Полная версия
Шип и хаос. Факультет отверженных
А Урса отмечена ненавистным колдовством, подавляющим волю к сопротивлению?
Я покосилась на спутницу: тусклые, тонкие волосы гладко зачёсаны и собраны в пучок на затылке; смотрит прямо перед собой; губы строго сомкнуты; у рта морщины, а кожа сухая и необычного оттенка, словно свет хаотита пробивается изнутри тела.
– Есть иголка и нитки? – спросила я, поправляя порванный при аресте рукав.
Урса, точно погружённая в дрёму, не повернула головы, неохотно и с осторожностью ответила:
– У тебя будет новая одежда. Платье можешь оставить, но вряд ли оно тебе понадобится.
Фраза Урсы меня смутила. Во что они собираются нарядить новую студентку?! В арестантскую робу?
Однажды я видела заключённых, которых гнали по улице в сторону общественной тюрьмы. Это были обычные преступники, не какие-нибудь бесправные «пустотелые». У каждого имелась серая однотонная пара из штанов и рубахи, а на коротко остриженной макушке чудом держалась круглая шапочка. Даже женщины были одеты в этот грубый, нелепый наряд и обриты наголо.
Представив, как Урса срезает с моей головы густые, чёрные косы, я нервно вскинулась:
– Это Академия или тюрьма? Дознание… Надзирательница… У меня будет грязная роба и жестяная миска? Мы идём в камеру?
Женщина резко остановилась, подхватила меня под локоть и развернула к себе. Маленькая, иссохшая, точно погибающий росток, она несколько мгновений смотрела мне в лицо. Определить возраст Урсы было трудно. Нечёткие, смазанные черты не привлекали внимание, делая их обладательницу похожей на тень человека. Дар хаоса горел в ней ровным огнём средней силы, но будто был замутнён, покрыт тонким слоем черноты, и это не было следствием магических оков.
Я не знала, есть ли у надзирательницы метка, но вряд ли клеймо исказило магическое пламя Урсы. Вид испорченного дара заставил меня содрогнуться, словно я коснулась плесени или гнили.
Более того, я собралась защищаться, ожидая гневных наставлений. На удивление во взгляде помощницы декана не было злости, скорее сожаление.
– Ни то ни другое, девочка, – довольно мягко сказала Урса. – Как тебя зовут?
– Дикий Шип, – усмехнулась я, вспомнив слова Гастона Эссара. – Кирстен.
– Это не тюрьма, Кирстен, но и обычной Академией трудно назвать. Теперь это твоя жизнь. Лучше сразу принять неизбежное и смириться. Так будет проще, – искренне проговорила надзирательница.
Несомненно, она знала, о чём говорит. В фиолетовых глазах Урсы появился лихорадочный блеск, увядшее лицо в полутьме коридора выглядело посмертной маской, излучающей бледное сияние добытого из хаоса вещества. Хаотит в этом мире был повсюду, содержался в энергетических кристаллах и механизмах, но я никогда не видела, чтобы человек настолько им пропитался.
– Ваш декан считает иначе, – сообщила я, наблюдая за реакцией странной женщины. – Дерзость – это хорошо.
– Он так сказал? – Она будто и не удивилась, а Гастон Эссар каждой новой студентке твердит о пользе сопротивления.
– Во время допроса.
Тонкие губы Урсы растянулись в подобие улыбки.
– Мы все приняли неизбежное, Кирстен, и Гастон… господин Эссар не исключение. Будем справедливы: он не допрашивал тебя, а проводил опрос для отчётности. Я не тюремный надзиратель – наставница девушек. Зови меня Урсой. Обращайся, если возникнут вопросы или сложности. И забудь о глупой надежде сбежать из Академии, Кирсти. Не терзай себя. Это плохо закончится. Раньше времени…
Она сомкнула губы, оборвав последнюю мысль. Урса не пыталась запугать. Я видела, что наставница говорит открыто и со спокойным приятием, даже сочувствием. Урса погладила меня по плечу, пытаясь убедить и ободрить.
Только годы жизни в «Весёлом кролике» не прошли для меня впустую, научили не доверять добрым словам незнакомых людей. Притворщиков я на дух не переносила.
– Поганая работа – давать советы новичкам и обманывать. – Я посмотрела на спутницу исподлобья. – Не старайтесь, я не куплюсь на ваше участие. Я не наивная дурочка. Не пытайтесь залезть ко мне в душу. Знаю я таких добреньких тётушек, – прошипела я, отпрянув от наставницы.
– Ты совсем ребёнок, Кирсти, – покачала головой Урса, словно её не задели мои колкие слова. – Хоть и выглядишь, как оформившаяся молодая женщина. Сколько тебе? – Урса прищурила глаза, в которых и белок казался окрашенным в фиолетовый оттенок. – Восемнадцать? Думаю, не больше двадцати. Яркий дар, иллюзия, что всё возможно и обо всём знаешь…
– Я Кирстен! Кирстен Дикий Шип! – фыркнула я и высоко вскинула голову. – Оставь разговоры. Идём в твою тюрьму!
Что бы я ни думала об Академии, вели меня не в тюремную камеру. Я поняла это, когда мы спустились на первый этаж. Дар уловил магию, витавшую в воздухе вместе с духом древнего здания и влаги.
– Весной и осенью здесь сыровато, – доверительно сказала Урса. – Используем пропитку из хаотита для деревянных панелей. Он помогает сохранить тепло и сухость. Если хорошенько закутаться в одеяло, то ночью не замёрзнешь.
«Какое мне дело! Я не собираюсь долго жить в этом проклятом месте!» – подумала я с раздражением.
Неудача в кабинете декана оставила на душе мерзкий осадок слабости и безнадёги. Мне так хотелось выкрикнуть грубые слова прямо в лицо Урсы, но наставница говорила спокойно и доброжелательно, словно и не случилось небольшой пикировки. Я невольно сдержала гневный порыв, наткнувшись на невидимую стену равновесия и сочувствия.
– Здесь ещё не так плохо, – произнесла Урса, кинув на меня понимающий взгляд.
Я привыкла давать отпор, постоянно бороться. Поведение Урсы было необычным и убавило пыл.
Жилые комнаты находились в другой части корпуса. Урса провела меня по старой, скрипучей лестнице, по нижней галерее, где в широких окнах промелькнул кусочек утоптанной площадки с манекенами для тренировок. Это удивило: вряд ли изгоев общества готовили к магическим боям. Атакующие заклинания магии хаоса находились под запретом.
Я ни на минуту не забывала о жгучей метке на руке. С таким клеймом бесполезно любое умение.
Небольшое путешествие по учебному корпусу завершилось в одной из комнат.
– Это спальня девушек, – сообщила наставница. – Академия не слишком щедра, когда дело касается магов хаоса, поэтому мы живём все вместе. Принесу тебе бельё и личные вещи. Обычно студентов приводят в чём придётся и с пустыми руками.
– Студентов, – привычно фыркнула я.
– Так или иначе, обучение будет, – уходя, качнула головой Урса.
– Век бы оставалась недоучкой! – бросила я наставнице в спину.
Я откровенно дерзила и противилась уготованной судьбе. Не терплю, когда решают за меня! Гнев мигом затмевал разум.
Урса ушла, а я оказалась в комнате с двумя рядами широко расставленных кроватей. Не все из них были застелены. Я насчитала девять занятых коек. При желании сюда можно было вместить ещё больше.
Я нашла взглядом угловую постель со свёрнутым матрасом и села, вытянув ноги. Голод почти прошёл, напоминая о себе лишь смутным ощущением пустоты в животе. Я так устала, что могла думать только о ванной да подушке.
– Ладно, сегодня буду послушной. Пусть думают, что приручили Дикий шип, – прошептала я. – Отдохну и осмотрюсь.
Мельком взглянула на метку, оставленную предателем Гастоном Эссаром.
– Мерзавец! – Я могла только шипеть, вспоминая, как декан впитал магию, уничтожив паука.
А я так старалась!
Тонкие, чернильные линии на кисти переплетались в сложном узоре. Послюнявив палец, я принялась свирепо оттирать магическую пачкотню Эссара. В какой-то момент показалось, что линии бледнеют. От радости сердце забилось чаще, но спустя секунду фиолетовый контур проступил заново, принеся с собой зудящую боль. Кожа на руке покраснела.
Я была готова рычать от бессилия.
– Ты кто?
Вопрос раздался над головой так неожиданно, что я подскочила на кровати. Незнакомцу удалось тихо пройти в комнату и подобраться очень близко. Обругав себя за беспечность, я вздёрнула подбородок.
– Человек! Разве не видно?!
– Ты красивая. Человек…
Изучающий взгляд необычных сиреневых глаз был прямым и открытым. Я нахмурилась и передвинулась на постели подальше от гостя, обернулась, убеждаясь, что дверь в спальню осталась распахнутой после ухода Урсы. Так что пришелец не врывался в комнату силой, чтобы разбрасываться комплиментами.
– Это ты к чему? – опасливо спросила я.
– Говорю, что вижу, – ответил незнакомец, немного растягивая слова.
Очень светлые, почти белые ресницы на миг опустились, прикрыв сиреневые прозрачные глаза юноши.
«Мне сегодня везёт на странные знакомства», – с досадой подумала я.
– Кто ты? – Он повторил свой вопрос.
– А ты? – Я окинула его быстрым взглядом.
Узкое лицо, такие же узкие и высокие скулы, все линии какие-то угловатые, но привлекающие, способные удержать внимание, заставить любоваться чёткостью и гармонией. Он не был слишком высок, но ладно сложен и держался с достоинством. Дар ярко горел в груди юноши, говоря о потенциальной силе его магии.
Чужак! Опасный или не стоит беспокоиться?
Я перебирала в памяти, что мне известно о других расах, которых осталось не так уж много в Союзных землях.
– Думай, прекрасная незнакомка. – Юноша приятно улыбнулся кончиками тонких, но красиво очерченных губ.
Я потёрла лоб ладонью.
– Белые волосы, белые ресницы, очень светлая кожа, сиреневые глаза, – пробормотала я.
Юноша изящно наклонился. Манящая улыбка сделалась шире. У меня на миг закружилась голова: почудилось, что в воздухе и вокруг головы таинственного гостя кружат серебристые искорки, слетая с кончиков коротко остриженных волос.
– Все фейри врут! – выпалила я. – Не проведёшь!
Звонкий смех юноши разнёсся по комнате:
– Мы мастера хитрости, но не в Академии. Тебе нечего опасаться.
Двигаясь легко, будто не касаясь подошвами пола, он встал напротив и протянул узкую ладонь.
– Нас некому представить, поэтому сделаю это сам – Эриенфеллиль Дайси Эспен Роуз.
Я чуть коснулась подушечками пальцев прохладной ладони нового знакомого. Опасения так меня и не покинули. Хаос знает, чего ожидать от факультета запретных заклятий!
– Можно я не буду повторять этот ужас? Боюсь призвать какого-нибудь слизняка из вечной материи. Ой… – Я одумалась. – Не хотела тебя обидеть.
– Все называют меня просто Лиль, – легко ответил он. – Лиль Роуз.
– А я – Дикий шип, Розочка, – насмешливо фыркнула я.
– У твоих родителей была хорошая фантазия, Дикий шип, – Лиль ничем не выдал удивления или обиды, продолжая улыбаться.
– Твоих никто не переплюнет, – весело парировала я. – Это прозвище. На самом деле меня зовут Кирстен Шип.
– Шипы и розы… Я сразу понял – ты особенная и что-то принесла с собой.
Лиль забавно склонил голову набок, прищурил сиреневые глаза, словно видел нечто недоступное обычному взгляду. Мне стало неловко за свой потрёпанный вид. Я пригладила платье, поправила порванный рукав. В форменной фиолетовой куртке и таких же брюках из грубой ткани, Лиль всё равно выглядел как аристократ на торжественном приёме.
«Ты что-то принесла с собой», – точно эхом пронеслось у меня в сознании.
Слова юноши показались странными, встревожили. Не сдержав порыва, я быстро положила ладонь на грудь, убеждаясь, что ключ всё ещё на месте.
– О чём ты? – Я, кажется, покраснела, понимая, что выдала себя: лицо обдало жаром.
В библиотеке опекуна-учителя было множество книг по истории мира. Я хорошо помнила, что фейри не стоит доверять – очаруют речами и обманут, выведав тайны. В этом была их суть.
В начале противостояния между Союзом земель и магами хаоса коварные фейри подтвердили свою репутацию. С их предательства началась война, которую приверженцы Хаоса проиграли и потеряли свободу.
Я недовольно, исподлобья смотрела на молодого фейри, так и ждала подвоха. Не ответив, Лиль осторожно взял меня за руку и взглянул на покрасневшую кисть.
– Не пытайся уничтожить печать. Ничего не выйдет. Навредишь себе.
Я резко выдернула руку из его тонких пальцев, натянула рукав.
– Я упорная. Доложишь противному Эссару?! – с вызовом бросила я.
– Может, и паука делала? – серьёзно спросил Лиль, пропустив оскорбление.
– Отличный был паук. Загляденье! – отвернувшись, проворчала я и принялась разворачивать матрас, только бы не видеть светлого и открытого лица молодого фейри.
Я никогда прежде не встречала эту расу и не знала, бывают ли старые фейри. Вполне могло оказаться, что Лилю не двадцать лет, а все сто. Любопытство взяло верх, и я спросила:
– Откуда знаешь про паука?
– Заклинание иллюзии «Атакующий паук» исполняют почти все новички. Господин Эссар привык и, думаю, находит это забавным. Он оценивает поступающих: по поведению, реакциям, магии.
– Так он, гад, был готов! – Я развернулась и сжала кулаки: в груди вспыхнула прежняя ярость.
– Он выполняет свои обязанности, – пожал плечами Лиль.
– И ты сплетал паука?
– Я нет. Это не имело практического смысла. Нам некуда бежать, а я сам хотел попасть в Академию.
– Сам?!
Я с недоумением уставилась на студента.
«Фейри безумен. Это всё объясняет. Повредился рассудком после ареста», – рассудила я.
– И давно ты в Академии? – вкрадчиво поинтересовалась я.
С сумасшедшими следовало вести себя осторожно.
– Два года, – всё так же спокойно ответил Лиль. – На факультете отверженных нет деления на курсы. Мы все учимся вместе, пока созревает дар, осваиваем навыки работы с Хаосом.
Распахнув глаза, я внимала словам фейри, пыталась осмыслить.
В моей голове, точно в огромном котле, варилось ядовитое зелье из мыслей и предположений: зачем в Академии обучают запретной магии, куда маги попадают после созревания дара и многие-многие другие.
Впору и самой свихнуться!
– Погоди! – Я поняла, что терзало с первой минуты знакомства с необычным студентом. – Ты фейри! Последний маг хаоса вашей расы погиб во время опустошающей битвы на северной границе.
– Я первый, кто родился с этим даром спустя столетие. Дар и проклятие, – Лиль замолчал.
По светлому лицу фейри трудно было понять отношение к судьбе отверженного. Жалел ли он, что его жизнь сложилась не так гладко, как у других благородных сородичей.
– Не считаю себя проклятой, – возразила я. – Горжусь, что родилась ведьмой, а не какой-нибудь стихийницей со слабеньким пламенем.
– Ты голодна? – неожиданно спросил Лиль. – Не ври, что нет! Все новенькие голодны после ареста и дознания. Это долго и выматывает.
Фейри метнулся к двери, словно пролетев над землёй, взял со столика у входа свёрток. Видимо, Лиль сам кинул пакет, когда заглянул в спальню девушек. Урса оставила дверь открытой.
– Ты опоздала на ужин. Держи!
Он протянул мне что-то мягкое и тёплое, завёрнутое в промасленную бумагу.
– Булочка? – В животе заурчало от сладких ароматов ванили и фруктов. – Спасибо.
– На здоровье, прекрасная Кирстен.
Лиль улыбнулся, отошёл к окну, ловко подпрыгнул и присел на широкий подоконник, болтая ногами точно озорной мальчишка. Было заметно, что ему нравится наблюдать за новенькой.
Он казался таким хрупким, лёгким, что свойственно фейри, но в юноше со странным именем чувствовалась настоящая сила. Лиль заинтересовал, как запертая шкатулка, содержимое которой было мне неизвестно, но призывно бренчало.
Я не стала воротить нос от предложенной еды и быстро вцепилась в подарок зубами. Булочка оказалась свежайшей и очень вкусной: с фруктовой начинкой и растёртым сахаром сверху. Я подумала, что давно не ела ничего вкуснее.
После смерти опекуна змеюка-экономка перестала звать к столу и прятала ключи от кладовки, всё дожидалась наследников хозяина, а потом написала донос.
Урса маленьким приведением возникла на пороге спальни. Наставница несла стопку белья и большие свёртки. Проговорила находу:
– Примерим, а там поглядим…
Она заметила гостя и вопросительно приподняла одну бровь.
– Лиль?! У вас закончились вечерние занятия?
Фейри соскользнул с подоконника и чуть поклонился.
– Господин Сван отпустил юношей для свободного отдыха.
Скинув стопку постельного белья и свёртки на кровать, Урса покосилась на бумагу в моих руках. От булочки ничего не осталось.
– Вижу, тебя уже покормили, – не то строго, не то устало сказала наставница. – Хотела предложить остатки ужина, но холодная каша после сладостей нашего заботливого фейри…
– Я сыта, – я грубовато оборвала Урсу.
Хотелось добавить:
«Оставьте себе вашу кашу! Презираю Академию, её порядки и вашу заботу! Ничего мне не нужно!»
Урса нахмурилась и обернулась к Лилю.
– Опять ходил в общую столовую? Ты же умный парень! Однажды тебя поймают, Лиль Роуз. Я вынуждена доложить Гастону… господину Эссару, о нарушении правил.
Тот безразлично пожал плечами:
– Докладывайте.
– Ничем вас не проймёшь, пока гусь за…пятую точку не ущипнёт, – Урса махнула рукой и обратилась ко мне: – Примеришь форму, если не сгодится, завтра подберём другую. Обычно я угадываю.
Она, заметно торопясь, ушла. Я сложила мятую промасленную бумагу и спросила:
– Лиль, где ты взял булочку? Кажется, декан говорил, что нельзя ходить туда, где учатся обычные студенты.
– Украл, – криво ухмыльнулся фейри.
Мне почудилось, что у Лиля покраснели кончики ушей, однако глаза задорно сияли. Он вполне был доволен собой и ничуть не стыдился. Ладно безродная девчонка, рождённая в «Весёлом кролике», стащит у торговца пару пирожков или связку колбасок. Но благородный фейри!
В красках представив похищение булочки красавцем фейри с внешностью и статью аристократа, я фыркнула:
– Вот так просто?!
– Непросто, – не скрывая гордости сообщил Лиль. – Я долго тренировался. Моя раса легко отводит людям глаза: особенно в толпе таких же студентов. Достаточно надеть обычную куртку, подобраться ближе к прилавку с подносами и… – Он сделал круговое движение рукой. – Булочки в пакете! Каждый по-своему борется с несправедливостью.
Лиль развёл руки в стороны, как бы прося прощение за дерзость.
– И тебя ни разу не раскрыли? – восхитилась я. – Эта…надсмотрщица Урса сказала, ты часто проделываешь подобные фокусы.
– Никто, кроме своих не видит нашей запретной магии, не отличает от обычных людей. Сама знаешь!
– Стихийники от этого бесятся, – весело согласилась я.
– Они привыкли всё держать под контролем. Незнание может быть опасным, поэтому маги Союза придумали метки и артефакты для проверок.
– Заклеймили нас, как скот!
Я наконец вздохнула полной грудью, почувствовав, что Лиль понимает меня с полуслова.
– Это страх перед непостижимым, Кирсти, а ещё алчность. Стихийники готовы на многое ради хаотита. За сто лет Союз земель стал единственным поставщиком этого ценного ресурса.
Лиль подошёл ближе и взял меня за руки. Я не стала сопротивляться, позволив ему это небольшую вольность. Я словно плыла в потоке тёплой и ласковой воды. Серебристые искорки медленно осыпались с белых волос Лиля и кружили в воздухе.
– Ты решил очаровать меня магией фейри? – не задумываясь, спросила я.
– Не предполагал. Пока… – тихо отозвался Лиль. – Пытаюсь найти ответ на загадку. Зачем ты здесь, Кирстен Шип?
– Хотела бы я знать, – в тон новому знакомому произнесла я. – Спроси у надменного декана.
Несколько секунд мы молча смотрели в глаза друг другу. Огонь дара магии хаоса горел сильно и ровно, сердца бились в унисон. Вдвоём мы смогли бы побороться с обстоятельствами, попробовать бежать в Северный город…
Так я подумала, но тут же засомневалась, вспомнив слова Лиля. Фейри добровольно пришёл в Академию. Он не станет помогать с побегом. Если не хуже…
Пальцы выскользнули из сильных и прохладных ладоней Лиля Роуза: он такой же чужак, как и Гастон Эссар или Урса. Я совсем его не знаю.
– У тебя есть причина не доверять фейри, – медленно подбирая фразы, сказал Лиль.
И всё же мне не хотелось обижать нового знакомого:
– Причины не доверять всем.
– Я понимаю. Тот, кто сам явился в это гиблое место, может показаться безумцем или предателем. – Его взгляд затуманился. – На нас сто лет висит это проклятие. Мой народ был обманут магами Союзных земель. Они превозносили нас, осыпали подарками и обещаниями. Мои предки проявили слабость и стали орудием в руках мерзавцев. В итоге северные земли фейри превратились в смертоносную пустыню, а твой народ продолжал спасать нас, простив предательство.
– Я слышала, что за стенами Северного города все равны: люди, фейри, маги или обыватели без дара. Даже стихийники, выступившие против притеснений. Однажды я доберусь туда. Пойдёшь со мной? – Я подмигнула.
Неужели ванильная булочка и красивая мордашка способна лишить меня осторожности?
– Легко спрятаться за высокими стенами и магической завесой Северного города. – Лиль строго сжал тонкие губы. – Ты не думала, что твоё место здесь?
– Ну уж нет! С чего это?!
На короткий миг я решила, что и правда имею дело со свихнувшимся фейри. Кто знает, что в Академии делают с магами хаоса?! Каким испытаниям подвергают?!
– Чтобы всё изменить, исправить прошлое и освободить людей.
На бледных щеках Лиля проступил румянец, глаза горели. Он искренне верил в то, о чём говорил.
Я поняла его, но не согласилась:
– Тебя тяготит прошлое твоего народа? Задумал искупить чужую вину? Разве это возможно сделать в тюрьме? Безумие!
– Нет, я не безумен, – решительно повторил фейри. – Иногда я буду говорить странные слова. Я из рода оракулов, и сам не понимаю, откуда приходят подсказки. Ты, я, остальные… Мы не случайно оказались в Академии.
– Скажи ещё, что и предатель Эссар не случайно поставлен над нами, – недовольно заметила я. – Задумка великих оракулов…
– И Эссар, – твёрдо ответил Лиль. – У хаоса отменное чувство юмора, прекрасная Кирстен. Однажды ты убедишься в этом.
Я тряхнула головой, не представляя, что и думать. Лиль немного пугал, но и притягивал. Никогда не имела дела с фейри. Красивое, светлое лицо Лиля дышало наивностью юности, а слова принадлежали будто и не ему вовсе, а древнему существу, испытанному жизнью.
– Ты не боишься быть настолько откровенным с незнакомым человеком?
Сиреневое сияние в глазах Лиля стало ярче, улыбка коснулась губ. Своё мнение он отстаивал с пылкостью и упорством подростка. Это меня опять смутило и запутало.
Лиль лукаво прищурился:
– Я неправильный фейри. Отец всегда ворчал, что фейри, который не умеет лгать, обречён на раннюю смерть.
– И ты решил покончить с жизнью, поэтому сам пришёл в Академию, – попыталась пошутить я.
– Я сделал то, что должен был сделать. Так сказали оракулы.
– Решили избавиться от правдивого фейри? Извини. У меня был трудный день. Я несу чушь. Булочка была очень вкусной.
Лиль кивнул:
– Чем я могу помочь тебе?
– Просто побудь рядом. Ладно? А то немного, и я сама сойду с ума.
7
Я занялась постелью, а Лиль присел на подоконник и тихо рассказывал о доме в южных горах, где родился и вырос. Образы холмов, поросших густой зеленью и яркими цветами, белёного дома с красной черепичной крышей и флюгером вставали перед глазами. Тени и лица настоящего на время померкли.
Голос молодого фейри успокаивал. Мне казалось, что жизнь налаживается, возвращается в обычное русло, будто я по собственной воле поступила в магическую академию.
Мы проболтали до сумерек, сгустившихся за окном и словно прильнувших к стеклу. Контуры сада чернели угольными фигурами. В комнате медленно разгорались световые кристаллы. На потемневшем фоне белые волосы фейри засеребрились туманным ореолом.
Я механически расправляла постель и думала о первом студенте, который встретился в ненавистной Академии. Лиль не выглядит несчастным и замученным. Трудно было поверить, что декан не имеет в запасе нескольких гадких сюрпризов. Чего ещё ждать от предателя?!
Не могут же на факультете обучать магов хаоса, как тех беззаботных глупцов у главного корпуса! Да и зачем это Совету стихийных магов? Правители Союзных земель никогда не отличались бесполезной для себя добротой.
Лиль внезапно оборвал рассказ и спрыгнул с подоконника. Послышались приближающиеся гомон и смех.
– Госпожа Урса закончила урок. Сейчас станет шумно, – он рассеянно заморгал и улыбнулся.
История о доме и его погрузила в приятные грёзы, позволив позабыть о положении заключённого в Академии магии.
В комнату, переговариваясь, возвращались девушки. Сейчас я лицом к лицу столкнусь с будущими сокурсницами.
Я не успела посмотреть, какую одежду принесла наставница и теперь поняла, что хранится в свёртках. Все восемь соседок носили фиолетовые брючки и курточки поверх светлых льняных блуз. Женская форма ничем не отличалась от одежды Лиля. Просто и практично.
В первый момент девушки показались мне по-сестрински похожими, выделяясь лишь цветом волос и ростом. Всполохи дара бились в каждой с большей или меньшей силой.