Экспедиция в лес

Аксюта

Экспедиция в лес

Часть 1

1

В этом месте просто невозможно нормально работать. Почему схемы, которые работали на Земле безотказно, здесь через два часа перестают нормально функционировать? Или продолжают работать, но так, что лучше бы они сломались окончательно и бесповоротно. У неё очередной раз полетели кондиционеры. Это не слишком приятно, когда даёт сбой система климат-контроля. К примеру, ваш кондиционер решает, что он находится в приполярных областях (по климату Земли) и начинает усиленно увлажнять и нагревать воздух, хотя на самом деле местный климат ближе к тропикам. Приятно? Она уже третий раз за прошедшую неделю меняла настойки. И если электроника будет и дальше выходить из строя с такой же скоростью, экспедиция перейдёт на угольные фильтры. Не исключено. Даже весьма вероятно. Почему этим неблагодарным делом занимается один из лучших в экспедиции экологов-биохимиков? Очень просто – потому, что по второй своей специальности Елена Игоревна Маршалл была техником-наладчиком. Угораздило же! Кого-то может удивить такая сложная профессия, однако в экспедицию набирали исключительно людей владеющих двумя-тремя специальностями. Как в прежние времена в космонавты.

Началом этой эпопеи можно считать, случившееся около ста лет назад открытие принципа нуль-пространственного перехода и последовавшее за ним строительство первых Портальных Врат на Альтиплано. Поиск новых миров осуществлялся путём простого перебора основных параметров и таким образом было обнаружено два мира, абсолютно мёртвых, пустынных, пригодных только для добычи минерального сырья. Что было тоже очень неплохо. И выгодно настолько, что полностью оправдало дальнейший поиск иных миров.

Когда 40 лет назад был обнаружен этот Мир, названный Форрестером, всем казалось, что найдена Земля Обетованная. Первая планета, где обнаружены достаточно высокоорганизованные формы жизни. И довольно долго изучавшаяся дистанционно – путём запускания туда фото-видео-робототехники. Анализ полученных данных дал вполне положительные результаты. Угу. Нет, жить здесь вполне возможно. Плотность атмосферы почти в полтора раза выше земной, но к этому можно приспособиться. Вполне себе зелёная планетка. Джунгли, как в долине Амазонки, флора, фауна, разумных нет, или, во всяком случае, до сих пор не встречены. Наверное, почти так выглядела наша Земля в эпоху Динозавров. Громадное количество и разнообразие рыб, насекомых, рептилий, особенно рептилий; теплокровных очень мало, птиц нет. С растениями получше, в том смысле, что аналоги самых высокоразвитых земных растений – покрытосемянных здесь есть и даже много.

Замечательное место. Вот только всякая сложная техника ломается, не проработав и недели. Странно, что этого не обнаружила небольшая разведывательная группа, посланная сюда перед отправкой полноценной научно-исследовательской экспедиции. Кстати, она же и доложила, что мир почти безопасен для человека. Во всяком случае, крупных хищников, на расстоянии дневного перехода от плато не обнаружено. И хоть просматривалась кое в ком из коллег военная выправка (не стоит забывать о многопрофильности специалистов!), выданные на всех членов экспедиции парализаторы в большинстве своём так и остались лежать в сейфе начальника. До сих пор в них не возникло надобности, разве что охрана, сопровождавшая каждую вылазку в лес, их с собой таскала.

Минула вторая неделя, отведённая членам экспедиции на адаптацию к местным условиям. Впрочем, учёные люди увлекающиеся и даже немного сумасшедшие – за работу принялись, не успев толком распаковать вещи. Лаборатории работают круглосуточно – в четыре смены. Так сказать, контора пишет и шлёт отчёты.

– Привет, Лен. На обед идёшь? – из-за поворота вывернул Славик, самый молодой член экспедиции – только что окончил аспирантуру. Микробиолог по первой специальности и пилот вертолёта по второй. Она обтёрла выпачканные руки и сунула их в карманы стандартного рабочего комбинезона. Здесь половина членов экспедиции в таких ходит – очень удобно.

– Иду, иду. Как думаешь, может фильтры сменить? – Елена с сомнением ещё раз осмотрела кондиционер.

– Может и сменить. Я в этом ничего не понимаю. Хотя, сделай соскоб и принеси в лабораторию, проверю – может, местная микрофлора виновата.

– Проверь. А то я уже не знаю, что и делать. Эти фильтры у меня половину рабочего времени отнимают. Представляешь, что будет, если они выйдут из строя окончательно?

– Не надо меня так пугать, – Славик сделал «страшные» глаза. – Лучше пойдём, посмотрим, чем сегодня кормят.

Дорога до столовой много времени не заняла – на базе всё было близко. Несмотря на достаточно ранний час, все столики оказались заняты, а потому пришлось подсесть к астроному-физику-геологу Марку Грегсону.

– Привет Марк! Чем кормят? – Славик, как обычно, за словом в карман не лез.

– Консервы, что же ещё. Бобовый суп, восстановленное картофельное пюре. Салат свежий. Не пойму откуда, вроде нас не собирались через портал свежими овощами снабжать, – Грегсон вид имел унылый, даже лысина его выражала неудовольствие.

Из окна доставки вывалились порции Елены и Славика.

– Это я, – Елена почему-то покраснела.

– Что вы? – неодобрительный взгляд Грегсона обратился на неё.

– Салат ввела в рацион. Он из местной растительности, – физик посмотрел в свою тарелку так, словно обнаружил в ней скорпиона. – Вы не волнуйтесь, биохимически он для нас безопасен и хорошо вписывается в рацион человека.

– Ну, если вы так говорите…

Один только Славик не мучился сомненьями, а наворачивал всё подряд с завидным аппетитом. Его не смущал ни заметный картонный привкус у консервированных блюд, ни явная иноземность салата.

– Вы бы ещё мясо какое свежее добавили в наше меню, – мечтательно проговорил он.

– С этим сложнее. Опыты то с растительными образцами начались ещё на Земле, потому и результаты кое-какие есть. Одно могу сказать точно – местные насекомые для нас ядовиты. Рыбу – проверяем. Достаточно крупных рептилий ещё не ловили.

– Это кто бы стал есть насекомых? – брезгливо передёрнулся Грегсон.

– А что, некоторые народы на Земле, считают их деликатесом. Небось Вейшенг не стал бы привередничать. Форрестерские ещё и крупные к тому же. Вон «стрекозы» с ласточку размером, – оскорбилась за свою работу Елена.

– Да ладно тебе, Грегсон, что ты бурчишь всё время?

– Я не понимаю, как мне работать! Вот ты – пилот, видел этот мир сверху?

– Видел. Приятный такой, зелёненький, – оптимизм Славика невозможно было перебить ничем.

– Вот именно. На всю планету – одиннадцать скальных площадок не занятых растительностью. Базальтовых. И никаких складчатостей, разломов, обнажений – нет материалов для описания геологии. Буровое оборудование мне сюда никто не перетащит.

– А спутник?

– О всего один и за него скоро передерутся.

– Ты сильно не переживай. Можно же проводить какие-то предварительные расчеты! Пока.

– А чем я, по-твоему, занимаюсь? Здесь только медики да биологи всех мастей на полную заняты.

– Да, мы такие, – гордо выпятил грудь Славик.

Всё это было не ново. Почти сразу, после первого облёта нового мира, группа тщательно отобранных специалистов небиологической направленности осталась практически не у дел. Что им было изучать в мире, почти полностью заросшем лесом? Кроме одиннадцати упомянутых скальных площадок, на одной из которых располагался их лагерь, было ещё восемь глубоководных морей, размером со Средиземное. И всё. И всё остальное – лес. Так что на относительно свободный персонал сваливали хозяйственные проблемы, что не добавляло тем хорошего настроения (у большинства членов экспедиции были научные степени и звания). Но, что характерно, пока никто не взял самоотвод. Поэтому Елена Игоревна спокойно поглощала салатик, по вкусу слегка напоминавший капустный. Может отставить опыты с животной пищей и перейти на плоды местных деревьев? Как раз завтра намечается поход в джунгли за образцами. Распоряжение о переходе на местные ресурсы в снабжении продуктами питания ещё никто не отменял. Слишком дорого обеспечивать экспедицию через портал ещё и провиантом.

– Славик, ты завтра идёшь в поле?

– А куда ж без меня? Конечно, иду! Пойдём инвентарь отбирать, – и, подхватив Елену под руку, быстро выскочил за дверь.

– Какой инвентарь? – понизив голос и сделав круглые глаза, спросила Елена. – Мы же ещё вчера всё упаковали.

– Там Карповна есть закончила, к нам направлялась, – и он ещё добавил скорости передвижению.

Это да. Это проблема. В экспедицию набирали либо семейные пары, коих оказалось не так уж много, либо людей бездетных и одиноких. Так что в процессе установления межличностных взаимоотношений случались всякие казусы. Славику же, как не только самому молодому, но и самому симпатичному, доставалось больше прочих. Высокий, стройный, кудрявый юноша то и дело подвергался попыткам потискать со стороны академических дам, многие из которых годились ему в матери, а кое-кто и в бабушки. К последним относилась парамедик Татьяна Карповна Рыжедольская.

У самого корпуса они расстались. Славик отправился в лабораторию, а Елена в жилой бокс. Каждый из членов экспедиции имел собственную комнату, но такую крохотную… чуть просторнее плательного шкафа. Там вмещалась узкая койка с одной стороны и крохотный столик со шкафом с другой, между ними проход, в котором два человека не смогли бы разминуться. В торце – окно, и оно было единственным, что можно назвать большим в комнате. Все помещения были типовыми и мало чем отличались друг от друга. Даже всяких милых сувениров, которыми неизбежно захламлялось всякое жилое помещение, почти не было. Личных памятных вещей членам экспедиции разрешалось взять весом не более полукилограмма. У Елены это была семейная фотография в красивой рамке и подставка для ручек и карандашей. Эти вещи многие годы кочевали с одного её рабочего стола на другой, а теперь вот оживляют интерьер инопланетного жилья.

Утром, ещё до выхода на очередную экскурсию Елена проверяла систему жизнеобеспеченья. Опять барахлил климат-контроль. Может и правда соскобы Славику занести? А, чего мелочиться. Сняла весь вышедший из строя блок и потащила в лабораторию. Микробиолог нашёлся за своим столом и только недоумённо поднял глаза, когда перед ним на стол грохнулся загадочный агрегат.

– Это блок из климат-контроля. Исследуй что хочешь, раз уж сам напросился.

– Однако, – парень аккуратно взял агрегат и поместил в изолированный бокс. За работой куда-то девалось всё его красноречие, он становился очень молчаливым и сосредоточенным.

– Отрывайся от работы. Через 20 минут выходим, а тебе ещё переодеваться.

– Вот это я увлёкся! – он быстро и аккуратно складывал рабочие инструменты. – Твою страшную железку я посмотрю после экскурсии.

– Не после экскурсии, а после того, как выспишься.

– А вот не надо из себя мою мамочку строить. Сказал, посмотрю – значит посмотрю.

– Ладно, не ерепенься.

– Я побежал. Буду через пять минут. Без меня не уходите, – и он исчез за захлопнувшейся с громким стуком дверью. Похоже, для этого парня существовало только два способа бытия: неподвижная сосредоточенности и непрерывное движение.

Остальные члены отряда были уже на месте. Что примечательно, никто не одел положенного по инструкции респиратора. Не слишком удобная штука, а местные инфекции для человека не опасны. Во всяком случае, пока. Размножаются и мутируют местные микроорганизмы ничуть не медленнее земных, так что со временем наверняка освоят новую среду обитания – человека. А пока этого не случилось можно позволить себе некоторое послабление.

– Чего Славика нет? – поинтересовался Иван Иванович Чебушенко, солидный дядя (была б дама – можно было бы сказать «бальзаковского возраста», а так, «мужчина в самом расцвете сил»), профессор, между прочим.

Ещё четверо членов сегодняшней вылазки по-русски не говорили. Состав экспедиции был интернациональным: треть русскоязычная, ещё треть свободно владела английским, с остальными были проблемы. Правда, постепенно в лагере начинали разговаривать на какой-то интернациональной болтанке.

Показался Славик, действительно справившийся за пять минут, и быстро догнал членов исследовательского отряда, уже успевших вступить под сень древесных патриархов. Что было совершенно несложно – скалистое плато, на котором располагался лагерь, обрывается внезапно и сразу начинается лес из гигантских деревьев. Идти приходится осторожно, по переплетённым корням, стараясь не оступиться и не наступить на почву, которая может и провалиться под ногами. Отойдя метров на двадцать, они начали разбредаться, стараясь, впрочем, не терять друг друга из вида. У каждого была своя программа действий. Один занялся видеосъёмкой, другой (она не успела запомнить их имён), отловом местной мелкой фауны, ещё парочка отвечала за безопасность, держа наготове оружие и внимательно осматриваясь по сторонам, а мо мало ли, что до сих пор не встречалось ничего слишком опасного, может, это им до сих пор везло. Славик невдалеке брал пробы воды и почвы, а они с Иваном Ивановичем занялись местными растительными гигантами. По виду они напоминали дубы: такие же кряжистые и основательные, только стволы у основания диаметром метров по восемь, и в высоту больше сотни. Ещё во время второй плановой экскурсии, было замечено, что некоторые ветви соседних деревьев срастаются, образуя, таким образом, единую сеть. Сегодня им предстояло попытаться выяснить, являются ли все эти деревья клонами друг друга, или тут сообщество генетически разнородных организмов. Для этого нужно было обнаружить место срастания, аккуратно вырезать его и взять пробы тканей с разных деревьев. Попутно они собирали, фотографировали, описывали всё, что попадалось на глаза.

– Знаешь, дорогуша, придётся тебе на дерево лезть. Я аналогичные стыки на корнях поищу, – профессор здраво оценивал свои физические возможности, а потому в древолазы записываться не стал.

– Я уже поняла, – Елена скептически осматривала ближайшее. – Вы меня подсадите?

– Староват я уже, девушек на руках носить. А вот Славочка, наверняка не откажется.

– Не откажусь, – согласно кивнул Славик, который, как оказалось, был совсем рядом.

Он, сцепив руки в замок, приподнял Елену до первой крупной ветви, которая была всего в полутора метрах над землёй, а потом закинул ей туда рюкзак с вещами.

– Вы там поосторожнее, – Иван Иванович с тревогой смотрел, как уверенно продвигалась по почти горизонтальной ветви напарница.

– Ну что, нашла я место смыкания, – она пристально осматривала кольцеобразный нарост у самых своих ног.

– И чего ждёте? Отпиливайте!

– Вы шутите? Я на нём стою!

– Не ошибаетесь?

– Нет. Здесь довольно отчётливо видна граница между деревьями. Сейчас, я сфотографирую… – и она плавно опустилась на ветку.

– Я бы на такую акробатику не решился, – тихо сказал Иван Иваныч Славику, который так и остался стоять рядом с ним.

– Ну, вам уже возраст не позволяет, – попытался быть вежливым молодой человек.

– Я и в молодости таким не был… – покачал головой профессор.

– Всё, я пошла дальше, – также плавно поднялась и аккуратно спрятала камеру в футляр.

– Я, кстати, чего подошёл, Иван Иваныч, гляньте, что за штука такая, – Славик потянул коллегу к месту, где только что брал пробы.

– Небольшой нарост на корне. А что вас заинтересовало?

– Подождите. Замрите на некоторое время.

Через несколько минут буроватый бугорок, на который указал молодой человек, посветлел, стал полупрозрачным и из него выдвинулась пара глазок на тонких стебельках.

– Слизень, что ли? Надо же, как маскируется. Подковырните-ка его. Пусть зоологи в лаборатории разбираются, что оно такое.

Тут тишину лесного сумрака разорвали весьма эмоциональные выкрики на английском языке. И не надо было быть полиглотом, чтобы опознать в них ругательства.

– Чего это он так разоряется?

– Кажись, камера сломалась. Странное дело, техника здесь выходит из строя в пять раз чаще, чем на Земле, вот и Елена Игоревна жаловалась на кондиционеры.

– Кстати, где она?

Елена обнаружилась метрах в восьми над землёй, опасно балансирующей на ветке в попытке до чего-то дотянуться. При взгляде на это Иван Ивановича прошиб холодный пот. Сама же она, похоже, чувствовала себя достаточно уверенно.

– Не смотрите на меня так пристально. Вы мне взглядом дырку про меж лопаток проделаете. Я уже со всем справилась и сейчас буду спускаться.

– Что у нас ещё на сегодня осталось?

– Не знаю как коллеги, а я на сегодня с работой покончил, – Славик подождал и, подхватив Елену за талию, помог ей спуститься на землю.

– Мне ещё «оранжевых яблок» набрать надо.

– Зачем и как много?

– Чем больше, тем лучше. В следующее открытие портала отправить на Землю. Это по программе перевода нас на самообеспечение продуктами.

– И что такое эти «оранжевые яблоки»?

– Сам увидишь. Плоды чуть крупней кокоса. Плотная зелёная шкурка, а под ней ярко-оранжевая ароматная мякоть. Сладкая. Почему его назвали «яблоком» я так и не поняла. По виду совершенно не похож. Предварительные биохимические тесты я провела. Теперь дело за земными лабораториями. Все эти опыты на свинках-кроликах-мышах.

– Кстати, примите мои комплименты – вчерашний салат был очень недурён.

– Спасибо.

– А вам не кажется, что с местной пищей мы торопимся и излишне рискуем, – внезапно стал серьёзным Славик. – То, что мы пришлись не по вкусу местным насекомым и микроорганизмам, ещё не означает, что можно чувствовать себя застрахованными от всех напастей. Всё-таки здешняя биохимия отличается от земной.

– Согласна. Мы пока сейчас в местной экосистеме в роли колорадского жука, завезенного в Европу – сами мы в состоянии поглощать пищу, а естественных врагов у нас здесь нет. Какие будет иметь отдалённые последствия ввод нового элемента в экосистему, покажет время. А то, что нами рискуют – понятно. Здесь мы не только исследователи, но и подопытные кролики.

– Пришли. Вон твои «яблоки».

– «Яблоки», «капуста»… Почему систематики никак не называют всё это разнообразие?

– Называют. Та-акой зубодробительной латынью, что пользоваться этими названиями в повседневной речи неудобно.

На этот раз на дерево полез и Славик. Они срывали крупные тёмно-зелёные плоды и бросали на землю, где их подбирал и складывал в заранее припасённую сумку Иван Иванович.

– Достаточно уже. Спускайтесь. А то не донесём.

Молодые люди проворно слезли вниз. Славик поднял один из плодов, разломившихся при падении. От ярко-оранжевой мякоти шёл приятный сладковатый свежий запах, чем-то напоминающий одновременно яблочный и клубничный.

– Ну что, все загрузились?

– Вот парадокс какой: как нам сюда прислать чего лишнего – так портальное время дорого, а как отсюда – так хоть тоннами отгружай.

– Ну что вы, юноша, не понимаете, что на нас, на этом мире собираются зарабатывать, а не наоборот. Чистая наука уже давно никого не интересует. Точнее в неё не стремятся вкладывать деньги, опасаясь не получить дохода в ближайшем будущем. А этот проект изначально был коммерческим.

– И как это они сюда первыми учёных запустили, а не лесорубов-фермеров, – ядовито добавила Елена. Ей страшно не нравились перспективы развития этого мира, но разросшееся население Земли надо кормить, а ещё лучше – куда-нибудь отселять.

По пути в лагерь они подобрали оставшихся членов вылазки. Все были довольны результатами, кроме мужика, отвечавшего за видеосъёмку. Тот всё вертел в руках свою сломавшуюся камеру. Ничего. Не он первый, не он последний. Масса вещей сломалась только за последнюю неделю. Вспомнить хотя бы о наболевшем – о кондиционерах.

Задумавшись, Елена перестала следить за дорогой, как следствие, споткнулась и непременно полетела бы, если бы не поддержавший её вовремя Славик. В последнее время он подозрительно часто оказывался в нужное время в нужном месте.

И всё-таки идти по инопланетному лесу было странно. Не походил он ни на какие земные, даже на тропический. Уж не говоря о привычных Елене ельниках – сосонниках средней полосы. Тут было очень тихо. Пока было рано судить почему, но здешние животные предпочитали не подавать голоса. Растительные гиганты стояли на расстоянии 15–20 метров друг от друга, всё пространство между ними по земле услано переплетёнными корнями, а сверху, такая же, разве что чуть более разреженная сеть из ветвей. Такое чувство, что идёшь по многоуровневому лабиринту. Причём большая часть деревьев принадлежало к одному виду – так называемое монодоминантное сообщество. Почти беззвучно, чуть левее и выше головы Елены, спланировал на соседнюю лиану мелкий ящер. Насколько она могла заметить на всех четырёх лапах и по сторонам туловища имелись плоские выросты, позволявших тварюшке держаться в воздухе. Елена проводила его жадным взглядом: такие в их ловчие сети пока не попадались, а хотелось рассмотреть поближе.

На базе все быстренько разбежались по своим рабочим местам: разложить собранные образцы, инвентаризировать, кое-что записать по свежей памяти. В общем, так или иначе зафиксировать результаты похода. Чего только стоило подготовить к отправке на Землю «биологический материал», в том числе и плоды собранные Еленой, а их было около 12 килограммов. Несколько надтреснутых она оставила себе. Для опытов.

Она уже почти справилась с намеченной работой, когда из соседней лаборатории раздался истошный женский визг. Забежав туда, Елена увидела до сих пор не смокшую Софию, соседку Славика по рабочему месту, и столпившихся вокруг стола коллег. Заглянув через их спины, она увидела лежащего явно без сознания Славика и свой полуразобранный прибор. Чувство вины сжало её сердце.

– Да вызовите кто-нибудь врача!

– Что с ним?

– Переутомился наверняка, – уверенным голосом произнесла Елена, – он, по-моему, около суток не спал. Вы лучше девушку успокойте.

Кто-то из англоязычных коллег уже успокаивал Софию, расспрашивая её о случившемся. По её словам выходило, что справившись с разбором полевых материалов, Славик стал аккуратно разбирать принесенный Еленой прибор, делать соскобы и отправлять их в анализатор. Потом его движения замедлились и парень осел на стол, потеряв сознание. И чего было такой шум поднимать? Видимо из-за незнакомой обстановки нервы у некоторых на взводе.

Через пару минут пострадавший начал приходить в себя.

– Вячеслав, вам может врача вызвать?

– Нет, нет, не надо, – испугался ещё не до конца очнувшийся Славик.

– Лучше помогите ему до комнаты добраться. Пусть отоспится, – за этот комментарий юноша кинул на Елену благодарный взгляд.

– Да. Спасибо. Мне бы поспать.

Всё успокоилось, когда два дюжих мужика увели Славика отдыхать. Можно было вернуться к работе, но червячок сомнения не давал Елене ни на чём сосредоточиться: а вдруг это не только переутомление? Ладно, завтра будет видно. Если не полегчает, она сама его к медикам отведёт, и пусть бурчит сколько хочет, что она ему не мамочка.

2

На следующий день Елену постигло горькое разочарование: казавшиеся такими перспективными фрукты, содержали не замеченные ранее ядовитые алкалоиды. Впрочем, при термической обработке (при варке, например) они легко разрушались, но фрукты приобретали настолько горький вкус и мерзостный запах, что есть их, становилось никак невозможно. Разочарованная, а как тут не разочароваться – несколько дней работы, а на выходе «пшик», она вышла на улицу. День клонился к вечеру, местное красноватое солнышко висело низко над кронами деревьев. На ступеньках жилого корпуса сидел Славик, и вид у парня был замученный. Собиралась же ещё с утра зайти, проведать, а увлеклась своими опытами и забыла обо всём на свете.

– Ну и как ты? – Елена подсела к Славику на ступеньку. Почему-то сидеть на лестнице было гораздо уютнее, чем на стоящей невдалеке скамейке.

– Да нормально, – он бледно улыбнулся.

– К медикам обращался?

– Ага, к ним обратишься – потом не выберешься. Я лучше как-нибудь так. Оклемаюсь.

– Ну смотри, если что серьёзное…

– Да ничего такого, небольшой жар был и голова до сих пор как ватой набита.

– А нам начальник с утра лекцию прочёл о необходимости соблюдения режима дня и недопущении здоровьяухудшения.

– Надо же, какую развлекаловку я проспал, – он улыбнулся уже веселее. – Досталось вам из-за меня.

– Ты нас больше так не пугай, – посерьёзнела Елена. – Знаешь, какого визгу София наделала?

– Знаю. По-моему, я его даже из беспамятства слышал.

Елена рассмеялась.

– Ладно, балагур, у нас завтра по плану намечался вертолётный осмотр. Ты машину-то вести сможешь, или мне кого другого искать?

– Смогу, наверное. Кто ещё с нами будет?

– А никого. Физики только вертолёт своей аппаратурой нашпигуют.