Не забудь погасить свет

Вначале я на нее сильно обиделся – она не поделилась со мной тем, что творится в ее доме. Но потом подумал, что, быть может, у нее были на то весомые причины.

Кто это женщина? Почему ее держат в отдельной комнате, закрытой на замок? Неужели это ее мать? Тогда почему с ней так обращаются?

Я отчаянно хотел поговорить с Айнур, искал встречи, но она упорно обходила меня стороной, и я не знал, сколько это еще продлится. Пару раз видел ее во сне. Она бежала от меня, а я пытался ее догнать. Но даже во сне мне не удавалось дотронуться до нее.

Турал пытался успокоить меня, объясняя поступок Айнур тем, что она в тот момент была в ярости и рано или поздно остынет.

– Я тебе точно говорю! – уверял он. – Она скоро успокоится и снова напишет тебе или даже подойдет. Тебе просто надо подождать.

– Даже если это так, не думаю, что Айнур помирится первой! – вздохнул я.

Прошли три недели ожидания. В одно из воскресений я встал с твердым желанием поговорить с Айнур несмотря ни на что. После завтрака добрался до метро Сахиль, оттуда сел на автобус и через полчаса был уже около ее дома.

Я поднялся на пятый этаж и постучал. Долго ждать не пришлось – она сразу открыла дверь.

– Чего тебе надо? – тон вопроса был холоден, да и всем своим видом она показывала, что крайне недовольна моим визитом.

– Чтобы ты перестала на меня дуться, как будто я в чем-то виноват. На самом деле это ты лгунья, и плюс ко всему, плохой друг.

– Ну вот и прекрасно! А теперь оставь меня! – она попыталась закрыть дверь, но я успел войти.

– Что ты делаешь?! – возмутилась Айнур.

– Можешь не рассказывать мне, что случилось. Это в конце концов твое дело. Но помириться со мной ты обязана! Я же ни в чем не виноват.

Айнур попыталась было что-то сказать, но я перебил ее:

– Я просто хочу, чтобы мы снова дружили.

На мгновение ее взгляд немного смягчился, она посмотрела на меня уже не так сердито, но ответила сухо:

– Микаил, если бы ты знал, как я хочу, чтобы всё было по-прежнему! Но теперь это невозможно.

– Почему?! – мое удивление смешалось с возмущением.

– Это сложно объяснить. То, что здесь… что ты тогда видел… в общем, ты не должен был это видеть. Это только мое дело. Понимаешь? И я не хочу, чтобы мы дальше общались. Пожалуйста, уважай мое решение. Перестань меня ловить. И дай возможность спокойно ходить в универ. Из-за тебя я уже боюсь посещать лекции.

Я обвел взглядом комнату, мысленно ругая себя за опрометчивость: за тогдашнюю идею подняться на второй этаж, за то, что узнал сокровенный секрет Айнур. И теперь наша дружба разрушена только по моей вине.

– Если бы ты рассказала мне правду, я постарался бы тебе помочь, но ты предпочитаешь отдалиться от меня только потому, что твой дедушка попросил, чтобы я открыл ту комнату.

– Пожалуйста, не рассказывай никому о том, что видел. Я тебя очень прошу, – теперь тон был умоляющим.

– Конечно, это только твоя тайна. Мне просто обидно и непонятно, почему ты так поступаешь. Думаю, ты еще пожалеешь о принятом решении.

– Может быть, – тихо прошептала она.

Айнур стояла молча. Я посмотрел на нее, повернулся и вышел из дома. Всю дорогу в автобусе я слушал Aerosmith, который мы так любили слушать вместе.

* * *

Выйдя на своей остановке, я медленно побрел через дворы. Настроение было паршивое. Внезапно мне захотелось встретиться с Туралом, напиться, поиграть в футбол и вообще заняться самыми обычными делами. Айнур и ее странная семейка теперь вычеркнуты из моей жизни. Как и тайные планы на то, что мы станем парой и будем счастливы.

Внезапно я услышал удары и крики из соседнего двора. Кажется, кого-то бьют. Я подбежал и увидел, что это действительно так.

Трое избивали одного – лежачего. Он просил их остановиться, но те словно не слышали.

– Что вы делаете? – Я появился из-за дерева.

Парни остановились и посмотрели на меня.

– А тебе чего? Ошибся адресом? – вызывающе спросил тот, который стоял в середине и пинал ногами.

– То, что вы делаете, отвратительно! Оставьте его в покое, – ответил я, на всякий случай засучивая рукава.

– Слушай, это наше дело. Не лезь сюда, – предупредил толстяк справа.

Лежащий на земле поочередно переводил взгляд на тех, кто говорил.

Я прикинул, что с тремя верзилами одновременно я точно не справлюсь и уже через минуту-другую буду так же лежать на земле, умоляя их остановиться. Но тут заметил, как по дороге совсем рядом проезжает мой дядя, полковник милиции. Надо было ему дать о себе знать. Я несколько раз громко крикнул «Дядя!», и он заметил меня.

Парни переглянулись, поняли, что дело может закончиться не в их пользу, и перед тем, как скрыться, один из них сказал:

– Мы еще не закончили. Моли Бога, чтобы не попасться мне на глаза!

Он презрительно посмотрел на меня, сплюнул под ноги, и они скрылись.

Тем временем дядя остановил машину и уже направлялся к нам.

– Что тут происходит? – одновременно удивленно и сердито спросил он.

– Дядя, тут трое избивали парня, и я хотел их остановить, – я помогал парню подняться на ноги.

– Как больно… – простонал он, держась за живот.

– Кто эти люди? – спросил дядя Эмин у пострадавшего.

– Не знаю, кто они… Они получают удовольствие, издеваясь над слабыми, – ответил он. – Кстати, меня зовут Гасан… Извините, что побеспокоил вас!

– Не извиняйся! Хорошо, что я оказался поблизости, – сказал я и дружески ему улыбнулся.

– Вот что, ребята, будьте осторожны и не забывайте, что вы мужчины. Не позволяйте каким-то негодяям чувствовать себя героями.

На этом мой любимый дядя повернулся и направился к машине. Дядя Эмин – брат моей мамы. Ему уже тридцать пять, он не женат, но я надеялся, что он скоро женится, потому что хотел видеть его счастливым. С детства он учил меня боевым единоборствам, я даже умел немного стрелять и иногда попадал в мишень с первого раза. Я тоже хотел стать полицейским, но мама не разрешила. Она даже мысли об армии воспринимала с ужасом и боялась того дня, когда я окончу университет и пойду служить. Быть единственным ребенком в семье не так-то легко!

– Как тебя зовут? – Гасан протянул мне руку.

– Микаил. Ты здесь живешь? Я никогда тебя тут не встречал.

– Я переехал сюда недавно. Живу один, родители остались в Товузе.

– А кем работаешь?

– Кассиром в маркете. А ты чем занимаешься?

Мы сели в беседке. Он закурил и предложил мне.

– Нет, я не… – я дал слово Айнур больше не курить. А потом вспомнил, что мы уже не дружим, и разозлился. – К черту ее!

– Кого? – удивился Гасан.

– Не имеет значения. Дай покурить.

Мы закурили. Я достал из кармана телефон и удалил программу, которая подсчитывала, сколько дней я уже не курю, и которую, кстати, мне устанавливала Айнур. Хватит с меня ее правил!

– Я учусь на психолога в БГУ, – наконец ответил я.

– Что, не хватило баллов? – усмехнулся Гасан.

– Не понимаю.

– На психолога не поступают, на психолога случайно попадают. Кому нужны сейчас психологи? Зайди в фейсбук и напиши о своей проблеме.

– Не говори того, чего не знаешь!

– Я не хотел тебя обидеть, – извинился Гасан. – Просто совсем другое дело – учиться на психиатра. Вот они решают настоящие проблемы.

– Ну знаешь ли, психологи решают проблемы людей, чтобы те потом не попали к психиатру. Это особая цепочка. Да и психологи – не врачи. Мы не носим белых халатов. И если честно, то медицина – это не мое. Психология – нечто другое.

– Конечно, тебе просто нечего ответить. Ты волею случая попал на этот факультет, и всё, – Гасан продолжал гнуть свое.

Тут я понял, что он меня просто дразнит, издевается надо мной. Но сейчас мне так хотелось с кем-нибудь поспорить, вести дискуссии, что я с радостью начал объяснять ему свою точку зрения, и мы проспорили еще час, окончив нашу беседу в кафе неподалеку.

* * *

Малахят ханум недовольно рассматривала свое отражение в зеркале. Да, на ней новое дорогое платье, шикарный золотой комплект с бриллиантами, волосы красиво уложены, но что-то всё равно не нравилось. В прошлом месяце она отпраздновала свой пятьдесят второй день рождения, и ей казалось, что жизнь подходит к концу. Муж постоянно баловал ее подарками, сын учился хорошо, да и вообще она в нем души не чаяла, но жизнь, по ее мнению, уже утратила прежний блеск. То ли оттого, что муж стал меньше уделять внимания, пропадая на работе, то ли потому, что недавно от тяжелой болезни умерла близкая подруга, и ей стало казаться, что она тоже заболеет и умрет. Эти мысли ее напрягали, и она попыталась хотя бы сегодня отодвинуть их подальше.

Ведь уже через пару часов они должны принимать гостя. Муж очень хвалил его, говоря, что заполучил к себе чудо-врача прямиком из Европы.

Ужин был уже почти готов, так сообщила ее домработница. Оставалось только сервировать стол, но этим занималась она сама. Поэтому Малахят надушилась еще раз и вышла из спальни.

По пути она встретила сына, только что вернувшегося домой.

– Ну, как прошло плавание? – поинтересовалась она.

– Отлично. Мама, что есть покушать?

– Долма «Три сестры», плов и два салата. Сегодня у нас гости, точнее, один гость.

– Опять папины друзья?

– Нет, на этот раз это кто-то из больницы.

– А кто? Папа редко кого зовет из коллег.

– Как сказал твой отец, от этого гостя многое зависит. Его присутствие дает большой плюс папиной больнице. Поэтому переоденься и приходи в зал. Они скоро будут.

– Хочу принять душ. Скоро буду, – ответил сын и отправился к себе в комнату.

Я бросил рюкзак на пол, включил ютуб на компьютере и под громкую музыку залез под воду. На душе было уже намного спокойнее. Я не смотрел в сторону Айнур, не замечал ее. К тому же нашу группу уже разделили на две части, и теперь я стал видеть ее еще реже. Только раз заметил, как она вся в слезах бежала в женский туалет.

Первым моим порывом было – узнать, что случилось. Я даже сделал шаг вперед и решил дождаться, пока она выйдет. Но потом вспомнил, что она выгнала меня из дома, когда я хотел ей помочь. Тогда я остановился, перевел дух и просто пошел по своим делам.

Помучившись некоторое время, я успокоился. У меня были мои старые друзья и даже появился новый – Гасан. Он был немного странным, говорил с акцентом и имел проблемы с памятью. Например, мог забыть, что мы договаривались встретиться, или запамятовать, какое сегодня число. А однажды даже забыл, как меня зовут. Я тогда подумал, что он издевается, и сказал, что его память такая же короткая, как у рыбы. После этого он пару дней ходил обиженный.

Когда я вышел из комнаты, родители и гость уже сидели за обеденным столом. После душа я умирал с голоду и мечтал скорее добраться до своей тарелки.

Меня представили гостю.

– Наконец ты пришел! Мы уже подумали, что ты утонул в душе, – расхохотался папа. – Давайте, я представлю вас друг другу. Эльмар, это мой сын Микаил. Микаил, это мой коллега и отныне дорогой гость нашего дома Эльмар.

Молодой мужчина, которому было на вид года тридцать два – тридцать три, поднялся со стула и протянул мне руку. У него были черные волосы, широкие черные брови и темно-карие глаза. И безупречная улыбка. «Как у человека могут быть такие белоснежные зубы? – подумал я. – Наверное, своей сахарной улыбкой он покорил не одно сердце».

– Очень рад знакомству, – голос у него был тоже приятный, как в рекламе. Хорошо поставленный и ровный.

Одним словом, гроза женских сердец, как мне тогда подумалось.

Я уселся за стол и рьяно принялся за плов. Родители и гость присоединились, время от времени обсуждая то или иное блюдо.

Когда мой желудок наконец почувствовал долгожданное насыщение, я стал рассматривать гостя, и у меня вдруг появилось внезапное желание познакомиться с ним поближе. Было в нем что-то притягательное. Он с таким воодушевлением рассказывал о своей учебе в Германии, что мне самому захотелось там учиться. Из этого человека вышел бы хороший рекламист. Он умел хвалить и любил слышать хвалу в свой адрес.

– Эльмар, наверняка, у вас были предложения остаться и работать там, – решила вступить в беседу мама.

– Да, это так. На самом деле после окончания университета я целый год проработал в одной из больниц Мюнхена. Но, как уже говорил, я счел своим долгом вернуться на родину.

– Ваш патриотизм, конечно, поразителен! Сами знаете, какая сейчас пошла молодежь! – недовольно высказалась Малахят.

– А меня поражает ваша красота и утонченный ум, – ответил Эльмар, улыбнувшись и уже обратившись к главе дома. – Я так рад знакомству с вами, Алекпер. И со всей вашей прекрасной семьей.

Алекпер залился краской, начал трогать усы, как делал всегда, когда смущался, и поблагодарил гостя за приятные слова.

– А как же ваша семья, Эльмар? – задалась вопросом мама.

– Да, кстати, вы о семье совсем не рассказываете,– добавил Алекпер.

– У меня, – ответил он, – к сожалению, нет семьи. Отец умер давно, когда я был еще маленьким, а мама скончалась от болезни три года назад. Поэтому мне не о чем рассказывать.

– О, простите нас, – Малахят стала горячо извиняться, – мы не хотели, чтобы вы грустили. Мы готовы стать вам и семьей, и друзьями. Правда, Алекпер?

После комплиментов в мамин адрес она автоматически добавила Эльмар в круг близких друзей. Ну и что, что он намного моложе, и у них нет даже общих тем для разговора? Я был уверен, что теперь он стал для мамы приятным гостем, которого можно почаще приглашать.

– Конечно, Эльмар, еще при первой встрече в больнице я тебе сказал, что отныне мы станем не только отличными коллегами, но и друзьями.

И тут мне пришла смс-ка. От Гасана – он предлагал пойти в бар. Но сегодня мне хотелось побыть дома, побеседовать с гостем. Я отказался, написав, что переношу нашу встречу на завтра. Гасан ничего не ответил и, похоже, обиделся. Он вообще очень часто обижался, желая занять места всех моих близких друзей.

«Надо бы с ним объясниться», – подумал я.

Беседа о медицине плавно перетекла в дискуссию на общие темы, и отец с Эльмаром стали обсуждать все: от политики до отсутствия нормальных певцов.

– Сейчас все считают, что если ты разденешься, то всё – ты народный артист страны! – возмутился Алекпер. Он уже достаточно выпил и, то ли от выпивки, то от гневных тирад, покраснел как помидор. – Это же просто возмутительно! Разве вы не согласны? С каких пор каким-то там голым клоунам дают народные звания? Ах, где наши старые эстрадные певцы? Вернуть бы те времена!

Эльмар внимательно слушал и по возможности вставлял свои комментарии.

После ужина домработница и мама убирали со стола, а папа отправился на балкон закурить. Эльмар сказал, что не курит и подождет его в зале.

Он встал и стал расхаживать по комнате, разглядывая наши семейные фотографии и сувениры.

– Сколько тебе лет, Микаил?– вдруг он спросил меня.

– Двадцать один год.

– Твой отец сказал, что ты учишься на психолога, да?

Он повернулся и, сунув руки в карманы брюк, внимательно посмотрел на меня.

– Да, это так. И я стал психологом не потому, что, как говорит один мой знакомый, не смог стать юристом или кем-либо еще. Просто я сам хотел. Мне нравится эта профессия.

– Психология очень интересная наука, – ответил Эльмар. – И намного менее опасная, нежели работа психиатра.

– Кстати, да, – согласился я, – психиатром быть совсем нелегко.

– А насколько хорошо ты разбираешься в людях?

– Не знаю… но я стараюсь. Мне надо еще многому научиться.

– Думаю, я смог бы тебе в этом помочь, – Эльмар сел рядом и положил руку мне на плечо.

– Как?

– Я могу преподавать тебе индивидуально кое-какие основы психиатрии. В будущем это очень пригодится.

– Неожиданное предложение… – удивился я.

– Я вижу – ты хороший парень. И уверен, что некоторые мои знания тебе помогут. А помощь людям я считаю своей главной обязанностью!

– Спасибо, – смущенно сказал я. – А когда можно к вам прийти?

– Давай-ка на «ты» – я еще не настолько стар! Приходи завтра в два часа, буду ждать тебя. А адрес я думаю, ты знаешь.

Папа вернулся с балкона, немного протрезвев. Мама разлила чай по чашкам, передала всем и, немного уставшая, села в кресло.

Началось обсуждение реформ министерства образования, мама, кстати, участвовала в диспуте больше всех. Папа выглядел сонным, а Эльмар – немного уставшим.

Когда дискуссии утомили и маму, она предложила еще чаю, но Эльмар отказался.

– Я уже пойду, – встал он на ноги. – Завтра мне рано вставать.

– Что же вы так! Задержитесь еще на немного. А может, вам переночевать у нас? – предложила мама, не желая отпускать гостя.

– Да-да, оставайтесь у нас, – поддакивал папа.

– Я очень благодарен за ужин, но мне пора уходить, – сказал он, взглянув на часы.

Часы показывали половину первого ночи. Вот и кончился еще один день без Айнур.

* * *

Обстановка в палате была гнетущей. Пациентку били конвульсии, и с каждой секундой ее пульс учащался. Врач подсчитал биение пульса, покачал головой, подумал минуту-другую и сделал ей в вену укол с большой дозой какого-то лекарства. Минут через пять пациентка успокоилась и, казалось, забылась в одном из своих кошмаров.

За этим процессом наблюдала молодая медсестра, записывая какие-то моменты к себе в блокнот.

– Доктор, вам не кажется, что вы ей ввели большую дозу препарата? – осторожно спросила она.

После нескольких неудачных вопросов, заданных ею несколько дней назад, она уже поняла, что этот врач – не любитель отвечать на вопросы.

– Нет, именно такая доза приведет ее в чувства и успокоит нервную систему, – спокойно ответил он.

– А как называется операция, которую вы делаете?

– Лучше мне пока не раскрывать деталей. Вы можете лишь наблюдать, воздерживаясь от вопросов.

– Но вы уверены в ее эффективности, доктор Эльмар?

– И вы еще удивляетесь, почему я не люблю вопросы! Может, потому, что они слишком глупы? Если бы я не был уверен в эффективности, то ничего бы не делал. И мне надоели ваши вопросы! Вам надо заклеить рот скотчем!

Его телефон зазвонил. Держа телефон в одной руке и проверяя другой рукой провода приборов, подключенных к пациентке, он ответил:

– Да, конечно, заходи, буду рад.

Он положил телефон на стол и вернулся к своей маленькой лаборатории, которая состояла из множества колбочек, пробирок и коробок с лекарствами.

– У вас гости?– поинтересовалась Айсу.

– Да, это сын нашего главврача. Смышленый парень. И кстати, он уже где-то тут. Позови его сюда.

– Доктор, извините, но посторонним вход сюда запрещен.

– Сын главврача – не посторонний, и я очень прошу, чтобы ты его позвала,– ответил он, не поднимая на нее глаза.

Через несколько минут Айсу привела Микаила и закрыла за ним дверь.

– Здравствуйте, доктор!

– Привет, Микаил! Проходи, смотри – это моя операционная.

Микаил с интересом стал разглядывать пациентку и всё, что находилось вокруг.

– Сколько у вас тут… – начал он, взяв в руки медицинские щипцы.

– Чего?

– Хирургических инструментов. Как будто я зашел не к психиатру, а хирургу.

Микаил подошел к женщине и стал всматриваться в ее лицо. Женщине было лет сорок, на руках многочисленные следы от порезов, и очень усталый вид.

– Ты только посмотри на нее. А ведь в какой-нибудь другой жизни она могла бы стать любящей и любимой женой, матерью троих детей, учительницей, например, – подошел к нему Эльмар. – А сейчас? Только проснувшись, она бежит искать, чем бы порезать себе руки. Ей кажется, что как только она прекратит это делать, дьявол заберет ее в ад.

– Вам не страшно работать с такими людьми? – у Микаила по коже пошли мурашки.

Он был рад, что не пошел учиться на психиатра. Его нервы точно бы не выдержали видеть такое каждый день на протяжении всей жизни.

– Страшно? О, нет! Мне их жалко. Жалко, что они так бездумно растрачивают свою жизнь.

– Но вы же видите их каждый день, выслушиваете все безумия. Так и с ума сойти можно!

– А кто сказал, что мы все не безумцы? – усмехнулся Эльмар. – Просто каждый сходит с ума по-своему.

Он смотрел на Микаила пристально, оценивающе, и Микаил опустил глаза, не выдержав натиска его взгляда.

– Эльмар, на самом деле я зашел сюда ненадолго. У меня начинается лекция, я должен уходить.

– Тебе что-то не понравилось? Ты как будто испугался,– удивился Эльмар.

– Я с детства не заходил в эту больницу. Все дети любят ходить к отцам на работу, а я нет. Мне тут не страшно, но неприятно. Хотя я очень хотел бы с вами снова поговорить, но уже не здесь, не рядом с пациентами.

– Может, тогда договоримся о новой встрече?

– Да, я вам завтра напишу, договоримся. Я очень рад нашему знакомству, – сказал Микаил и пожал руку Эльмара.

– Взаимно.

* * *

– Ну скажи, чем я заслужила такое отношение к себе?! – со слезами обратилась к мужу Малахят.

Она сидела с ним в гостиной за завтраком. Алекпер читал новости на планшете и не отвечал на нападки жены.

– Мне надоело сидеть дома одной. Я хочу, чтобы мы с тобой чаще проводили время вместе, чтобы мы…

– Да, да, да… Я уже наизусть знаю все твои «хочу»! – Алекпер убрал планшет и посмотрел на жену. – Дорогая, пойми, я работаю. И почти всё свое время провожу за работой, а не в объятиях воображаемой тобой любовницы. Ты просто помешалась на этой теме.

– Ах, вот как ты называешь меня! Для тебя я тоже сумасшедшая? Может, мне надо стать твоей пациенткой? Мне надоело быть заложницей этого дома, этих бриллиантов, я хочу иную жизнь, где ты будешь уделять мне больше внимания, и мы будем путешествовать по разным странам. Разве я прошу слишком много?

Алекпер отпил чаю и ответил:

– Малахят, обещаю, что со следующей недели мы будем вечерами ходить в театр. А по выходным – в гости, и сами будем принимать гостей. Ты согласна? Только, пожалуйста, не требуй от меня, чтобы я днем и ночью был прикован к тебе. Я не могу без своей работы. Да, возможно, я уделяю работе больше внимания, чем требуется, но такой уж я человек. И за двадцать пять лет нашего брака ты должна была уже это понять.

– Только двадцать три! Еще неизвестно, доживем ли до двадцатипятилетнего юбилея, – грустно ответила Малахят. – Надеюсь, ты сдержишь слово! Потому что чувствую, что я могу до этого и не дожить. Вокруг столько болезней, инфекций и опасностей! Кто знает, вдруг меня сегодня собьет автомобиль или я умру от рака? Ох, Алекпер, тебе следует опасаться, что ты можешь меня потерять!

– А вот я опасаюсь, что потеря будет у тебя. Ты потеряешь рассудок, причем значительно раньше, чем умрешь, – он покачал головой, поражаясь словам жены.

* * *

По пути в университет мне встретились несколько знакомых. Кому-то я пообещал встретиться, кому-то – позвонить, но в итоге знал, что вряд ли сделаю это. Так уж повелось: все друг другу что-то обещают, но не выполняют обещанного. Говорите, мир построен на лжи? Нет, он построен на обещаниях.

После лекции, на которой студенты разбирали видных философов двадцатого века, я спустился в столовую и взял себе довгу и рис с курицей. Я машинально жевал, а перед глазами стояло лицо женщины – той, что так покорно спала на койке, вверив свою жизнь в руки врачам. Она, наверное, уже не помнила ни своего имени, ни кого-то из родных. И ее наверняка вычеркнули из мира людей, как никому не нужную. Только врачи и, в частности, доктор Эльмар хоть что-то делали для нее.

Вдруг кто-то коснулся моего плеча. Я поднял голову и увидел Турала.

– Ну как дела? – спросил он.

Я знал, что он имеет в виду. Мое душевное состояние. Только с ним я делился тем, как плохо мне после расставания с Айнур.

– Уже лучше, – солгал я. – Человек рано или поздно привыкает к боли. Перестает ее чувствовать. Вот и у меня так. Привык. А как ты?

– Пытаюсь устроиться на работу к отцу, но пока что безуспешно. Я проклинаю тот день, когда выяснил, что мне придется учиться на психолога.

– Значит, надо было лучше учиться в школе! – усмехнулся я. – Если планировал стать дипломатом, проводил бы меньше времени в спортзале, а больше – за книгами.

– Да ладно тебе, – отмахнулся он. – Я вообще-то тут по другому поводу.

– Что-то случилось? – Я взглянул на него и отложил вилку.

– Не хочу показаться… Не знаю, как ты отреагируешь… Мне неловко.

Турал редко разговаривал так серьезно и одновременно так нерешительно. Поэтому я испугался, решив, что случилось что-то очень нехорошее.

– Да говори уже, не пугай!

– Ну, знаешь, я… как это сказать… – он сделал паузу, а потом выпалил на одном дыхании. – Раз ты уже не с Айнур, я хочу попытать удачу. Сам знаешь, она мне всегда нравилась, но я не смел подходить к ней из-за тебя. Но если ты позволишь, я попытаюсь подружиться с ней.