Жизнь и необычайные приключения менеджера Володи Бойновича, или Америка 2043

Я указал матери электронку одного товарища, через которого шла связь с правительством в Мехико. Звали его Олег, он всегда был обвешан фотоаппаратами и треногами, вёл передачу на местном телевидении и представлялся «Свободным фотографом».

Через несколько дней меня вызвал шеф. В его кабинете сидел мужчина с таким же седым ёжиком, что и у меня, невысокий, лет пятидесяти пяти или чуть больше, в коричневом костюме. Шляпа и плащ висели на вешалке. Я снял свою мокрую куртку и повесил рядом.

–Как тебе предновогодняя погодка? У нас во Владике снега – только успевают разгребать, а тут ливень за ливнем. Не знаю даже, получится ли фейерверк запустить при такой погоде? Знакомься: это – Романов Алексей Валерьевич. Прибыл к нам издалека, будет курировать одно из направлений. Он привёз кое-какие новые данные про Джонни, прочитал письмо твоей мамы и имеет тебе кое-что сказать. (Письмо мать прислала на другой же день, Олег сразу переправил его мне, а я сразу распечатал и передал шефу.)

–Для начала я хотел попросить вас, Володя, не работать так прямолинейно! – осторожно начал Романов. – Не думаю, что этот звонок маме и её письмо как-то ставят под угрозу вашу поездку, но впредь такие действия попрошу согласовывать.

–Хорошо! – сказал я. – Я понял.

–Замечательно! Теперь по поводу робота. Информации, как это ни странно, очень мало. Дело усложнятся тем, что там, в Атланте, у нас нет своих людей. Из письма вашей матушки мы поняли, что они, молодые спецы, десять человек, из которых три женщины и семеро мужчин, по окончании института прибыли в Атланту для работы в совместном проекте. Цель проекта – создание робота-андроида универсального назначения. Нам он был нужен для работы на Марсе и в Антарктиде, им – для других целей. Руководил лабораторией Василий Григорьев, гражданин Америки русского происхождения. Через два года американская сторона в одностороннем порядке разорвала договор, объяснив это секретностью разработок. Восемь наших спецов сразу уехали обратно, но господин Бойнович и госпожа Куренкова остались. Куренкова к тому времени вышла замуж за руководителя проекта Григорьева, который был старше её на восемнадцать лет. Но брак был вскоре расторгнут и она тоже вернулась на родину через полгода после основной группы, уже как Григорьева. Таким образом, по непонятным причинам в Атланте остался только господин Бойнович, хотя его беременная супруга уговаривала…, – он поднял листок с письмом, нашёл нужное место и, поправив очки, зачитал: – …уговаривала как могла. Но на Колю словно нашло какое-то затмение, он день ото дня становился всё более похож на одержимого, в нём стали появляться странные черты характера и отклонения сексуального характера! Словно в него вселился дьявол! О как! Вы же читали это письмо?

–Конечно, – ответил я, – моя жена, пока была беременная, тоже штучки откалывала – любо-дорого вспомнить. Так что в чертовщину я в данном случае не верю.

–И я не верю! Но человек работал в секретной лаборатории, остался за рубежом, а вы родились уже в России. Кстати, Павел, ваш друг по несчастью, который сейчас загорает на пляже в Гонолулу, родился почти через два года после того, как его мама вернулась из …

–Пашка!? Жив!? – я схватил Романова за руку через стол так, что шеф привстал и почти закричал:

–Володя, отпусти товарища полко… отпусти Алексея Валерьевича!

Сломать руку товарищу полковнику было делом непростым, поэтому Романов, улыбнувшись, положил мои лапы на место и сказал:

– Да, жив! Об этом стало известно совсем недавно. Вы – человек уже проверенный, поэтому я сообщаю вам совершенно секретную информацию. Давно готовится аннексия Гавайских островов. Совбез ООН даёт на это добро. Острова будут вскоре поделены между Россией и Китаем. Китайцам отойдёт самый большой остров – Гавайи, нам – Оаху и всё остальное. Чтобы взять хорошо укреплённую крепость малой кровью, внутри крепости нужны свои люди. Вы же помните майора Бэнкса? Он и ещё несколько офицеров работают на нас. Он не фанатичный вояка и не идейный рогозинец. Он – хитрожопый бизнесмен. Он много воевал против нас и прекрасно понимает, что в плен таких как он, не берут. А в Америке такие не нужны. Поэтому у нас договор: он сдаёт нам без боя всё, что в его власти, а мы оставляем его там каким-нибудь завхозом. Поэтому он спас вашего товарища и дал оружие вам. Не потому, что он так любит русских, а потому что Америка его разочаровала и кинула. Этот старый лис всё заранее просчитал и подготовил себе пару запасных аэродромов. А Павел работает санитаром в местном госпитале. Ему сделали неплохой протез. Вернётся домой – в Красноярске закажем ещё лучше. Захочет остаться – мы не будем против: толковые ребята там скоро очень понадобятся.

–Пашка жив! – только и выдавил я. – Спасибо тебе, святая дева Гваделупская!

–Кто? – не понял полковник.

–Да это – так. Простите, я вас перебил! Вы что-то говорили про пашину маму. Кстати, а ей уже сказали?

–Да, конечно! В первую очередь. Так вот, Павел родился через два года после возвращения его мамы из Америки, поэтому он младше вас, Володя, года на полтора. Вы учились в одном классе потому, что вас отправили в школу почти в девять лет по состоянию здоровья. Его отец – не Григорьев, хотя она и приехала обратно уже как Григорьева. Его отец – военный офицер. Он погиб в районе Формозы, когда Павлу было лет восемь. Всё это очень интересно, но вернёмся к нашим роботам. Ваша мать привезла одного с собой. Видимо, это и было то, над чем работала тёмная контора в Атланте. Она привезла его как память о муже или как игрушку будущему ребёнку. С такой игрушкой её выпустили из секретной лаборатории? Это очень странно. Мы подумали и пришли к выводу, что матушка ваша не знала, что это не просто игрушка, а нечто, влияющее на психику. И это нечто ей подсунули специально в качестве эксперимента. Эту штуку впоследствии могли сто раз дистанционно перепрошить и заложить новые возможности. Она влияла и на вас, и на неё. Возможно – ещё на кого-то. Что было у неё в голове – мы не знаем. Вашего робота водолазы так и не нашли. В том, что ты нашёл неподалёку, схемы сгорели, но техники сказали, что таких антенн они ещё не видели. Как явствует из документов и показаний, ваш отец и все наши спецы работали над ходовой частью роботов, системой питания и новыми материалами, и в мозги не лезли. Этим занимались американские пида…э-э-э партнёры. В сухом остатке: почти все из той группы вспомнили, что во время работы в Америке у них были странные ощущения: головокружение, неадекватное поведение. Кто-то становился излишне болтлив, одна из дам влюблялась через день, кто-то плакал без причины, кому-то везде чудился запах цветов. А Бойнович вообще стал неадекватен. В чертей мы с вами, как договорились, не верим. Что остаётся? Остаётся целенаправленное воздействие на психику при помощи каких-то волн. Зачем – понятно. Джонни – это оружие. А вот как оно работает, почему не применяется на практике, и почему эту лабораторию внезапно закрыли уже как двадцать лет – нам с вами и надо выяснить. И ещё: после случая с вашим отцом в невозвращенцы записались ещё несколько наших химиков, работавших на совместном предприятии в городе Колумбия. Это не очень далеко от Атланты. Естественно, после такого все подобные контакты с американцами пришлось прервать. В их прессе, ясное дело, было много вони про очередной железный занавес и диктатуру в России. Но по странному стечению обстоятельств, буквально через полгода в Нью-Йорке, в «Фонде Карнеги» произошёл взрыв, который унёс жизни почти полусотни этих пида…э-э-э, членов Бильдербергского клуба. Вскоре доллар стал резко девальвировать, от него начали массово отказываться в Азии, Европе и Латинской Америке. Сразу началась инфляция в самих штатах, запад и юг страны фактически откололись от востока, Анкоридж заметался между Канадой и Чукоткой, зона свободной торговли «НАФТА» тут же накрылась медным тазом, и этим пида…э-э-э, и нашим партнёрам в Вашингтоне стало не до таких мелочей, как лаборатория в Атланте. Вот и всё, что я имел сообщить.

Подтвердились все мои самые поганые предположения. Я стал жертвой эксперимента, но не маминого, а папиного! Даже в школу пошёл в девять лет по причине умственной отсталости. Значит, сейчас мне не двадцать восемь, а тридцать! Мой папа – либо предатель, либо псих. Моя мама – просто жертва обстоятельств. Но главное – Паша жив! Ай да Бэнкс!

–Товарищ полковник! А есть возможность поблагодарить Бэнкса от меня лично? Если бы он не дал мне оружие, я бы погиб. И за Пашу ему спасибо. Я бы ему… ну даже не знаю…ящик текилы бы отправил!

–Товарищ майор, есть возможность отправить на Оаху ящик самой дерьмовой текилы под видом гуманитарной помощи этим пида… э-э-э, голодающим офицерам контрразведки? – спросил Романов у Шедько.

–Я сегодня же свяжусь с местным портом, узнаю, когда на Гавайи идёт ближайший транспорт! – заверил шеф.

–Вот и хорошо! Потому что нашему супермену надо готовиться к новому году. Как-никак, тридцать первое декабря! Ёлку-то нарядил? Подарки упаковал? Или вы, мексиканцы, только рождество да день мертвецов отмечаете? А о дальнейших планах поговорим после праздников, уже в сорок седьмом году. Но про Атланту уже можешь начинать что-нибудь читать. Так, для общего развития. Уже читаешь? Вот и молодец!

Новый год я отметил дома, по-семейному. В Мексике этот день вообще мало кого волнует. Тут свои святые, свои праздники, своя архитектура, свой кинематограф. Латинская Америка – это другая планета по сравнению с Россией или Европой. Тут за двести лет борьбы за свободу случилось двести революций разного масштаба, двести экономических кризисов и двести катастрофических землетрясений. И ничего! Люди улыбаются друг дружке на улицах, в магазинах, в общественном транспорте. Все с утра до вечера работают, добывая свой скромный кусок хлеба честным трудом. Конечно, есть преступность, наркомания, есть воровство чиновников, случаются аварии, и люди плачут и умирают. Но всё это настолько естественно и близко к природному круговороту жизни и смерти, что день мёртвых – это весёлый праздник, а про рождество – и говорить не приходится. При этом каждый мексиканец знает, что любой католический священник – жулик, лжец и извращенец, а протестантский пресвитер – лентяй и пофигист. Но они не отождествляют веру с конкретными людьми. Поэтому, случись им в соборе поймать чёрта в рясе – они вытащили бы его за ворота, беспощадно забили насмерть дрекольём, улыбнулись и пошли бы молиться в этот собор дальше. Их веру это не поколебало бы ни на сантиметр!

В середине января мне было приказано оставить все дела и основательно заняться изучением белой Америки. Центр отдал приказ: в марте пересечь границу, добраться до Атланты, там найти Бойновича и Григорьева, выяснить у них всё, что можно про их исследования, и, по возможности, убедить их ехать со мной в Россию. Далее добраться до Колумбии (Город в штате Южная Каролина.), найти там Моисея Михалкина и Аркадия Эткина, не очень русских химиков, и тоже убедить их ехать со мной. Довезти эту четвёрку до Саванны (Город в штате Джорджия), где нас будет ждать подводная лодка. Подробности мне пока не сообщили, но при упоминании подводной лодки у меня чуть не случился обморок. Но приказы не обсуждаются. И я каждый день смотрел фильмы, читал книги и официальные документы, и к горлу моему подступала тошнота.

Проступала личина такого общества, которое могло возникнуть только в больном мозгу маньяка. Я, в рабочем кабинете, или дома, запершись в своей комнате, чтоб не дай бог не увидела не то что доча – жена! – смотрел сначала художественный фильм про то, как белый пожарный спасает детей негра из пожара, который устроили арабы, в то время как чёрный хирург вытаскивает с того света сына этого пожарного, которого подстрелили мексиканские террористы. Сюжет продирал до слёз, актёры играли так, что сам старик Станиславский пожал бы им руки, а спецэффекты вылетали из 3Д-телевизора на метр. Но далее шёл фильм о фильме. И оказывалось, что во время съёмок негров кормили в отдельном павильоне, что белому заплатили десять миллионов долларов, а чёрному – один, что белый сниматься в этой херне вообще не хотел, но ему пригрозили лишением страховки и отсутствием ролей в дальнейшем. Что в реальной жизни пожарники, прежде чем ехать кого-то спасать, созваниваются со страховой компанией, и если имущество не застраховано, то требуют от полумиллиона наличными за выезд, или горите вы все синим пламенем. И – главное: нет такой больницы на востоке страны, где бы негру-хирургу доверили лечить белого! Потому что, во-первых, в белых штатах (А их под чутким руководством Вашингтона оставалось около двух десятков.) негров-хирургов вообще нет, и негры там только подметают улицы и моют машины, а, во-вторых, если речь в фильме идёт о каком-нибудь штате, где верховодят чёрные, (А их уже восемь или больше, кто как считает.) то шансов выжить у больного белого парня нет никаких. Скорее всего, (Ссылка на документ такой-то с соответствующими фото и видео.) его застрелят сразу и никакого врача можно не беспокоить. Но были случаи, (Ссылка.) когда несчастного привозили в больницу (Это в штатах, которые ещё не очень чёрные, но уже не белые.), вскрывали и выбрасывали на улицу ещё живого. Или (Ссылка.) подключали к кровати ток, а сами все эти конвульсии снимали на видео и сопровождали очень остроумными, с их точки зрения, комментариями.

Ещё художественный фильм, прокатившийся по кинозалам востока и дважды показанный по ТВ в прайм-тайм. Тема та же: совместная борьба негров и белых против латиносов, которых русский террорист Влад Кружкин снабжает минами и отравой, от которой вымирает для начала небольшая индейская деревенька, так заботливо оберегаемая белым красавцем-шерифом и его женой-негритянкой. Зритель должен скрипеть зубами от ненависти и кидать в экран банки из-под колы! Но угадай, зритель, кто же победит в борьбе добра и зла? Конечно, Кружкин гибнет от собственной отравы, а чёрно-белая команда (Пропорции – пятьдесят на пятьдесят, но белый парень всегда чуточку находчивее и главнее.) принимает поздравления не от кого попало, а от самого Буша Шестого! Но далее снова фильм о фильме. (Ссылка.) Сухая статистика. Затраты на фильм – два с лишним миллиарда в нынешних девальвированных баксах. Из которых миллиард – гонорар президенту за пятиминутную сцену награждения в финале драмы. Сборы за первую неделю – чуть больше двухсот миллионов. Общие – меньше миллиарда. Оценка в сетях – три балла по десятибалльной шкале. Даже амерам такое надоело! Это даже не сказка, не фантастика. Это – особый жанр: голливудский капреализм. (Голливуд давно закрыт, но такие киношедевры о любви негров и белых, и всех их вместе – к президенту, по привычке называют голливудской залипухой.) Съёмка велась в Канаде, потому что на территории США не осталось ни одного живого индейца. Потому что белых в фильме играют французы из Квебека. Потому что негров играют… тоже французы из Квебека! Потому что нанятый было реальный американский негр в первый же день съёмок застрелил белого помощника режиссёра, после чего съёмки и перенесли в Канаду.

Документальный ролик про фантастические успехи медицины Центрального госпиталя Нью-Йорка. Там спасли стопятилетнего белого мужчину от четырёх смертельных заболеваний! Медики, утирающие пот после многодневной операции. Улыбающийся пациент выписывается из больницы. Президент, крупным планом вручающий Нобелевскую премию в области медицины. Умилённый диктор жмёт руку восьмидесятилетнему сыну виновника торжества и советует ему не запускать кашель. (Ссылка.) Читаем комментарии. Чтобы вылечить этого миллиардера, было умерщвлено и разобрано на органы пять здоровых белых, но бедных человек. (Все документы официально оформлены адвокатами миллиардера, родственники получили компенсацию и заплатили налог.) Сам миллиардер заплатил за курс лечения четыре миллиарда из четырёх с половиной, что имел на банковском счету, и тихо умер во сне через полгода в результате осложнений на сердце.

Самая гуманная в мире вашингтонская полиция убивает в год от трёх до четырёх тысяч человек, (В основном – чёрных.) даже не доведя их до полицейского участка. Это не считая переполненных тюрем, в которые садят с двенадцатилетнего возраста за такие грехи, как прослушивание у себя дома «Русского радио» или неподнятие национального флага над своим домом в День Независимости. Причём, по таким статьям садят или штрафуют в основном по доносам родных и соседей, а за написание одного доноса доносчику идёт прибавка одного дня к отпуску. (Ссылка на соответствующую статью закона.)

Я смотрел видео из Хьюстона и Далласа. Что поражало на юге – полное отсутствие власти и беспощадная война чёрных против чёрных. Конечно, когда попадался белый, война на пять минут прекращалась, но стоило главарю всадить контрольную в белый череп, как чёрные опять шли квартал на квартал. Ещё – я почти не понимал их языка. Как мне пояснили, из Флориды в чёрные штаты давно идёт поток испаноговорящих негров. В результате образовался бесподобный сленг, дикая смесь английского, испанского, португальского, ещё каких-то языков и наречий, плюс ругательства со всего света. Негр из Техаса уже с трудом понимал негра из Оклахомы и уже не понимал негра из Небраски. В крупных пограничных городах ещё сохранялись островки белого населения, окружённые колючей проволокой и охраняемые местными добровольцами, но, как я вычитал из одного учебника, если исход населения переваливает за тридцать процентов, он превращается в бегство, которое остановить невозможно. Белые нынче уже не покидали южные штаты массово, потому что они уже их покинули, перебравшись на восток и устроив там буквально гуманитарную катастрофу. Средняя Америка, главный поставщик зерна, хлопка и мяса, стала поставлять героин и миллионы беженцев, которым на востоке оказалось негде жить, работать или учиться. Резко выросла преступность, смертность, цены на жильё и продукты. Канада в ужасе захлопнула границу перед беженцами, но, как сто лет назад мексиканцы всеми методами проникали в США, так теперь амеры лезли в Канаду, как клопы в щели: плыли на переполненных баркасах через озёра, шли через Анды, а также косяками летели на Аляску. Сколько погибло по дороге – никто не знает, но статистика говорит: при массовом исходе (Бегстве, насильственном переселении.) погибает от четверти до половины беженцев. А дома покинули около пятидесяти миллионов! Французская Канада начала городить забор от английской, страна фактически уже разделена на две неравные части и вяло постреливает друг в дружку. Европа ввела квоту на американцев. Китай сказал лет десять назад: «Пазалуста! Пилиеззяйте! Делевня пусутует, все у нас узе инзенеры. Лис, калтоска сеять некому! Хлюсек каламить, футубольки сыть.Твоя – лаботай, мая – лукавади. » Но очереди в китайское посольство в Вашингтоне пока нет. Российский же МИД сказал, что твёрдо верит в мирное решение проблемы американских беженцев, надеется, что у местной администрации всё под контролем, наше МЧС готово предоставить два мобильных госпиталя, станцию по очистки воды и сто армейских палаток, но в целом – это внутренняя проблема США.

Я пришёл к грустному выводу: моя миссия обречена на провал. Потому что Атланта – это переходная ступень. Чёрно-белый штат. Насколько я понял, в тех местах белые отбросили толерантность и все поправки к конституции и серьёзно взялись за оружие: отступать некуда, позади Вашингтон. Поэтому, примерно по линии Саванна – Атланта – Нэшвилл – Сент-Луис идут бои местного значения с применением лёгкого и не очень лёгкого оружия. Белые пока держат фронт, но беда в том, что в их тылу, в восточных штатах, негров, по разным данным, то ли каждый пятый, то ли каждый третий. Вся обслуга, все сантехники, лифтёры, водители грузовиков и такси, мойщики и дорожные рабочие – все чернокожие. Конечно, многие из них понимают, что если сюда придут их братья с юга, то мало им тоже не покажется. Развалится хоть какое-то подобие порядка, наступит полный беспредел. Но таких – меньшинство. Большая часть так или иначе, тем или иным способом, но поддерживает своих. Им пока без разницы – кого поддерживать: Чёрных Мусульман, Чёрных Братьев, Чёрных Апостолов, Чёрных Блюзменов, Чёрных Волков, Чёрную Армию или какую-то другую банду. Главное – чтоб банда была не белая. Главное – свалить белый режим. Поэтому в тылу у белых действует целое партизанское движение. Очень разрозненное, разношёрстное, а потому малопродуктивное, но зато сложноуловимое. У них нет генерала, нет штаба и аэродромов. Любой негр – шиномонтажник может внезапно взять монтировку и пробить череп белому господину, который заехал к нему сменить колёса. Почему заехал? Да потому, что он уже двадцать лет менял и подкачивал колёса именно в этой шиномонтажке! И его всегда встречали белозубой улыбкой на чёрном лице. И белому господину даже в голову не могло придти, что в этой жизни что-то не так! Он, белый господин, сидит в офисе, считает деньги, а вечером едет домой на «Феррари». А негры крутят ржавые гайки в гараже, вывозят мусор и прочищают унитазы за три доллара в час. Вроде, всё правильно! И почему вдруг улыбающийся негр бьёт его ломом в голову, закидывает труп в багажник и вывозит на свалку – он так никогда и не поймёт.

Партизан ловят, обвиняют в терроризме и казнят пачками. Причём, партизанят не только чёрные, но и китайцы, и латиносы. Небелым официально запрещено покупать любые автоматы и оружие калибра девять миллиметров и больше. Но это не помогает: дробовики никто не запрещал, семимиллиметровая пуля голову тоже пробивает. А сколько пулемётов Браунинга куплено заранее? Сколько автоматов Калашникова, пистолетов ЧЗ и снайперских винтовок Хеклер-Кох ежедневно пересекает южную границу – никто не считал. В конгрессе давно лежат законопроекты о стерилизации чёрного населения, о выселении чёрных в Африку, о массовых расстрелах чёрных, замеченных в погромах, о разделе поездов на чёрные и белые вагоны. Но если президент подпишет такие законы – все чёрные разом встанут на дыбы, а с Америки слетит последний фиговый листик, которым она прикрывается. Массовые репрессии собственного населения, официальное рабство и сегрегация – это варварство, геноцид и повод для международного вмешательства. Это – конец государства! А если не подпишет, то завтра, или через год, или через десять лет, но звёзды, одна за другой, будут продолжать падать с флага этой страны, пока не упадёт последняя. Белые в этой стране не могут жить без рабского труда. Этот менталитет рабовладельца вырабатывался из поколения в поколение. Рабами, по гениальной задумке хозяев жизни, должны были в итоге стать вообще все неанглосаксы на этой планете. Пейсатый англосакс сидел бы в банке, печатал деньги и выдавал их как кредиты всем и каждому. А остальные бы только и делали, что работали да удивлялись: почему они такие бедные? Но рабы двадцать первого века стали настолько вооружены оружием и информацией, что смогли себе позволить разобраться в ситуации и начать убивать хозяев. Что дальше – им пока неинтересно. Сейчас им интересно уничтожить тех, кто несколько веков на полном серьёзе называл их говорящим скотом, придумав ради своего оправдания бредовую теорию эволюции видов.

Из анархии и разрухи, из вседозволенности и полного кавардака всегда рождалось какое-нибудь государство. (Энтропия разумной природы по богом заданным законам всегда стремится к упорядоченности, в то время как неживой – наоборот.) Иногда на это уходили годы, если у руля вставал такой вождь, как Сталин или Пиночет, и возникала диктатура. Иногда – многие десятилетия, когда порулить пытался то один пан или премьер-министр, то другой. Иногда приходили чужеземцы и быстро наводили свои порядки, и тогда палачи работали в три смены и по выходным.

Говорят, что даже если вас сожрал крокодил, у вас целых два выхода. Но, сколько я ни читал экспертные оценки специалистов из ООН, МИДа, институтов права, развития и разных других – никто не находил для штатов даже одного. За красивыми словесами о равенстве, любви и веротерпимости скрывалась растерянность и непонимание ситуации. Никто не рискнул прямо заявить: ребята! Нельзя было отпускать рабов, потому что это неверно в принципе! Если у тебя есть раб – он должен быть им вечно! Отпущенный раб опасен. Целое государство, построенное на рабском труде и вдруг сказавшее, что раб и хозяин с завтрашнего дня равны – обречено на бунт тех и других. А уж если рабы плодятся впятеро быстрее расы господ и им доступно оружие – государство будет взорвано изнутри обязательно. О последствиях этого взрыва раб задумается потом. А пока вся его энергия направлена только на одно: взорвать!

От просмотра, чтения и тяжёлых раздумий меня отрывала супруга. Она знала, что весной я уезжаю, и места себе не находила. Каждый вечер она с матерью готовила разные вкусности на базе свинины, крольчатины, сладкого картофеля, ананасов, риса, сыра, майорана и кайенского перца, потому что там, в дикой Америке, мне, бедному, придётся есть одни гамбургеры и пить колу.

У меня тоже сердчишко ёкало, потому что мой план сильно смахивал на авантюру. Я не представлял, как буду добираться до Атланты через районы, где белый цвет кожи – это приговор. А если доберусь – где искать отца и остальных? Ни адресов, ни места работы. Может, зря я подписался? Ну, робот. Ну, оружие. Всё это было давно и сейчас мало кому интересно. Жил бы себе в Тихуане, помогал бы нашим осваивать дикий запад, а вечерами держал бы жену и дочь на коленях и любовался закатом. И ловил себя на мысли, что – нет. Не помогал бы, не держал бы и не любовался. А мучался бы всю жизнь, зная, что был шанс, но я его прохлопал. Зассал! А раз трудности нельзя обойти – надо к ним подготовиться!