Горящий гражданин

Следующим утром он совершил личный подвиг – проснулся в восемь. Зарядил принтер на печать, пока тот скрипел, позавтракал и, сонный, с сотней листовок побрел к метро.

Час пик в самом разгаре. Подземка выплевывает порции офисного планктона одну за другой. Мандаринов встал в некотором отдалении от выхода и начал раздавать свою агитацию.

Дело сразу не задалось. Пришлось конкурировать с раздатчиками коммерческой рекламы, которых тут с полдесятка. За час работы удалось вручить листовок двадцать или тридцать, а мышцы плеч ноют, когда Мандаринов протягивает листы проходящим.

Старикан взял листовку, отошёл, изучая, затем вернулся.

– Вы что же это, против Путина? – воскликнул он.

– Конечно. Он же губит страну, – ответил Мандаринов.

– Да как же губит, – всплеснул руками старикан. – Россия встаёт с колен! А Путин нас защищает.

– От кого? – похоже, старик живёт в своём особенном мире, параллельном реальности Мандаринова.

– Как от кого! – удивился старик. – От Америки.

Он ткнул указательным пальцем вверх, словно Америка где-то там.

Случай клинический, но Мандаринов всё же решил прощупать почву.

– От Северной или Южной?

Лицо старика вытянулось.

– От Северных Штатов Америки, – уточнил он через секунду.

– Вы хотели сказать, от соединённых?

– Да, точно, – согласился старик. – Не молод я уже, память подводит.

– Бывают в жизни огорчения.

– Всё-таки вы не правы, – старик не понял сарказма. – Нужно Путина всячески поддерживать. А вы листовки дурацкие печатаете, деньги на них тратите.

– Да чего его поддерживать, – раздражённо возразил Мандаринов. – У Путина уже полномочий больше, чем у царей и генсеков вместе взятых.

– Да хоть и так. Главное, что пенсию платит. Я уж как вспомню лихие девяностые, как по помойкам приходилось еду собирать, так вздрагиваю.

– Можно подумать, сейчас по помойкам никто не шарится.

Старикан покачал головой и сказал:

– Всё же подумайте, вы должны поддерживать президента.

– Он ещё не президент, – зло кинул Мандаринов.

– Будет, – заверил дед и потопал от метро.

Мандаринов вздохнул и, продолжая протягивать листовки, посмотрел на удаляющегося старика. Тот остановился у одной из урн, поднял бутылку, потряс, избавляясь от остатков содержимого, и засунул в сумку.

Мандаринов с отвращением отвернулся, сплюнул под ноги и отправился на работу.

Пока ехал, обдумывал свой невеселый опыт. Решил после работы расклеить остатки листовок возле дома – раздача занимает слишком много времени, а эффекта – ноль. Нужны иные методы.

Зайдя в редакцию, увидел офис, напоминающий разворошённый муравейник. И единственная причина суеты – возвращение Путина. Рядовые журналисты бегают к редактору, выносят мозг, доказывая, что именно их статья самая-самая, и только она достойна быть на главной странице. Ажиотаж ухудшил и без того скверное настроение.

В задумчивости посидел на рабочем месте и пошёл в курилку. Хоть давно бросил, но, чтобы оставаться в курсе дел, заглядывает туда время от времени.

На лестнице никого не оказалось, словно абсолютно все заняты вернувшимся Путиным. Глупо курить, когда нет надобности изображать компанию. Мандаринов достал сигарету и, покручивая её, стал ждать, когда кто-нибудь появится.

Через минуту пришёл Павлик. Никто точно не знает, почему эту двухметровую бородатую детину зовут Павликом, потому как настоящее его имя – Глеб Борисов.

– Здорово, Мандаринов.

Игорь давно знаком с ним, но так и не привык к его тонкому голосу.

– Привет.

– Слыхал новость главную?

– Какую? – Мандаринов прикинулся, что не в курсе.

– Ну ты даешь! Путин же в президенты идёт.

– Павлик, это баян уже.

– А я только сегодня узнал. Как на работу пришёл.

Очень любопытно. Павлик пишет о внутриполитических событиях, но вечно узнает всё последним.

– Ну и что думаешь? – поинтересовался Мандаринов.

– Я думаю, меня ждут премии. Теперь события повалятся, как из рога изобилия – только успевай статьи писать.

– Откуда такая уверенность? Всё останется по-старому. Путин-то фактически и не уходил никуда.

– Э, нет, – Павлик улыбнулся, а борода встопорщилась. – Есть эксклюзив, но только между нами, – он огляделся, придуриваясь. – Под ковром сейчас затеяли практически войну – пирога на всех не хватает.

– С чего вдруг не хватает?

– Не знаю. Так сказали источники, близкие к телу.

– Заливают твои источники. Так и будут Путин с Медведевым меняться каждые двенадцать лет, пока не помрут. А не помрут они ещё долго.

– Да ну! Не может такого быть. Я в своей статье на основе инсайда как раз и пишу, что после выборов в Думу в декабре Путина уйдут.

– И кто ж вместо него?

– Ну как кто – Медведев, ясно дело.

– Издеваешься? Это же ручной путинский медведь, который по его приказу разве что на велосипеде не ездит и на гармошке не играет.

– Да ну тебя, – махнул рукой Павлик. – Пойду эксклюзив дописывать.

Мандаринов покрутил так и не зажжённую сигарету и тоже пошёл на рабочее место. Нужно написать статью о реакции иностранных государств на возвращение Путина в президентское кресло. Сомнений, что случится именно так, нет никаких.

Как и задумывал, после работы расклеил оставшиеся листовки, но ни в тот вечер, ни на следующий день никто не позвонил и не написал по оставленным контактам.

* * * * *

Ко вторнику Святослав почти выздоровел и отправился делать снимок головы. Отличие платной клиники от бесплатной сразу бросается в глаза – никаких очередей. Не все могут себе позволить сделать томографию за несколько тысяч рублей, потому так малолюдно. С изображением черепа отправился закрывать больничный.

Врачиха недолго изучала фото головы в двух проекциях.

– Ну что же, юноша, – дама в годах взглянула на Славу. – У вас кисты в носовых пазухах.

– И чем это грозит?

– Голова при простуде сильно болит?

– Сильно, – подтвердил Слава.

– Неудивительно – кисты большие. Малейшая инфекция будет вызывать болезненную простуду, возможны осложнения. Гаймориты…

– А как это лечить? – Слава оказался неприятно удивлён.

– Только хирургически. Нужна операция, – без колебаний заключила докторша.

– Серьёзная?

Перспектива прям совсем не радует, но если есть способ избежать мучений последних дней, нужно его использовать.

– Сейчас в большинстве случаев такие операции делают под местной анестезией через естественные отверстия в носу. Но, думаю, не в вашем случае – слишком узкий нос. Я могу вам выписать направление на приём в клиническую больницу, сходите, они посмотрят и точно скажут, что вас ждёт. Хотите?

– Выписывайте, – обреченно махнул рукой Святослав.

На следующий день он явился в клиническую больницу, попал на приём к мужчине средних лет, который изучал снимок гораздо дольше.

– Меня смущает плотность, – наконец, сказал он. – Есть вероятность, что это не кисты, а полип. Вы же знаете, что такое кисты?

Слава мотнул головой.

– Кисты – это такие, грубо говоря, кожистые мешочки с жидкостью внутри. Поэтому размер кист не особенно важен – прокалываем, откачиваем жидкость, а остатки тканей удаляем частями. Это всё можно сделать под местной анестезией.

– То есть без больших разрезов?

– Да вообще без разрезов. Но это если речь о кистах. А если полип… это такая плотная разросшаяся слизистая… такой способ не пройдёт, и придётся делать прокол под общим наркозом.

– И как быть? – растерялся Слава.

– Для начала изучим ваши кисты через эндоскоп, если потребуется, возьмем пробу на анализ. По результатам решим, какой тип операции возможен. Но тут за один подход не решить и без стационара не обойтись. Будете ложиться?

– Буду, – вздохнул Святослав.

Спустя десять минут его записали на стационарное лечение. Через два месяца нужно явиться в ту же клинику.

Из больницы поехал на работу. Всю дорогу пятничная тема с договорами, привезенными курьером, не давала покоя. Думал, как бы посильнее задеть Иру, чтобы вежливо по форме, но больно по сути.

Стёб над внешностью только озлобит, а нужна моральная капитуляция без попыток к сопротивлению. В итоге остановился на симметричном варианте – выдернуть девушку во время отпуска или отгула. Составление конкретного плана отложил на более позднее время.

В офисе коллеги посочувствовали болезни.

– Ой, Славик, ты меня извини, что я тебя вытащила больного на работу.

Похоже, испытывает вину, и вроде не наигранно.

– Переживу, – сказал он вслух.

– Ну, если что, я могу помочь с чем-нибудь.

– Хорошо.

Если вина настоящая, то следует её поддерживать и развивать. Потом можно будет использовать.

День выдался будничный, благо не четверг. К вечеру подтянулись оба менеджера по продажам. Точнее, ввалились в офис, рыча друг на друга и едва не кидаясь в драку.

Они полные противоположности, но занимаются одной и той же работой. Сергей похож на заводную игрушку – носится весь день, Максим же типичный флегматик – неторопливый и обстоятельный. Они отличаются даже внешне: Сергей высокий, тощий, как жертва пропаганды анорексии, а Макс с лишними килограммами и ростом ниже среднего.

Несмотря на непохожесть, они отлично ладят, если не спорят на футбольные темы.

– Мальчики, не ссорьтесь, – вмешалась Ира.

– Да ты – идиот, не шаришь, – прошипел Максим, не обратив на девушку внимания. – Проклятые америкосы раскатали мирную Ливию в плоский блин, а наш медвед им в этом помог.

– Какой медвед? Он – ничто, карманная болонка Путина! Говорящая голова.

– Сам ты – говорящая голова.

Все повернулись в сторону двери, наблюдая за бурным словоизлиянием с интересом и недоумением. Святослав тоже воззрился на них с удивлением. Никогда раньше не замечал ни за одним политизированности, с чего вдруг сцепились?

– Да у меня хотя бы голова есть, а в ней два глаза. Я хотя бы вижу, что происходит, – сказал Сергей. – А у тебя ни мозгов, ни глаз. Как можно считать Путина хорошим, а Медведева плохим, если они в одной команде?! Разуй ты глаза.

– Медведев – ставленник либералов, а Путин – патриот. Ни в какой они не в команде.

– Так, хватит, – вышел из своего директорского кабинета Семён. – Хотите ругаться, делайте это вне офиса, и не в рабочее время.

Оба замолчали и расползлись по местам.

Странно. Если бы поспорили о крутости любимых команд, было бы понятнее. Или из-за бабы по-пьяни подрались. Но спорить на трезвую голову о такой глупости… Мир сходит с ума.

Слава позволил себе небольшую слабость, сослался на плохое самочувствие и ушёл с работы чуть раньше. В лифте своего дома увидел налепленную листовку, призывающую идти на митинг против передачи власти от Медведева Путину.

Похоже, у психов массовое обострение.

Он попытался оторвать листовку, но та приклеена на совесть, удалось только куски с краев ободрать. Заходя в квартиру, вспомнил, что похожую листовку вручили у метро в четверг. Порылся в карманах, нашёл помятую бумажку. Развернул – в самом деле похожа, но эта абстрактная – против всего плохого, а в лифте листовка, призывающая на митинг.

Маразм крепчает.

Глава 2

Призрак проснулся от просьбы стюардессы пристегнуть ремни перед посадкой. Когда спустились ниже границы облаков, взглянул в иллюминатор – во Внуково раннее утро, серость и мгла.

Он подошёл к стойке паспортного контроля, протянул документы. Девушка пролистала книжицу, взглянула на фотографию, затем на Призрака. Тот улыбнулся, уверенный, что, встреть она его через пять минут, не узнает: невыразительное лицо без примечательных черт – специфическая необходимость в профессии.

– Павло Ковальски, – произнесла она, словно констатируя. – С какой целью прибыли в Россию?

– По работе, – ответил Ковальски по-русски без малейшего акцента.

Девушка поставила печать и вернула документы.

– Удачного пребывания в России.

– Благодарю.

«Ну что же», – подумал Призрак, выходя в сумрачное утро к месту парковки такси. – «Югославия, Грузия, теперь и Россия. А я теперь – Павло Ковальски, американский еврей с польскими корнями. Любопытно».

Прошло почти три месяца с момента, когда было принято решение об оживлении легенды «вождя-патриота». В ближайшие полгода именно Ковальски будет отвечать за разработку работоспособной легенды, чтобы обессмыслить и без последствий нейтрализовать усилия аборигенов-интеллектуалов.

Назвав таксисту адрес квартиры, заранее снятой неподалеку от одной из конечных станций метро, достал смартфон и проверил статус посылок – всё по графику, к вечеру доставят. Самостоятельная операция, и такое приятное чувство независимости. Сам заботишься об инфраструктуре, создаешь штаб, заказываешь оборудование.

Прибыв в новый дом, принял душ, выпил растворимого кофе, отплевался, заказал кофе в сети. В дверь позвонили – прибыли купленные накануне смартфоны и местные сим-карты.

Посмотрел почту. Макфол, как и обещал, прислал список кандидатов, которые могут стать элементами легенды. Этих людей разрабатывали местные спецслужбы, как раз для подобных случаев.

Сами они никогда не занимаются легендированием без присмотра. Единственная их кампания – накачка Медведева – прошла в лучшем случае на троечку, и то пришлось помогать, чтобы не завалили. И теперь Арбитражи не доверяют операции такого уровня местным. Их роль в лучшем случае – быть на подхвате, делать тупую работу, которая не требует интеллекта и умения обращаться с прогностическим аппаратом.

«Что ж, посмотрим», – подумал Ковальски и начал изучать досье объектов.

* * * * *

Два месяца после заявления Путина о возвращении в президенты Мандаринов провёл бессмысленно. Первоначальное намерение достучаться до обывателей, чтобы они вышли на улицы с протестами, реализовать не получилось. Идея с листовками, интернет-агитация, сбор местных митингов против взяток в ЖКХ, собрания жильцов – всё провалилось, ничего не дало результатов. Обыватели сидели по домам, и Мандаринов никак был не способен завладеть их мозгами.

Позже он даже пошёл было в наблюдатели, как все политизированные знакомые, но и тут его завернули без объяснения причин.

Мандаринов сидит на работе, ничего не делая – статья никак не получается. Он отвлёкся и, стал просто шарить по сети.

Смарт запиликал вызовом.

– Надежда, привет.

– Привет, Игорь. А ты знаешь, что оппозиция собирается в день выборов на площади Революции?

– И зачем?

– Попробуем пройти к Кремлю. Инициаторами стали несколько левых организаций, но многие из нашей партии решили присоединиться.

– А как же наблюдения за выборами?

– Так зарубили же. Многих наших выкинули, оставили только ничего не значащих наблюдателей без права голоса.

– А смысл таких наблюдений? – удивился Мандаринов.

– Вот именно, что никакого. Так что, ты пойдёшь?

– Конечно. Где встречаемся?

– В метро, на Новокузнецкой, без пяти минут три. За пять минут доедем до Театральной и в три часа толпой вывалим на площадь.

– Договорились. Я буду.

– Позвони по возможности знакомым.

Мандаринов отложил телефон и тут же впал в мечты. Толпа вывалит из метро и двинет на Кремль, омон, конечно, будет, но его легко оттеснить, если выйдет хотя бы пара тысяч человек. А если выйдет пять, то никакого омона не хватит такую массу удержать и запихать обратно в метро.

– Игорь, там шеф спрашивает про статью, напиши ему что-нибудь, – сказал своим тонким голосом возникший рядом Павлик. Кажется ещё более бородатый и лохматый.

Мандаринов с неохотой отбросил воображаемую картинку и вернулся к ненавистной статье.

* * * * *

В понедельник с утра Святослав, основательно подготовившись к жизни в больничке, с пачкой результатов анализов и внушительных размеров сумкой прибыл на регистрацию. А через полчаса он оказался в палате на пять человек. Все кровати заняты, но самих пациентов нет, наверно на процедурах и приёмах.

Ну и хорошо – ни с кем знакомиться не надо.

Включил ноут, вытащенный из сумки, подключил смарт и улёгся на кровати, окунувшись в сеть. Погружение продлилось недолго – в палату вошла молодая женщина.

– Добрый день, – сказала она. – Давайте знакомиться. Меня зовут Виктория Владимировна, и я буду вас лечить.

– Калязин, – услышал свою фамилию Святослав.

– Ага, это я, – он сел на кровати.

Женщина полистала карточку.

– У вас ведь ещё снимки есть. Возьмите их на осмотр.

Слава утвердительно промычал и полез в сумку.

– Подходите через пять минут к смотровой, – закончила она и удалилась.

Святослав ещё немного пошарился по сети. Встал, взял чёрные листы полупрозрачного пластика со снимком собственного черепа и отправился к кабинету.

На осмотр оказалась очередь в нескольких человек. Слава сел на скамейку и настроился ждать. Но народ проходит резво, параллельно туда-обратно шастают и другие пациенты. За дверью кто-то вскрикнул, потом донёсся хлюпающий звук, смачно чавкнуло, раздался стон и вздох облегчения.

Мышцы ног стали дёргаться. Дальше – больше. Вошел в кабинет Слава уже на подкашивающихся ногах.

– Присаживайтесь, – Виктория указала на один из стульев у стола с инструментами.

Таких столов вдоль стены стоит несколько. Рядом с некоторыми бедняги отходят после процедур, рядом с другими – несчастные только ожидают, нервно поглядывая на ряд металлических инструментов.

Хорошо ещё не вопит никто.

Святослав сел на круглый стул, прижался спиной к стене, выложенной кафельной плиткой. Виктория села напротив, чуть сбоку, включила лампу и опустила на один глаз круглое зеркало с прорезью для обзора.

Сейчас, под светом лампы, Слава обратил внимание на красивый цвет глаз своего доктора – зелёная радужка с жёлтыми лучиками.

Женщина осмотрела сначала уши, в горле куда-то потыкала узкой металлической пластиной, потом очередь дошла до носа. Тут Святославу, со вставленной в нос железной воронкой, пришлось наклонять голову и так, и эдак. Потом воронка переместилась в другую ноздрю, и процедура повторилась.

Взяла снимки, которые Святослав всё это время держал в руках. С минуту изучала на просвет лампы, отложила и что-то записала в карточку. Затем повернулась к Святославу.

– Есть два варианта. – начала она. – Завтра сделать операцию под общим наркозом, у нас пока есть свободный анестезиолог. В этом случае мы вас можем выписать уже в пятницу.

– А второй? – спросил Святослав, изучая необычные глаза.

– Завтра под местной анестезией возьмём пробы из пазух. К среде результаты будут готовы. Если это кисты, в среду же делаем операцию под местным обезболиванием. А в пятницу также выписываем.

– А если не кисты?

– Это вполне вероятно. В этом случае, делаем операцию по первому варианту, но не раньше в четверга.

Слава раздумывал недолго.

– Давайте сначала пробы возьмём. Не хочу я общий наркоз, говорят, он вреден для мозгов.

Виктория улыбнулась уголками губ.

– Ну что ж, тогда проведём завтра, а сейчас можете идти в палату.

– А нужно как-то подготовиться? – вставая, спросил Святослав.

– Ничего особенного. Ну, разве что, в туалет перед операцией сходите, чтобы дискомфорта не было.

– Понятно.

До самого вечера никто из врачей не обращал на Славу внимания, даже обидно. Какое-то время бесцельно слонялся, услышал краем уха разговор медсестер, которым пообещали неприятностей, если они не пойдут на выборы и не проголосуют за «Единую Россию».

Спалось скверно, практически никак, соседи всю ночь словно соревновались, кто кого перехрапит, задремать удалось лишь к утру. Только провалился в сон, позвали завтракать.

Пробормотав ругательства, попытался снова уснуть. Но едва удаётся забыться, тут же выдёргивает какой-нибудь звук: то кто-то харкает и сплёвывает в раковину в углу, то чей-то телефон звонит, то дверь хлопает.

Поспишь тут, как же.

Пришлось с тихими проклятиями вставать и плестись за едой.. После завтрака только устроился с ноутом на пузе, как вошла смуглая медсестра невысокого роста:

– Это вы Калязин? – спросила она, обращаясь к Славе.

– Я, – кивнул он.

– На операцию оденьте вот эту одежду, – она положила на тумбочку стопку. – А свою – поверх, чтобы дойти до операционной.

– Понятно.

– И ещё – нужно побриться, – добавила она, взглянув на Святослава.

– Хорошо, – ответил тот и полез за бритвенными принадлежностями.

Пока брился, позвали на уколы, с которых вернулся, прихрамывая на левую ногу. Только аккуратно присел, снова услышал свою фамилию – нужно таблетки забрать. Проглотил пару штук и улёгся пошарить в сети, но появилась Виктория Владимировна.

Прям как на работе – ни минуты покоя.

Троих она сразу отправила в процедурный кабинет, потом обратилась к последнему оставшемуся, кроме Славы, пациенту.

– Кирилин, вы у нас тоже с кистами, но результаты анализов будут готовы только сегодня, потому операция завтра или даже в четверг.

– Хорошо, – отозвался худощавый мужичок средних лет с нервным тиком глаза.

– А от вас, – Виктория обратилась к Святославу, – мне нужна подпись на хирургическое вмешательство.

Женщина протянула Святославу бланк и ручку. Тот пробежал текст глазами, вписал фамилию, дату и расписался.

– Примерно через час начнём, – добавила она. – Медсестра вас предупредит.

Она удалилась, а Святослав, засунув наушники в уши, начал шарить по сети. Скоро все пациенты вернулись с осмотра, а через час в самом деле появилась медсестра.

– Одевайте стерильную одежду и выходите, – обратилась она к Святославу.

Он влез в короткие белые штаны, надел белую рубаху, а сверху – домашне-больничный костюм из спортивных шаровар и толстовки.

Медсестра довела его до раздевалки перед операционной. Здесь разоблачился до белых одежд, нацепил бахилы и вошёл в зал. Вместо операционного стола увидел два операционных кресла, в одно из которых его и усадили.

Вошла Виктория с маской на лице, которая оставляет открытыми только зелёные глаза.

– Процедура несложная, – начала она. – Это даже не полноценная операция, но если вдруг станет плохо, почувствуете головокружение или ещё что-то, тут же скажите.

– Я понял.

Виктория засунула ему в обе ноздри тампоны с каким-то препаратом.

– Подождём пару минут, пока подействует, и сделаем укол.

Медсестра включила стоящий на столе рядом прибор, подключенный к обычному монитору. Экран засветился, но никакой картинки не показал.

После тампонов никакого укола Святослав не почувствовал.

– Сейчас я буду слегка покалывать, скажите, если что-то почувствуете.

Она продолжила колдовать над носом.

– Ну как?

– Не знаю, я ничего не чувствую.

– Ну что ж, тогда приступим, – как-то весело произнесла женщина.

Она взяла один из инструментов, соединённый проводом с прибором.

– Это не больно, но может быть какой-то дискомфорт. Не дёргайтесь и не напрягайтесь, просто смотрите вверх.

Через мгновение трубка инструмента оказался в носу Славы, а экран показал картинку, которую он уже не увидел.

Спустя минуту инструментов в носу прибавилось, а через пять – женщина извлекла всё прочь и положила в пробирку крошечный кусочек ткани. Ту же процедуру повторила с другой стороны . А потом, отложив инструмент, выключила прибор.

– Что, и всё? – Святослав даже разочаровался слегка.

– А что ещё? Пробы взяли, пока хватит, – Виктория всё также улыбнулась уголками губ.

Слава пожал плечами.

– Можете идти в палату.

До вечера анестезия прошла, лишь передние зубы оставались онемевшими. Святослав всё это время прокрастинировал в сети, прерываясь на еду и уколы.

После ужина и кефира он всё также серфил в интернете, когда к нему на стул подсел сосед с нервным тиком. Святослав вытащил наушник.

– Меня Алексей зовут, – сказал он слегка приглушённым голосом.

– Святослав.

– Утром я слышал, что у вас кисты, как и у меня.

– Точно не известно. Сегодня как раз пробы брали.

Его глаз задёргался чаще.

– Да обычно это так и бывает.

– Что бывает? – не понял Слава.

– Обычно диагностируют либо плотные кисты, либо полипы.

– Да, у меня как раз неизвестно, что-то одно из двух, – непонимающе ответил Святослав.

– На самом деле у вас ни то, ни другое, так же как и у меня.

– Не понял.

– Что вы знаете о керамических имплантах?

– Ну как сказать, один мой знакомый зуб себе керамический ставил. Или метало-керамический, не помню…, – недоумённо ответил Слава.

– Я о тех имплантах, которые ставят недобровольно и, как правило, без ведома носителя.

– Чего? Это как?

– Ну как – усыпляют человека, внедряют в организм импланты, возвращают обратно. Ни один рентген не покажет. Только томография.