая, когда его губы уже прижмутся к моим.

– Раньше ты говорил, что я – солнце, – произношу сожалеюще.

Мне так не хватает, чтобы он снова смотрел на меня этим взглядом, будто я для него самое сокровенное.

Его большой палец проходится по моей скуле.

– Это потому, что я тогда ещё не распробовал тебя, – говорит Арс, прежде чем его губы смыкаются на верхней моей, тянет чуть на себя, а следом касается её языком. Меня дрожью пронизывает и стон срывается слишком мучительный и откровенно молящий. Арс сильнее надавливает на мою поясницу, ещё теснее прижимая к себе. – А вот теперь на все сто процентов уверен, что ты – настоящая тьма.

Ещё одно сумасводящее мгновение, дыхание, разбивающееся друг о друга, а потом… я умираю буквально. Арс так сладко целует меня, что в груди расцветает невыразимое чувство, наполняющее её до предела. Сама с ним срываюсь, ладонь поднимается ему на затылок. Вниз тяну к себе, когда Арс начинает идти на меня, пока его тело не прижимает моё к забору. Он поцелуй углубляет и в волосы мои под хвост зарывается, оттягивает назад, заставляя в шее прогнуться. Его язык ласкает мой с томительным упоением, он точно душу из меня с наслаждением выпивает, словно она не пропитана ядом всех моих грехов и проступков, а всё ещё самая светлая и прекрасная для него.

А потом Арс делает то, что заставляет моё сердце по новой обрести крылья: стягивает аккуратно резинку, а я и, не открывая глаза, могу почувствовать, как он над моей головой надевает на своё запястье, прежде чем обеими ладонями распустить волосы и взять в них моё лицо.

– Чем на этот раз тебе не угодила моя резинка? – не могу удержаться от вопроса.

Может я просто хочу убедиться, что он это делает не по привычке, а на все сто процентов осознанно.

Арс продолжает прихватывать и терзать мои губы, даже когда отвечает:

– Перестраховка. В твоих руках даже воздух может обратиться оружием, – а потом отстраняется совсем немного, взглядом обводит лицо, качая головой: – Весь мозг же мне проела, Рогозина.

Его губы возвращаются к моим, размыкает их и снова, и снова ласкает их языком.

– Зачем тогда целуешь?

Глаза Арса открыты, их застилает мягкая поволока, пока он из-под тяжёлых век наблюдает за своими действиями и как раз за разом подчиняются ему мои губы.

– По той же причине, по которой ты отвечаешь.

– Сам сказал, что я – отрава, – мои слова прерываются на секунду, когда мой языке сплетается с его, – может я хочу, чтобы ты умер от передозировки.

Я сама не знаю, шутка это или чистая правда, но когда Арс прерывается и смотрит в мои глаза, его взгляд абсолютно серьёзный.

– Тогда я хочу, чтобы ты умерла подо мной.

Несколько мгновений мы смотрим друг другу в глаза, будто оба испытываем одну и ту же с ним боль, прежде чем я не перевожу всё в шутку:

– От скуки?

На это уже Арс усмехается.

– Не провоцируй, принцесса, эта картина и так теперь не покидает моих мыслей.

Ох, если бы я ещё умела молчать, когда это действительно нужно.

– Как я засыпаю под тобой? – и ведь получается абсолютно серьёзно, но не могу удержаться от улыбки, когда она же сходит с губ Арса.

Он заостряет взгляд.

– Ладно, поиграем по-твоему.

Я не сразу понимаю, что это значит и почему его глаза зажигаются таким откровенным азартом, но уже в следующую секунду Арс дёргает меня на себя, чуть от земли поднимает, чтобы уже через несколько мгновений уложить меня на газон, оказываясь прямо между моих ног. И так ярко улыбается, нависая надо мной, с явным наслаждением оценивая реакцию на моём лице, что я качаю головой, спеша развеять его самодовольствие.

– Мой брат тебя убьёт, если застанет нас так, – предупреждаю честно. – Кстати, он может оказаться дома в любое мгновение.

Но Арса это совсем не пугает, он всё ещё бродит взглядом по моему лицу.

– Мне терять нечего, я уже получил свою передозировку, поэтому останавливаться точно не собираюсь.

У меня ёкает сердце, но не от страха, от тона голоса Арса, будто он и правда на что-то давно обречён.

– Заберёшь выигрыш? – мой голос наполнен волнением, но и это далеко не по тому, что боюсь его ответа.

Его ладонь гладит моё бедро.

– Заберу, – отвечает он абсолютно серьёзно, – всё ещё не надумала меня остановить?

Не надумала, я вообще больше не знаю, зачем мне его останавливать.

– Мне начинать зевать?

По губам Арса скользит маленькая ухмылка, когда он качает головой, прежде чем подаётся вниз, зависая прямо над моими губами.

– Помнишь, я сказал, в чем твоя проблема? – спрашивает он, но не осуждающе, как в прошлый раз, а нежно и даже смиренно. – Ты не умеешь останавливаться, Крис, когда это действительно нужно, но… – его кончик носа скользит вдоль моей скулы, а меня вновь и вновь дрожью бьёт от его действий. Дышу шатко, рывками, сжимая со всех сил ткань футболки на его плечах. – Это умею делать я. – Арс возвращается к моим губам и смотрит в глаза. – Ты сама назовёшь любой свой первый раз, который отдашь мне.

Глава 18. Арс

Блть, что за…

В упор смотрю на Крис, пытаясь понять, что это значит.

Нет, то есть, я не дурак, и мозг хоть и спален до состояния полной непригодности, видимо, нет-нет, да остаточные функции ещё выдаёт, подсказывая, что её пальцы у моего рта, которыми она останавливает меня, наспех подсовывая ладонь, от следующего поцелуя, означают, что она не хочет его.

Но… я повторюсь: что за?..

Я не планировал останавливаться.

Да ладно, я не просто не планировал останавливаться, я этого не могу.

Хоть убейте, серьёзно.

Пятница – вот, когда мой мозг попал в этот «пожар», под названием «я хочу её рот».

Постоянно, мать его.

Когда Крис молчит, я забываю о том, почему так часто смотрю на её шею.

Хотя… то ещё «заливалово». Я просто его хочу.

Она сейчас совершенно другая, не источает вообще никакого яда, а я хочу его только больше и больше.

Её хочу. Всю. И делать с ней всё, что только можно и нельзя.

Честное слово, мне пришлось сегодня доставать из себя всю правильность, что вообще во мне есть, чтобы не воспользоваться ситуацией.

Я знал, что она будет стоять до конца. Но я не знал, как далеко готов зайти сам. Потому что попёрся я сюда точно не для того, чтобы продолжать ей внушать, как далеко она заходит.

Меня, блть, тьма какая-то накрыла с того момента, когда она заявила мне, что лишится девственности только, чтобы мне её не отдавать. Так, мать его, вышибло разум, что плевать я хотел на всё. На друга, которому головой ручился, что так и так выиграю гонку, на саму гонку и что будет, если я прилюдно её скручу и куда-нибудь утащу. Абсолютно на всё, кроме понимания, что она это реально может сделать просто назло мне.

Не заметил даже, как на финише оказался, оно всё чистой яростью управлялось, одно только видел, как уже забираю её, и тут – просто финал – да я в принципе ещё ни разу в жизни не ощущал, как мой мозг буквально взрывается.

А мне даже не хотелось ничего разносить впервые. Какое-то внешнее спокойствие странное накрыло – я знал свою цель. Минуты не прошло, как я отдал ключи Дэну, бросил этому торчку с их стороны, отвечающего за доки, что тачку заберёт тот, кому она и была обещана с самого начала, если Дэн уступит мне гонку, а я уже выехал с трека.

Я не знал, что буду делать. Понимал, что её сейчас будут охранять похлеще «Британской короны» и не дадут к ней подобраться, и всё равно ехал. Готов был до утра её караулить, пока она на учебу уже не отправится, а тут само по себе попал на хвост этой Бэхи. Они в сторону трассы сломали, а я через район поехал, думал дам себе время остыть хоть немного, пока мои глаза не наткнулись на автосервис перед второй дорогой на их посёлок. Тот самый, где мы последний раз были с ней.

И сделал я только основательно хуже, когда картины все прошлого разом всплыли перед глазами.

Я «лицом в пол» лежал, в руке – объяснение, почему меня скручивают, а единственное, о чем думал, где, мать вашу, она.

В отделение ехал, знал, за что, а всё думал и думал. Да мне в цвет следак кидал, что я сделал якобы с ней, а я всё ещё пытался понять, где она.

Пока её не увидел собственными глазами. Самое *бучее, я помню то ощущение. Я её ненавидел. Я её так, мать его, ненавидел. А сам только и думал: она, блть, дрожит.

Стоит беззащитная и разбитая. Глаза эти, будто вот-вот и заплачет. В них, мать его, боли было столько, что меня синхронно вместе с ней только так скручивало от неё.

Игра. Игра же, блть, уже очевидно! А я… всё ещё хочу от всего мира её защитить.

И сейчас ни хрена не меняется. Я, блть, даже не понимаю, как по новой на этот крючок подсаживаюсь. Одно мгновение я уверен, что сейчас то уж точно глаза закрою на все дебильные принципы и сдам её по полной программе, а Рогозина рот открывает, сама себе роет могилу, а у меня, блть, инстинктом срабатывает, что и не осознаю, как из кабинета вытаскиваю, пытаясь защитить даже от самой себя.

А она стоит – стоит, мать вашу! – до последнего на своём. Встряхнуть так хорошенько хотелось, чтоб, блть, глаза уже открыла, что ни хрена это всё ненормально. Не зарывают люди сами себя так. Хоть какой-то ведь должен присутствовать инстинкт самосохранения? Я её сдать не могу, а она это делает просто назло мне!

Мне!

Кто молиться на неё готов был два года назад. Встречается хрен пойми с кем, сразу с двумя! Но при этом упорно отказывается просто даже уехать со мной!

Что, мать вашу, я сделал в прошлой жизни не так, что в этой именно моему мозгу досталось так помешаться на Крис?

Я её уничтожить хотел сегодня. До последнего собирался идти. Никаких, мать вашу, граней. Похрену, какие черты уже переходил, светясь на всех камерах и забираясь к ней в дом.

Даже не думал, что с матерью будет, если меня снова загребут за Рогозину.

Выпотрошила же всего. Я два года, после неё, живу с двумя функциями: другу долг отдать и для матери сделать всё возможное, что она даже будучи, ежедневно борющейся за свою жизнь, вынуждена закрывать глаза на поступки этого урода, зовущегося моим отцом.

Я, блть, даже на секунду удовольствие какое-то испытал, когда увидел Рогозину такой надломленной и уязвимой. Неживая какая-то была, обреченная…

И всё равно не сдавалась!

Притом мы оба с ней знали, что если я так с ней поступлю, это сломает её. Видел, как каждое мое предложение отступить ей наносило удар.

И я мог её сегодня уничтожить. Взять её и посмотреть, как эта девчонка буквально ломается именно подо мной. Она бы не отступила, знал же. А добивал, пока основательно не почувствовал, что удовольствие уже давно заменяет воронка отвратная. Но я и через это пёр, игнорировал, что сам себя вместе с ней зарывал, пока тошно от самого себя не стало.

Она сжалась, а я вдруг понял, что единственная девушка, которую любил, рассыпается в моих руках, а я их только плотнее сжимаю, пользуясь и упиваясь тем, что она и сама знает, как глубоко хоронят её долбанные принципы, а перешагнуть через них сильнее её.

А она ведь даже не виновата, что я в неё влюбился тогда.

Не она виновата, что я по-прежнему с ума схожу от того, как она ощущается в моих руках.

Что постоянно хочу её.

Что от запаха её дурею и никак не могу надышаться им.

Что ревную, как одержимый.

Что хочу знать каждую минуту её жизни.

Что торчу в клубе, не способный уйти и оставить с другими, когда в то же время моей матери становится плохо, а врача ей вызывает Дана вместо меня.

Что до сих пор оторваться от неё не могу, обманывая самого себя, что меня пробирает зло не от того, как она поступила, а что не осталась со мной.

Это я её преследую и не даю жизни. Это я споры какие-то развожу. Я как обиженный малолетка забираю у неё то, что сам отдал, и бешусь просто от того, что до сих пор носит мой браслет, а сама уже не моя. Я не могу справиться с собственными желаниями, а отыгрываюсь на девчонке.

За то, что до сих пор только ей дышать и хочу, что вкус её сводит с ума…

И так, блть, как грёбанный нарик расстояния не мог никак увеличить, она ещё про «солнце» напомнила, голосом этим… Всё, разбила ж к чертям основательно.

В одно мгновение стало без разницы абсолютно на всё, я просто захотел по новой в ней утонуть. Похеру стало, что будет то будет.

Думал, оттолкнет, так оттолкнет, силой бы я её точно больше целовать не стал. Я на неё дышать то боялся, насколько казалась мне уязвимой. А тут… сам не поверил, но как будто моя.

Моя девочка, которой её знал.

Всё ещё сладкая, нежная и игривая. У Крис в глазах это что-то разом меняется, я это в клубе тоже в ней видел. Даже когда с бугаем со своим сидела, может быть именно по этой причине ни хрена не смог утащить себя от неё. Ревновал до безумия, а тут увидел, что и со мной такая, скачками, и всё же я кайфовал даже от мимолётных секунд.

А вот сейчас как будто снова что-то не так, у Крис в глазах какая-то боль вновь появляется, а я никак не могу понять, с чем она связана.

Признался ей буквально, что готов играть по её правилам, лишь бы подольше со мной такой оставалась, а она смотрит на меня так, будто я какую-то черту перешёл.

– Сам сказал, чтобы я назвала любой первый раз, который отдам, – отзывается Крис на мой непонимающий взгляд, но не игриво, как это делала, когда провоцировала меня пару минут назад, а холодно и серьёзно, заставляя меня загрузиться, что я снова сделал не так. – Парня я от поцелуя ещё не останавливала. Считай, будешь первым.

Я и так был им. Но только два года назад, когда она не дала себя поцеловать первый раз. Не то чтобы ситуации походили, но то, как она это сказала, я могу опровергнуть её заявление. Но… черт, обвожу её взглядом, волосы её рассыпавшиеся, глаза такие нежные, и моя ладонь у неё под юбкой – я не хочу с этим прощаться сейчас. Не готов, если будет угодно. Но и надавливать я тоже на неё не могу. Не сейчас. И всё же не удерживаюсь и прикусываю её пальчики, чтобы хоть куда-то вложить своё разочарование, что больше не коснусь сегодня её губ, прежде чем встать, поднимая Крис за собой.

А она и секунды не ждёт, чтобы развернуться и пойти в сторону крыльца.

Да что за…

Я перехватываю её за запястье и возвращаю в свои руки.

– Я не говорил, что сразу же отпущу, – отвечаю сразу, как только встречаю её возмущённый взгляд, стоит обратно прижать к себе.

– Будешь силой держать?

Лбом в её упираюсь, пусть по глазам видит, что серьёзен.

– Буду, – говорю честно.

И мне без разницы, как это выглядит. Я просто не могу её сейчас отпустить. Целовать её нельзя, понял. Но обнимать себя она не запрещала, а я реально не готов с этим проститься. Никак насытиться ей не могу. А завтра уже не получится. Мой мозг встанет на место, Крис обрастёт шипами, не подпустит больше к себе. Я же хочу упиться ей, пока она такая нежная и хрупкая. Мог бы, на паузу этот день поставил, честное слово, чтобы завтра вообще не наступало никогда.

С ней хочу остаться. С такой. С моей сладкой девочкой.

Вот только, кажется, я снова совершаю какую-то ошибку, глаза Крис основательно пропитываются обидой и болью, а я никак не могу догнать, что ж, блть, делаю то не так?

– Ты сам решил быть хорошим и не забирать свой выигрыш, – её голос натянут до стали, тут и дураку будет понятно, что она это делает специально, потому что слышно, как он оседает местами до дрожи, что мне даже отпустить её хочется, будто я прямо в этот момент делаю ей что-то плохое. – Так что, если не передумал и не собираешься забирать мою девственность, уходи, Арс. На этот мы и закончим.

Ладно… не то чтобы я это не заслужил. Заслужил ещё как. Просто я не понимаю, почему она тогда вообще позволяла себя целовать. Почему она была другая. Всё осматриваю её лицо, но Крис больше на меня даже взгляд не поднимает. Вниз его упирает, вижу, как дрожат её скулы от напряжения. Создаётся ощущение, что ей причиняет боль то, что её обнимаю. Но даже при этом я даю себе ещё несколько секунд. Зажмуриваюсь, пытаясь запомнить, как она ощущается, прежде чем прижаться губами к её виску.

– Не заигрывайся, Крис, – это не угроза с моей стороны, чистая правда, потому что мне просто от неё уйти сложно, что говорить, если она продолжит меня провоцировать? – Я не настолько хороший, чтобы постоянно отказываться от того, чего пздц как хочу.

А когда она всё же поднимает на меня поблёскивающий от полной разбитости взгляд, подмигиваю ей. Просто, потому что так делал всегда, когда уходил от неё и никак не могу проститься с этой привычкой.

Выхожу тем же способом, что и пришёл, хотя мог бы и внаглую через калитку, но мне и это сейчас кажется перебором. А когда оказываюсь по ту сторону забора, тупо стою и смотрю на её дом. Я не понимаю, что с ней происходит. Не понимаю, почему получается поймать в ней девушку, которую любил. И не понимаю, почему она иногда смотрит на меня так, будто причинил ей невероятную боль. Но точно знаю, что хочу это выяснить.

Глава 19. Арс

– Что читаешь?

Резко нажимаю на блокировку телефона, едва не пойманный с поличным, когда Дана появляется из ниоткуда сразу же за моей спиной. В плечи мои упирается и нависает, заглядывая, но там уже чёрный экран.

– Ничего особенного, – только так заливаю.

С другой стороны, это как посмотреть. Я не читаю, а просто смотрю, потому что никак не могу решить, готов это сделать или нет, но там… там точно много особенного.

По крайней мере, я так думаю. Догадываюсь, потому что видел только название папок. И одна из них не даёт мне покоя.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.