Я – Человек! Часть 1. Фашист

Начало было положено. Он повторил медитацию еще раз и тщательно запомнил все свои действия для достижения этого эффекта. Мозг при такой медитации работал удивительно четко и быстро, и впоследствии Генрих всегда применял эту технику, когда требовалось что-то обдумать или принять важное решение.

Овладев техникой медитации, позволяющей задействовать возможности своего мозга в больших объемах, Генрих стал стараться все размышления проводить в этом состоянии. Он читал книги, а потом погружался в медитацию и из полученной информации складывал у себя в голове четкую картинку, в которой ясно видел непонятные для себя места. Он возвращался в библиотеку и искал уже именно ту информацию, которую ему надо было, отсеивая ворох ненужных, побочных описаний, и таким образом, усвоение найденного материала происходило в разы быстрее. Причем он часто замечал, что медитация позволяла увидеть именно те важные детали, которым он бы не придал значения в обычном состоянии. Как будто при медитации кто-то указывал ему, на что именно нужно обратить внимание в данный момент. То есть Генрих как бы выбирает вектор движения, а кто-то указывает на проходы в этом пути, отметая тупики и ложные повороты. В обычном состоянии Генрих бы плутал в лабиринте различной ложной и правдивой информации, что и происходило в течение нескольких предыдущих лет, и только освоив медитацию, он начал продвигаться в определенном для себя направлении самосовершенствования.

Генриху стало интересно, почему, во время медитации, выделяется информация именно та, которая нужна на этот момент для получения результата, а ненужная как бы смазывается, замыливается, отходит на задний план? Он начал медитировать, размышляя на тему самой же медитации, и через некоторое время пришел к интересному выводу.

Как он понял, это он сам выбраковывал для себя части информации, а знание того, пригодится или нет данная деталь, приходило откуда-то из глубины. Это был не кто-то, а что-то, какое-то информационное поле, облако знаний, безразмерное хранилище информации. Генрих в медитации увеличивал мощность своего мозга, и сознание само брало знание оттуда, но это знание было лишь на уровне «Да» и «Нет», «пригодится – не пригодится», а потом уже, на основе полученного, Генрих, складывал в голове нужную картинку.

Этот океан знаний, другие медиумы из прочитанных книг, называли – астралом или астральным миром. Он лежал вне физического мира, а где-то параллельно ему, рядом. Он был абсолютно не осязаем, но, в то же время как бы обволакивал реальный, физический мир. Люди, живущие в реальном мире, могли иногда, сами того не сознавая, получать из астрального мира какую-то информацию. Этим объяснялись вещи, которые казались многим загадочными. Такие, как предчувствие или мысленные связи близких родственников, например, матери и ребенка или любящих друг друга людей. Если с ребенком что-то происходит, то мать чувствует это, как говорят: «Чувствую сердцем», причем это не зависит от расстояния между ними. Если маленькому малышу плохо, мать это чувствует и спешит на помощь, разум матери постоянно в контакте с разумом ребенка через это информационное поле. Именно разум, а не сознание, так как они это не осознают, а как бы чувствуют разумом, «сердцем». И эти возможности можно развивать! Если мать и ребенок совместно занимаются медитацией и вместе осознают контакт с астральным полем, то и контакт между ними можно повысить с контакта «разумом», до контакта «сознанием». Тогда, в этих медитациях, станет доступна телепатия – обмен мыслями, мысленный разговор, не зависящий от расстояния, которое их разделяет. Но тут вмешивается природа. Чтобы какой-то вид существ эволюционировал и развивался, по законам развития, ребенок, должен превосходить своих родителей, и поэтому родитель не должен держать его, идущего по жизни, на «астральном поводке». Каждый должен сам выбрать и пройти свой путь, и никто, даже любящая мать, не должен влиять на его выбор. Пока малыш мал и беспомощен, эта астральная связь с матерью ему просто необходима для выживания. Но когда ребенок становится самостоятельным, эта связь становится ему не нужна, так как будет его ограничивать, влиять на его решения. Ребенок вырастает, отрывается от родителей, рвет свою «астральную пуповину» и движется дальше, развиваясь сам и совершенствуя свой вид. Однако, даже тогда, при определенных обстоятельствах, например, при стрессе, несчастном случае, болезни, мать может чувствовать своего ребенка, а он ее. Способность связываться через астральное поле не пропадает совсем, она как бы заглушается за ненадобностью, поэтому, взрослея и становясь разумнее, человек может развить в себе эти способности, которые были им забыты.

У Генриха не было матери или возлюбленной, с которой он хотел бы поддерживать астральную связь. С отцом он особо не сближался, они лишь разговаривали о всяких технических новинках и политике, не касаясь личных тем. Отец был замкнутым человеком. Он любил Генриха, но никогда не рассказывал ему про свои личные переживания и про свою любовь к безвременно почившей баронессе. Генрих видел, как тяжело отец переживал смерть любимой женщины, но сделать ничего не мог, они не разговаривали на эту тему. Близкой подруги у него тоже не было.

В книжках классиков он много читал о большом и светлом чувстве, называемом любовью между мужчиной и женщиной. Но любовь, какой бы она ни была высокой и красивой, была, по мнению Генриха, лишь прелюдией к сексу. Большого и светлого чувства он не встретил и поэтому, особо не переживая, перешагнул эту особенность человеческих отношений и стал покупать секс за деньги. Генрих с Хельмутом, когда тот приезжал погостить в увольнительные дни, часто ездили в город и весело проводили время в пабах, попивая пиво. Нередко оставались ночевать у жриц любви, в общем, проводили время как обычные богатые молодые лентяи, соря деньгами родителей. Денег у него было в достатке, да и на молодого, красивого барона почти все женщины смотрели с интересом, что делало их еще доступнее и порочнее. Покупая проституток, Генрих все больше соглашался с Хельмутом в том, что женщины, существа согрешившие кровосмешением, повлекшим вырождение чистой арийской расы, не достойны быть даже кандидатами в близкие друзья. Он не видел в них ничего полезного для себя, кроме сексуального тела. А они, в свою очередь, видели в нем только его деньги, с которым он легко расставался. Такие отношения Генриха вполне устраивали.

Хельмут тоже не годился на роль близкого друга. Когда они были еще маленькими и их интересы не выходили за рамки рыбалки на озере и совместных занятий спортом, Генрих считал Хельмута своим лучшим другом, но когда Хельмут поступил в военную академию и стал членом Ордена, то его поведение и взгляды на жизнь резко изменились. Хельмут считал всех вокруг, кто, по его мнению, не был чистым немцем, низшими существами и относился к ним с таким презрением, что порой удивлял Генриха. Видимо, сказывалось не совсем чистое происхождение самого Хельмута, которое он тщательно скрывал и всячески пресекал попытки разговоров на эту тему. Доверять свои сокровенные тайны такому вспыльчивому и эмоциональному человеку, Генриху не хотелось, и они постепенно отдалились друг от друга на расстояние, позволяющее только вместе пить пиво и развлекаться с проститутками, но не для личных задушевных бесед. Другого друга у него не было, поэтому освоение умения астральной связи, Генрих решил оставить на то время, когда появится такой человек.

Но он всегда радовался приезду Хельмута, с которым мог сменить обстановку, отдохнуть от медитаций и библиотеки, поболтать и развеяться. Теперь он понимал, почему мало таких как он людей, которые могли медитировать и изучать ментальные глубины человеческого «я».

Большинство людей живут в мире физическом, в обществе, где на первый план выходит забота как себя обеспечить, прокормить, заработать деньги, сделать карьеру. А о существовании параллельного, астрального мира, большинство даже не подозревают, и, сталкиваясь с его проявлениями, списывают их на сказки, галлюцинации и тому подобное, не пытаясь вникнуть в суть вещей. Так и живут, копошась каждый в своем мирке, накапливая и потребляя, радуясь накопленному – каждой заработанной марке, заслуженной звездочке, полученной льготе. Понимая, насколько все это бренно и проходящее лишь, когда приходит время умирать. Лишь у последней черты большинство обывателей вспоминали о душе и начинали думать о вечном, когда время уже прошло.

Генрих не хотел быть таким и уже твердо знал, что таким не будет никогда. Он был молод и полон сил, перед ним открывался мир неограниченных возможностей, а благодаря тому, что он сейчас знал, и не только физический мир!

Глава 3. Карцер.

Генрих проснулся и сел на соломенном матрасе. Наверное уже утро, но в этом каменном мешке всегда одно время дня и одно время года. Тусклая лампочка никогда не выключается, каменные, серые стены, затхлый воздух и полная тишина, от которой звенит в ушах. Только по открывающемуся два раза в день окошку на двери, в которое тюремщики подавали чай и хлеб, можно было считать дни, проведенные в карцере. Генрих подошел к двери, заколотил по ней кулаком и крикнул:

– Эй! Охрана! Подойдите ко мне!

Где-то наверху заскрипела дверь и раздались звуки шагов в подкованных сапогах, по железной винтовой лестнице. Через минуту окошко на дверях откинулось, и в него подали хлеб и деревянную кружку.

– Полей воды, пожалуйста. – попросил Генрих. Охранник молча просунул в верхнюю дырку ниши на стене конец резинового шланга и включил воду. Генрих, фыркая, умылся холодной водой, взял свой нехитрый завтрак и уселся на каменный выступ, который служил ему и столом, и кроватью. Теперь можно было поразмышлять о своей судьбе. Что ж, свой выбор он сделал.

Генрих, как и, наверное, все узники этой тюрьмы, надеялся когда-нибудь выйти отсюда. Но, наверное, он был единственный, кто точно знал, как это сделать. Ему ни в коем случае не нужны были соседи, которые мешают воплощать в жизнь его план, ему нужна тишина и одиночество для медитации. Похоже, он своего добился, но какой ценой? Если его оставят в карцере надолго, он тут начнет гнить и, в конце концов, или умрет от сепсиса, или будет переведен на лечение в больничный блок. В любом случае времени у него не так уж и много. Начинать медитировать прямо сейчас пока нельзя, нужно дождаться реакции тюремщиков на вчерашнее происшествие в камере.

Генрих сделал несколько физических упражнений и начал ходить, меряя шагами камеру. Четыре шага вперед, поворот, четыре шага обратно, снова поворот, и так еще и еще, сотню раз, еще сотню, пока не заныли от усталости ноги, а в каменном мешке камеры стало тепло и душно. Хотелось лечь, расслабиться и, провалившись в астрал, лететь, собирать крупинки так нужной ему информации, но нельзя. Нельзя чтобы его нашли без сознания пришедшие охранники, а придти они должны, убийство рыжего не может пройти без последствий.

Наверху опять заскрипела дверь, и послышался топот нескольких пар сапог, спускавшихся по винтовой железной лестнице. Генрих повернулся лицом к дверям и выпрямился.

– Отойди к стене! – железная дверь камеры, загремев, отворилась, и в каменный мешок вошли несколько охранников с фонарями, вооруженные короткими автоматами. Генрих отошел назад и оперся спиной о каменную стену. В камеру вошел Директор. Он был одет в дорогой, черный костюм и высокие кожаные сапоги. Неспешно прошел по камере, заложив руки за спину, затем повернулся к Генриху и, покачиваясь с пятки на носок, стал пристально разглядывать узника сквозь круглые очки.

– Что произошло вчера в камере? – Его пристальный взгляд, казалось, хотел заглянуть Генриху прямо в душу и понять истинный смысл произошедшего. Директор не любил когда в его владениях, происходило что-то, что он объяснить не мог. Он внимательно читал досье Генриха и знал, что этот заключенный не простой узник. Офицер, интеллектуал, барон, исследователь… Но то, что он совершил вчера никак не вписывалось в эти рамки. Конфликт и самозащита? А может узник начал сходить с ума?

Генрих понял, что лучше сказать правду. Не всю конечно, но правду. Директор на этом острове последняя инстанция и властитель судеб. От его решения зависит все.

– Мне не нужны соседи, я хочу быть один.

– Молодой человек, ты можешь хотеть что угодно, а решаю тут я. – Директор, кажется, не поверил в искренность Генриха.

– Вы можете сажать мне в камеру кого угодно. Но я предупреждаю, я убью любого, кто станет моим соседом. Если вы этого хотите, то – пожалуйста, мне терять уже все равно нечего. – Генрих произнес это как можно увереннее, глядя Директору прямо в глаза.

– Гм. А ты не производил впечатления сумасшедшего – Директор был озадачен:

– Я считал, что сотрудник Анненербе умеет ладить с людьми?

– Это было давно. Все меняется. Просто оставьте меня в покое. Пожалуйста. – Генрих постарался быть как можно убедительнее, от этого человека зависела его дальнейшая судьба.

Директор еще молча постоял, глядя на Генриха, стараясь увидеть в арестанте то, что он пытается скрыть, потом дал знак охране и уверенным шагом вышел из камеры. Охрана поспешила за ним, дверь со скрежетом захлопнулась, и шаги уходящих людей вскоре стихли. Генрих остался один в тишине каменного мешка. Все. Если сегодня его никуда не переведут, то значит он наказан, у него есть как минимум неделя карцера, за которую его никто не потревожит. Теперь можно поспать, а завтра он займется сбором так нужной ему информации в бескрайнем океане астрала. Генрих лег на матрас, расслабился, и воспоминания прошлой жизни снова нахлынули на него.

Глава 4. Первые шаги.

Первый управляемый выход из тела должен быть запланированным – к такому выводу пришел Генрих, перечитав все книги, которые хоть как-то касались подобной тематики, в библиотеке замка. Планирование такого события даст подсознанию время подготовиться и в час «Х» выполнить то, что от него требуется. Он внимательно проштудировал все доступные современные издания, которые удалось найти. Затем, в долгих медитациях, из полученных знаний, Генрих сложил у себя в голове понимание, что нужно для выхода из тела и как этого достичь. Как вызвать то состояние вибраций во всем теле, он уже понял теоретически. И что потом делать, после того, как это состояние наступит, он тоже уже понимал, но это все была теория, построенная на умозаключениях. Если сейчас поторопиться и начать пробовать, применяя все эти знания, то выход может не получиться, и тогда неудача может перечеркнуть тот, теоретический настрой, который ему удалось создать. Выход должен состояться обязательно, иначе придется опять медитировать, собираться, настраиваться, и кто знает, получится ли подготовиться еще раз. Для того, чтобы выход точно произошел, Генрих решил дать себе неделю на последние приготовления и назначить точную дату. Он был почти уверен, что если он попробует сейчас, то у него получится, но нужно было быть уверенным на все сто. Он пролистал перекидной календарь и отметил в нем красными чернилами субботу, 5 февраля 1938 года.

Оставшуюся неделю Генрих посвятил медитациям и спокойным прогулкам по берегу озера. Он чувствовал, что скоро жизнь его изменится кардинально, и это предчувствие перемен пьянило и будоражило. Он размышлял, что он будет делать, обретя такое умение, фантазировал и в своих фантазиях распалял себя еще больше. Ему уже не терпелось совершить выход, но слово надо держать, и он терпеливо ждал, пока в календаре не появится листок, помеченный красным.

В субботу с утра Генрих сделал последние приготовления. В свою старую комнату, на втором этаже в доме Шульцев, он заранее притащил из замка большое кожаное кресло и застелил его мягким пледом. Запланированный выход он будет делать здесь, потому что в этом месте он уже испытывал его неосознанно. В успехе он не сомневался, поэтому, не торопясь, сделал зарядку, легко позавтракал, прогулялся по озеру и направился в свою комнату. В комнате он повернул кресло так, чтобы свет от окна не светил в лицо, сел и устроился поудобнее. Нужно было принять такую позу, в которой можно было расслабить все мышцы тела, и, в то же время, кровь во всех членах тела должна бежать без затруднений, и ничего не могло помешать в ответственный момент. Генрих знал, чтобы отвлекающих факторов было меньше, можно было бы набрать ванну теплой воды и лечь в нее. При температуре воды в 36-37 градусов, можно было висеть в воде, вообще не ощущая тела и тогда осуществить выход, было бы еще проще. Но Генрих был уверен, что у него и так все получится, можно обойтись и без ванны.

Генрих привычно расслабился и перешел в состояние медитации, и, будучи в расширенном сознании, начал полное расслабление своего тела. Сначала перенес свое внимание на кончики пальцев ног, расслабил их полностью, потом стал подниматься выше, по ногам, постепенно расслабляя каждую мышцу. Затем переключился на руки и так же, начиная с пальцев и поднимаясь все выше, расслабляя каждую клетку своего тела. Постепенно расслабляясь, он начал чувствовать, как внутри тела зарождается дрожь. Эта дрожь постепенно усиливалась, как будто сквозь тело проходил сильный электрический ток, не причиняющий никакой боли, только сотрясающий ткани. Вибрация все усиливалась, и вскоре это ощущение заполнило все сознание и затмило собой ощущение физического тела. Генрих перестал чувствовать свое тело, а ощущал только вибрацию. Впечатление было такое, будто он состоял из газового облака, которое мелко вибрировало. Он инстинктивно поднял руку, чтобы потрогать себя за лицо, и опять увидел перед глазами свою прозрачную ладонь. Все, это случилось! Он поместил руку обратно в тело и напрягся. Вибрации исчезли, он снова был в своем теле. Генрих поднялся с кресла, прошел по комнате, прислушался к своим ощущениям. Все в порядке. Можно продолжать эксперимент.

Теперь, для удобства выхода, Генрих немного раздвинул кресло и опустил его спинку, чтобы занять в нем полулежащее положение. Он лег в кресле, прикрылся пледом и погрузился в медитацию. Вибрации и в этот раз не заставили себя ждать. Генрих, как и раньше, вывел из тела сначала правую руку, осмотрел ее, а потом совершил движение астральным телом, которое он придумал для себя сам, когда готовился теоретически. Он повернулся астральным телом, не напрягая физического, сделал движение, какое делает человек переворачиваясь на бок, только при этом, абсолютно не напрягая мышцы. Он повернулся на бок астральным телом, и, при этом, его физическое тело лежало на спине без движения, а повернувшись, поднялся и сел на край кресла. Было ощущение необычной легкости. Генрих посмотрел на свои руки – прозрачные, взглянул вниз – с кресла на пол свешивались контуры его ног. Он посмотрел вбок, на кресле рядом с ним лежал он сам. Глаза лежащего тела были закрыты, на лице легкая бледность, все тело казалось очень крепко спящим человеком. Никаких эмоций свое тело со стороны у Генриха не вызвало. Генрих поднялся и подошел к окну. Выражение «подошел» в этом случае было немного не верное. Да, прозрачное астральное тело делало шаги контурами прозрачных ног, но Генрих ничего не чувствовал. Он не ощущал ни твердости пола, ни движения воздуха в комнате, ничего. Генрих походил по комнате и вернулся обратно в кресло. Он лег на спину, в той же позе, какой лежало его тело, и напрягся. Резко появились вибрации, тут же исчезли, и нахлынуло ощущение физического тела. Генрих поднялся, разминая руки и ноги, гладя себя по лицу и груди. Выход это, конечно, интересно, но как-то неприятно. Все-таки, нет ничего лучше, чем ощущать себя полноценным человеком с крепким, здоровым телом.

Теперь надо было обдумать случившееся. Судя по всему, это прозрачное тело, которое он видел при выходе, это лишь визуальное воплощение его представления об астральном теле. Он привык, что тело это руки, ноги, голова, и во время выхода сознание дорисовало части тела, какими он привык их видеть. Астральное тело не имеет формы, оно эфемерно, а значит, на его форму можно внимания не обращать. Ладно, с формой разобрался, теперь ощущения. При выходе Генрих не чувствовал ничего. Вообще ничего, не было даже эмоций. Подумав, Генрих пришел к выводу, что ощущений быть и не должно. Ведь все, что чувствует человек, это лишь электрические импульсы в нервных волокнах, которые раздражают те или иные участки мозга. Это все относится к телу физическому, а астральное может воспринимать лишь информацию, чистую, не искаженную эмоциями и ощущениями. С другой стороны, информация, которую получило астральное тело, могла вызвать в мозгу физического тела соответствующие ей импульсы… Это надо проверить.

Генрих опять лег на кресло и уже привычно расслабился. Дождавшись вибраций, он опять повернулся на бок и поднялся. Теперь нужно попробовать получить какую-то информацию, которая бы вызвала у него какие-нибудь эмоции. Он подошел к окну, надеясь посмотреть что там, на улице. Потом, вдруг подумав, он «подтянул» прозрачные ноги к своему виртуальному животу и «поплыл» по воздуху. Генрих представил себя в виде прозрачного шарика, плывущего по воздуху в комнате, и его это развеселило. Он засмеялся и вдруг понял, что лежит в кресле и смеется. Переход обратно в физическое тело был мгновенным и почти неощущаемым. Как легкий толчок, за миг до того, как ему стало смешно. Значит, связи астрального тела и физического более плотные, чем показалось вначале. Астральное тело получило информацию, физическое на нее отреагировало, но не смогло без астрального и мгновенно «втянуло» его обратно. Также было ясно, что сила притяжения для астрального тела не существует, и перемещаться оно может, летая над землей как какое-нибудь облако. Это все было очень увлекательно.

Теперь можно было попробовать выйти за пределы комнаты. Генрих лег в кресло, вызвал вибрации, правда на этот раз пришлось долго расслабляться, возбужденное сознание никак не хотело успокаиваться, но ему это удалось, и он вышел из тела. Теперь он уже не обращал внимания на форму своего тела, а просто представлял себя как сгусток какой-то энергии, как небольшое облачко сознания, витающего в воздухе. Он пролетел вниз по коридору лестницы и через приоткрытую дверь вылетел на улицу. Эмоций никаких не было. Он рывком бросил себя к стоящему на берегу озера замку и взлетел над его стеной. Внизу, возле ограды парка он увидел Альберта – управляющего имением, который разговаривал с несколькими рабочими. Генрих скользнул к ним и услышал, как Альберт отдает распоряжения по очистке парка от прошлогоднего мусора. Генрих поднялся выше и двинулся в сторону дома Шульцев. Там, на кухне, фрау Марта расставляла чистую посуду по полкам. Генрих остановился возле нее, немного подождал, а потом попробовал напрячь мышцы тела. Он почувствовал, как мышцы напряглись, и вдруг ощутил себя лежащим в кресле. Переход обратно в тело опять состоялся так быстро, что он не успел его заметить.

Генрих поднялся с кресла и бегом спустился на кухню.

– Ма! Вы сейчас не видели ничего необычного? – спросил он у фрау Марты.

– Нет, а что, должна была?

– Да нет, ма, мне просто показалось. Извините. – Он вышел из комнаты и бегом направился к замку. Из-за ограды замка выходили рабочие с метлами и граблями. Можно было даже не спрашивать, какое распоряжение они получили, было и так ясно.

На первый день пока хватит. Генрих поздравил сам себя с удачным экспериментом. Он был горд собой и почти счастлив. Он перешагнул рубеж, сегодня он перестал быть таким как все. Он исключительный!

Информации для размышлений он получил много. Нужно было все это обдумать, разложить в голове и выбирать направление для дальнейшего развития. Оставшееся время в этот день он провел в отдыхе и прогулках по озеру.

Генрих хотел как можно полнее изучить это интересное явление и в последующие дни полностью посвятил себя медитации и внетелесным прогулкам. В первые свои выходы он старался перемещаться по свободному пространству, стараясь не задевать предметы, так же, как двигался бы находясь в физическом теле. Но в медитативных размышлениях он пришел к выводу, что астральное тело это не газ, это вообще что-то нематериальное. А раз так, то материальные преграды для него не должны существовать, и он стал экспериментировать с предметами. Генрих, уже привычными действиями, оставил свое тело лежать в кресле, а сам переместился к окну. Из своего астрального облака-тела он вытянул прозрачную руку и попытался прикоснуться к стеклу. Рука прошла сквозь стекло, как будто его и не было. Генрих продвинулся вслед за рукой и оказался за окном, висящим над землей на уровне второго этажа. Он двинулся обратно и постарался прочувствовать момент, когда окно проходило сквозь него. Как только он попытался это сделать, он тут же ощутил себя лежащим в кресле. Стало понятно, что перемещаться он может в любом направлении, без каких либо преград, вот только воспринимать это нужно без эмоций, иначе физическое тело сразу на них реагировало. Следовало научиться сдерживать свои эмоции и попытки пошевелиться, т.к. астральное путешествие на этом сразу обрывалось.