Ярих Проныра

Велиофанта хозяйка хотела было пристроить в угол, где стояла чашка для ее кошек, но Ярих посадил домового к себе на колени и тайком скормил ему половину своей порции.

Мужчина крутился рядом, и когда хозяева чинно уселись напротив детишек, словно волшебник вытащил из-под стола графинчик и весело подмигнул хозяйке:

– Какие гости у нас, а? Земелеки!

Твердой рукой хозяйка убрала кувшин.

– Кархе Курхары, жубан ир зар пур нос катим. ( Побойся Бога, солнце и за полдень не перевалило).

Ярих глянул на Велиофанта, но тот и не думал переводить. Семейные разборки – дело личное. Насытившись, домовой спрыгну с тонких колен Яриха и развалился на чистом деревянном полу.

– Ну, и где ваши родители? – подперши пухлую щечку кулачком, спрашивала румяная хозяйка.

Велиофант поднял уши. Он уже жалел, что спрыгнул с колен Яриха и теперь ждал, что тот ответит.

– Мы потерялись. Отстали от родителей. Но дальше, на востоке, у нас есть родственники. Мы идем к ним.

– Эх, батюшки, – сердобольная женщина всплеснула руками, – Так оставайтесь с нами, чай не обидим. У нас и еды хватит, и работы. И люди здесь хорошие. Чай на краю мира живем, те пакости, что на большой земле отворяться, до нас не доходят. О нас позабыли, а нам и на руку, – заулыбалась она.

– Нельзя нам оставаться, нам идти надо, – твердо ответил Ярих. – Можно у вас еды купить на несколько дней, того, что не скоро портиться? – он протянул женщине серебряную монетку.

– Ну что вы, я бы вам и так гостинцев наложила, – расцвела хозяйка, спрятав монетку в карман. Она засуетилась, собирая в корзинку провизию и рассказывая Лиарне, что и сколько храниться. Сборы заняли времени не больше получаса. Хозяйка, закончив с корзинкой, уселась было, но снова подскочила, всплеснув руками:

– Я вам письмо напишу! У меня в ближайшем городке сестра живет, лавочку держит, торгует пуговицами да булавками, если понадобиться на ночь вас приголубит. Добрая женщина, дай Бог здоровьица, – приговаривала она, крутясь по кухне, доставая перья, чернильницу, разыскивая бумагу. А потом села на поскрипывающий под ней табурет, долго думала и медленно выводила буквы. Прошел час, прежде чем лист бумаги был исписан с обеих сторон и хозяйка, шмыгнув носом, передала письмо Яриху со словами, – Десяток лет ее не видела, сердешную, только и знаю, что люди передают, когда по осени с ярмарки возвращаются. Она утерла глаза кончиком передника.

В комнату зашел высокий, широкий в плечах юноша. Наклонившись к матери, он тихо проговорил ей что-то на чужом языке. Женщина покачала головой, всплеснула руками.

– Ох, и не любят в наших краях чужаков, ох не любят. Детей и тех бояться. И кивнула сыну на корзину, – Уведи их в лес, через огороды, и поклажу утащи. Коли че, людям скажешь, что в глаза чужих не видел, в лесу хворост для печи собирал. Хворосту-то в самом деле собери, пригодиться.

– Город то, чуть не забыла, – крикнула она ребятам вдогонку, Кривой рог называется, Гранть Ир по-ихнему, а сестра моя Митрога, Рябая по-ихнему, хотя в самом-то деле ее Анфисой зовут.

А сама начала втолковывать мужу, что «Он никого он видел, спал во хмели, жена де отчиталась, что клиентов попотчевала, выпроводила, а куда пошли, так Бог им судья. А сынка тоже дома нет, хворост собирает, чтобы горячую закуску для добрых людей к вечеру спровадить».

Мужичек понимающе кивнул. Пьяный или трезвый, он лишнего никогда не болтал. Такая у него работа, рот за зубами держать. И мужики знают, что ежели под хмельком хозяину душу откроют, все с ним и останется. За это и терпят и платят, за это ни разу трактир не палили.

Парень провел беглецов так, что они лесом всю деревню вокруг обошли и вышли к месту, где прятался Уханчик. Простился и ушел.

Велиофант давно уже перенял большинство человечьих манер и сидел так же, расставив задние лапы как ноги, свернув кольцом хвост. Локотком передней лапы он толкнул Яриха в бок: – «А ведь какие странные люди живут в этом краю, просто чудные. И говор какой у них, а как ходят?» Ему хотелось хоть немного развеселить детей. Лиарна чуть улыбнулась, а Ярих сидел, прислушиваясь к своим ощущениям.

– Ты чего? – обеспокоился Велиофант.

– Страх. Словно тысяч людей. Накатывает волнами.

Плохо здесь живется, подумал Велиофант, вслух не сказал, и положил лапу на руку Яриха.

– Мы справимся.

Под ногами зашуршало и кочка, на которой сидели, вдруг выползла из-под них. Все соскочили, но не испугались, сразу поняли – Уханчик. А Ярих прыгал в восхищении, счищая с панциря траву, поглаживая и повторяя с гордостью: – «Какой молодец! Это же надо так замаскироваться!»

– А ведь это идея, – сказал домовой, – На ночь можно находить ложбинку, залазить в нее и закрываться как крышкой замаскированным Уханчиком.

Дети согласились.

Зеленый лес шумел приветливо, еды и воды было вдоволь. Можно неделю к людям не выходить, радовался про себя Ярих.

– Теперь куда?

– В город, – ответил домовой. Он надеялся найти бывалых людей, торговцев или путешественник, а еще лучше карту.

Несколько дней прошли беззаботно. Даже Лиарна привыкла к роли странствующей в поисках дома принцессы. Однажды Ярих, с видом мудреца, положил руку ей на плечо и сказал: – «Запоминай все что видишь и слышишь. Когда ты будешь править горготаном, тебе очень пригодиться знать жизнь простых людей. Она везде одинакова».

Ярих поймал напряженный взгляд домового и обнял его: – «Прости, котик, после того как я узнал мир, на горготане мне будет…» – он замялся, подбирая слово. Велиофант понял и подсказал: – «Тесно, – а потом распушил хвост, поднял дыбом шерсть и самым низким и грубым своим голосом прохрипел, вот только глаза сделать серьезными у него не получилось – Назовешь меня еще раз котиком, поцарапаю». Ярих расхохотался, сгреб взъерошенного домового в охапку и неожиданно, даже для себя, поцеловал в нос.

– Тьфу, тьфу, тьфу! – деланно плевался Велиофант.

Чумазая, в запыленном платье, но с важным видом восседала Лиарна на Уханчике и следила за друзьями с таким выражением лица, какое бывает у взрослых, когда они смотрят на малышей.

– Мама сказала, что целоваться не гигиенично, поэтому принцесс всегда целуют в руку, – и она продемонстрировала руку, выставленную для поцелуя. Ярих подбежал к ней и, проигнорировав руку, поцеловал в макушку. Щеки Лиарны порозовели, но она не утратила ни капли достоинства .

– Ну что, в дорогу?! – Велиофант не успел подняться, когда поляна наполнилась громкими разговорами, присвистом и грубым мужицким смехом, – Витора миоша покирла мунти тар пожор бузе, бак ти ужо тиз! ( Ваша мамаша унесла деток на съедение волкам, так мы уже тут!) и не успел крикнуть Яриху: – «Стена!» Как несколько лбов к ряду, одновременно врезались в невидимую преграду, потерли шишки и начали изучать препятствие руками. Мужчины испугались, потому что подняли и направили на детей ружья.

Ярих обнял испуганную Лиарну, и пригляделся к домовому. Никогда на этой морде не было столько эмоций. Ярих твердо понял одно – Велиофант будет разочарован, если они не выстрелят.

– Отрикошетит, – поделился мыслями домовой и, в этот момент ружья дрогнули, Яриху даже показалось, что от них пошел дымок. Несколько человек повалились кулями, некоторые прыгали или катались по земле от боли.

– Это я их? – в ужасе прошептал Ярих.

– Даже не переживай, не ты, – механика, – успокоил его Велиофант. И очень надолго в сознании Яриха «механика» укоренилась, как невидимая, злая сила, воздающая разбойникам по заслугам.

Лиарна уже не боялась. Она давно поняла – стена Яриха – штука надежная.

– Они что-то говорили нам, когда подходили?

Лиарну учили, что прежде чем кого-либо наказывать, его надо выслушать.

– Они дерзили, ваше величество. Они оскорбляли наш слух. Шерсть на загривке Велиофанта стояла дыбом.

– Может им помочь? – Ярих не мог отвести глаз от людей за барьером.

– Они собирались убить нас. Каждая из ран, от которых пострадали они, предназначалась нам. – Велиофанту не было жаль бандитов. Он даже не хотел представлять, что они могли с ними сделать, не будь у них волшебной силы Яриха. – Послушай, – обратился он к мальчику, – Мы ведь можем пойти отсюда так, чтоб стена вокруг нас была всегда и двигалась вместе с нами?

– Да, это не сложно, – прошептал Ярих, не отрывая глаз от фигур за барьером.

– Смотри на меня, – скомандовал ему Велиофант, и даже одернул его когтем за штанину, – Смотри только на меня, не то будет потом гадость всякая сниться. Велиофант запрыгнул Яриху на руки и говорил так, что его глаза были напротив глаз ребенка, – Это плохие люди, они убивали и мучили людей, так же, если бы не ты, они поступили с нами. В том, что они пострадали, ты не виноват. Это кусочки их оружия, ударившись с большой силой о стену, отскочили назад, в них. Теперь понятно?

– Понятно, – с облегчением выдохнул Ярих.

– Ты не виноват? – сверлил его глазами домовой.

– Не виноват.

– Вот и чудно, – спрыгнул Велиофант на Уханчика. – Пойдемте отсюда.

– Кыргрла, кыргрла! (ведьма, ведьма) – слышали бы они крики страха и ненависти себе в след, если бы их не отделяла от несостоявшихся захватчиков стена тишины.

И, как бы быстро не летал Уханчик, молва все равно опережала, обрастая деталями и чудовищными, кровожадными подробностями. Из уст в уста передавалась история о могущественной ведьме, претворившейся чудесной белокурой девочкой, бравом цыганенке с ней и драконе, превращенном, для отвода глаз, в рыжего кота.

На следующий день они увидели город. Он был окружен каменными стенами и глубоким рвом, через который к массивным городским воротам вел мост. Смешавшись с пестрой толпой торговцев, они вошли в город.

Мощеная улица, идущая от главных ворот до царского терема, привела Яриха, Лиарну и Велиофанта на центральную торговую площадь и они оказались в самом центре рынка. Велиофант расчихался от обилия запахов. Пряности, мясо, парфюм, рыба, мыло и множество других, неизвестных ароматов вопили о себе так, что у домового закружилась голова. Чтобы не оказаться растоптанным, он обвил шею Яриха.

Толпа толкала, пихала, крутила, но Ярих только сильней сжимал руку Лиарны, пытаясь выбраться из центрального потока. Пару раз под напором толпы его пальцы едва не разомкнулись. Наконец толпа поредела и ему удалось и им удалось выбраться, остановившись и отдышаться.

Беззубая старуха, едва ли не в ухо, что-то грубо прокричала.

Эх, как бы я хотел понимать ее речь, подумал Ярих и подпрыгнул, когда она визгливо прокричала снова:

– Отойдите от моего лотка, попрошайки, ни крошки не получите!

– Спасибо, мэм, мы сытые, – поклонился он старухе.

Несказанно удивлены были все присутствующие, и даже старуха оторопела от его манер настолько, что перестала орать. Велиофант, услышав из уст мальчика осмысленную речь, чуть не заговорил сам, и только Лиарна сообразила и уже подбежала к Яриху, теребя за рукав.

– Я тоже хочу, сделай мне, ну сделай!

На звуки незнакомой речи начали оглядываться хмурые, подозрительные прохожие, Ярих снова уловил страх в воздухе.

– Тссс, – сделал он знак девочке замолчать и обратился к тем, которые остановились посмотреть на них и не отходили, словно готовые закидать камнями в любую минуту, просто потому, что всего бояться. Поняв только сейчас, как Велиофант успокоил мужиков в деревне, он повторил (пользуясь тем, что принцесса пока не знает язык).

– Не обращайте внимания на мою сестру, она немного дурочка, разговаривать не умеет, только язык ломает, бедняжка, – Ярих улыбнулся вымученно, представив каких тумаков, получит, когда Лиарна поймет, что он говорил.

Зеваки медленно отходили, и Ярих говорил как бы Лиарне, но специально для них, на языке, который девочка пока не понимала:

– Тише милая, успокойся, придем домой, поспишь, отдохнешь. И они пошли дальше. А Ярих пожелал тихо, почти про себя, – Хочу, чтобы Лиарна, я и Велиофант могли всех понимать и разговаривать на всех языках.

– У меня получается! – обрадовалась Лиарна, – Теперь я тоже говорю, как ворона каркает.

Ярих наклонил голову и тихонько смеялся, уткнув лицо в шерсть Велиофанта.

И тут Яриха снова обдало волной страха. Он закрутил головой по сторонам, увидел, как народ бросается врассыпную, прячется. Не стал выяснять причину, просто схватил Лиарну за руку и прыгнул за прилавок. Торговец увидел их, но не выгнал, лишь сделал знак, чтоб сидели тихо, а сам склонил голову и замер словно статуя.

Ярих нашел щель между досками, в которую было видно улицу. Велиофант спрыгнул с его плеч и приник к другой щели, как и Лиарна. Они не верили своим глазам: их лесные разбойники ехали во главе конного, человек в пятьдесят, отряда. Они узнали командира и нескольких раненых.

Когда цокота копыт больше не было слышно, дети выбрались из-под прилавка, Ярих не удержался и спросил лавочника:

– Кто это?

– Ты что, головой стукнулся, царскую стражу не узнаешь?

– Я думал это разбойники, – наивно признался Ярих.

Хозяин воровато оглянулся по сторонам, шикнул на них, чтоб замолчали, а потом завопил в голос:

– А ну пошли отсюда, попрошайки, чтоб я вас здесь больше не видел!

Лиарна шмыгнула носом, выпрямилась и пошла с достоинством царицы. Ярих дернул ее за платье.

– Сгорбись и нос вниз. Здесь все так ходят.

Она повиновалась, но нескольких предыдущих шагов хватило, чтобы лавочник глядел им вслед, почесывая макушку.

– Как здесь, – Лиарна задумалась на несколько секунд, подбирая слово, – Дурно. Я согласна есть сухари с водой из лужи, только уйдем отсюда.

Ярих кивнул, ему тоже было не по себе от города, напряженного, словно капкан на взводе.

– Мы письмо обещали передать, – сказал Ярих.

Велиофант молчал, но то, что он думает о карте, Ярих понимал и так.

– Ну и про библиотеку спросим, – Ярих подумал немного и добавил, – Хотя… Едва ли они тут читают…

– Могу я чем помочь?

Их, бредущих нерешительно-медленно обогнал вполне бодренький старичок в выгоревшем от времени костюме, шляпе и с тростью.

– У него запасные зубы! – шепнула Лиарна Яриху. Она впервые увидела вставную челюсть.

– Мы ищем … – начал было Ярих.

– Пуговицы, – запыхтел тихо ему в ухо Велиофант.

– Пуговицы? – удивился мальчик.

– А, пуговицы! – отозвался старичок, – так это у Кряжа коробейника полно такого хозяйштва, или же у Фишки Рябой.

– И как нам пройти к Фиске? – ухватился Ярих за знакомое имя.

– А чего к ней-то, до коробейника ближе! – вдруг заупрямился старичок и пошел, делая знак следовать за ним.

– Не нужен нам коробейник, – выступила Лиарна, – Чего он, мужчина, может в пуговицах понимать?

Старик остановился, посмотрел на нее и махнул рукой в противоположную сторону.

– Там спрошите, – и пошел дальше, ворча, – Ишь, прынцешша выишкалась, замарашка, а все туда же. – И ведь вшем извештно, что у коробейника вще в разы дешевле, а они в лавку. Чудно. И потом, зачем оборванцам пуговицы? Зачем? Не выходило из его головы. А поскольку здесь почти все и за всеми шпионили, старик не преминул развернуться и, где прячась в толпе, где забегая за угол, двигался вслед за ребятами, которые останавливали и спрашивали еще нескольких прохожих. Те если и отвечали, то, держась двумя руками за свои кошельки.

– Мойшейники, – сокрушался дед, волочась за ними поодаль, – Как пить дать, мойшейники. И тогда в голову ему пришла гениальная мысль.

Они подошли к указанному дому, но вывески, или чего другого, указывающего на то, что здесь продают швейные принадлежности, не увидели. Обычный дом. Цветы на окнах, занавески, калитка на одной петле. Во дворе трава по колено, за соседним забором лениво тявкает собака.

Велиофант решил было, что они ошиблись и едва не повернул назад, когда навстречу вышла женщина и пригласила в лавку.

Все стены там были полностью скрыты стеллажами с выдвижными ящичками. От правого до левого угла, сверху донизу, десятки, нет, сотни выдвижных ящиков и все без подписи. Рядом, у другой стены стояла тонкая деревянная лестница.

– Держу пари, она знает, что где лежит, – шепнул Яриху Велиофант. Он снова лежал на плечах Яриха, – А еще, ее не грабили ни разу. Домовой шепотом продолжал делиться впечатлениями – его не сложно понять – не каждый день приходится видеть такую выдающуюся систему хранения.

Хозяйка закашлялась.

– Раньше я продавала и ткани, но от них так много пыли. Она выжидающе смотрела на покупателей. Несколько слоев одежды не скрывали болезненную худобу.

– У нас письмо для вас, от сестры. Протянул ей конверт Ярих.

– От Люси! – Всплеснула Анфиса руками и принялась читать. Читала она долго и все это время дети стояли тихо, боясь помешать. Лишь домовой, зная о своем внушительном весе, спрыгнул с плеч на пол.

Анфиса закончила, простояла несколько минут обдумывая, качнула головой.

– Ну, хоть у них все хорошо.

Спрятала письмо в один из своих бесконечных ящичков, и тут, словно впервые, заметила детей.

– Ну что же вы стоите-то, проходите, – она увела их в другую половину дома, где обнаружилась вполне уютная кухонька, – Присаживайтесь, я вас сейчас чаем напою, хотя, какой чай, вы наверно проголодались с дороги. А у меня как раз рагу поспело, много ли я ем!

Не успели они удобно устроиться за столом, как перед ними уже стояли миски, полные ароматных тушеных овощей и свежий хлеб, и горячий кисель. Хозяйка и про домового не забыла, а он, чтобы не шокировать хозяйку, поправ достоинство, вкушал пищу с тарелки на полу.

– А я вроде есть хочу, сварю, а потом уже и не хочется. Женщина сидела, глядя на них, на манер младшей сестры, подперев рукой щеку, только не круглую и румяную, а впалую, серую. И ни кружки, ни чашки перед ней не было.

Ребята мигом опустошили тарелки и даже слегка запыхались, как после бега.

– Вы больны, – пригляделся Ярих к женщине.

– Есть немного, – горько усмехнулась она, – Чего есть, того не отымешь. Да не переживай ты, я и так пожила порядочно.

– Я вас вылечу, – и, сжимая изо всех сил мешочек с землей, Ярих пожелал ей здоровья. – Все, – объявил он, когда закончил, – Вы здоровы.

– Фантазер, – улыбнулась Анфиса, – Но все равно спасибо. Рассмешил меня. Даже есть захотелось. Она взяла для себя тарелку, – Кому добавки? – спросила на всякий случай.

Ярих увидел отчаянное подмигивание Велиофанта, и улыбнулся.

– Коту.

В знак признательности, когда на него смотрел только Ярих, Велиофант прижал к груди правую лапу и манерно склонил голову.

– А вы погостите у меня несколько дней, – предложила хозяйка, – У меня, на вас глядя, аппетит появляется. Я помою вас, вещи постираю. Одежда-то у вас хорошая, только вы в ней будто в грязи валялись.

Не успели Ярих с Лиарной согласиться, как в кухню ворвалась стража со словами:

– Ну, и где эти ваши, мошенники?

– Обобрали, как пить дать обобрали. В могилу швели, – причитал дед, едва поспевая за двумя мужчинами в форме стражи.

– Да нет же, – вступилась за детей Фиса, – Не мошенники это, не воры, а ребятишки голодные. Да ведь негде в законе не говориться, – всплеснула она руками, – Что убогих накормить грех!

– А, че я говорил? А? – не унимался дед, – Уже за штол напросились, того и гляди жить оштануться. Я же говорю, как пить дать, охмурили они ее, облапошили!

– Ну, дед ты и свистун, – усмехнулся тот, что постарше, – На пустом месте панику поднял. И своему товарищу, – Пойдем отсюда!

Молодой пошел было за ним, а потом вернулся и внимательно оглядел ребятишек.

– Наши-то о двух приблудках в лесу рассказывали, тех, что навели на них порчу великую, уж не они ли?

– Да ну ты, брось! – у пышнобородого самого дома пятеро чумазых бегало, и этих было жалко. Их и не виновных-то в допросной не приголубят. Он дернул напарника за рукав, – Идем, нехай жуют, вон какие тощие. И, – П-ш-л-вон, – топнул он на толстого рыжего кота, не успевшего вовремя убраться с дороги.

Стражники ушли, старичок постоял немного, поджав губы, и ушел с достоинством, после того, как Анфиса поинтересовалась:

– Может, вы купить чего хотите?

Если бы она вышла его проводить, то услышала бы во дворе рассерженное ворчание:

– Купить?! Ишче чего! У коробейника в десять раз дешевле!

С каким удовольствием понежилась бы Лиарна в теплой ванне с пеной, но вместо этого хозяйка, нагрев воды, поставила девочку ногами в таз, прямо во дворе, намочила, облив ковшом теплой воды, за раз намылила, и смыла грязь вместе с пеной, вылив на нее еще несколько ковшей воды. Накрыла выцветшим полотенцем, и усадила на крыльцо обсыхать. Такую же процедуру повторила с Ярихом. Проверила головы детей на наличие паразитов, осталась довольна. Постирала их вещи, вывесила во дворе. Ребят на время одела в старую, чистую, хоть и немного чудную одежду.

– Это еще моих деток. Уехали и весточек не шлют. Давно, – Фиса поднесла уголок передника к глазам, – Все никак не решалась распродать все и уехать к ним, внуков нянчить, а потом уже и болезнь эта, треклятая.

– Вы здоровы, – напомнил ей Ярих.

Женщина скептично махнула рукой, а потом вдруг выпрямилась и прислушалась к себе.

– А то как и вправду полегчало. Полдня не кашляла. Ну да ладно, – поправила она платок, –Пошла я с хозяйством разбираться. Куда нам без курей, да без огорода, – объяснила она.

Ярих с Лиарной в это время, чистые и причесанные сидели на крыльце. Между ними, свернувшись калачиком, дремал Велиофант.

– Никогда не думал, что сидеть просто так, без дела может быть приятно, – Ярих вспомнил часто дремлющего на лавочке возле дома деда.

– А мне часто говорили, посиди, подумай, только…

– Тише, – перебил Лиарну Ярих, ему показалось, что он слышит голоса у забора. Рука его как обычно потянулась к заветному мешочку с землей, но его на поясе не оказалось, – А где земля в мешочке? – спросил он вышедшую с огорода хозяйку.

– Выкинула я ее в огороде, а мешочек выстирала, сейчас принесу.

Ярих едва не заплакал. Он чувствовал себя вдвойне беспомощными. «Я ничего не могу, –стучало в голове у мальчика маленьким молоточком, – Я больше не волшебник».

Разговор снаружи не показался. Едва не сорвав дверь с единственной петли, в ограду ворвалась толпа стражников, и, не утруждая себя приветствием, сразу приступила к делу, а именно – схватила Лиарну и Яриха. Один из них сделал попытку ухватить домового но, перепуганный спросонья Велиофант совершил дерзкий кульбит, до крови расцарапав руку захватчика и, высоко подскочив, пропал за забором. Не то что стражники – дети были в шоке от спортивных достижений своего солидного друга. Им, между тем, связывали руки жесткой, блестевшей кристаллами соли веревкой.

– Вымоченная в соли веревка? От колдовства? – недоумевала хозяйка. Она явно хотела что-то сказать в защиту детей, но перед лицом начальника городской стражи Шнюльфиком у нее отнялись и руки, и ноги, и язык. Он был легендой этого города, вроде бабы с косой. Их бессменный палач – Щекотун, был младенцем поперек него.

– Старые знакомые, – раздвинул губы в оскале Шнюльфик. Человек, при звуках милого имени которого никто не улыбался. Он как бы нечаянно потрогал перевязанную белой материей левую руку. Прищурился, вглядываясь в своих пленников, но, не увидев эффекта, с досадой отвернулся.

– Ну что ж, я окажу вам должное внимание, позже.

Тому, что Шнюльфик собственной персоной решил участвовать в поимке, в городе не удивились, уже все слышали историю о маленькой ведьме из леса, которая заколдовала пули.

– Ну вот, а ты говорил, – ткнул локтем в бок молодой стражник старого, – А я говорил! Надо было их еще утром брать! А я как рассказал нашим, кто в лесу был, про эту парочку да кота, Шнюльфик аж подпрыгнул, «Балбесы», – закричал! Я думал, пришибет.

– Тихо ты, – в свою очередь ткнул молодого в бок бородатый стражник. Он быстро поглядел по сторонам, – Не мели языком, подкоротят.

Молодой стражник обиженно засопел.

– Да не обижайся ты, я взаправду говорю. В нашем деле ведь, меньше говоришь – дольше живешь.

Улицы, по которым вели детей, были пустынными. «Еще бы, думал Ярих, всех распугали, охрана, называется». Он досадовал на себя, что не сберег мешочек, и решил проверить, действует ли его магия сама по себе, только придумал при этом то единственное, чего не смог бы осуществить и с помощью волшебной земли. Он захотел, чтобы его руки стали свободными, не подозревая, что веревка пропитана особым соляным раствором и с помощью магии снять ее невозможно. Тогда, решив не расходовать зря силы, он горячо пожелал, чтобы никто и ни каким способом не смог причинить вред Лиарне.

Они подошли к трехэтажному деревянному дому, который напоминал многоярусный пирог в ажурных завитушках. Только веселым и затейливым он был в прошлом. Теперь деревянные кружева почернели, местами обломились. Все указывало на то, что хозяева либо слишком заняты, либо не обращают внимания на такие условности как внешний лоск. Внутри было не лучше. Запыленные окна пропускали в комнаты мало света, что было на руку восьмилапым труженикам, следы бурной деятельности которых свисали отовсюду. Даже люди здесь ступали медленнее, говорили в полголоса. Так, словно в доме находится тяжелобольной.