Она и ее кот

– Ой, Мию! У тебя печальный голос. Что с тобой?

Я расстроилась, что звонил не Нобу, и мама, похоже, это поняла.

– Да ничего.

– А-а, ты думала, это твой парень, а это мама – вот и расстроилась?

Я не знаю, как ответить – она попала в точку.

Пока я молчала, мама сказала:

– И когда это ты успела парня завести? Познакомь его со мной. Хороший?

– Да все не так!

– Ну, ладно. Что ты делаешь на майские праздники?

– Ко мне подруга приедет.

– А, парень?

– Говорю же – подруга. Тамаки, из колледжа.

– А-а, Тамаки! Ха-ха. Я-то ладно, а вот папа скучает. Заходи хоть иногда.

– Ладно.

– Риса хватает?

– Хватает.

– Врешь ведь. Я тебе отправила.

Нет чтоб спросить сначала.

– Что-нибудь нужно?

– Да ничего…

– Ну, тогда пока.

Мама положила трубку. Она, как всегда, не слушает, что ей говорят. Удивительно, как у такой матери могла родиться такая дочь, как я? Впрочем, мне стало легче. Кажется, она поделилась со мной своим хорошим настроением.

На этой ноте я отправила Нобу короткое сообщение:

«Какие планы на майские?»

Пока я варила лапшу удон[2], пришел ответ:

«Прости, работаю».

Всего два слова. На фото Малыша никакой реакции.

– Эх… – Я не сдержала вздох.

Из-за того, что я то выключала плиту, то включала, удон разварился. Я высыпала на него полпакетика сушеной стружки тунца, а остатком посыпала кошачьи консервы Малыша.

Малыш ужасно обрадовался этому запаху. Сегодня у него настоящий пир!

Когда я разбирала фотографии в телефоне, наткнулась на фото, где мы вдвоем с Нобу. Мы сфотографировались в самом известном парке развлечений Японии с местным маскотом. Увидев это фото, я совсем расстроилась.

На колени ко мне вскарабкался Малыш и просунул голову между столом и телефоном.

– Это я.

У меня на фото было такое лицо, будто я там совсем не к месту.

– А это – мой возлюбленный.

Я решила сказать Малышу так. Кажется, Малыш смотрел на фото с удивлением.

* * *

Когда ночью настало время обхода, я проснулся. Она еще не спала и что-то делала с телефоном при свете маленькой лампы. Она обычно не засиживается допоздна. Она была уже в пижаме – значит, ванну приняла как обычно.

Тихонько, чтобы не отвлекать ее, я осмотрел комнату, удостоверился, что все в порядке, чуть-чуть попил из плошки с водой, доел остатки ужина и забрался ей на колени.

– Все-таки не стоит, – пробормотала Она и стерла то, что печатала.

Я поднял голову. Она выглядела так же, как на той фотографии, которую показала мне за ужином. Она улыбалась, но лицо было какое-то напряженное.

Надо мне тоже научиться читать. С этой мыслью я залез на свое место, где был расстелен Ее свитер, и заснул.

3

На майские праздники в гости приехала Тамаки.

Мы обсуждали, не поехать ли нам куда-нибудь, но у меня дома кот, поэтому я попросила ее остановиться у меня.

Я приготовила ужин, и мы чокнулись банками. Мы смотрели диск, который она привезла, и болтали о всякой ерунде.

Малыш сразу привык к Тамаки, и она гладила ему пузико.

– Он тебе изменяет, – сказала Тамаки и засмеялась.

– Если что человеку и нужно, это друзья, – о тветила я.

– Ох уж эти мужчины, – вдруг надулась Тамаки. Мужчина, которого она имела в виду, был не очень чуток и, кажется, не замечал ее настроения.

Кстати, я ведь еще не рассказывала Тамаки про Нобу. Я собиралась признаться ей, когда мы начнем официально встречаться, но до сих пор все так и тянулось без всяких подтверждений… В общем, я так и не смогла ей сказать.

Тамаки приехала всего на одну ночь, но я насмеялась, кажется, на целый месяц вперед. Благодаря ей мое мрачное настроение рассеялось, и у меня появились силы жить дальше.

В колледже была одна девочка, которая рисовала так, что дух захватывало.

Опытные преподаватели говорили, что каждый год в колледж поступает всего один-два по-настоящему талантливых студента. Эту девочку звали Рэйна. Она здорово рисовала то, что существует в природе, не существующими в реальности красками. Я всегда с нетерпением ждала, когда она сдаст следующую работу.

– Мию, а у тебя парень есть?

Рэйна задавала вопросы так, будто мы с ней подруги. Если верить коллегам, это значит, что она ко мне привыкла.

– Я не могу ответить на этот вопрос.

Я тоже привыкла к этой работе – по крайней мере, настолько, чтобы не растеряться от такого.

– Мию, мне кажется, ты нравишься Масато. Портрет, который он нарисовал в прошлый раз, был очень на тебя похож.

Рэйна говорила о мальчике, который учится с ней в одном классе.

«Это так по-детски», – подумала я.

– Хватит, сдавай работу.

– Вот!

Рисунок, который она сдала, как всегда был великолепен.

После того как Рэйна вернулась в класс, мне стало интересно, и я заглянула в работу Масато. Мне показалось, что его рисунок похож не на меня, а на Рэйну.

Опытный учитель Камата взял в руки работу Рэйны.

– Сложнее не уничтожить талант, чем не развить его. Помните, как у Кэндзи Миядзавы[3]: «Ни сила, ни дар, ни мастерство не остаются с нами надолго»?

Взгляд Каматы обратился куда-то вдаль.

– «Даже люди вынуждены расставаться». Вот такие они создания, – добавил он.

Эти слова прозвучали, по-моему, как-то обреченно.

* * *

Пришло лето, и у меня появилась подружка.

Малышка Мими.

Я наткнулся на Мими во время прогулки, когда обходил свою территорию. Поскольку коты размером меньше меня попадались редко, мне стало жалко ее прогонять, и я решил не обращать на нее внимания. Все равно скоро куда-нибудь уйдет.

Со следующего дня Мими стала следовать за мной по пятам на прогулке. Я шел от тени к тени, избегая ярких летних солнечных лучей, и в какой-то момент Мими шла за мной не отставая.

Я не люблю ни с кем завязывать отношения, поэтому шел молча.

Когда мы дошли до дома, где живет Джон, застрекотала севшая на дерево цикада, и я вздрогнул.

– Эй, а ты знаешь, чей это голос? – спросила Мими.

– Просто цикада трещит, – ответил я.

– Не-а! – радостно возразила Мими.

– Ну, и чей же тогда?

– Это знаешь что? Голос, призывающий дождь! – сказала Мими, словно раскрывала тайну.

– Вранье.

– А вот давай проверим.

Я сел рядом с Мими и стал ждать.

И действительно, в конце концов пошел дождь.

– Я победила! Теперь ты должен меня слушаться.

– Что-то я не помню, чтобы мы в чем-то соревновались.

– Тебе жалко, что ли? Я победила, поэтому завтра поиграй со мной.

Мими потерлась об меня. Я резко подскочил и увернулся от нее.

– Ладно, ладно.

– Только обязательно!

И на следующий день я гулял с Мими, и трещала цикада, и пошел дождь.

Ну и ничего такого. Вечерний летний ливень – вовсе не такая уж редкость.

На следующий день Мими опять ждала, когда я выйду на прогулку.

Мими отлично умеет подлизываться.

Как-то раз она повела меня к старому деревянному дому.

Я немного напрягся, потому что проходил рядом с территорией другого кота, но Мими не обратила на это внимания.

Плохо пригнанные ставни открылись, и в окно выглянула молодая женщина. На ее лице не было и следа косметики, волосы были короткие. Я таких не очень люблю.

– Ты опять пришла?

Она подошла к нам. Я испугался и забрался под стоящую рядом машину, но Мими и ухом не повела.

– Познакомься, это Рэйна.

Рэйна велела нам подождать и что-то принесла из дома. Это что-то было в консервной банке, но оно пахло совсем не так, как то, что ем я.

– Вот ваш обед. Только не ссорьтесь.

Мими поделилась со мной, и я осторожно поел консервов. Мне впервые дал еду кто-то, кроме Нее. Эти консервы были жирными, то ли с птицей, то ли с рыбой – какой-то незнакомый вкус.

На обратном пути мы прошли мимо большой железной башни и обнаружили, что там свила гнездо птица.

– Поймаем? – спросила Мими, глядя на птицу.

– И что ты будешь с ней делать? – И так пузо торчит.

– А я хочу ее поймать! – Мими распушила хвост.

В ее глазах загорелся огонек.

– Она высоко, я не достану.

– Фу, вредина.

Мими еще маленькая. Я решил не обращать внимания на ее вызов.

– Ну и не надо! – И с этими словами Мими ушла.

Да уж, взрослые человеческие женщины мне нравятся больше.

В другой день, когда во время прогулки я отдыхал, лежа на прохладном бетоне в тени, Мими снова пришла подлизываться. Она всегда подлизывается, неважно где.

– Слушай, Малыш…

– Что, Мими?

Мими залезла на меня, пока я лежал, развалившись.

– Давай поженимся.

– Слушай, Мими, я уже много раз тебе говорил: у меня есть человеческая возлюбленная, – сказал я, вспоминая Ее облик.

– Врешь.

– Не вру, – ответил я, разлегшись под Мими.

– Познакомь.

– Нельзя.

Это я Ее кот.

– Почему?

– Слушай, Мими! Я ведь уже много раз говорил… Мы поговорим об этом, когда ты подрастешь.

Мими еще котенок.

– Фу, вредина.

Мими раздраженно забила хвостом.

– У тебя ведь тоже есть хозяин, да? Это то же самое.

– Рэйна мне не хозяйка. Она просто меня кормит.

– И в каких же вы отношениях?

– Не знаю.

Так мы и продолжали этот глупый разговор.

Где-то вдалеке в прозрачном голубом небе появилось большое грозовое облако.

Голос цикады сегодня звенел особенно громко. Мими облизала переднюю лапку и стала тереть мордочку. Мы как-то незаметно научились ощущать приближение дождя.

– Нужно домой, пока дождь не начался.

– Приходи еще, – сказала Мими.

Она казалась печальной.

– Приду.

– Только обязательно. Непременно приходи. Непременно-непременно-непременно.

Из-за того, что она продолжала и продолжала говорить это, когда я вышел на дорогу к дому, уже начался дождь.

Мими трогательно смотрела мне вслед, но потом раз – и исчезла. Наверное, пошла в тот деревянный дом.

Небо было таким огромным, а теперь закрыто низкими темными облаками.

Убегая от дождя, я вдруг подумал, а хорошо бы, чтобы Она умела подлизываться, как Мими.

* * *

В эти летние каникулы я потеряла близкого друга.

Я чувствовала, что к тому идет… Наверное. Я задавила в себе неуверенность и не сказала то, что должна была сказать, и из-за этого все это случилось. Я сама виновата.

Я просто боялась уточнить.

В тот летний день Малыш тоже с самого утра вел себя странно. Возможно, ему передалось мое настроение. Он бессмысленно кружил по комнате.

Ко мне пришла Тамаки. Мы договорились об этом еще до каникул. Как обычно, мы вели ерундовые разговоры, а когда темы были исчерпаны, она вдруг сказала:

– А ведь я его любила.

Я задохнулась.

Я должна была с самого начала спросить.

– Ты ведь заметила. Ты не могла не знать.

Тамаки никогда не говорила мне, что любит Нобу.

Во мне одновременно возникло желание обвинить Тамаки – откуда мне было знать, если она не сказала? – и наказать себя – как я могла не заметить этого?

Вот опять. Я плаваю по поверхности моря слов, не понимая того, что понимают обычные люди, не видя того смысла, что кроется за словами.

Если бы я знала, что Тамаки любит Нобу, ничего бы не случилось.

Я хотела ей это объяснить, но не могла как следует выразить словами.

– У нас с ним ничего не вышло. – Только это я и смогла сказать.

Тамаки посмотрела на меня жутким взглядом. Я впервые видела ее такой.

Я молчала, и Малыш прекратил валяться кверху пузом и беспокойно посмотрел на меня. Я нащупала рукой его прохладные подушечки на лапах.

Тамаки забрала все то, что одалживала мне, и ушла из квартиры. Среди этих вещей был кухонный комбайн, который я взяла у нее, но ни разу не использовала. Тамаки принесла его, сказав, что выиграла на вечеринке по случаю чьей-то свадьбы.

Глядя, как она уходит из моей квартиры с большой коробкой в руках, я поняла, что навсегда потеряла лучшую подругу.

Я каждый день звонила ему, но он взял трубку только на третий.

– Мы встречались или нет?

Наконец-то я смогла это спросить. Мой голос, наверное, из-за напряжения, звучал хрипло, но я смогла задать вопрос, который давно хотела задать. На это у меня ушло много времени.

– А разве не встречались? – переспросил Нобу.

Я впервые подумала, что он довольно хитрый человек.

– Больше встречаться не сможем.

– У тебя появился другой мужчина? – все тем же тоном спросил Нобу.

– Дело не в этом.

– Ну, тогда… – Нобу, как обычно, заговорил мягко и ласково. Но теперь все его слова звучали легковесно и не вызывали доверия. Море его слов, казавшееся таким щед рым, теперь не представляло для меня ничего особенного.

– Я не хочу тебя видеть.

Слова вылетели до того, как я успела их обдумать, и я поняла, что так и есть. После этого слова потекли одно за другим. Как будто для того, чтобы заполнить ту пустоту, что была раньше.

Наверное, я все-таки знала о чувствах Тамаки. Просто хотела сделать вид, что не замечаю.

Поэтому я не стала ничего уточнять у Нобу. Не спрашивала, встречаемся мы или нет. Если бы между нами все стало определенным и понятным, получилось бы, что я предаю Тамаки.

Мне было тяжело, а для Нобу, наверное, такие отношения были удобными.

– Не знал, что ты можешь за раз выдать столько слов.

Это были последние слова Нобу.

Так я потеряла близкую подругу и любимого.

* * *

Уже стояла глубокая ночь. Слышно было, как ночной дождь стучит по бетонному полу балкона.

После долгого-долгого телефонного разговора Она плакала.

Я не знал, почему Она плачет. Я впервые видел Ее такой.

Но Она долго плакала, уткнувшись лицом в колени.

Мне кажется, Она ни в чем не виновата.

Только мне это видно.

Она всегда ласковее других, красивее других, Она старается гораздо больше других.

– Слушай, Малыш… – сказала Она, не вытирая слез.

Она села на корточки у перевернутого стула, а из телефона, который она сжимала в руке, доносился монотонный шум, какой бывает после окончания телефонного разговора.

– Малыш, ты ведь со мной?

Ее рука легонько коснулась меня, и мое тело пронзила страшная боль от Ее горя.

Нас освещал холодный свет уличного фонаря, проникавший сквозь щель между занавесками.

Я услышал Ее голос:

– Кто-нибудь, кто-нибудь…

Я понял, что между Ней и дорогим ей человеком оборвалась связь.

– Кто-нибудь, спасите…

Она плакала и плакала без конца.

В бесконечной тьме продолжал вращаться мир, неся нас на себе.

* * *

Наконец лето кончилось.

Появились цикады с забавным стрекотом: «кан-кан-кан». Мы с Мими пытались им подражать, но не могли.

У нас получалось только «мя-мя-мя-мя» и «кх-кх-кх».

Она с того дня больше ни разу не смеялась и коротко обрезала волосы.

Она выкрасила их в светлый цвет – это очень красиво.

Вот бы Она еще и лицом просветлела!

* * *

Когда днем Она уходила, я навещал Джона.

К тому времени я подружился с псом Джоном, и он мне многое рассказывал.

Он знал много того, чего не знаю я, и его рассказы были мне очень полезны.

Сначала я думал, что он меня не слушает, но, когда я понял, что он глуховат, то научился правильно с ним разговаривать.

– Привет, Джон! Я в гости!

– Привет, Малыш. Какой ты сегодня красавец!

Джон в своей конуре, как обычно, лежал, положив голову на сложенные передние лапы. Как статуэтка.

– Я насчет Нее. Я хочу что-нибудь сделать с трещиной в Ее сердце.

– Малыш, я тебе уже говорил: это практически невозможно.

Джон сразу погрустнел.

– Вы ведь с Ней, наверное, не помните?

– Что?

– Я помню, как создавалась жизнь. Поэтому мне не одиноко.

– Создание жизни?!

– Да. Как ты думаешь, почему животные бывают мужского и женского пола? Ты когда-нибудь об этом задумывался, Малыш?

Это естественно, что есть мужчины и женщины, я об этом не думал. Когда я признался в этом, Джон задумчиво вздохнул.

– До тех пор, пока нас не разделили на мужчин и женщин, мы жили в счастливую эпоху, в которой не было одиночества.

– То есть в нашу эпоху невозможно стать счастливым?

– Ну, почему же. – И Джон продолжал: – Жизнь разделилась на два пола, чтобы мы смогли выжить.

– Чтобы выжить?

– Разделившись на два пола, мы стали сильнее, чем раньше.

– Что-то мне так не кажется.

Я вспомнил, как Она плакала. Да уж, сильной Ее не назовешь.

– Наверное, это можно назвать силой любви, способностью нуждаться в другом существе. Это сила, которую мы обрели в обмен на тоску и одиночество. Она и делает нас сильными.

Я не все понял в рассказе Джона, но подумал, что, если Ее тоска и грусть не зря, тогда все не так уж плохо.

– Я помню счастливую эпоху, когда не было одиночества. В ту пору все было едино. Наш мир сначала был прост, но постепенно он усложнялся, и получился нынешний мир. Ты знал? Элементов, составляющих мир, сначала было совсем немного. В течение невообразимо долгого времени звезды рождались и умирали, а внутри сжимавшихся в это время звезд создавались новые элементы. Появившиеся при этом частицы до сих пор текут в нашей крови. И гены в наших клетках, и эта земля, и поезда, которые ты так любишь. Я помню это время.

– И во мне тоже есть то, что появилось из звезд?

– Да, и в тебе тоже. И в твоей хозяйке. Но вы не помните этого, и оттого вам так грустно, – сказал Джон.

Вечером того дня, когда я услышал рассказ Джона, я смотрел на небо.

Если Джон говорил правду, мы все сначала были едины.

Она вернулась домой и села рядом со мной.

По словам Джона, каждая звезда – это то же самое, что и Солнце. Когда я думаю об этом, у меня голова идет кругом, и всякие мелочи перестают меня волновать.

Жаль, что я не могу объяснить это Ей.

Мы сидели рядом и смотрели на звезды.

Издали послышался гул поезда, едущего по мосту. Звук, который двигает мир. Звезды продолжали вращение, неся нас на себе.

4

Время года сменилось. Сейчас зима.

Снежный пейзаж, который я вижу впервые, кажется мне давно знакомым.

Я выдыхаю, и оконное стекло затуманивается, теперь мне ничего не видно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Кохай, сэмпай – «младший» и «старший» товарищ соответственно. В иерархически выстроенном японском обществе отношения «сэмпай – кохай» (старших и младших) очень важны. Как правило, в таких отношениях состоят люди, обучающиеся в одном учебном заведении или работающие в одной компании. Тот, кто начал учиться или работать раньше, автоматически считается более опытным, т. е. сэмпаем. Кохай должен подчиняться сэмпаю, однако сэмпай обязан присматривать за кохаем и помогать ему. – Здесь и далее примечания переводчика.

2

Уд он – широкая плоская лапша из пшеничной муки.

3

Миядзава Кэндзи (1896–1933) – японский детский писатель, поэт.