Германий

Идет уже разговор с моим участием у Дешевых в Госплане УССР о характеристике Беганьского месторождения лигнитов на предмет их переработки на СХМЗ.

По плану капитального строительства идет стройка механизированного склада сырья на новой площадке, которую мне согласовал Укртеплоэнергопроект (Харьков).

Для сопровождения работ по стройке введена должность старшего инженера с подчинением главному механику. Приняли на эту должность Ионова Владимира Александровича, работавшего раньше в строительстве лет 40, а ныне пенсионер.

Приняли на работу начальником транспортного участка (на правах цеха) Шарова Владимира Николаевича, работавшего ранее начальником топливно-транспортного цеха ТЭЦ. Транспортный участок достаточно большой: грузовые автомобили до 5 штук, два автобуса, два трактора, кранов – 2, бульдозер, два легковых автомобиля, самостоятельная ремонтная база.

Пепеляев уволился. Уехал в Крым. Лукьянов тоже уволился из цеха Шевченко и уехал в «свою» Алма-Ату в КазНИИэнергетики, где он раньше, до Северодонецка, работал. Вместо Пепеляева на работу принят Андреев Виктор Яковлевич, ранее работавший механиком цеха на комбинате.

Не всем удается «вписаться» в сложный труд на СХМЗ.

Развивается сотрудничество с наукой: институт горючих ископаемых (Москва); Одесский политехнический институт; НИИХимМаш (г. Северодонецк); ГИАП (г. Северодонецк) и другие работают на заводе по договорам.

Гиредмет и КазНИИ стали головными на нашем предприятии.

Приказом по Главку от ноября 1968 года отмечалось о работе заводе следующее: «Северодонецкий ХМЗ в сжатые сроки освоил мощности по выпуску продукции из нового вида сырья, резко улучшил технико-экономические показатели, что позволило увеличить производство германиевой продукции, в том числе на экспорт, и получить значительную сверхплановую прибыль».

С марта организованы консультации для Зигфрида по математике, физике и химии для освоения программы поступления в институт.

На нашей базе отдыха (Купянское водохранилище, у села Радьковские Пески Харьковской области) на отдыхе, в отпуске, с семьей Стороженко, Виталий Яковлевич хорошо проверил Зигфрида на предмет его готовности для поступления в вуз.

Активно ведется работа с лабораториями института общей и неорганической химии Академии наук УССР по аналитической химии германия. Ведет эту работу член-корреспондент АН УССР Назаренко Василий Андреевич. Там же работает Могунов Роберт Леонидович, ранее работавший на п/я 38 (Глазов) директором техникума, в котором я преподавал технологию. Мы хорошо знакомы, дружны. Он бывает на заводе и у меня дома. Он кандидат технических наук, помогает мне по кандминимуму.

В Н-Тагиле большие перемены: у Настеньки родился сын Несоленихин Евгений Николаевич; Сергей разошелся с Зиной, оставил семью и образовал новую, пытался организовать свое проживание в Узбекистане, вернулся на Урал и с новой семьей поселился в Кировограде Свердловской области. У него родился сын Андрей.

Отпуск прошлого года мы провели в Северодонецке и получилось хорошо. Мы побывали в Уразово. Отдых был неплохим и дома, в окрестностях Северодонецка.

В этом году в связи с поступлением Зигфрида в институт отпуск тоже был домашним, так как шли консультации перед сдачей вступительных экзаменов.

Евгений, правда, в отличие от нас, на теплоходе «Адмирал Нахимов» совершил туристическую поездку по Черному морю из Ялты до Батуми и обратно.

Школу Зигфрид закончил с тремя четверками. Школьные знания плюс консультации по программе вступительных экзаменов стали предпосылкой успешной сдачи экзаменов при поступлении.

Зигфрид стал студентом первого курса Рубежанского филиала Харьковского политехнического института по специальности «Химическая технология неорганических веществ».

Ежедневно рано утром Зигфрид с 1 сентября уезжает на занятия и возвращается поздно.

Вот такую новую жизнь осваивает наша семья с появлением в ней студента.

Впервые мне пришлось присутствовать на защите кандидатской диссертации Стороженко в ХПИ. Сама процедура смотрелась внушительно: актовый зал, много людей, много сановитых ученых-химиков.

На трибуне Стороженко. Он был внешне прекрасен, хорошо подготовлен и защита прошла успешно.

Из Северодонецка были Розкин Михаил Яковлевич, Парафенко Николай Иванович и я. Мне представилась возможность попробовать себя в качестве хозяина предприятия, проводившего работу по тематике диссертации, выступить с отзывом о работе. Моя поддержка была полезна диссертанту.

А затем после защиты был банкет. Организатором банкета в ресторане была Лариса Васильевна (жена Виталия). На банкете участников было 55—60 человек, прошел он очень славно: танцы, песни, шутки – долго, до утра.

Утром Ольга Федоровна (мать Ларисы) в своем доме организовала нам завтрак. За столом было шесть человек. Кушанья были редкие по замыслу и вкусные: рыбные и мясные блюда, отличные вина, хороший кофе. Завтрак снял напряжение ночного банкета.

Мы четверо мужчин, во главе с Виталием, поехали на Северский Донец, а потом осмотрели Харьков и после обеда уехали на микроавтобусе в Северодонецк.

Проведенное время во время защиты диссертации Виталия Яковлевича Стороженко было для меня репетицией моей защиты.

XXXIX

За прошедший период с началом выполнения плана, на новом сырье, завод, его коллектив сильно изменились. За два года, 1967—68, были списаны «долги» по пусковой смете, добились высокой прибыли, рентабельность высокая, а наработка товарной продукции на одного работающего стала самой высокой в отрасли. Это позволило иметь высокую оплату труда, мы строим жилье и очередь на его получение сокращается лучше, чем у каких-либо предприятий города.

Мы занимаем классные места в соревнованиях в отрасли и по городу.

Кадры тоже меняются. Так, механик гидрометаллургического цеха Ершов Василий Иванович приглашен зам. главного механика комбината, а вместо него механиком назначен Гребенко, работавший до этого мастером по ремонту оборудования. Осмаков работает начальником отдела снабжения. Его высокая требовательность к исполнителям позволила улучшить работу по обеспечению цехов материалами.

Зигфрид закончил первый семестр на 4 и 5.

Но и была объективная причина, мне так казалось: «Плохой, слабый институт, да и неудобно его посещать, поездки утром, опоздания, а пропуски занятий, как следствие!»

Второй семестр Зигфрид закончил на 4 и 5. «Втянулся!» – думаю.

Евгений по той же технологии: консультации по тем же приемочным дисциплинам при четырех четверках в аттестате сдал вступительные экзамены на 5 и стал студентом того же факультета РФ ХПИ.

В домашней встрече с Призандом Михаилом Борисовичем, преподавателем Одесского политехнического института (ОПИ) была оценена обстановка и успехи в учебе Зигфрида.

Призанд – толковый инженер, диссертант, ведет работы на нашем заводе по оптимизации системы автоматизации циклонной плавки, производил на меня хорошее впечатление и вызвал доверие. Он подтвердил необходимость изменения вуза для Зигфрида и в самостоятельной жизни юноши в условиях общежития.

У меня в плане общежития уже была практика с братом Сергеем, еще в Глазове, и я как-то в это мало поверил, а вот в качестве вуза поверил очень. ОПИ один из крупных институтов, располагающий сильной учебной и научной базой.

Мы, дома, с участием Зигфрида наметили пути перевода его в ОПИ. Призанд взялся за организацию этого дела.

Итак, наша семья становится студенческой, да еще и со студентом, обучающимся в другом городе, которому надлежит самостоятельно балансировать свои жизненные проблемы и достижения.

Я такую стадию прошел: обучаясь во всех видах учебы и в армии, я прожил в общежитиях 11 лет. Зная о том, что очень непросто войти в такую самостоятельность, думал: «Справится ли?»

Весной я был участником Всесоюзного совещания руководящих работников МЦМ СССР. Совещание проходило три дня в Колонном зале Дома Союзов. Обставлено оно было очень организованно. Участники жили в лучших гостиницах столицы: «Россия», «Москва», «Останкино», «Бухарест» и др.

Я жил в гостинице «Россия». Даже по месту в гостинице, которое мы получали в своих главках, виден был авторитет предприятия в системе Министерства. Мне льстило, что я получил место в «России», а не где-то далеко от центра.

Докладчик Министр Ломако Петр Фадеевич подробно в достижениях и проблемах в своем докладе раскрыл сущность дел отрасли, в которых отметил успешное развитие германиевой подотрасли. А я-то знал, что «главный» германий делается у нас на СХМЗ. Я заметил на себе взоры Грибова, Епихина, Бородая, Цаболова и других.

С большой речью на совещании выступил Николай Алексеевич Костин. Он также отметил, что успехи в германиевой подотрасли позволили экспортировать германий, даже в Англию. В то время как нам продавать германий странами НАТО89) списком стратегических товаров было запрещено ранее. А с 1969 года СССР сам стал его экспортером.

Мои личные дела диссертанта идут хорошо, я сдал весь кандидатский минимум. Приступил также к изложению текстового материала диссертации.

Но случилось непоправимое горе. Николай Петрович Сажин заболел и осенью 1969 года умер и я остался, как соискатель, без его поддержки.

После обсуждения моей проблемы диссертанта моим руководителем стал кандидат технических наук Скворцов Юрий Иванович. Тема и объем диссертации определены лабораторией германия Гиредмета.

Как-то слабовато это звучало после ухода из жизни Николая Петровича. Но ничего поделать было нельзя. И диссертация формировалась на кандидатском уровне. Работа по ее оформлению пошла быстро.

А неопределенность моего контакта с ученым советом теперь уже во главе с новым его председателем Сахаровым Борисом Андреевичем, членом-корреспондентом АН СССР, доктором технических наук ярко выразилась в том, что, как соискателя, он меня не знает. Это отрицало надежность моего успеха в защите. Вдобавок, эта деталь, надежность замалчивались Эльхонес и Скворцовым. Они боялись и чего-то ждали.

А работа по оформлению диссертации шла полным ходом. Да и Главк пустил сплетню: «Пергунов защитится и уйдет!» И тоже как бы незаметно подмывали мою надежду. И ничего опять об этом я не знаю. Затаилась опасность! А я был уверен в успехе!

В конце августа мы с Зигфридом приезжаем в Одессу и под чутким руководством Призанда Зигфрид становится студентом 2-го курса ОПИ по той же специальности «Химическая технология».

Ему предоставили место в общежитии. По предложению Призанда я купил Зигфриду путевку в профилакторий института, находящегося в том же общежитии.

Руководство ОПИ, воспользовавшись тем, что я в Одессе, привлекло меня к рассмотрению тематики работ по теме «Оптимизация автоматизации циклонной плавки» и, одновременно, познакомило и с другими научно-исследовательскими работами. Было также определено мое личное авторское участие в работах ОПИ.

Пребывание в Одессе завершилось, и я 2 сентября, проводив Зигфрида на занятия, выехал на местном транспорте, в аэропорт. Билет у меня был и я в порту ожидал его регистрации на рейс Одесса – Луганск.

В зале я стоял около большого фикуса в ожидании объявления регистрации билетов. Озабоченный тем, что я сегодня оставил в Одессе дорогого мне сыночка, который впервые становится на самостоятельную пробу жизни, перебирал в памяти свои действия в годы своего начала самостоятельности.

Мимо меня проходили люди и я, наблюдая, думал: «У каждого из них, как и у меня, свои заботы, свои проблемы, и ты не грузи себя беспокойными мыслями о сыне, это так должно и быть, это неминуемо!»

В часы волнений и раздумий у меня уже давно выработалась привычка глушить их песней вслух, а если нельзя вслух, то – про себя. И я пою про себя романс на слова Тютчева:

Я встретил вас и все былое,

В отжившем сердце ожило,

В аэропорту Луганска меня встречали Галина Дмитриевна, Разумный и Коля (шофер). На «Москвиче» мы поехали домой, дорогой я рассказал Галочке о том, как устроился в Одессе Зигфрид. Показал ей нашу с ним фотографию на фоне оперного театра, в котором мы побывали с ним.

Она осталась довольна моим докладом. Вскоре мы были дома и я еще подробнее доложил нашей маме и Жене о Зигфриду и впечатлениях об Одессе, о море. Мы до поездки с Зигфридом ничего не знали об Одессе.

Евгений тоже поделился своим началом занятий, скучно ему без братика, а это было и видно: «Я хочу вместе с Зигфридом учиться!» «Хорошо, освой свое студенческое начало, а там решим», – сказал я ему.

В октябре более двух недель мы с Галой были в Одессе. Лечение правого глаза – удаление родинки на веке. В институте им. Филатова было выполнено три операции, чтобы удалить родинку, которая закрывала глаз, ухудшая зрение. Гала взята на учет, у нее там лечебная карточка.

Мы живем в гостинице «Спартак» на Дерибасовской.

Общение с Зигфридом ежедневно: они приезжает к нам в гостиницу, с нами обедает и гуляет по городу.

Мы с Галой посетили оперный театр, прослушали оперу «Аида». Одесский оперный театр один из лучших театров в мире, уступая, быть может, лишь Большому театру в Москве, да Венскому оперному театру в Австрии.

Мне лично уже к тому времени известны оперные театры страны: Большой, Мариинский (Ленинград), Новосибирский и вот Одесский.

«Аида» как одна из сильнейших опер, ставится в Одесском оперном, пожалуй, лучше, чем в каком-либо другом оперном.

Интересна была встреча в Одессе с Робертом Могуновым у него дома. Его жена Саша рада была пообщаться с нами, ее особенно интересовали сведения о Глазове. «Город моей юности!» – говорит она.

Оставив женщин дома, мы с Робертом городским транспортом добрались до причала частных катеров, где стоял собственный катер Могунова. «А теперь, дорогой гость, мы с тобой выйдем в море!» – говорит Могунов.

Я никогда не бывал в море, да еще на катере. Катер представляет собой большую лодку, с двигателем, ручным управлением, просторным помещением под тентом и снаряжен всем необходимым инвентарем на «случай»: спасательные круги, плот, багры и другое.

Я с недоверием садился в катер, но под давлением Роберта согласился на «выход» в море. Мы далеко «ушли» на катере, берег был едва виден, и начали рыбачить бычков. Долго-долго мы были в море, часов 4—5, и вечером часов в 18.00 мы «пришли» на причал. Улов был небольшим, но для нас вполне достаточным.

Дома, Саша и Галочка проявили свое мастерство кулинаров и из бычков приготовили вкусные блюда. Центральным кушаньем оказалась уха из бычков. Да, это было отменно. Бычки-то почти без костей, да к тому же еще и осенние. «Осенние бычки самые вкусные!» – сообщил за столом хозяин дома.

Саша осталась в восторге от встречи с нами – «земляками» по Глазову. А в Галочке она души не чаяла, так она ей понравилась.

Мы попрощались и уехали в свою гостиницу уже поздно, а на Дерибоне, как всегда, шло ночное гуляние, людей много, ходят, что-то жуют, «змеятники» (мелкие пивнушки) привлекают желающих захмелиться.

Роберт, при нашей встрече, показал, что он любитель спиртного и может перепивать. Поэтому я больше не мог себя заставить ответить на приглашение Саши посетить их перед отъездом.

Убедившись в хорошем исходе операции у профессора Пахомовой, сделавшей Галочке тройную операцию, мы рейсом на Як-40 прилетели домой в Северодонецк.

Дома, Евгений целых две недели сам хозяйствовал: учился, готовил себе завтраки и ужины, следил за домом. «Справился, сынок!» – отметила мама.

Днями позднее я навел справки о его делах в институте и они мне не понравились. Были и пропуски занятий: либо опоздал, либо не подготовился. «Повторяется и с этим сыночком та же история!» – беспокойно пришел к выводу. «Чего же им не хватает, чтобы работать так, как в школе? Контроля что ли? Или свобода мешает?» – мучительно переживаю за «успехи» детей.

«Да не переживай, адаптируются и все пойдет своим чередом», – резюмирует Галина Дмитриевна. Но меня такое резюме не устраивает, я озабочен и пока ищу причину.

Успехи завода в течение 1969 года ощутимы не только на предприятии, но и по Главку. Выпуск германия в концентрате увеличился против проектного в 1,5 раза, и тенденция к дальнейшему увеличению без капиталовложений сохраняется. Коллектив завода регулярно получает премии, образованы фонды социального развития.

Моя диссертационная работа заканчивается, идет подготовка материалов на предварительную защиту в лаборатории германия в Гиредмете. На заводе установилась стабильная, деловая, производственная обстановка.

Дома тоже хорошо, далеко мы ушли в своем развитии. В ожидаемом 1970 году исполнится 20 лет нашему семейству.

XL

Активно продолжаются работы с научно-исследовательскими и проектными институтами по технологическому усовершенствованию и аппаратурному оформлению переделов основных цехов.

Идет работа по комплексному использованию сырья и, в частности, извлечению галлия из сбросных растворов гидрометаллургического цеха.

Для проведения работ заключены договоры с институтом горючих ископаемых (ИГИ, Москва) и Московским институтом тонкой химической технологии им. Ломоносова (МИТХТ, Москва).

В работе по галлию принимает участие Юровский А. З., Шпирт М.Я, Резник А. М. и постоянно работающий на установке получения галлия Зекель Леня. Он в курсе дела и обстоятельно информирует меня, что позволяет мне вовремя корректировать работу на этой установке.

Бурный ход событий на предприятии подтверждается фактом перехода на 1970-й год с 1969-го более 70 мероприятий.

Со Скворцовым мы определили содержание глав моей диссертации.

Мне удалось создать группу соискателей ученой степени кандидата технических наук в составе Мягких, Окрошидзе, Харлампиева. Эта группа по моим наводкам приступила к подготовке кандидатского минимума, для чего заключен договор с Алчевским горно-металлургическим институтом.

В Одессе Зигфрид с трудом справляется с программой обучения. Главная причина в плохом его контакте с преподавателями из-за пропусков занятий. За I семестр второго курса он сдал экзамены лишь в зимние каникулы. Меня это сильно озадачивает и я посещаю Одессу, где с Призандом уточняем поведение сына. Оно не утешительно. Но поправить дело удалось.

Евгений тоже «хромает» в РФ ХПИ, но I семестр закончил вовремя.

У нас с Галиной Дмитриевной дела идут хорошо и дома, и на работе. Гала прочно и смело трудится, хорошо разбирается в технике, которую постоянно обновляют в отделе автоматизированных систем управления комбината.

Зам. министра Костин Владимир Николаевич по телефону сообщил мне о том, что по инициативе директора ДТМЗ Устинова готовится документ о подчинении СХМЗ Днепровскому титаномагниевому заводу с преобразованием последнего в Запорожский титаномагниевый комбинат.

По телефону из Гиредмета также сообщили (Эльхонес) о усиленном разговоре в Главке объединения ДТМЗ и СХМЗ. Они, гиредметовцы, обратились со своим мнением в Главк и к инструктору ЦК КПСС по цветной металлургии (по тому времени это очень высокий пост, где-то на уровне зам. или даже министра). Это мнение было блокировано существующим тогда «течением» создания объединений.

Гиредметовцы дали мне телефон Глуховцева Бориса Васильевича, ранее работавшего в Гиредмете и знавшего меня. Я позвонил ему: «Борис Васильевич, так ли это?» «Да, Минцветмет проводит такие мероприятия, на Урале в основном, а на Украине вот у вас и Запорожье», – отвечает. «Я не знаю, что там, на Урале, может быть, и надо, но у нас, где расстояние между ДТМЗ и СХМЗ 400 км. Эта идея не иначе, как „чушь“, помогите остановить эту глупость!» – выдаю с волнением свое мнение. Он закончил разговор тем, что пока это не есть решение.

Я немедленно переговорил с директором. Он, как всегда, в подобных критических случаях уходил в «тень» и ждал. На сей раз я ему предложил войти в разговор с Миславским Олегом Николаевичем (первый секретарь ГК КПУ) с просьбой войти с ходатайством в ЦК КПУ и ЦК КПСС о приостановлении готовящегося решения Министерства.

Он, директор, вяло или совсем безразлично выполнил эту работу и она не вошла в ряд хлопотов, как надо было бы. Я оказался в этой борьбе один с могучими врагами. Да, врагами, замахнувшимися на большое дело. Я был в положении «один в поле не воин».

Коллективу рабочих, среднему и младшему звену ИТР это тоже было непонятно и не имело особого смысла. Все они, коллектив, просто ждали.

У нас с директором сложилось напряженное, молчаливое разночтение о складывающейся ситуации – воссоединение с ДТМЗ. Я его отстранил от себя, дружба стала не душевной. Его спиртные увлечения достигли высоких неприятностей, о чем и дома у него ведут себя взволнованно.

На заводе я, по сути, остался один, а Владимир Семенович в пристяжке: жилье, член партбюро, шефская помощь, участие в соревновании в городе. Маловато для директора, но ему и этого хватало.

Я очень недоволен! В трудную минуту, когда нужно показать свою смелость в борьбе за дело, он спасовал, ушел в кусты. Я прекратил на него опираться!

4 февраля к нам приехал Устинов Валентин Семенович – директор ДТМЗ. Он выпускник СКГМИ 1954 года, директор ДТМЗ – с 1966 года, недавно, около четырех лет, работал начальником титанового цеха.

Для меня его производственный опыт произвел негативное мнение, а лично Устинов выглядел как хамье, отнимавшее чужое добро у честного человека. У него не было ни логики рассуждений, ни логических цифр, кроме желания стать объединителем и генеральным директором.

В разговоре с участием моего директора он, Устинов, нарисовал картину объединения, которая никак не касалась улучшения работы на СХМЗ. Я переговорил с Устиновым один на один, где резко, на конкретике, доказал ему нецелесообразность объединения, в заключение грубо обошелся с ним, указав ему на слабость его готовности оценивать подобные ситуации.

Как оказалось, показатели в работе ДТМЗ в то время требовали улучшения, что и было спровоцировано Устиновым в форме объединения. Министр поддержал эту провокацию.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.