Темное небо. Книга первая. Тень дракона

– Егор Матвеевич, сейчас я задам вопрос, который причинит вам новую боль. Но я должен спросить. Гибель вашей дочери – это роковая случайность или у вас есть иные подозрения?

Федулев вдруг мелко, как в припадке, затряс головой. Вытер глаза ладонью.

– Богу я только за одно благодарен, – срывающимся от слез голосом сказал он. – Что ОН пощадил детей… Я не знаю, почему смерть забрала Анечку. Не знаю, но как бы я хотел это узнать…

– Прошу прощение, сейчас каждый мой вопрос – это удар для вас, – после ощутимой паузы произнес Олег, так и не дождавшись от собеседника продолжение. – Егор Матвеевич, а что вы думаете о смерти вашего зятя?

– А вот на этот вопрос я вам ответить могу! Он настолько погряз в похоти и стяжательстве, что его настигла кара Божия! Столько зла и неприятностей он причинил людям, что умереть своей смертью просто не мог. Еще и Аню за собой увел… – Федулев отвернулся и беззвучно расплакался.

– Спасибо, Егор Матвеевич. – Олег поднялся с дивана. – Извините еще раз. Я сочувствую вам. До свидания.

Словесный портрет Коростецкого данный его тестем, до такой степени расходился с елейным описанием супруги, что поневоле стоило задуматься.

Олег вышел на улицу. На скамейке возле подъезда сидели плотные, закутанные в теплую одежду старухи. При появлении незнакомого человека они замолчали и сразу стали похожи на капризных, недовольных чем-то детей. Глядя на них, Олег вдруг вспомнил ведьму из своего странного сна.

– Здравствуйте, уважаемые, – повинуясь импульсу, он подошел к скамейке. – Я из милиции, из уголовного розыска, – Олег показал им свое удостоверение. От вида корочек, лица у старух стали еще недовольней. – Хочу поговорить с вами о Коростецкой Анне Степановне.

– Ой, горюшко! – Совсем неожиданно и вовсе уж по-деревенски вымолвила одна из женщин. Они сразу оттаяли.

– Мы ведь ее знали вот с таких вот годиков, – сказала другая и помахала рукой сантиметрах в шестидесяти от земли. – Люба, мама ее, была очень хорошей женщиной. Доброй, гостеприимной.

– А потом она с Егором Матвеевичем сошлась, – поддакнула вторая. Олег отметил, что третья из товарок отмалчивается с насупленным видом. – Он хоть и выпивал, но не обижал их никогда.

– Да-да-да. Жили они всегда хорошо. А видишь, как оно обернулось.

– Что она была за человек? – Вклинился в их междусобойчик Олег.

Старухи переглянулись и принялись пожимать плечами.

– Хорошим человеком она была, – наконец, за всех ответила первая. – Детишки у них хорошие. Ой, горюшко-то, сиротками теперь остались!..

– И что это делается?! Куда только милиция смотрит?! Вечерами во двор выйти страшно! – Поддержала ее вторая.

– А ребятишки у нее, какие ласковые, вежливые. Ой, да что же это делается?!

– А мужа ее вы хорошо знали?

Старухи снова переглянулись и замолчали.

– А вот ему поделом! – Вдруг сказала до этого молчавшая.

– Ой, Валя, нельзя так говорить! Пусть земля ему будет пухом.

– Поделом ему, кобелю! – Старуха грозно сверкнула глазами и поднялась со скамьи. Не обращая больше ни на кого внимания, она пошла к последнему подъезду.

Олег проводил ее взглядом и вновь посмотрел на скамью. Бабки о чем-то шушукались, о нем они уже забыли.

– Извините, уважаемая, – Олег догнал старуху, когда она поднималась на крыльцо. – Могу я с вами поговорить?

– Об этом гаденыше? – Сурово спросила та, позвякивая ключами в кармане. – Нет, не хочу я о нем разговаривать! – Она зашла в подъезд и поднялась на лестничную площадку второго этажа. Открыла дверь своей квартиры и оглянулась на Олега, стоявшего внизу. – Ладно, проходи.

– Как вас зовут? – Спросил Олег, разуваясь в прихожей. Но хозяйка квартиры так глянула на него, что тот тотчас принялся оправдываться: – Это не для протокола, поверьте мне на слово. Но ведь должен я вас как-то называть? «Уважаемая» – это не имя.

– Звать меня Валентиной Федоровной. Сапегина Валентина Федоровна, – словно для внушительности повторила она и прошла на кухню.

Олег снял кепку, поправил перед зеркалом прическу и прошел вслед за ней. Сапегина уже звякала сковородой возле газовой плиты.

– Валентина Федоровна, разрешите? – Олег сел на табурет возле окна и огляделся. Кухонька был маленькой и чистенькой, но пахло в ней почему-то коммунальной квартирой. В старинном буфете хмурились фарфоровые сервизы. На водопроводном кране сохла металлическая губка. – За что вы невзлюбили Коростецкого? Даже после смерти простить его не можете.

– Бог его простит, – Сапегина до упора повернула ручку газовой форсунки и поставила на гудящее синеватое пламя сковороду жареной картошки. – Я его не прощу никогда.

Олег решил вопросы больше не задавать. Стало понятно, что хозяйка квартиры – человек с норовом, если надумает рассказать о своей обиде на покойного, сделает это без посторонней помощи и без наводящих вопросов.

В молчании прошло около минуты. Незаметно кухня наполнилась аппетитными запахами.

– Одно радует, что Сашенька сейчас далеко! – Даже как-то торжественно нарушила тишину Сапегина. – Иначе вы бы его в покое не оставили. – Валентина Федоровна выключила газ и села на второй табурет. – Саша, это мой внук. Вот он, – она показала на фотографию молодого, светловолосого человека приколотую к настенному календарю. – Они с детства знали друг друга: Анечка-Анютка, Сашенька, и этот змей. Меня с души воротит, когда вспоминаю о нем! Еще в школе, в старших классах у Ани с Сашенькой завязалась крепкая дружба. Мы уже думали о ней, как о невестке. Потом Саша ушел в армию. А, этого гада, родители от армии отмазали. Он всю жизнь за папой прятался… Прости Господи рабу грешную…

– А мне… – Олег снова осекся от одного взгляда собеседницы. Он хотел сказать, что ему в свое время поведали целую эпопею о трудном жизненном пути Коростецкого.

– Не знаю, что тебе наплели, мил человек, но я тебе расскажу, как на самом деле было… – Угадала ход его мыслей Сапегина. – Так вот, этот ирод, два года, пока Саши дома не было, клинышки под нее и подбивал. Подлец он был, каких свет не видывал! Одним словом, когда Саша отслужил и домой вернулся, у них с Аней что-то с первой встречи не заладилось. Нет, этот змееныш в сторонке стоял, будто это дело его не касается. А потом уж, когда с полгода прошло, Саша понял, что остался с носом. Анюта в это время уже под венец собиралась. Саша всегда был гордым парнем, но тут как сломался. И в ногах у нее валялся, и истерики дома закатывал, и с этим змеем пытался отношения выяснить. А закончилось все свадьбой Анютиной. А из внучека моего, будто душу вынули. Что с тобой, мил человек?

– Я бы водички попил, Валентина Федоровна, – Олег судорожно перевел дыхание и подошел к раковине. На него снова накатила болезненная слабость.

– Воды не жалко, – только и вымолвила Сапегина. И все это время, пока он набирал воду из-под крана и пил, она следила за ним своими сердитыми, настороженными глазами. – Но после у него жизнь все одно в гору пошла, – продолжила она рассказ, как только Олег вернулся на свое место. – Нужно было работать, родителям помогать. Но он часто выпивал и вел себя как-то неправильно, никто на него повлиять не мог. У Анюты к тому времени уже ребятишки пошли, а он все поглядывал на нее. Квартира их, вон она, из моих окон, как на ладони. – Она грузно поднялась, подошла к окну и вперила взгляд куда-то влево. А Олег подумал о том, что теперь придется встретиться с ее внуком. Если еще не выгорели в нем чувства к школьной подруге. – Вот как она, жизнь-то, поворачивается, – Вздохнула Валентина Федоровна. – Лет пять после армии прошло, Саша к тому времени устроился на другую работу. А Коростецкий уже в начальники выбился. Мил человек, врать не буду, это я со слов людей говорю. И не знаю доподлинно, чем Саша на своей работе занимался, но попался он на краже горючего. А следили за ним не по чьему-то там наущению, а по приказу муженька Анютиного. Вот так…

«Вот так», – повторил про себя Олег и даже головой горестно покачал. Но что же делать, если и это проверить придется. Хоть какая-то зацепка. Оказывается, люди на господина Коростецкого обиду таили. Считать гибель обоих супругов случайностью на самом деле несерьезно.

– Внука вашего осудили? – Спросил он вслух.

– И осудили, и посадили за канистру бензина. На два года.

– Не много ли за канистру бензина дали?

– Как дело было, так я тебе, мил человек, и рассказала. Не прибавила, не убавила.

Олег утомленно потер глаза.

– Вот какой он был, этот Коростецкий, – сурово изрекла Сапегина. – Он не одну жизнь искалечил.

– Что же, не буду вас больше отвлекать, Валентина Федоровна. Спасибо, что поговорили со мной. До свидания.

Он вышел в прихожую и стал обуваться.

– Да, кстати. Где сейчас ваш внук живет? И фамилию его не подскажете?

– А я все ждала, когда ты спросишь об этом? Фамилия у него такая же, как и у меня – Сапегин, а живет он сейчас в городе Калининграде. Семья у него сейчас, и все в его жизни сейчас очень даже хорошо. И нет его вины ни в чем!

– А я так и думал, Валентина Федоровна, – соврал Олег.

– А-то я не знаю, как ты думал, мил человек! Прощай.

Старуха вышла вслед за ним в прихожую и почти вытолкала из квартиры. Дверь за спиной Олега с шумом захлопнулась, и он остался один в сумеречном подъезде. К его горлу толчками подкатывала тошнота.

– Светлана тебе звонила, – едва прикрыв за собой дверь, сообщил Вахтанг.

– Мы уже поговорили, – Олег убрал плащ в шкаф, по пути включил чайник. Сел за стол и принялся вынимать из ящика кофе и сахар, с сомнением посмотрел на свет через запылившийся стакан.

– Интересная картина получается, – тем временем задумчиво говорил Вахтанг. – Почему-то люди, знавшие Авена, с большой неохотой вспоминают о нем, словно боятся. А ведь он был обычным купи-продаем.

– А может необычным? – Олег посмотрел на него. – Может, мы что-то упускаем из виду?

– Нет, ничего особенного: цветной лом, продукты питания. У Авена была грузовая «Газель» и лицензия частного предпринимателя. В РУБОПе о нем слыхом не слыхивали.

– Может, он кому-то дорогу перешел?

– Эту версию мы отработали. Не было у него смертельных врагов. Единственно, его жена показала, в последнее время он твердил, что скоро они заживут еще лучше. А потом пропал.

– Как ты сказал? – Олег отставил банку с кофе в сторону. – Скоро заживут еще лучше? – Его словно в спину подтолкнули, когда Вахтанг сказал это.

– Да, Авен твердил об этом довольно часто. А что случилось?

– Ах, Анна Степановна, Анна Степановна, – вздохнул Олег. – Грех этот мне не отмолить никогда… Коростецкий своей супруге обещал то же самое. Слово в слово. Что они скоро заживут еще лучше… Вряд ли это просто совпадение. Вахтанг, нам нужно выяснить, знал ли Авен Лину Колпакову. Ту самую Лину, в обнимку с которой умер Коростецкий…

– Ты себя хорошо чувствуешь? – Перебил его Гарибов.

– Сносно. Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Да, завтра мы с Семеновым займемся этим. Хватит ему за своими стукачами бегать. А ты, давай-ка, отправляйся домой. В конце концов, ты официально числишься на больничном.

В чайнике закипела вода. Из его носика со свистом вырвался пар. Вахтанг выдернул шнур из розетки и подошел к окну. Олег медленно перемешивал в стакане сухой кофе и сахар, о кипятке он словно забыл.

– Сколько всего в человеке намешано, – вдруг сказал Олег. – Страстное желание обладать, не смотря ни на что; получать, не отдавая; иметь, не работая. Наверняка и у дьявола есть заповеди. Нам их не читали, не внушали, но мне иногда кажется, что ими пропитан воздух.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

«ДДТ», композиция «Ленинград», 1988 г.

2

«Жил-был пес» – «Союзмультфильм», 1982 г., реж. Назаров Е.В.,