Золотой век Атлантиды

Антей твердой поступью направился к алтарю и опустился на колени перед статуей Посейдона. Атотис охранял вход в святилище, чтобы никто не помешал молитвенному уединению Великого жреца.

Большой трехэтажный дворец Иерофанта, построенный из камня и дерева, примыкал к обширной пещере в склоне горы. Стены опирались на мощные базальтовые блоки. В центре дворца находился просторный открытый двор. Сквозь него свет и воздух проникал в расположенные вокруг него помещения. Верхний этаж занимали покои Антея и святилище Бога Посейдона. На втором – размещались жрецы и приближенные Иерофанта, а на первом – находились хозяйственные помещения и охрана. Во внешнем дворе дворца в дни празднеств проходили торжественные церемонии и шествия.

– Выйдем на террасу, Атотис, мне нужен свежий воздух! – произнес Иерофант, появившийся в дверях святилища.

Атотис поспешно снял со стены ярко горящий бронзовый светильник и стал спускаться по лестнице впереди Божественного жреца, освещая путь.

– Как идут дела на строительстве лабиринта? – поинтересовался Антей у своего спутника.

– Закончена отделка большого зала с восьмигранными колоннами. Строители приступили к прокладке последнего коридора. По плану остается соорудить еще две камеры, – кратко доложил Атотис.

– Что нового в городе?

– Первая группа ваятелей под руководством детей Солнца окончила обучение и ждет распоряжений, – сообщил кеметец.

– Прекрасно, Атотис! – удовлетворенно воскликнул Иерофант. – Скоро в Кемете начнется строительство грандиозного, величественного храма Солнца. Для этого я приглашу из Атлантиды лучших архитекторов. Отбери из кеметских ваятелей семерых самых способных для постижения таинства Божественных пропорций. Им предстоит упорно постигать искусство постройки храмов под наблюдением искусных зодчих-наставников из метрополии.

– Куда определить остальных ваятелей? – осведомился Атотис.

– Пока займи их на отделке залов лабиринта.

– Лучезарный, позволь обратиться к тебе с просьбой? – после некоторого колебания, смущенно заговорил жрец.

– Я слушаю тебя, Атотис, – мягко отозвался Иерофант.

– Несколько юных девушек Кемета почтительно просят тебя, Божественный, разрешить огненноволосой жрице Солнца Амферее обучить их священным танцам.

Антей на минуту задумался, затем строго произнес:

– Исполнительницам священных танцев предстоит дать обет целомудрия. Не только душа, но и тело жриц Солнца должны быть чисты, подобно лотосу на священном озере!

– Я предупредил об этом девушек, – учтиво поклонившись, тихо проговорил Атотис.

– После утренней молитвы пригласи ко мне жрицу Амферею, – распорядился Иерофант. – Мне необходимо знать, согласна ли она взять на себя роль наставницы в обучении девушек искусству священных танцев. Я уверен, Амферея с радостью примет это предложение.

Кеметец остановился и, с благодарностью взглянув на прекрасное великодушное лицо Божественного Антея, почтительно поклонился.

По широкой лестнице с гипсовыми ступенями, вдоль которой тянулись вверх красноствольные колонны, жрецы спустились на второй этаж и вышли на большую террасу.

Стояла глубокая тишина. Холодный серебристый свет луны озарял долину с окружающими ее горами. Ночной воздух был напоен благоуханным ароматом цветов. С террасы дворца открывался прекрасный вид на город. Среди тамариндов и смоковниц, в построенных из кирпича-сырца одноэтажных домах с плоскими крышами селились местные жители Кемета. Рядом с рощей цветущих магнолий располагались небольшие, облицованные голубой глазурированной черепицей двухэтажные виллы с алебастровыми и гранитными колоннами. В них жили атланты. Они руководили работами на рудниках и копях, наблюдали за добычей гранита и песчаника в нижнем течении Эридана, участвовали в сооружении гигантского лабиринта.

Люди селились на границе долины и горных хребтов, куда не могли достигать чудовищные разливы Эридана, смывавшего все на своем пути. После половодья вода уходила, оставляя в долине черный плодородный ил. Люди тут же засевали освободившуюся от воды землю, и благодатная земля покрывалась яркой, изумрудно-зеленой растительностью. По восхождению Сотиса[10] Божественный Антей точно предсказывал разлив великого Эридана, возвещавший начало солнечного года. В полноводной реке водились крокодилы и множество разнообразных рыб. В густых зарослях долины обитали львы, барсы, шакалы, могучие буйволы и быстроногие антилопы.

Иерофант погрузился в размышление: «Прошло уже семь долгих лет, как я нахожусь в Кемете. За эти годы сделано немало: идет разработка найденных залежей железной и медной руды, в пределах горного хребта открыты копи, где добываются изумруды, аквамарины, бериллы и хризолит. В области, лежащей на востоке страны, началась добыча золота, свинца, олова и бирюзы. Налажено изготовление из порошка ляпис-лазури высоко ценящейся ультрамариновой краски, которая дает великолепные синие цвета, особенно любимые атлантами, подходит к завершению строительство огромного лабиринта».

Великий жрец полюбил эту страну с ее трудолюбивым, поразительно талантливым народом. Кеметцы переняли некоторые обычаи атлантов и быстро впитывали знания, которыми с ними охотно делились пришельцы. Антей приблизил к себе Атотиса – самого талантливого из кеметцев, обладавшего исключительными способностями и необыкновенной памятью, и сам занялся его просвещением. Теперь Атотис, первый жрец из местных жителей, был незаменимым помощником Иерофанта, связующим звеном между ним и народом Кемета.

Стоя на террасе, кеметец восхищенно с глубоким чувством благоговения смотрел на Божественного Антея, от которого исходило сверхчеловеческое величие. Вокруг головы и плеч Иерофанта разливалось золотистое сияние, особенно заметное на фоне ночного звездного неба.

Внезапно тишину ночи взорвал мощный, яростный рев льва, вслед за ним раздался протяжный вой шакалов.

Два смуглых стражника, вооруженных копьями, луками и боевыми топорами из обсидиана, вышли из-за пилона дворца и остановились недалеко от террасы. Один из стражников был высоким, стройным юношей с прямыми иссиня-черными волосами и толстоватым носом на широком лице. Другой – крепкий коренастый мужчина с необычайно широкими плечами и стальными мускулами – как видно, обладал огромной физической силой. Его волевое лицо с низким лбом и густой черной бородой украшали большие задумчивые глаза.

– Реми, я слышал, твоего отца убил лев? – обращаясь к юноше, густым басом проговорил чернобородый стражник.

– Да, Тутмос! – горестно отозвался молодой воин. – Мой отец был смотрителем каналов. Огромный лев притаился в густых зарослях тростника и бросился на отца, когда тот проходил мимо. Лев буквально разорвал его на части!!!

– Странно, львы редко приближаются к жилищу людей, – удивленно произнес старший стражник.

– Ты давно прибыл в город, Реми? – поинтересовался Тутмос.

– Неделю назад. Я служил охранником на изумрудных копях. Среди вновь прибывших рабочих был человек, знавший моего отца. Он разыскал меня и сообщил о случившемся. После смерти отца моя мать и сестры остались без средств к существованию. Я попросил Посвященного Эфиалта, руководившего работами на копях, отпустить меня на несколько дней к семье. Он проявил сочувствие и не только отправил меня с караваном изумрудов в город, но и написал письмо жрецу, ответственному за охрану дворца. Меня взяли стражником во дворец Божественного Антея. Теперь, находясь рядом, я смогу заботиться о своей семье.

Выслушав рассказ юноши, чернобородый воин кивнул головой и дружески похлопал его по плечу.

– Я должен убить этого проклятого льва!!! – рубанув рукой воздух, с отчаянием воскликнул юноша. – Тутмос, ты пользуешься здесь уважением, помоги мне попасть в отряд охотников!

– Реми, твое решение отомстить за смерть отца похвально, и я постараюсь тебе помочь, – немного подумав, Тутмос строго добавил. – Надеюсь, ты окажешься храбрецом, и мне не придется за тебя краснеть!

– Благодарю за участие!!! – воскликнул молодой воин, низко поклонившись бородатому стражнику. – Будь уверен, Тутмос, я оправдаю твое доверие!

Тутмос и Реми вышли на середину большого внешнего двора, окруженного барельефными колоннами из желтого песчаника. Ночную тишину нарушало лишь тихое журчание фонтана. Из-за облака выплыла луна и осветила стражников, одетых в короткие полосатые юбочки и чепцы, защищающие днем от палящих лучей солнца. Их руки и плечи были открыты, а грудь прикрывал нагрудник из толстой ткани.

– Скажи, Тутмос, а ты видел живущего в этом дворце Божественного Антея? – смущенно кашлянув, поинтересовался Реми.

– Конечно видел! – с глубокомысленным и важным видом отозвался Тутмос. Сделав паузу, чернобородый воин собрался с мыслями и начал рассказывать. – Во время празднования Дней Весеннего и Осеннего равноденствия по городу и около дворца проходит торжественная процессия, сопровождаемая пением священных гимнов. Жрецы в длинных белых одеяниях и нагрудниках, усыпанных драгоценными камнями, несут изображения Солнца и Дракона. Рядом с дворцом на возвышении, покрытом шкурой льва с золотыми когтями и глазами из изумрудов, под пурпурным балдахином, затканным золотыми лотосами, стоит трон. Он сделан из черного дерева и слоновой кости, богато украшен перламутром и самоцветами. На спинке трона изображен золотой Дракон, а подлокотники заканчиваются золотыми бычьими головами с глазами из аметистов. Когда процессия входит во двор дворца, а жрецы начинают петь гимн Солнцу, из дверей появляется Божественный Антей, сияющий как само Солнце. На его золотые волосы надета драгоценная корона, увенчанная змеей с горящими глазами. Белоснежная одежда вышита золотом, а на нагруднике сверкают двенадцать редкостных по красоте больших драгоценных камней. Великий жрец держит в руках сапфировый жезл, обвитый цветами лотоса.[11] Ни один смертный не может выдержать взгляд его сияющих бирюзовых глаз. Божественный Антей произносит слова молитвы и садится на трон. По обе стороны от него выстраиваются жрецы.

Из дворца выходят десять белокожих танцовщиц. На площадке перед троном они исполняют священный танец Солнца. Но самая чудесная среди них – жрица Солнца Амферея! Стройная фигура жрицы и ее прекрасное лицо с большими изумрудными глазами исполнены необыкновенного величия. В роскошные длинные волосы, цвета огня, вплетены нити жемчуга, а на голове Амфереи искрится и переливается диадема в виде лотоса. Во время танца взмах ее нежных рук подобен крыльям птицы. Кажется, еще мгновение и Амферея оторвется от земли и взлетит в высокое, пылающее синевой небо. Среди женщин Кемета нет равных этой дивной атлантской жрице!!!

Тутмос глубоко вздохнул, поправил на плече лук и переступил затекшими ногами.

– Что же бывает дальше? – с нетерпением спросил Реми, тронув стражника за плечо.

Снисходительно взглянув на восхищенного юношу, Тутмос вновь обрел дар красноречия и продолжил свой рассказ:

– После окончания торжественной церемонии к трону Божественного Антея может подойти каждый кеметец. Поводыри ведут к нему слепых и немощных, матери держат на руках больных детей, на носилках несут умирающих и обездвиженных. Легкого прикосновения руки Иерофанта бывает достаточно, чтобы слепой прозрел, а глухой услышал пение птиц! Бледные личики детей покрываются румянцем, и они начинают весело смеяться! Парализованные люди встают на ноги. Для продолжения лечения, некоторых больных Божественный Антей поручает заботам жрецов, врачующих в небольшом здании, расположенном недалеко от дворца.

– Скажи, Тутмос, чем отличается Божественный Антей от других атлантов? – настойчиво допытывался любознательный Реми.

– Ни у кого из них нет золотистой кожи и таких сверкающих золотых волос. Иерофант на голову выше других атлантов, а самый высокий из кеметцев едва достигает его груди. Потерпи, Реми, скоро ты сам все увидишь и узнаешь! – многозначительно произнес Тутмос.

Стражники тронулись с места и неспешно пошли вдоль колонн, окружавших внешний двор.

– Тутмос, как ты думаешь, Божественный Антей бессмертен? – раздался издали приглушенный голос Реми.

– Думаю, да, – пробасил в ответ чернобородый воин.

По губам Иерофанта, терзаемого смутной тревогой, скользнула мягкая улыбка. Коснувшись рукой груди, Антей тяжело вздохнул и оглянулся на жреца, стоявшего поодаль. Черные глаза Атотиса, оттененные густыми ресницами, светились глубоким умом. Кеметец внутренне чувствовал тревогу Иерофанта, но не находил ей объяснения. Почтительно приблизившись, Атотис поклонился, ожидая приказаний.

– Позаботься о Реми и, если нужно, окажи помощь его семье! – великодушно распорядился Божественный жрец.

Затем Иерофант достал из-за пояса небольшую орихалковую пластинку, с выгравированными на ней таинственными знаками, и вручил Атотису. Кеметец устремился в дальний конец террасы, заканчивающейся большой двухстворчатой дверью. На одной створке был изображен золотой Дракон, а на другой – знак странствующего Солнца в виде круга с радиально расходящимися против часовой стрелки отростками. Жрец вставил пластинку в паз между створками. Раздался нежный, хрустальный звон, тяжелые створки двери медленно поползли в стороны. Золотистый свет озарил обширную карстовую пещеру. Атотис вернул пластинку подошедшему Антею и вслед за ним вошел внутрь ярко освещенной пещеры.

Полупрозрачный, медово-желтый мраморный оникс в виде натеков покрывал стены и пол пещеры. С потолка спускались яркие сталактиты, с пола навстречу им поднимались причудливые сталагмиты. Посреди пещеры стоял испускающий огнистое сияние двухместный дельтокрылый вимман[12] с вертикальным хвостовым оперением. Иерофант приблизился к вимману и занял место пилота, за его спиной расположился Атотис. Раздался тихий мелодичный звук – легко отделившись от пола, воздушный корабль вылетел из пещеры и взмыл в звездное небо.

– Золотая птица! Золотая птица!!! – взмахнув руками, со смятением и страхом закричал Реми. – Я видел ее однажды над изумрудными копями!

– Успокойся, Реми, – невозмутимо и веско отозвался Тутмос. – Эта могучая птица обитает во дворце, к тому же она неживая.

– Неживое летать не может!!! – подозрительно взглянув на бородатого воина, обиделся юноша.

– Поверь мне! Может, если им управляет Божественный Антей! – незлобно усмехнувшись над недоверчивостью молодого воина, басовито возразил Тутмос. – Это поистине чудесная птица. Когда на город напали полудикие черные племена людоедов, блистающая как солнце птица, окруженная радужным светом, неподвижно зависла над нападавшими. Раздался оглушительный грохот, засверкали молнии, на дикарей обрушился огненный дождь. Обезумевшие от страха и ужаса людоеды с дикими воплями бросились наутек. И еще долгое время их преследовал, извергая огонь, этот летающий дракон. Находясь во дворце, Реми, ты увидишь и узнаешь еще много необыкновенного и чудесного.

Раскрыв от изумления рот, потрясенный Реми с невольным трепетом посмотрел вслед скрывшемуся в ночи вимману .

Глава 3. Сфинкс

Колоссальный, высеченный из скалы Сфинкс смотрел своими каменными очами в море. Пенные волны с шумом разбивались недалеко от его ног. Проходили столетия, но незыблемо стоял этот несокрушимый символ природы и человека, олицетворявший все первоэлементы и силы природы. Красное лицо Сфинкса в обрамлении ритуального головного убора было обращено на восток, навстречу восходящему солнцу.

Атланты изваяли гигантского Сфинкса как ключ к тайне, скрывающейся глубоко под землей, в таинственных хранилищах бесконечного лабиринта с мощными непоколебимыми стенами, не боящимися ни землетрясений, ни наводнений. Стены и колонны больших залов лабиринта были покрыты барельефами, иероглифами и рисунками. Узкие извилистые коридоры, снабженные тайными устройствами и ловушками, вели в обширные книгохранилища, заполненные бесценными папирусными и пергаментными свитками, написанными выдающимися учеными и жрецами Атлантиды. Эти рукописи охватывали различные области знаний, касающиеся счета и измерений, названий и свойств лечебных растений. Здесь же хранились трактаты по хирургии, астрономии, астрологии и подробные географические карты. В специально приспособленных залах лабиринта хранились произведения искусства атлантов.

Позади символического зверя возвышалась большая горная цепь. Над нею простиралось необъятное небо в россыпи бриллиантовых звезд, с серебристым туманом Млечного Пути, утопающим за горизонтом в глубине моря.

Теплый влажный ветер развевал золотые волосы Антея, стоявшего на берегу рядом с исполинским Сфинксом. Взгляд Иерофанта был прикован к яркой голове чудовищной Кометы, захватившей половину неба. Антей вдруг понял причину мучившей его непонятной тревоги, и словно миллионы раскаленных игл пронзили его мозг. Именно космическая странница таила в себе страшную угрозу.

Издав тихий возглас, Атотис молитвенно сложил руки и опустился на колени рядом с вимманом. Сердце Божественного Антея радостно забилось. Над морем вспыхнул столб ослепительно белого лучезарного света, сформировавшийся в парящую в воздухе величественную фигуру Первосвященника Атлантиды Кроноса.

Проницательный взор Иерофанта мгновенно уловил в бесстрастном облике Верховного жреца скрытое чувство безысходности и щемящей тоски. Озабоченный Антей скрестил на груди руки и почтительно склонился перед Первосвященником.

– Рад видеть тебя, сын мой! – ласково произнес Кронос.

– Я приветствую тебя, Божественный отец и учитель! Да продлятся твои благословенные годы! – ответил Антей, с тревогой глядя на постаревшее лицо и утомленные глаза Первосвященника. – Что случилось, отец? И какую опасность несет нам эта Комета?

Выражение глаз Верховного жреца резко переменилось, вместо потока тепла и мягкости в них вдруг разверзлась черная бездна, наполненная непереносимой болью и отчаянием.

– Несколько дней назад, – сурово и горестно заговорил Кронос, – распалось ядро Кометы, и примерно через месяц гигантский метеорит – осколок Кометы – столкнется с Землей. Последствия этого столкновения могут быть чудовищны и непредсказуемы. Сегодня в полдень на Посейдонисе состоится экстренное заседание Верховного Совета Атлантиды с участием Царя Тхеветата, высочайших Посвященных и всех архонтов.[13] Совет собирается для обсуждения создавшегося положения и принятия надлежащих мер для спасения населения и ценностей. Антей, мне необходима твоя помощь. В ходе заседания могут возникнуть низменные панические настроения среди архонтов. Твое присутствие на Верховном Совете окажет содействие мне и Тхеветату в выборе единственно правильного решения.

Иерофант до глубины души был потрясен сообщением Кроноса о неизбежности космической катастрофы. Его лицо, казалось, на миг окаменело. Быстро справившись с охватившим его волнением, Антей твердо заявил:

– На рассвете я буду в столице! – и, помолчав, добавил. – Я чувствую, что падение на Землю фрагмента Кометы таит в себе угрозу не только для цивилизации атлантов, но и для всего Человечества.

– Доложи мне вкратце о состоянии дел в Кемете, – сменил тему разговора Верховный жрец.

– Хорошо, отец, – с легким поклоном проговорил Антей – Лабиринт почти достроен, его хранилища постепенно заполняются бесценными рукописями, произведениями искусства и точнейшими приборами. Начата разработка богатейших залежей железной и медной руды. Налажено производство великолепной ультрамариновой краски из бирюзы. Несколько успешно прошедших обучение местных жителей стали ваятелями. Во всех делах неоценима помощь Атотиса – первого кеметца, ставшего жрецом. Он необычайно талантлив и по многим качествам превосходит большинство атлантов. Его желание познать Истину – безгранично, а терпение – неистощимо.

Кронос с интересом взглянул на застывшую у виммана коленопреклоненную фигуру черноволосого жреца. Атотис не слышал ни звука, но ясно понимал, что между двумя лучезарными Богами идет напряженная беседа.

– Атотис! – прозвучал вдруг в голове кеметца мощный, властный голос Первосвященника, заставивший затрепетать и завибрировать каждую клеточку его тела. – Ты удостоился великой чести посетить столицу Атлантиды.

В смятении Атотис поднял голову, величественная фигура Верховного жреца Кроноса медленно растаяла в воздухе, оставив после себя нежное радужное сияние. Вскоре погасло и оно.

– Пригласи ко мне дежурного мастера-строителя лабиринта, – обернувшись к своему помощнику, приказал Антей.

Слегка покачиваясь от пережитого, Атотис побежал вдоль Сфинкса. У проема, находящегося с тыльной стороны гигантского изваяния, прохаживался угрюмый охранник-атлант, вооруженный луком и висящим на боку коротким мечом. При виде смуглого широкоплечего жреца стражник презрительно скривил губы и отвернулся. Он ненавидел Атотиса и завидовал ему, не в силах понять, что нашел Иерофант в этой черноволосой кеметской обезьяне. С сожалением взглянув на стражника, Атотис покачал головой и исчез в темном проеме. Из проема вели два прохода. Один из них поднимался наверх в потайную камеру, где помещались особо ценные приборы, используемые на строительстве. Другой – спускался в глубину Сфинкса, в просторный зал, от которого начинался лабиринт с его подземными переходами, извилистыми поворотами и тупиками.

В зале, склонившись над большим столом, заваленным многочисленными чертежами и расчетами, стоял высокий атлант в удобном льняном одеянии. Густые каштановые волосы, перехваченные золотым обручем, обрамляли добродушное веселое лицо с горбатым носом и веснушками на светлой коже. Заслышав шаги, атлант поднял на вошедшего голубые глаза с ясным проницательным взглядом, и приветливо улыбнулся.

– Атотис, друг мой! – радостно воскликнул атлант. – Каким ветром занесло тебя в мою каменную пещеру?

– Дорогой Гиллус, я рад видеть тебя в добром здравии и хорошем настроении! Над чем работаешь? – деловито спросил Атотис, наметанным взглядом окинув груду исчерченных чертежей, громоздившихся на столе.

– Я разрабатываю проект новых способов орошения кеметской земли,– вдумчиво отозвался атлант.

– Гиллус, ты прекрасный человек и талантливый мастер, сделавший много хорошего для моей родины. Я горжусь дружбой с тобой! – крепко пожав руку атланту, с теплотой и искренностью в голосе проговорил Атотис.

– Если ты, друг мой, и дальше будешь петь мне подобные дифирамбы, я покраснею, как девушка, – звонко рассмеялся мастер-строитель.

– Гиллус, – серьезно глядя в добродушное лицо атланта, сказал жрец, – Божественный Антей ждет тебя наверху у Сфинкса.

Атотис и, немного озадаченный ночным визитом Иерофанта, главный мастер-строитель лабиринта поспешно направились к выходу.

– Меня пригласили посетить столицу Атлантиды, – на ходу сообщил другу жрец.

– Я безмерно рад за тебя, Атотис! Ты увидишь самый прекрасный в мире город и сказочную природу Атлантиды: ее бурные реки и бесчисленные водопады, высочайшие горы и безбрежный ослепительно синий океан, – с чувством проговорил Гиллус.

Выйдя из Сфинкса, Атотис ускорил шаги. Мастер-строитель оглянулся и увидел злобные глаза охранника, устремленные на кеметского жреца, и руку, непроизвольно сжимавшую рукоять меча.

– А не послать ли тебя в каменоломню простым рабочим? – подумал, нахмурившись, Гиллус. – Нет, пожалуй, ты отравишь своей ненавистью всех работающих там кеметцев. Уж лучше я отошлю тебя на Посейдонис, там ты будешь чистить конюшни на ипподроме и проклинать свое глупое тщеславие.

Чрезвычайно довольный принятым решением, Гиллус бросил презрительный взгляд на охваченного темной яростью охранника и поспешил вслед за Атотисом к ожидавшему их Иерофанту.

– Я слушаю тебя, Великий, – низко склонившись перед Божественным Антеем, почтительно произнес мастер-строитель.

– Мне очень приятно видеть тебя, Гиллус. Я просмотрел чертежи твоих хитроумных тайных устройств, предназначенных для защиты хранилищ лабиринта. Они выше всяких похвал! Какие еще идеи родились в твоей гениальной голове? – поинтересовался Иерофант.

– Я заканчиваю также разработку проекта новых способов орошения земли Кемета, – подняв голову, учтиво доложил мастер.

– Это замечательно, Гиллус, ты поистине великий строитель и изобретатель, – с лучезарной улыбкой проговорил Божественный Антей. – Я всегда рад видеть тебя в своем дворце и находить достойное применение твоим новым проектам и интересным идеям.

Иерофант сообщил, что ему необходимо срочно отбыть на Посейдонис, и отдал Гиллусу необходимые распоряжения на время своего отсутствия.

– У тебя есть ко мне какие-либо просьбы, Гиллус? – закончив деловой разговор, спросил Великий жрец.

– Божественный, – смущенно, с мольбой в голосе заговорил мастер-строитель. – Позволь Атотису посетить мой дом на Посейдонисе. Моей сестре скоро исполняется восемнадцать лет, и я очень хотел бы передать ей подарок.

– Он непременно сделает это, – великодушно пообещал Божественный Антей.

Обрадованный Гиллус бережно снял с себя прекрасное жемчужное ожерелье, которое носил на шее под одеждой, и вручил его Атотису. Иерофант взял из рук кеметского жреца украшение и внимательно осмотрел большую, величиной с орех, голубую жемчужину, расположенную в центре ожерелья.