Вновь

Но тут Андрею пришло уведомление.

– Идентификатор Клота проявился. – Андрей рассматривал цифровую схему помещения, где высветилась активность пропуска. – Он в лаборатории, прямо сейчас вошел туда.

– Идем.

Командный тон Бэккера был воспринят Андреем чуть ли не личным оскорблением. Подобающая наглость возымела моментальную реакцию.

– С тебя уже хватит! Твою некомпетентность я терпеть больше не собираюсь. Ты влез в чужую работу, пытался навязать свои условия, но в итоге ущерба больше, чем пользы.

Бэккер готовился вспылить в ответ, мышцы лица пусть и приобрели каменную прочность, а пронзительный взгляд пылал в борьбе с характером Андрея, но он промолчал, удивив тем самым даже противника.

– Томас, отведи его и Настю в первую переговорную, и не выпускать. За процессом пусть наблюдают через камеры наблюдения.

Только Настя хотела возразить, ведь ее так и тянуло быть в центре этого события, как Андрей наперед отрезал ее порыв:

– Это приказ!

Все заметили его чрезмерно неестественную резкость в движениях и речи, но дальше кратких переглядываний между всеми, кроме Бэккера и Андрея, не зашло. Сам Оскар решил промолчать и не подливать масла в огонь, лишь встретив от Дмитрия строгий взгляд, говоривший, чтобы тот и думать не смел болтать.

Андрей и Петя шли первыми, Оскар и Дима – чуть позади.

– Надеюсь, ты придумаешь, как нейтрализовать реакцию Осколка, потому что если он уничтожит Монолит так, как сделал это с Авророй…

– Он не уничтожал Аврору. – Андрей ждал уточнения. – Мало ли что сказал Бэккер. Те разрушения в гараже даже близко не походи на содержимое шахт Авроры. Мы раскапывали ее долго, добрали до края, и я ни разу не видел такие остаточные следы.

– Ты не все раскопал.

– Достаточно для серьезных выводов. Там, где я нашел его, были лишь камни от разрушенной скалы, немного Авроры и куча земли с остатками фундамента на глубине девяти метров.

– Вижу, ты солидарен с моим недоверием Бэккеру.

– Андрей… – Петя остановил его, и они развернулись друг к другу, в это время Оскар и Дима встали чуть поодаль, понимая важность конфиденциальности. – Давай я пойду первым? И пока ты ничего не успел сказать, я хочу четко выразить мысль: Клот не просто так сбежал сюда, никому ничего не сказав. Явно есть причина, может быть, в Бэккере, может, в Осколке – я не знаю. Но что я знаю точно, так это важность сохранить спокойствие и сделать все мирно. Ты на взводе, только что крикнул на Настю без причины, сам на себя не похож… Лучше скажи сейчас, в чем дело. Что-то с Родой?

Андрей понимал претензию Пети, более того, он отлично ощущал скоротечные изменения всего вокруг. К счастью для него, сейчас был тот момент проявления дружбы, когда открытость к пониманию была самой честной.

– Мы недели три не разговаривали. – Сказать это было не просто, все же если и было что-то, чего Андрей не понимал, но до последнего стремится понять, так это отцовство. – Почему-то сейчас… Впервые я рад тому, что она далеко.

Андрей сделал выдох, собрал силы и пошел вперед, не заметив оставленного позади Пети.

– Что у вас там произошло? – Дима оказался рядом и спросил чуть ли не как родитель, желавший собрать информацию для трезвого вывода.

– Да я сам толком не понял.

Ответ прозвучал чуть ли не скорбно. Но отставать было нельзя, все же предстояло еще и спрятать начинающий раздражать Осколок. Решив более не рисковать чужими жизнями, не подавая вида и не сбавляя шага, Петя обратился к рядом идущей поддержке:

– Мы идем в отдел энергетики. Если Клот все сделает правильно, то угрозы не будет, но если что-то пойдет не так, то просто вытаскивайте его оттуда. Даже если он против. И ни в коем случае не стреляйте.

На плохо скрываемое волнение Оскар отреагировал скорее уничижительно, нежели отстраненно.

– Ты около года на Авроре, откуда тебе знать, что сейчас в Монолите?

– Вообще-то, у меня степень в энергетике и инженерии. – Желая не звучать оправдательно, именно таким он себя и проявил. – Со мной консультируются и держат в курсе всей работы нашего отдела.

– Маловато вас в этом отделе осталось-то. – Тонкая издевка добавилась в тон Оскара. И, разумеется, подобное старший в отряде упустить уже не мог.

– Если проблемы с его статусом, то вспомни про свой.

Дальше они все молчали.

8

– Продолжаешь меня удивлять. – Бэккер не среагировал. – Думала, ты так быстро не сдашься. Вновь начнешь перепалку, может, опустишься до насилия. Но ты молча стерпел. Что ты задумал?

– Ничего. – Спокойный ответ звучал и выглядел как-то даже неестественно, подметила Настя, продолжая изучать его. – Я устал. А еще я очень голоден, и добавь к этому мигрени.

– Когда они закончат, сходим в столовую, как поешь, так и голова, может, успокоится.

Настя не желала оказывать медицинскую заботу по вполне существенным причинам. Во-первых, ей хотелось проявить характер перед этим человеком, выкинув горькую слабость, компенсировав недавнее унижение перед остальными. Да, поступок непрофессиональный, даже, можно сказать, неприглядный. И здесь бальзамом работало «во-вторых». Ей нужно, просто необходимо, узнать замыслы этого непростого человека, следовательно, создать ему дискомфорт, за счет которого, возможно, получится его перехитрить и выведать ценную информацию. Все это ей не нравилось даже в теории, а уж то, как она себя ощущала и кем выглядела со стороны во время процесса…

– Зачем ты позвал Андрея? – Настя заметила плохо скрываемое удивление Бэккера на внезапный вопрос. – Я почти уверена, если бы ты захотел, то смог бы уболтать меня свезти тебя на Аврору и там уже обработать Петю.

– Не смог бы. Ты прилежный сотрудник, против своих не пойдешь. Так же как и Томас. Что бы я ни говорил, вы оба идеалисты.

– Ну ты и мразь! – Настя не знала, от чего злится больше: смысла в его словах или же безмятежности произносимого. – Пользуешься всеми вокруг ради своей выгоды, меня тошнит от такого.

– Я сказал правду, а ты злишься. Андрей тебе врет, а ты все пытаешься его оправдать. – Настя молчала. – Да брось, ты умная, сильная, но почему-то принижаешь эти достоинства перед человеком, который пользуется тобой, словно игрушкой.

– Хочешь я заткну его? – Томас звучал неестественно спокойно.

– Не смеши, ничего ты не сделаешь. – Томас был удивительным сочетанием серьезности и легкомыслия в один и тот же момент, что делало его довольно таинственным человеком. – Вид устрашающий, но, как я и говорил, ты слишком правильный, нарушать порядки и законы не умеешь. Вижу тебя, дружище, насквозь. Ты и лишнего шага не сделаешь, чтобы омрачить авторитет, особенно в бессмысленном, но неотменяемом соревновании с единственным братцем Слэйдом, который, в отличие от тебя, стал капитаном Отряда Быстрого Реагирования Козырева. Он-то там, лучший, а ты здесь… охраняешь Техгруппу от посягательства жителей Монолита, тем самым идя против своих. Уважаю твое упорство. Опусу подобного не хватает.

Томас слушал все это молча, не реагируя ни одной мышцей лица, словно и не было никаких колких нот Бэккера.

– Мы с тобой не друзья. – Ответ прозвучал с завидным покоем в голосе.

– Ну, пусть это будет моей первой ложью.

– Андрей не пользуется мной! – Настя сама не ожидала такого порыва.

Бэккер выждал паузу, внимательно наблюдая за раздраженной Настей, словно заботясь о ее самочувствии.

– Я позвал Андрея, потому что ответственность на нем, а не на тебе. Не хочу, чтобы ты пострадала или несла наказание за весь этот бардак с Осколком. – Бэккер аж усмехнулся в момент осмысления общей картины – Вау, не такая уж и я мразь, получается.

– Но на Аврору хотел именно ты.

– И вновь: я был честен с самого начала. А чем занялся Дикисян? Вынудил Клота на одно, Петю на другое, а в самый важный момент ушел. Я помню, ты говорила, куда и почему, но ведь он мог солгать. И я заметил иную скорость поезда на обратном пути. А ты заметь вот что: когда мы прибыли, так сигнал Клота сразу появился, вычеркнув вариант прочесывания пустыни. Ну а затем нас с тобой попросту выгнали.

– Это ради безопасности. Осколок нестабилен, ты сам видел последствия.

– Нет, не видел. Никто из нас не видел. Лишь последствия… чего-то.

– Ну, ты и параноик!

– Допустим. Переубеди меня.

– Хорошо. Зачем все это? Если бы не ты, то они бы так и работали дальше. Мы обходили бы кандидатов и.… не знаю, делали спокойно свое дело.

Неожиданно Настя увидела в нем нечто необычное, такое искреннее и важное, близкое к откровению всей жизни. Громкость его мысли за уставшими глазами оказала на нее влияние больше всех вышесказанных слов.

– Вот и у меня голова заболела.

– Ты пойми главное: Опусу плевать на Монолит, если Осколком можно будет управлять. Не просто так между планетами лишь грузовые летают. Технология здесь не обновлялась десятилетиями. Вам по закону запрещено иметь в разработке и использовании автономных роботов, дроны, нейросети и еще очень большой список – да это же натуральное индустриальное подавление. Так что если камешек рванет, то они получат полевые испытания. А защищаться вам толком нечем.

– Разве он сам не может из-за этого разрушиться? – Томас явно устал слушать эти распри, подметив самое важное. Бэккер обрадовался его вовлечению.

– Открою тайну – он назван Осколком не просто так.

– Хочешь сказать, есть еще один? – Настя произнесла это с мурашками по коже.

Ответом послужила хитрая улыбка со сверкающими глазами, на что Томас и Настя переглянулись из-за только что усложнившейся ситуации.

9

Помещение лаборатории занимало чуть ли не четверть второго этажа, несомненно, обладая серьезной защитой от проникновения: окон нет, стены с дверьми укреплены, да и проход по личным пропускам, одобренным только Дикисяном. Когда-то он видел в этом месте нечто среднее между своим наследием и искуплением. Просветление крайне консервативного и не без причины религиозного общества обернулось для него отрезвляющей пилюлей. При этом если ныне для Дикисяна лаборатория является угнетающим памятником нереализованного будущего, то Петя проникается этим местом с искренней страстью. «Кладбище ненужного будущего», – не раз заключал Петя в грустных мыслях об этом месте.

– Все это неправильно, – проговорил Петя себе под нос со злобой на сам факт упущенного прогресса.

Андрей с Димой шли первыми, Петя и Оскар – позади. Длинный бетонный коридор с дверьми в холодных синеватых оттенках выглядел инородным на фоне всего южного блока.

– Клот! Стой! – прокричал Андрей во все горло, и не успел Петя увидеть стоявшего впереди метрах в пятнадцати Клота, как скомандовал криком уже Дима: – Опусти оружие!

Пистолет был в вытянутой правой руке, бронированный кейс – в левой. Пока Клот, словно загнанный зверь, осматривался вокруг, Петя лучше разглядел его потертый скафандр и местами сплавленный шлем, все так же скрывающий его лицо, что, несомненно, навело на страшную мысль: вдруг он не может его снять?

– Клот, дружище, – заговорил аккуратно Петя, – если ты не сдашься сейчас, то…

– Заткнись! – Голос Клота прозвучал искаженно, но не только из-за воздушной системы шлема, тут все поймали одну и ту же печальную мысль о повреждениях куда больших, чем обшивка брони.

Ситуация затягивалась, напряжение возрастало. Оскар доложил о готовности открыть огонь, но не учел дружеского отношения Пети с ярко выраженным стремлением сделать все без конфликта. Реакцию скрыть в такой момент трудно, чем Петя и доказал Клоту несостоятельность переговоров. Рука с пистолетом была опущена, но оружие удерживалось в крепком хвате. Дима и Оскар стали медленно шагать к нему, держа при этом на прицеле, и то ли Клот специально это задумал, то ли решил отменить капитуляцию, но следующие действия запустили ужасную цепь неправильных решений.

Быстрый шаг в дверь напротив той, откуда он вышел, спровоцировал Диму бежать вперед с криком. Андрей указал Оскару быть с Петей и побежал за Димой. Решение имело ужасно справедливую причину: он виноват и знает это слишком хорошо, но если Андрей еще может понять желание сберечь друга, то Оскар не скупился на пару гневных оскорблений в адрес Пети. Каждая секунда лишь усугубляла непредвиденный конфликт. Беглец умело прятался в известной территории, заблаговременно отключив свет и периодически производя выстрелы для сдерживания преследователей.

– Я должен быть там! – гневно причитал Оскар, поглядывая презрительно на утопающего в сожалении Петю. – Ну ты и дебил, как мог выдать нас!

Они стояли у входа в это крыло, прямо перед дверьми, ожидая возможности перехватить Клота.

– Надо вызвать подкрепление. Они же там…

– Заткнись! Хватит с тебя уже, и никуда не смей уходить, сразу получишь у меня!

В этот момент Андрей подобрался к Диме, который жестами сообщил о наличии Клота впереди за поворотом, где уже открытая дверь была слишком заманчивой ловушкой.

– Нам надо вызвать подкрепление. – Андрей молчал. – Эй, мы уже нарушили тишину, – отсек Дима старую задачу. Андрей же перешагнул через упрямость и собрался официально сообщить службе безопасности о преступлении, когда увидел на карте отсутствие сигнала Клота. Спешно все просмотрев, сразу же показал Диме.

– Томас, ты видишь его? – Дима начал подходить к дверям, откуда бил яркий свет, поглядывая аккуратно из-за угла.

– Нет. По камерам все чисто, – передал Томас.

Дима приказал Андрею оставаться на месте, а сам сделал лишь пару шагов. В это время Настя и Бэккер впились глазами в экран, где десяток окошек с выводом изображения предстали перед ним некоей загадкой, чей ответ скрыт прямо перед их носом. Так они и запомнят этот момент, ознаменовавший самое напряженное затишье перед самой разрушительной бурей. Все началось с пронзающего тишину инородного крика: искаженный голос Клота требовал прекратить преследование, применяя в аргумент своей правоты отчаянное, но неубедительное предостережение: слепая стрельба повредила кейс с Осколком. Напористость Андрея была пресечена в грубой форме, мотивируя действовать чуть более тактично. Дима подошел ближе к двери, пока Андрей требовал сдать оружие, иначе никакого мирного урегулирования не будет, ведь раз ставки столь высоки, то личное благо теряет свою актуальность в угоду общей безопасности. Выкинутый пистолет приземлился прямо у дверей. Дима встал у двери и держал на прицеле весь длинный коридор со стеклянными помещениями. В это время Андрей подошел к нему и аккуратно подобрал пистолет с пола.

Казалось, вот-вот все и закончится, как минимум угроза жизни миновала, значит, дело за малым – зайти, забрать кейс и арестовать Клота. А то и просто запереть, ведь если угрозы он не представляет, то можно обойтись без силового принуждения – просто дать ему успокоиться и закончить мирно. Так думали все, особенно Андрей. Решив уже исполнить вполне несложный план, он приказал Диме стоять на входе, пока сам идет на переговоры. Несколько шагов внутрь этого огромного лабиринта под громкое «я захожу без оружия» ощущались окончанием этого долгого и непростого утра… Вскоре каждый поймет ошибочность этого вывода, хотя все держалось скорее на надежде. Чудовищный взрыв разрушил почти весь научный сектор, обвалив несколько этажей восточной части блока.

10

В момент непростой мысли или проявления внимания Игорь Козырев оборачивался впитывающим информацию нерушимым наблюдателем, но стоило ему заговорить, так живое лицо еле поспевало отразить всю эмоциональную гамму слов. Ныне уникальное свойство возведено в столь высший пик возможностей, сколь малое желание у любого видеть это воочию. Человек принципиальный и мудрый предстал кем-то большим, чем самый властный судья или же идеологический лидер какой-либо общины. При этом распознать в его словах гнев или же сочувствие было столь же сложным, сколь осознать, чему он на самом деле привержен: стратегической практичности или же инстинкту на основе имеющихся в данный момент составляющих. Раскусить его за долгие десятилетия руководства Монолитом если и смогли, то единицы. К счастью, свои приказы он оформлял с отсутствием иных трактовок.

Первым делом его строгий взгляд пронзил каждого из присутствующих, словно фиксировал положение и состояние человека. Ну а когда все оторвались от внутренних терзаний, общая атмосфера этого места окрасилась чем-то столь важным, сколь необратимым для каждого из них.

– Андрей Дикисян на операционном столе. Множество ранений, большая потеря крови, ушибы, сотрясение. Дмитрий погиб. Успел оттолкнуть Дикисяна и встать на его место. Героическая смерть.

Настя в этот момент утопала в отчаянии столь сокрыто и явственно одновременно, вот-вот – и малейшее влияние со стороны вскроет неописуемую боль. Козырев читал это легче легкого. Долгий и тяжелый взгляд был ощутим даже теми, кто в это время стоял в стороне. Настя все же повернула голову и сказала:

– Я снимаю с себя должность заместителя Дикисяна.

– Нет. – Такому ответу не перечат, любое сомнение станет признаком вражды. – Злость – лучше, чем отчаяние.

Эти слова удивили Настю точным попаданием в ее изменившееся самочувствие, ведь и правда, злость брала верх, причем всеобъемлющая и необъятная, непростое обуздание которой помогало отвлечься от чувства вины за трагедию.

– Вы, Анастасия, будете делать ту работу, на которую согласились. Дикисян выбрал вас именно для такого случая. Ошибся он или нет – решать вам. Но если я приму вашу отставку, то лишь тогда, когда сочту нужным.

Процессы были столь быстрыми и самодостаточными, что она не успела и заметить смену внимания с себя на поникшего все это время Петю.

– Петр. – Тот не выходил на зрительный контакт, но и не был лишен признаков жизни. Небрежность его попыток хоть как-то проявить тягу к жизни резко прервалась громким повторением: – Петр! – Наконец он среагировал, искреннее желая услышать заслуженное наказание за собственную некомпетентность. – Вы будете помещены в изолятор. Официальная причина состоит в повторном допросе. Вряд ли кто-то узнает о вашем нахождении на Монолите, но взрыв привлек внимание всего города. На Аврору отправить я вас не могу. Расследование трагедии будет тщательным. Я не верю вам, не верю в вашу работу. Но Дикисян верил.

Игорь Козырев смотрел на него глазами осведомленного более, нежели сам Петя о самом себе. Шахматная партия, где пока ясен лишь один из двух игроков, без намека на истинную причину самой игры.

– Оскар проводит тебя и проследит за обеспечением всего необходимого.

Слова эти были произнесены при серьезном взгляде на стоявшего у входа Оскара. Краткий кивок в знак согласия привлек нежеланное Оскаром в этот момент внимание Козырева, и лишь произнесенное вслух сухое «Приказ принят к исполнению» возымело удовлетворительную реакцию.

– В Монолите введено временное чрезвычайное положение. Все силы будут направленны на дополнительную проверку теплосетей, чья надежность стоит под вопросом из-за случившейся детонации. Людям нужна информация – они ее получат.

– Сэр, – Настя проявила яркую неоднозначность к услышанному, – нам с Бэккером есть…

– А, точно, Бэккер.

Козырев наконец-то обратил внимание на того, кто сидел все это время в тени, прячась на виду, лишь изредка поглядывая то на одного, то на другого. Услышав свое имя от Насти, он хотел было уже ее прервать чуть ли не звериным рыком, но, встретив внимание Козырева, стал единственным, кто поднялся перед ним в полный рост. Никакого страха, уважения или же интереса – только желание вытерпеть минуту-другую и просто, словно одолжение, согласиться со всем. Но Козырева, пусть он и скрывал, такой расклад даже обрадовал.

– Я был против. Интерес к Целестин может содержать лишь стратегический потенциал. Дефицита ресурсов нет ни на Опусе, ни на Коме. В ином случае есть еще четыре планеты. Но ранее на Целестин полетов не было, как и зафиксированных аномалий. Изучение небольшого спутника не может быть приоритетнее аналогичного отношения к оставшимся восьмидесяти процентам Комы. Но от меня требовали исполнения. К тому же, подумал я, разве, возжелай Опус занять Целестин, будут они предупреждать? Будут отправлять одного высокопоставленного человека? Неужели все в рамках археологического любопытства? Или суть в провокации ради понимания реакции на столь неоднозначное действие в адрес Монолита?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.