Там, где растает мой след

– Как это?

– Дело на вас не будет закрыто до тех пор, пока вы не вернете все деньги.

– Нечего возвращать. Те, что не потрачены, возвращены клиентам. Не всем, но большинству. К нам не только воры обращались, но и обычные граждане. Моя программа многофункциональна. Она не только уничтожила базы, но и запустила возврат денежных средств на счета клиентов. Всех, кроме випов.

– Так ты Робин Гуд, получается?

– Проверьте. Эти отчеты сохранены.

– Я могу сделать так, чтобы дело закрыли. Тогда ты вздохнешь свободно, и твой друг сможет в Россию вернуться.

– Дайте угадаю, я должен начать работать на органы?

– Какой умный мальчик!

– Я отказываюсь.

Борисовский как будто не удивился и ушел. Но вернулся уже с другим предложением:

– Договор на единовременную услугу мы можем обсудить? Ты помогаешь мне, я – тебе. Не отказывайся. Во-первых, ты сделаешь доброе дело. Во-вторых, со мной лучше дружить. Это не угроза, предложение. Давай станем корешами.

– О чем идет речь?

– О ком. О человеке из нашей структуры, сотрудничающем с террористами. Нескольким особо опасным преступникам он помог скрыться. Теперь сам сбежал из страны. Ни агенты, ни умники наши не могут выйти на его след. Блуждают. Вдруг у тебя получится?

– Я когда-то программу написал. Она как раз для поиска людей. Если ее доработать, то можно попробовать. Но мне нужны все данные на вашего человека и хорошая техника.

– Все будет.

Он доработал программу (и делает это до сих пор), назвал ее «Ржавый червь» и с ее помощью нашел преступника.

– Эх, жаль, ты не хочешь этим заниматься, – сокрушенно проговорил Борисыч, когда они обмывали успех операции. – Мы бы, червь ты ржавый, таких замечательных дел натворили!

– Я давно для себя решил не работать на государство и на дядю. Только на себя.

– А если дядя – это я? И ты тоже в деле?

– Не понял.

– Я в отставку ухожу в следующем месяце. Мне сорок четыре, я и так задержался. Теперь благодаря тебе я буду получать подполковничью пенсию, которой все равно не хватит на жизнь. Придется работать. В службу безопасности, как остальные, я не хочу. Значит, буду продолжать искать преступников, но уже как вольный охотник…

– За головами? Кажется, их так называют? И платят за некоторые «головы» очень неплохо. Кстати, необязательно гоняться только за преступниками. Можно искать уклоняющихся от выплаты алиментов мужей, кинувших партнеров хитрецов, сбежавших из-под родительской опеки детей.

– Этим уже частные детективы занимаются, но мы тоже это сможем. И назовемся специалистами по деликатным вопросам.

– Искателями.

– Ты будешь отвечать за кабинетную работу, я – за оперативную. Как тебе такое?

– Я бы попробовал, – без раздумий ответил Фил. Под хмельком идея ему казалась отличной, но и утром, когда протрезвел, своего мнения не изменил. – Все равно я пока могу только кабинетной работой заниматься.

И, как только Борисыч ушел в отставку, они начали свое дело.

Первый год все шло по плану. Фил сидел за компьютером, Борисыч разъезжал по стране и некоторым бывшим республикам. Загвоздка вышла, когда потребовалась командировка в Финляндию.

– Придется тебе ехать, – сказал отставной подполковник бывшему мошеннику.

– Я понятия не имею, как мне действовать.

– Ты ходить заново научился, а уж с поиском человека на месте разберешься как-нибудь. Тем более я всегда на связи и совет дам в любой момент.

Тогда все получилось без осечек. Но бывали и провалы. Один грандиозный – Фил упустил объект. Тот почувствовал слежку и слинял. Три страны пересек искатель, чтобы нагнать его, и делал это уже за свой счет, но дело до конца довел. А какой урок извлек! После того случая Фил начал изучать учебники по оперативной работе МВД и ФСБ, смотреть документальные фильмы на эту тему, интересоваться психологией. Борисыч с добродушным смехом замечал: «В школе милиции тебе бы равных не было!»

Постепенно они ушли от розыска преступников. Уже не охотники за головами, а специалисты по деликатным вопросам. Работенка безопаснее, легче, интереснее и так же хорошо оплачивается. Последнее время Фил большую часть времени проводил в заграничных командировках (поэтому выбор города для проживания был очевиден – из Стамбула можно легко отправиться куда угодно), искал забугорных родственников, старых друзей, любимых. Не «ржавый червь», а сам Филипп Петров, но с небольшой помощью искусственного интеллекта. Сейчас он находился в Италии тоже по работе. Но она уже сделана. Объект был Филом обнаружен и взят под наблюдение. Оставалось дождаться момента, когда клиент примет работу и переведет искателям оставшуюся сумму гонорара. А пока можно наслаждаться отдыхом у моря, розовым вином, пиццей, поездками по окрестностям – все это спишется на командировочные расходы.

Глава 3

Он знатно выспался. Не помешали этому ни не предназначенный для длительного отдыха шезлонг, ни уличный шум, ни полуденная жара. Разбудили Фила альбатросы, разоравшиеся чуть ли не над ухом. Оказалось, они уселись прямо на парапет балкона и намеривались стащить со столика бутылку минералки. На черта она им сдалась, неясно. Скорее всего, наглые птицы хотели просто похулиганить.

Отогнав их, Филипп встал. Размял затекшее тело, потянулся, сделал махи ногами. Прислушался к организму. Спина не болит, но чуть ноет. Нельзя ему спать на неудобных лежаках, только в кровати с анатомическим матрасом.

В животе заурчало. Фил вспомнил, что завтракал легко, а после не перекусывал даже мороженым. Сейчас же обеденное время, вот желудок и требует топлива.

Вообще Филипп поесть любил. Предпочитал кавказскую кухню, но и итальянская была ему по нраву. Пиццы, пасты дома он не ел, делая выбор в пользу мяса, овощей и зелени, тут же хотел именно теста, а на стейки смотрел безразлично.

Умывшись и одевшись, Фил вышел из отеля. Тот находился в районе порта, и господин Петров отправился туда. Подумалось, что забегаловка с морепродуктами может быть и в местной марине.

Зря надеялся. Нашел Фил только ларечек со снеками и напитками. Купив бутылочку воды, он развернулся, чтобы потопать обратно, как увидел вчерашнего незнакомца в белых одеждах. Сегодня он тоже был в светлом, но уже в шортах, майке и кепке. На ногах не туфли, а кроксы. Этот прикид шел ему меньше, простил. И открывал слишком много далеко не идеального тела. Сегодня Фил не принял бы мужчину за яхтсмена, но он оказался именно им: сворачивал паруса на судне под названием «Венера». Без них дальше пойдет – на моторе. А что он собирается в море, стало ясно, кода Фил увидел под навесом верхней палубы бутылку шампанского в ведре со льдом, вазу с фруктами и просвечивающий через белую штору силуэт. Намечается романтическая прогулка со всеми вытекающими!

Фил ощутил легкий приступ зависти. Сегодня он рассчитывал на свидание, а отправляется на него другой. Он будет пить ледяное шампанское, наслаждаться видом, болтать. Быть может, отправится в Ливорно, где будет угощать свою спутницу свежайшими морепродуктами…

«Венера» тем временем медленно отошла от причала, развернулась и рванула в открытое море. Скорость она набрала так быстро, что подпрыгнула на волне, а вместе с ней и сидящая на палубе женщина. Накинутая на ее голову и плечи драпировка размоталась, вздыбилась… Как поднятая течением придонная водоросль. Ткань трепетала, извивалась, но это не помешало Филу увидеть аккуратную короткостриженую женскую головку.

Лида! Это точно она. В своей вчерашней накидке. И она уплывает на яхте в море… С другим!

* * *

Он уехал-таки в Ливорно. Взял машину напрокат и покатил.

В порту Фил не смог поесть, все забегаловки были закрыты до вечера. В ближайших кафешках свежие морепродукты все подъели и предлагали вчерашние, слегка подмороженные. Пришлось есть в обычном рыбном ресторане, но затея была сравнить, сильно ли по вкусу отличаются дары моря, приготовленные по-простецки, от изысканно поданных. Последние оказались вкусными, и только. Без изюминки. Такие можно поесть и в Стамбуле, и в Баку, и в Москве, где даже моря нет.

Шампанское тоже не пошло, ограничился фужером. Не потому, что за руль надо, в Италии все гоняли под мухой, а игристое из бугая Фила выветрилось бы за час. Просто это напиток особого настроения, а то больше соответствовало водочке. Да не самой чистой, а с запашком и резким вкусом. Чтобы пить ее, немного страдая.

Зазвонил телефон. Фил глянул на экран. Определилось: «Борисыч».

– Бон джорно, – поздоровался он по-итальянски.

– Вообще-то уже бона сера, время семь вечера.

Он уже выезжал из Ливорно, хотел поскорее припарковать машину и хорошенько выпить. Он, как дисциплинированный гражданин Российской Федерации, избегал езды в нетрезвом виде.

– Ты когда собираешься домой, сеньор?

– Так к мужчинам в Испании обращаются, а в Италии – синьор.

– Душнила тебе больше подходит, – проворчал Борисыч.

Фил на самом деле часто поправлял людей, с которыми общался. На автомате, а не чтобы продемонстрировать свое интеллектуальное превосходство. Тем более что в некоторых областях он был не сведущ, как говорится, от слова совсем. В кино, например, не разбирался. В астрономии. Путался в писателях и их произведениях. Все это ему было неполезно, считай, неинтересно. Зато Фил мог собрать, к примеру, кухонный гарнитур, лишь бегло ознакомившись с инструкцией. И не просто ящики повесить, но подключить духовой шкаф, врезать раковину, отладить подачу воды. Он сам научился программированию, потому что уже имел два высших, и больше поступать в вузы не собирался. С годами Филипп пришел к тому, что учеба в них дала ему больше жизненного опыта, нежели знаний, поскольку упор он делал на самообразование, а от него отвлекали занятия по «лишним» предметам. Например, философии. Или истории. При нем последнюю дважды переписывали, а сколько до этого?

– Так когда домой, душнила? – повторил вопрос Борисыч.

– Через двое суток, на третьи. Ты же сам мне билеты бронировал.

– То есть ты уже не против того, чтобы остаться? Помнится, не хотел. – Это было правдой. Фил улетел бы сразу после того, как сделал дело, но Борисыч попросил задержаться, чтобы перестраховаться или, как он сам говорил, перебздеть. – Если все еще рвешься домой, я тебе поменяю билет. Клиент всем доволен, деньги за работу перевел в полном объеме. Ты свободен, Доби!

– Кто?

– Черт, постоянно забываю, что отсылки к фильмам тобой не воспринимаются. Это из Гарри Поттера. Только не говори, что ты и о нем не слышал.

– О нем слышал, – буркнул Фил. – А насчет обратного вылета я подумаю. Когда можно?

– Завтра в восемь вечера из Пизы есть рейс до Стамбула с пересадкой в Милане. Билеты, как ты знаешь, можно поменять за двадцать четыре часа.

Сначала он хотел согласиться на ближайший вылет. Зачем оставаться в Италии, если дома ждут дела, а здесь… Никто не ждет! Та, с которой Фил хотел бы провести эти деньки, умотала на свидание с другим. С тем, кого она вчера якобы еще не знала. Быстро сблизились мечтательная леди и романтичный на вид яхтсмен, однако. Но и такое бывает. Вот только Фил был уверен, Лида оглядывалась на него, а не в поисках ключей…

– Так что? – поторапливал его Борисыч.

– Остаюсь, – решительно проговорил Фил.

Отель оплачен, погода прекрасная, хижина не достроена, так зачем спешить? Он уже настроился на отдых у моря, а дела подождут. Тем более не такие они и важные. Документы на ВНЖ собрать надо, и он запланировал сделать это в определенные дни. Но раз случилась командировка, можно и отложить. А Лида… Ее он выбросит из головы сразу же, как напьется. Была у Фила такая особенность – под градусом о проблемах забывать. Другие отвлекались на время, а после определенной дозы возвращались к ним и увязали еще крепче. Он же становился эдаким Иванушкой-дурачком, песенки пел, веселился, возможно, даже смотрел Гарри Поттера, но забывал об этом, как и о проблемах.

С Борисычем, который одобрил решение товарища, Фил распрощался, до города доехал, машину поставил и направился в бар отеля. Там точно есть хороший ром. Махнет сейчас пару-тройку порций, а потом пойдет на еженедельную пятничную дискотеку для пенсионеров. Там он перетанцует со всеми старушками (уж они его точно не отошьют, хотя бы потому, что очень милые) и купит им всем шампанского.

– Филипп, – услышал он оклик и остановился. Так глубоко задумался, что не заметил стоящую на крыльце отеля женщину.

Это была Лида.

– О, вернулась уже?

– Откуда?

– С морской прогулки.

– С чего ты взял, что я…

– Видел тебя на яхте. – Сейчас на ней была обычная рубашка с закатанными рукавами и велосипедные штаны. – Надеюсь, не унесло ветром твою накидку? Ее буквально срывало!

– Фил, я не каталась сегодня на яхте, – резко прервала его тираду Лида. – Ты обознался.

– Хорошо, – покладисто согласился он. – Как скажешь. Я иду в бар пить ром. Хочешь со мной?

– Давай присядем на минуточку? – она указала на скамейку меж двух кипарисов. – Я не отниму у тебя много времени.

– Ты пришла ко мне? – удивился он. Думал, их встреча случайна.

– Да, мне нужно пару вопросов тебе задать.

– Зачем я приходил к тебе? Хотел в Ливорно позвать за компанию.

– Перестань меня перебивать, – разозлилась она. – Ты сердишься на меня за то, что я не открыла? Извини за это. Но я никого не хотела видеть, как и объяснять почему.

– Но сейчас ты уже в другом настроении, и мое общество тебе не в тягость, – закивал головой он. Фил сам понимал, что ведет себя как капризный мальчишка, но ничего с собой не мог поделать. – Как ты, кстати, узнала, что я тут живу?

– Это лучший отель в городе, а ты рационален и небеден. Ты платишь за комфорт, потому что понимаешь, траты не напрасны. Лишнего ты не заплатил бы – золоченые унитазы не для тебя, как и старинные фрески. И в хижине у моря ты жить не стал бы. В апартаментах нет рум-сервиса, тоже не подходит. Эта четверка идеальна для тебя.

– Развернуто ответила.

– Чтобы ты больше меня не перебивал. – Лида легонько взяла Фила за указательный палец и потянула к скамейке. Он дал себя отвести к ней. Рома он уже не так хотел, как пять минут назад. – Пропала Женя. С вечера не отвечает на эсэмэс и звонки. И дома ее нет, я дважды ходила.

– Такого раньше не бывало?

Она напряглась. Но быстро сориентировалась и сказала неправду:

– Нет.

Почему эта женщина постоянно обманывает? Не умеет, а врет.

– Я не знаю, – пошла на попятную Лида, уловив его недоверчивый взгляд. – Раньше я не донимала ее. Вчера впервые.

– С чем связана такая перемена в тебе? Или с кем? – Он имел в виду яхтсмена, но оказалось…

– Мысли о тебе не отпускали, и я хотела поделиться ими с подругой, – выпалила Лида.

– Неожиданно.

– Наше знакомство, оно ни к чему! Я не искала его и продолжать не хотела, поэтому улизнула от тебя. – И спряталась от него за полосами жалюзи, судя по всему.

– Что плохого в нашем знакомстве?

– Я не хочу впускать в свою жизнь новых людей. Особенно мужчин. И не спрашивай почему, причина есть. – Она полезла в нагрудный карман рубахи и достала из него трофей Фила – золотую пуговицу. – Ты этим кинул в мое окно?

– Да.

– Откуда у тебя эта пуговица?

– Нашел.

– Не может такого быть. Она с пижамы Джины, а она никогда не позволит себе выйти в домашней одежде на улицу.

– Выходит, я был у нее и случайно оторвал?

– Получается, так.

– В порыве страсти, да? – насмешливо проговорил Фил. – А потом потопал к тебе, чтобы одержать сразу две победы за день?

– Перестань скалиться, – рассердилась она. – Если ты был у Джины, скажи мне, и я перестану волноваться. А была между вами страсть или нет, мне дела нет.

– Утром, когда я купался после пробежки и строительства хижины, эта пуговица подмигнула мне со дна моря. Я нырнул и поднял ее на поверхность.

– Это еще большая дичь. К морю Женька точно не пошла бы в пижаме.

– Может, пуговица не ее? Мало ли, у кого такие же нашиты на одежду.

– Ты обратил внимание на вензельки? – Лида провела пальцем по рисунку. – Это инициалы.

– Джина Костелло, ясно.

– Да, пуговицы именные. Ограниченная серия. Их выпустили для коллекции весна-лето 2016 года. Женька срезала пуговицы с жакета, который давно относила, и пришила к новой пижаме. Их было всего шесть, и она боялась потерять хотя бы одну, потому что пришлось бы менять все.

– Значит, потеряла все-таки, а остальные спорола да выкинула в море. Почему женщины придают пустым мелочам столько значения?

– Потому что как раз мелочи и важны! – запальчиво возразила Лида. – Даже если кажутся пустыми на первый взгляд.

– Скоро твоя подруга найдется и сама тебе расскажет, как ее пуговица оказалась на морском дне.

– Я волнуюсь за нее, Филипп.

И так она это сказала, что он стал серьезным. Не хотелось больше ерничать, как и отмахиваться от Лиды. Нужно помочь ей. Рыцарь он или нет?

– Ром отменяется, – вздохнул он и встал со скамейки. – Пошли, – скомандовал Фил.

– Куда?

– К Женьке домой.

– Но она не открывает.

– Разберемся.

Плана у Фила пока никакого не было. Надо сначала на месте сориентироваться, а потом думать. Или, как любил говорить Борисыч, «кумекать».

Они быстро шли по набережной, не отвлекаясь на разговоры и любование пейзажами. По пути им попадались люди, в том числе нарядные старички, те направлялись на дискотеку. До нее еще час, но почему бы не выйти пораньше и не прогуляться по променаду? Все же этот городок – отличное место для встречи старости. Здесь можно достойно доживать свой век. Неспешно, с чувством, смаком, легкостью. Медленно и красиво уходить за горизонт, как это сейчас делает солнце…

– Ты разогнался, я за тобой не успеваю, – простонала запыхавшаяся Лида.

Фил про себя усмехнулся. Это в его стиле, думать о медленном угасании, но при этом нестись вперед со скоростью молодого бычка, впервые выпущенного на арену. Мысли и действия у него частенько не совпадали, что удивляло окружающих. Миха, к примеру, долгое время думал, что, остервенело колотя грушу, Фил представляет себе рожу врага, а несясь на тренажере в гору, воображает непреодолимые препятствия. А он в уме разыгрывал шахматные партии или вспоминал номера машин, встретившихся ему по дороге в спортзал.

Они подошли к дому Жени. Балкон ее был по-прежнему пуст, как и другие.

– Здесь, кроме Джины, никто не живет? – спросил Фил.

– Один сосед точно есть, зовут Джузеппе, он приезжает на выходные.

– Сегодня пятница, может, он уже тут?

– Нет еще. Если бы приехал, там сидела бы Лаура. – Она указала на балкон, слева от Жениного, всего их на этаже было три.

– Жена?

– Попугай какаду. Джузеппе завел его, когда развелся. Назвал Лаурой в честь возлюбленной Петрарки. Джузеппе хотел красивую, но молчаливую птицу, поэтому приобрел девочку, они редко разговаривают. Но ему попалась болтушка. Сначала это раздражало, потом Джузеппе привык и теперь обсуждает с птицей все новости, включая политические.

– В подъезд без ключа можно попасть?

– Да. Есть кодовый замок. Комбинацию я знаю.

Они обошли дом, и Фил увидел во дворе машину. Маленький старый «фиат». Значит, в доме на девять квартир все же кто-то есть.

Когда они зашли внутрь, Фил подивился. Подъезд оказался красивым, с дубовыми лестницами, потолочной мозаикой, узким витражным окном, тянувшимся по боковой стене от первого этажа до третьего, последнего.

– Тут останавливался Пастернак, когда приезжал в город, – сообщила Лида. – На перилах были нацарапаны гвоздем строчки из его стихотворения. Закрасили.

Порывшись в памяти, Фил нашел там прозвучавшую фамилию. Кажется, писатель, автор «Доктора Живаго». Он, получается, еще и стихи писал. Надо запомнить для общего развития.

– Не стыдно было представителю творческой интеллигенции портить имущество?

– Это не он сделал, – улыбнулась Лида, начав подъем по лестнице. – Мы с Женькой, когда напились. Это было пять лет назад. Кстати, Пастернак жил в квартире над ней. Поэтому мы нацарапали: «По дому ходит привиденье, весь день шаги над головой…»

Фил вздохнул. Вышло тяжко, он не хотел этого.

– Я так много болтаю, потому что переживаю, – чуть смутилась Лида.

– Болтай. Я просто не могу разговор поддержать. В стихах не разбираюсь.

Он понял, какая из квартир сейчас обитаема. В ней кто-то очень громко смотрел телевизор. Глуховатый человек, скорее всего, пожилой, он и не заметит, что кто-то ходит по подъезду. Камер в нем нет. Это хорошо, можно незаметно вскрыть дверь. Фил сделает это, останется на шухере, а Лида обследует квартиру. Дальнейшие их действия зависят от того, что покажет осмотр.

Они дошли до двери, позвонили. Как и следовало ожидать, им не открыли.

– Набери Женю еще раз, – велел Фил.

– Думаешь, она забыла телефон дома, а сама ушла? Даже если так, мы ничего не услышим, тут дверь толстенная. Женя квартиру у наследника умершего ювелира купила. Он очень боялся, что его ограбят, поэтому еще и ставни укрепил и всегда держал их закрытыми.

– Дом чудаков.

– Поэтому подруга именно в нем и поселилась.

– Я попробую вскрыть замок, но не обещаю результата. Он, наверное, мудреный в такой двери, а я только с простыми дела имел.

– Не ты ли себя называл законопослушным гражданином? – ахнула Лида. – А сам взломщик!

– Я слесарем в институте подрабатывал, – и это было правдой. Фил вскрывал замки за деньги, для него это было раз плюнуть. Но его чуть не втянули в криминальный бизнес, связанный с угоном машин (Гудди как раз об этом говорил, когда склонял друга к взлому дедушкиного сейфа), и пришлось искать другое средство заработка.

– Если нас поймают, то заберут в полицию… А мне туда нельзя!

Пришла очередь Фила удивляться:

– Что ты натворила?

– Я нелегал. Виза моя кончилась полтора месяца назад, и я боюсь депортации.

– Это не дело. Хочешь, помогу с документами? Есть знакомые.

Он отошел от двери и стал думать, что можно было бы использовать в качестве отмычки. Обычно он справлялся при помощи обычной проволоки, но сейчас и ее взять было неоткуда. Тут Лида схватила его за руку и зашептала:

– Фил, там кто-то поднимается!

– Полиция отследила твой панический сигнал, – подколол ее он, чем разозлил. Она больно ткнула Фила кулаком в плечо и отошла от него, чтобы посмотреть вниз. Из уст Лиды вырвался вздох облегчения.

– Это Маршал!

– Жуков?

– У тебя ужасное чувство юмора, – сердито буркнула Лида. – Маршал – друг Жени. И ее натурщик.

Парень тем временем поднялся на этаж. Увидев Лиду, широко улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами. На фоне иссиня-черного лица они казались неестественными. Напоминали виниры некоторых российских звезд, что перестарались в приукрашивании себя.

– Чао, Лиде, – поздоровался с дамой Маршал, Филу же приветливо кивнул. – Джи-Джи дома? – спросил он по-английски.

– Мы не знаем, – ответила ему Лида, с ударением на «е». – Пришли в гости, а она не открывает.

– И трубку не берет? – Она кивнула. – Я звонил ей весь день, не ответила. Но я все равно поехал.

– Маршал живет в Пизе, – просветила Фила Лидия. – А родом он из Сенегала.

В последние годы мигранты буквально наводнили Европу. В Пизе их было очень много. Куда ни глянь, везде компании африканцев. Фил слышал, что они творят разные безобразия, но, по его мнению, парни выглядели безобидно. Пизанские точно. Это не парижские наглецы, не барселонские забияки. Тоскана умиротворяла в том числе мигрантов, окультуривала их. У Маршала, к примеру, вид был интеллигентный. Одет красиво, в бежевое и розовое, коротко стрижен, на носу очки в тонкой оправе. Из украшений тонкое серебряное колечко на мизинце, а не тонны поддельного золота и фальшивые «ролексы».

– У тебя, случайно, нет ключа от квартиры? – спросила у Маршала Лида.

– Нет, но я знаю, где она прячет запасной.

Парень наклонился и достал его из-под коврика.

– В нашем с ней советском детстве все так прятали ключи, – улыбнулась Лида.

– Бывший хозяин квартиры, ювелир, не скончайся он тогда, умер бы от инфаркта сейчас.

Она отмахнулась от Фила и вошла в квартиру – Маршал, отперев дверь, пропустил даму вперед.

– Женя, ты дома? – крикнула она, машинально скинув в прихожей кеды. Еще одна неискоренимая привычка выросших в СССР. Следующее поколение уже не такое, Фил, например, мог пройтись по дому в обуви. А молодежь вообще в ней на кроватях валялась.

Джина Костелло на зов подруги не откликнулась. Ее дома не оказалось. А телефон, как они и думали, лежал. Обычный, кнопочный. Не старый, а устаревший. Такими обычно довольствуются отвергающие прогресс пожилые люди. К их числу, как понял Фил, относится мама Лиды. Но Евгения еще молода и, судя по ноутбуку, лежащему на журнальном столике, продвинута: у нее мощный игровой комп предпоследнего поколения.

– Она не пользуется смартфонами? – поинтересовался Фил.