Дочь Пустого

Они говорили между собой, словно не замечали меня. Я находилась в центре камеры, а на руках вновь были блокирующие магию цепи. На мне буквально висела черная одежда. Волосы были собраны в хвост. Босые ноги на удивление не замерзли.

– Что вам от меня надо? – крикнула я, напоминая им о своем присутствии.

– Твоя жизнь. До поры до времени.

– Несмешно, Вильям, – огрызнулась я. – Скажите мне правду!

Принцы переглянулись. После чего Питер сказал:

– Совсем скоро ты встретишься со своим отцом.

– И что с того? – воскликнула я и дернула руками. Цепи зазвенели. – Вам-то что от этого?

– Мы получим бессмертие.

– Но вы и так бессмертны.

– Мы да, наши тела нет. Знаешь, спустя несколько тысяч лет надоедает постоянно менять оболочки.

– И всего – то? – не поверила я словам Питера. – А как же править миром?

– Мы уже правим, – на прощание ответили они и испарились.

* * *

Голоса. Кажется, я слышала их даже здесь в тусклой темнице. Руки ужасно болели и ныли от цепей. Голоса принадлежали людям и душам тех, кто встретил смерть на своем пути. Их было много. Громкие и тихие, звонкие и глухие. Одни просили спасти, другие призывали тьму. Но были и другие голоса, они молили о свете.

Эндирион. Где он? Что с ним сейчас? Мое сердце чувствовало тревогу и приближение рокового дня. Но я была заперта в четырех стенах, пленница без единого шанса выбраться.

Мои глаза болели от яркого света, когда в темницу спускался кто-то из братьев. Каждый из них поил меня водой, после которой я проваливалась в сон, где меня преследовала лишь боль. Она всегда была разной: резкой, ноющей, тупой, острой. Я открывала глаза за несколько часов до прихода другого принца Тьмы. Это время позволяло мне прийти в себя, забыть кошмар и отдохнуть от боли.

Кажется, на третий день у меня дико заныли ноги и спина, цепи по-прежнему не давали полностью сесть. Они скрипели и звенели каждый раз, когда я шевелилась. Цепи тоже пели свою песню, я погружалась в нее, отвлекалась от мыслей о братьях и Эндирионе. В один миг голоса, шепот ворона и звон оков слились в единую мелодию, некая сила внутри меня дала о себе знать.

Моя метка загорелась красным пламенем, которое постепенно превратилось в черный огонь. Он не обжигал, наоборот давал мне силы. Тени завертелись вокруг, словно охраняя. Цепи осыпались на холодный пол. Я рухнула на колени, ощутив ладонями черный камень.

– Вставай, – неожиданно сказал знакомый голос, и кто-то попытался меня поднять. – Ну же, Фея!

– Ты не настоящий, – прошептала я, поднимаясь.

Меня пошатывало от энергии, питающей мою магию, мой огонь. Она принадлежала ему, светлая и чистая. Эндириону. Он помог мне встать на ноги и все еще продолжал держать, не давая вновь упасть. Он был рядом. На глазах появились слезы, моя правая рука легла ему на щеку. Рубиновые глаза смотрели как раньше. С любовью и светом.

– Рион, – прошептала я его имя, первая слеза упала на пол. – Это ты!

– Я, любимая, – улыбнулся он и прижал меня к себе.

– Но как?

– Твой молчаливый призыв, – улыбнулся юноша. – Нам пора бежать.

Стоило последним словам прозвучать, в мою темницу ворвались принцы. Они схватили Риона и начали бить, пока Питер крепко держал меня. Я кричала и вырывалась, желала помочь любимому, но ему снова и снова наносили удары. Слезы градом стекали по моим щекам, когда Эндирион держался за живот на грязном кровавом полу. Он пытался отбиваться, но против троих сильных темных существ был бессилен.

– Снова, Фрея, история повторяется, – на ухо зловеще произнес старший принц. – Сын Света страдает из-за тебя и на твоих глазах.

– Отпустите меня! – в ответ прорычала я.

– Смотри, Фрея! Внимательно смотри! – тихий голос приказывал мне, я послушалась.

Перед глазами все поплыло, Рион и его кровь исчезли. Я по-прежнему была закована в цепи. Питер стоял напротив и коварно улыбался. Только после этого я увидела Вильяма, магия которого отпустила меня из своих объятий. Он напоминал мне довольного кота. Младший принц плавной походкой подошел ко мне и больно схватил за подбородок.

– Маленькая Фрея, – промурлыкал мне на ухо. – Ты все еще борешься с нами, чувствуешь боль, которую я посылаю тебе. Когда же ты перестанешь это делать? Бороться.

Смотря ему в глаза, я ответила:

– Никогда, – после чего получила пощечину.

Моя щека пылала огнем, а в душе росла злость на принцев. Я ненавидела их всем сердцем.

– А зря, – улыбнулся младший принц. – Очень зря, Фрея, Дочь Пустого.

Я снова погрузилась во тьму, где было мое прошлое, что несло боль и страдания. Наш побег с Рионом стал мои персональным адом и повторялся раз за разом. Боль резала по сердцу, скребла душу. Я рыдала и кричала. Вскоре к гибели Эндириона добавились и смерти обычных людей, которые умирали от моих рук.

Та, что должна быть спасением, стала концом.

Последователи Светлой богини тщательно скрывались от принцев Тьмы и верили в меня. Но я была орудием смерти, а не спасением мира.

Мысли об этом несли свою боль. Кажется, из нее и состоял мир, она схватила меня в тиски и не отпускала. Я должна страдать и страдала, а все из-за того, что по рождению была не простым человеком.

Возможно, все мои видения – иллюзия Вильяма. Он упивался моей болью. Она была слишком сильной, и я не могла с ней справиться. А может быть, мне нравилось ее терпеть, и поэтому я позволяла братьям издеваться над собой. Сил бороться не осталось. Я хотела умереть, но принцы Тьмы не давали мне этого сделать, ожидая дня, когда отец встретится со мной.

Глава 18

Тьма правила этим миром, несмотря на то что Свет тоже имел на это право. Они всегда противостояли друг другу, как и их дети. Забвение, Голод, Боль и Смерть поднимут свой легион из мертвых, принц Света же будет вести за собой обычных людей, верующих в лучший мир.

И наступит день, когда Свет восстанет из мрака и сразится с Тьмой. Об этом дне будут ходить легенды. А о главных героях сражения будут говорить шепотом, вспоминая войну пяти принцев и одной принцессы.

Из старинных записей Темных…

* * *

Руки окрасила кровь, когда я открыла глаза. Рядом со мной стоял Энтони, пожирая голодным взглядом. Пальцами он коснулся моих запястий, где продолжали сочиться раны. Моя кровь оказалась на его руках, после чего юноша с медными волосами попробовал ее на вкус. От удовольствия он закатил глаза и блаженно улыбнулся.

– Ты прекрасна, Фрея, а твою кровь можно сравнить с изысканным блюдом.

Я промолчала, смотря на него исподлобья. Пряди волос спадали мне на лоб, мешая. Я тяжело дышала после очередной иллюзии, где боль была настоящей.

– А твои глаза, – снова заговорил принц, – чистый янтарь. Та еще редкость.

Я собрала все силы и прошептала:

– Что тебе нужно?

Он ухмыльнулся, сделал пару шагов в мою сторону. Его черный камзол был застегнут на три пуговицы и украшен рубинами, словно кровью. Темный принц – красавец, как и его братья. Но на самом деле это были всего лишь оболочки, которыми управляли древние существа.

– Хотел лично узнать, почему ты все еще борешься с нами и почему вторая твоя сущность не выходит в мир. Ты очень сильная, Фрея.

– Это не так, – едва произнесла я, как вокруг меня воцарилась тьма. Мой ад продолжался.

Теперь я находилась наедине с Онерилом, на груди которого росло кровавое пятно. Я успела поймать его тело, и мы вместе упали на пол. Глаза юноши остекленели, его кровь забрызгала мое белоснежное платье. Он был холодным, мертвым, а я продолжала сидеть и плакать. На миг закрыла глаза и сделала глубокий вдох, когда открыла – возле меня возвышалась гора мертвых тел. Все они поднимались на ноги по команде Темных принцев.

Эту армию я сотворила собственными руками. Мертвецы, что некогда были живыми, выглядели устрашающе. Холодные, с бледной кожей и синими губами. А их глаза… Это не передать словами. Пустота царила в них. И смерть.

Их было бесчисленное множество, и все они смотрели в небо, где темное существо через миг приняло человеческую форму и предстало передо мной красивым мужчиной в возрасте. Когда его ноги коснулись земли, пыль поднялась вверх, а туман, что сопровождал его, рассеялся. Он был одет во все черное. Как сама тьма. Мужчина и был ей.

И моим отцом. Медленно он подошел ко мне, протянул руку и улыбаясь сказал:

– Вставай, Фрея.

Его улыбка казалась знакомой, может, потому что я часто видела ее во снах. У меня были светлые волосы, у него черные, такие же, как у Питера. А глаза казались бездонными.

– Ну же, доченька, – вновь раздался мужской баритон. – Поднимайся.

И я послушалась. Оставила бездыханное тело и поднялась на ноги, в белом платье, которое по-прежнему было в чужой крови. Отец стоял напротив и внимательно рассматривал мое лицо, его холодная ладонь коснулась щеки.

– Ты у меня такая красавица. Так похожа на мать.

Я почти не дышала. В голове пустота. Мои глаза были прикованы к улыбающемуся мне отцу. Я смотрела на него и не могла понять, как он мог быть самой тьмой.

– Неужели не узнаешь отца?

Вопрос был грубым, как и его выражение лица. Я вспомнила, что это всего лишь оболочка. Как и у принцев Тьмы. Все они были древними существами.

– Мы никогда не виделись, – промолвила я.

– Ошибаешься, – снова улыбнулся он, – я всегда был рядом. И во снах твоих, и в видениях, Фрея.

– Ты Темный бог.

– А ты моя Дочь.

Я знала это, ведь ощущала его сильную темную энергию. Она витала в воздухе. Как и запах смерти повсюду. И море трупов. Все тела оставались бездыханными и синими. Вокруг меня не было ни одной живой души. Отец стоял, гордо расправив плечи. Его глаза горели тьмой, а улыбка была белоснежной.

– Это неправда, – прошептала я, замотав головой. – Это все иллюзия.

– Это реальность, – гаркнул отец, – посмотри только.

Весь мир погряз во тьме, без луча надежды на спасение. И я была тому виной. Здесь пахло смертью, она пировала. Пустой бог смотрел на все это свысока, словно весь мир преклонил колени. Где-то далеко в душе что-то кричало об обмане, который я видела своими янтарными глазами.

– Это не может быть реальностью, – продолжила я стоять на своем. – Ты не можешь быть здесь.

Отец повернулся ко мне. На его прекрасном лице сиял оскал. Неожиданно он громко рассмеялся, и смех его стал приговором для тысяч невинных.

– Фрея, моя милая дочь, – чуть успокоившись, произнес мужчина, вокруг которого парили тени. – Тьма пришла в этот мир со мной, и она реальна, как ты и я.

В этот же миг я почувствовала легкое покалывание на метке. Теплое и такое знакомое.

– Я Темный бог, я есть начало и конец всего, – продолжил свою речь отец. – А твоя мать была порождением Света, она поклонялась Светлой богине и сама была ярким лучом. Возможно, потому я выбрал ее.

– Выбрал для чего? – мой голос дрогнул.

– Выбрал для продолжения рода. Дитя Света должно было родить дочь Тьмы, иначе ты бы родилась мертвой, – пояснил Пустой. – Свет есть начало всего живого, и дышишь ты только благодаря своей матери.

– Нет, – прошептала я, роняя первые слезы на землю. – Ты не мог ей воспользоваться, ты любил ее!

– Я Тьма, я не умею любить, – бесстрастно ответил он и посмотрел вдаль на царящий хаос.

– Ненавижу тебя! – закричала я, теневой огонь вспыхнул на моих пальцах. – И ты не настоящий.

Словно в подтверждение моих слов этот мир дрогнул, а после вновь стал расплывчатым. Еще через миг я оказалась в своей камере, по-прежнему закованная в цепи. Все четверо принцев стояли рядом и с некоторым удивлением смотрели на меня. Глаза Питера горели черным огнем, в то время как Тони смотрел голодным взглядом. Келлан и Вильям стояли чуть позади, тени падали на их лица.

– Она снова справилась, – шумно выдохнул Энтони. – Как она смогла?

Я тяжело дышала, думала о видении, которое на меня наслали братья.

– Зачем? – с трудом выдавила из себя я.

– Ты действительно хочешь знать ответ? – спросил Питер, медленно переведя взгляд с моего лица на мои руки.

Там все еще играли искры теневого огня, который появился в иллюзии, но сейчас был реальным. Я чувствовала его тепло, его энергию.

– Вы боитесь меня, – неожиданно даже для себя я начала хрипло смеяться. – Вы боитесь моей силы, которую не можете сломать. Ты, Питер, не можешь заставить меня забыть, кем я являюсь на самом деле, а ты, Вилли, не можешь принести мне боль, потому что мне нравится ее ощущать, как напоминание о моем прошлом. И даже Голод со Смертью мне не помеха.

– Она спятила, – пробормотал удивленно Келлан.

– Нет, она вся в отца, – поправил его Вильям и подошел ко мне ближе. – Ты далеко не так сильна, как думаешь.

– Более того, я истощена, – смотря ему в глаза, ответила я. – Очень истощена. Я чувствую магический голод. Он разрывает мою душу на куски уже много дней.

– И все равно ты борешься.

– Вы забыли, что я рождена от Темного бога и женщины, которая является порождением Света. Нет, не так. Моя мать была Богиней Света.

– Мы искоренили весь твой свет, когда ты была младенцем, – прорычал Вильям, сжимая кулаки.

– Не до конца, – сквозь боль и слезы усмехнулась я. – Иначе бы я просто умерла, ведь свет – начало жизни. Я дышу полной грудью благодаря ему.

– Это ничего не меняет, – в один голос произнесли братья и в ответ вновь услышали мой смех и звон цепей.

– Ошибаетесь, – нервно сказала я, – это меняет все. Как и песни ворона. Он пел мне о вас.

Кажется, мои слова сильно ударили по принцам, они побледнели.

– Песни ворона? – переспросил старший брат.

– Да, сказание о прошлом, настоящем и будущем.

– А голоса? – поинтересовался Келлан. – Ты их слышишь? Давно?

– Да, – призналась я. – Они все говорят мне о днях, когда смерть настигла их. Они все поют мне о тьме и свете. И ворон с ними.

Братья молчали. Все. Каждый из них смотрел на меня, словно увидел призрака. Или саму смерть.

– Я так устала, – призналась я, сама не зная почему. – Не могу больше слушать их крики и вопли, это сводит с ума.

– Неужели, Питер, это правда? – обратился Энтони к старшему принцу. – Неужели пророчество сбывается?

– Да, но не то, что было предсказано Темным богом.

– А какое? – не понял Келлан, изменившись в лице.

– Разве было еще одно? – уточнил Вилли, нахмурив брови.

– Было, и оно такое же древнее, как и темное, – медленно кивнув, ответил Пит.

Я подняла заплаканные глаза на братьев, криво улыбнулась и произнесла:

– Он говорит о светлом пророчестве, которое давным-давно изрекла Богиня Света.

Глава 19

Давным-давно, когда мироздание утопало в хаосе, во всепоглощающей Тьме внезапно родился Свет. Он привнес в этот мир дар самой жизни и усыпил хаос. Свет принадлежал вселенной так же, как был неотъемлемой частью Дочери Пустого, которая родилась бы мертвой без него. Именно Свет позволил наследнице Тьмы стать истинно живой: дышать и чувствовать, смеяться и плакать. И как бы Пустой бог ни жаждал избавить дочь от Света, он не мог окончательно лишить ее этой энергии.

Потому в юной принцессе, искренне любившей мир, все еще крепла капля Света, поддерживая ее жизнь. Свет научил ее любить и быть любимой, показал краски мира. Он жил внутри нее.

Темные принцы не знали, что последователи Светлой богини всегда присматривали за девочкой, пусть и издалека. Они верили: однажды она восстанет против темных и поведет армию в бой, однако для этого ей придется пройти через многое…

Из старинных записей Светлых…

* * *

Каждая новая иллюзия братьев была искуснее предыдущей. Боль и страдания въелись под кожу и стали для меня обыденностью, как и песни красноглазого Ворона, глаза которого напоминали о принце Света.

Эндирион. Одно имя. Моя молитва. Моя любовь и жизнь. А также – очередная доза боли и страданий. Как давно я его не видела? Как долго не слышала его бархатистый голос?

Не знаю. Зато голоса людей, настигнутых смертью, преследовали меня везде. С каждым разом их становилось все больше. Они шептали мне, пели и кричали о том светлом будущем, в которое верили до последнего. В которое хотелось верить мне, но я была потеряна. Заблудшая душа во Тьме. И мне хотелось забыть об ужасе и хаосе, что царили в мире.

Братья всю жизнь вились надо мной словно коршуны. Забвение, Голод, Боль и Смерть. Четыре древних существа, которые брали начало из самой Тьмы. Древние существа, что пришли в этот мир намного раньше меня. Монстры, не ведавшие ни Света, ни любви. Они были посланниками ада, а может, и его исчадиями. Принцы, гнилые внутри, никогда не могли понять, что в мире есть что-то важнее Тьмы. Сам Свет.

По легендам и сказаниям Ворона, я знала его историю. Как он зародился во Тьме и почему мог ей противостоять. Пророчество, о котором знал лишь Питер, я услышала от черного Ворона, он любил мне петь свои песни.

Пророчество Света гласило: однажды Тьма вернется в этот мир, и тогда появится принцесса, которая будет дорожить жизнью и защищать народ. Несмотря на кровь Темного бога в ее венах, она станет лучом надежды, который сможет закончить войну Света и Тьмы и принести спокойствие в мир. Но сначала ей придется пережить Забвение, затем Голод и Боль, а после скорую Смерть. Лишь песни Ворона, голоса людей и любовь юноши Света помогут преодолеть преграды и наконец спасти мир от хаоса, принесенного этому миру ее отцом.

Что-то внутри меня верило в эти слова. Возможно, та самая капля Света, которая все еще позволяла мне жить. У меня оставалась надежда, небольшая, но упорная. Я верила, что очень скоро мой кошмар закончится. Вот только каждый день личный ад становился все невыносимее.

Некогда любимые братья по-прежнему причиняли боль и страдания. Заставляли переживать заново все самые ужасные моменты моей жизни. Рождение. Жизнь во дворце. Первую смерть от моей руки. Магический Голод. Смерть Риона на моих глазах. Его избиение. Мое поражение.

Почти всю жизнь я была марионеткой в умелых руках кукловода, но теперь не желала ей оставаться. Я хотела стать свободной, жить в этом прекрасном мире, который любила всем сердцем. Мне нужно было бороться, несмотря на истощение. Последние дни я плохо чувствовала свое тело. Оно болело, но я привыкла к боли. К любой. Даже моральной.

Братья, древние существа, часто приходили ко мне в иллюзиях и наяву. Я встречала их с улыбкой, а после вновь чувствовала боль. Всегда по-разному. Они говорили, что я все еще боролась с ними. Но это было не так. Я страдала. Позволяла издеваться над собой, потому что больше не была сильной, не чувствовала свою магию. Лишь голод, который начал сводить с ума. Моя магия требовала светлой энергии, но ее не было рядом. Мне приходилось успокаивать силу, обещая однажды дать ей вырваться на волю. Магия спала, тихо требуя подпитки, которую не давали принцы Тьмы.

Их энергия была холодной и безвкусной. Непохожей на энергию Эндириона, которого я начала забывать. Его образ редко появлялся в болезненных иллюзиях, да и в нечастых снах. Я плохо помнила их. В основном мне снился черный туман и силуэт мужчины, который назывался моим отцом. Тени следовали за ним по пятам. Он повелевал ими.

Пустой бог. Так называли то существо, которое однажды пришло в этот мир в человеческом обличье и подарило мне жизнь. Именно его кровь текла в моих венах. О своей матери я ничего не слышала. Но в иллюзиях она часто бросала меня, отдавала принцам тьмы.

Ворон пел о моей жизни и о том, какой она могла быть. Его песни успокаивали. Позволяли забыть о реальности, которую я не ощущала.

– Фрея! – слышала я чей-то голос. Он звал меня, но я не хотела его слушать.

Или просто не могла. Иногда мне казалось, что я видела другую реальность. Там Тьма и Свет жили в мире и согласии. Я была простой принцессой с настоящей семьей, любящими родителями и родными братья. Мне так нравилась эта иллюзия. Я бы хотела всегда жить в ней и быть счастливой, оставить беды и страдания позади.

Но сейчас я была потерянной во тьме и не могла выбраться. Молча звала на помощь. Мысленно молила богов. Но они оставались немы, как тьма и свет во мне. Тело соткано из костей и звездной пыли, но почему-то звезда-покровительница тоже была безучастной, словно все меня покинули.

С другой стороны, я понимала: так мне и надо. Мир во Тьму погружала моя сущность. Я неосознанно стала исчадием ада. Платила по счетам, находясь в этой темнице. Цепи крепко сжимали запястья, а засохшая кровь потускнела.

Я с трудом оставалась в сознании, напевала тихую песню ворона о принцессе тьмы, которая жила благодаря Свету и любила этот мир…

Часть 4

Смерть

Глава 20

Принцы сделают все, чтобы подчинить своей воле дочь Пустого. Она станет оружием, которое укрепит их власть во всем мире. С ее помощью они создадут империю и поработят свет.

На смену дню придет вечная ночь. Вороны запоют песню, приближая приход Темного бога. Дочь поклонится отцу и встанет рядом с ним, уничтожая то, что было важно для нее когда-то.

Принцесса познает Забвение, Голод и Боль, а после встретится со Смертью…

Из старинных записей Светлых…

* * *

Впервые я открыла глаза не в своей темнице, а в покоях, где выросла. К моему большому удивлению, я спала все это время на своей кровати. Приняла все за иллюзию и мысленно поздравила Питера с отлично выполненной работой. Но это оказалось реальностью. Я действительно была в своих покоях. Лежала нагая в постели. Я встала и, немного шатаясь, направилась в купальню. Там меня ждала горячая ванна с лепестками черной розы. Несмотря на все блаженство, я все еще чувствовала голод. Магический, сводящий с ума. Я нуждалась в светлой энергии, которая неожиданно коснулась меня. Не удержалась. Вылезла из ванны и, ступая на паркет, вернулась в спальню, где встретила взгляд рубиновых глаз.

Вода все еще стекала по моим волосам, они вновь стали светлыми и длинными. В голове что-то щелкнуло, голод дал о себе знать. Мне было все равно, что передо мной в рваных штанах и рубашке стоял Эндирион, которого когда-то я любила всем сердцем. Голод был сильнее, а кровь юноши, что струилась из ран, манила и влекла.

– Фея, – удивленно выдохнул принц Света, смотря на меня своими рубиновыми глазами. – Нам надо бежать!

Его слова никак не коснулись меня. Голод и боль во всем теле окончательно помутили рассудок. Я хотела забрать его энергию, его жизнь. А он… смотрел на меня как прежде, когда мы были счастливы. Взгляд Риона больше не был пустым, наоборот, в нем горели свет и любовь.

– Я так голодна, – проскулила я и сделала несколько шагов к нему.

На удивление ни голосов, ни песен ворона в моей голове не звучало. Лишь голод и боль, от которых мог избавить лишь он. Своей смертью.

– Мне так хочется, – словно ребенок повторила я, смотря на его кровь, – попробовать ее. Тебя.

Я заметила, как Рион напрягся. Возможно, мои слова напугали его. Я однозначно была не в себе. Мне хотелось убить его, прямо здесь и сейчас. Меня не беспокоило, что его кровь останется на моих руках и постели, полу и стенах. Я хотела его. Всего.

– Она такая алая, – выдохнула я и вдохнула металлический запах, что витал здесь с его приходом, – и так пахнет. Так манит меня.

Я протянула руки в сторону юноши и попыталась коснуться пальцами его ран. Но он отстранился, пристально глядя на меня.

– Фея, ты не в себе, – повторил он, но взгляда не отвел. – Ты бредишь.

Вновь зашептала:

– Я так хочу тебя. Твою энергию. Твою жизнь, – признавшись, снова подарила ему голодный оскал. – Помоги мне.

Мои слова звучали четко и твердо, но были безумны. Я попыталась улыбнуться. Возможно, получилось криво. Я плохо соображала и все еще была обнаженной, но не ощущала холод. Волосы медленно высыхали и завивались, по венам разливалась темная магия.

– Фея, – успел промолвить принц Света, прежде чем я буквально налетела на него.

Я помешалась. Он стал моим наркотиком, воздухом, всем. Как только мои руки коснулись его, а наши тела столкнулись, мы упали на пол. Я была сверху. Мои глаза горели голодом, в его отражался страх, смешанный с беспокойством. Он боялся меня. И боялся за меня.

– Фрея, прошу, – взмолился Рион, крепко, но бережно удерживая меня за запястья.

Запах крови затмил разум. Я успела приблизиться и лизнуть открытую рану. На миг отвлеклась, и Рион аккуратно скинул меня. Магия светлого коснулась моего тела, после чего прижала к полу, не давая подняться. Он пытался исцелить меня, вытянуть из цепких лап Тьмы. Я лишь чувствовала его энергию, которую жаждала заполучить. Она манила. На моих пальцах, как и по всему телу, загорелся теневой огонь. Он не обжигал меня и, на удивление, Эндириона тоже.