Книга нераскрытых дел

Он не отвечал, пока она не подошла к нему вплотную.

– Красивый вид, – сказал он. – Ваш отец его очень любил.

Бет ждала. Под мышкой у Рэнсома была зажата газета, уже успевшая намокнуть. Бет заправила за ухо выбившуюся прядь, чувствуя, как злость на репортера постепенно проходит. Когда Рэнсом хотел что-то сказать, он сам выбирал удобный момент, и никакая сила на свете не могла заставить его поторопиться.

Наконец Рэнсом снова заговорил:

– Я познакомился с вашим отцом, когда он позвонил мне, чтобы отбиться от обвинения в управлении автомобилем в нетрезвом виде. Вы об этом знали? Не самая приятная ситуация. – Сдвинув брови, Рэнсом смотрел на океан, – не красавец, но было в нем что-то притягательное. – Думаю, тогда он мне не понравился, но я ему помог. Добился оправдания, потому что я профессионал и потому что так устроен мир. Я каждый день оплакиваю его смерть. В буквальном смысле. И сегодня озадачен не меньше, чем вы.

Бет сглотнула и перевела взгляд на деревья. Отец был сложным человеком – несчастным, иногда раздражительным. В каком-то смысле он тоже оказался в ловушке, как и мать. Бет много лет ненавидела его – за пьяные скандалы, за свое одиночество в Рождество. И до сих пор не избавилась от этого чувства.

Но при этом она его любила. С мрачным упорством дочери верила, что именно она сделает его счастливым. Не сделала. И не могла. Переделать отца было невозможно.

Повернувшись, она увидела, что Рэнсом смотрит на нее. Он был адвокатом отца, потом матери, а теперь стал ее адвокатом. Он был привычным, как предметы домашней обстановки. Она знала, что у него есть жена, которая часто от него уходит, – но всегда возвращается, – и трое детей. Что он любит стейк и ненавидит сигареты, утверждая, что от их дыма его тошнит. Бет не видела его два года, но не сомневалось, что все это по-прежнему так.

– Вам нужен адвокат, – сказал он.

– Нет, не нужен.

Рэнсом вытащил из-под мышки газету и протянул ей.

Бет нехотя взяла газету и раскрыла. Это был утренний выпуск «Клэр-Лейк дейли», только что из типографии, в каплях дождя. На первой полосе – заголовок крупными буквами: «У ПОЛИЦИИ ПОЯВИЛСЯ ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ В ДЕЛЕ ЛЕДИ КИЛЛЕР?» Ниже фотография Бет, сделанная в тот момент, когда она вчера выходила из полицейского участка после допроса. Мужчина, стоявший на улице с фотоаппаратом, застал ее врасплох – бледную, мрачную, со взглядом, полным ненависти. На этой фотографии Бет и сама видела убийцу. Игра света, определенный ракурс и неожиданность исказили черты лица, развеяв сомнения в ее виновности.

Наверное, и сегодня, снятая на камеру, она тоже выглядит виновной. Это подольет масла в огонь.

Бет снова посмотрела на заголовок. Слова расплывались перед глазами. Теперь все пришло в движение, ускорилось, словно покатилось с горы. И она ничего не контролирует.

– Вы мне можете что-нибудь рассказать, Бет? – голос Рэнсома пробился сквозь туман гнева и паники.

– Они думают, что это я, – ответила Бет, потому что не могла рассказать Рэнсому правду.

Кое-что он знал и так, поскольку так долго пробыл семейным адвокатом, что успел выведать не один тщательно оберегаемый секрет. Но были и другие секреты, опасные даже для Рэнсома.

– Я имею в виду полицию. Они думают, что тех мужчин убила я.

– Тем не менее вас пока не арестовали, – спокойно заметил Рэнсом. – Значит, они не уверены. В ходе следствия копы будут давить на вас изо всех сил. Они надеются, что вы поддадитесь, испугаетесь, расплачетесь и расколетесь. Они ищут слабые места. Но что-то подсказывает мне, что напрасно.

Бет сложила газету, не в силах больше смотреть на слова заголовка и на свое фото с лицом убийцы. Все считают ее виновной. Что ж, она может сыграть эту роль.

– Я ничего им не сказала, потому что ничего не знаю.

Рэнсом неодобрительно поцокал языком.

– Вы не должны были разговаривать с ними без меня. Всегда сначала звоните адвокату, Бет. Но это не имеет значения. Что бы вы ни сказали, я поставлю это под сомнение, так что никто не будет уверен, говорили ли вы это вообще. Что вы можете сообщить мне о копах? Мы имеем дело с компетентными людьми?

Бет не приходило в голову, что и она может извлечь информацию из допроса. Может, пора начинать мыслить как преступник.

– Да, – ответила она. – Они оба знают свое дело. Блэк младше, но почему-то командует. Не позволил другому курить во время допроса.

– Компетентный праведник. Опасное сочетание. Буду иметь в виду.

– Вы мне не нужны.

Ей никто не нужен. Довериться она не может никому. Даже теперь, когда все летит к черту.

Рэнсом и бровью не повел.

– Нет, нужен. Где вы находились в те вечера, когда были совершены убийства?

– Дома.

– С вами кто-то был?

Бет покачала головой.

– Вас не было дома, когда я приехал.

– Я каталась по окрестностям.

– Одна?

– Да.

Она занималась поисками. Но рассказывать об этом Рэнсому не собиралась.

– Мы этим займемся. Поймем, что вы должны отвечать им. И когда. А когда лучше молчать – это предпочтительнее в большинстве случаев. Расскажите мне все, что они спрашивали и что вы отвечали. Все, что они вам сообщили.

Бет подчинилась. Она без особого труда вспомнила каждое сказанное слово. Потому что с тех пор, как вышла из полицейского участка, думала только об этом.

Рэнсом внимательно ее выслушал.

– Могло быть и хуже, а могло и лучше. Теперь у вас есть я. Сколько денег у вас осталось от наследства, полученного от родителей?

– Почти все.

– Хорошо, потому что мне нужен помощник. – Он вел себя так, словно Бет ни о каком другом адвокате, кроме него, даже не задумывалась. Что вообще-то было правдой. – Вы сможете выпутаться из этой истории, Бет. Но это громкое дело, и, нравится вам это или нет, вы молодая женщина, привлекающая к себе внимание. Будет неприятно.

– Знаю.

Два года. Два года она… что? Пила, якшалась с подозрительными людьми. Спала наяву, думая, что после смерти матери ничего хуже в ее жизни уже не случится. Думая, что худшее позади.

Все это ее вина.

Она знала, что ее жизнь кончена. И чувствовала некоторое облегчение, потому что ей не слишком нравилась собственная жизнь. Но то, что ждало впереди, выглядело ничуть не лучше.

– Вы рассказали полиции о своей матери? – спросил Рэнсом. – Ее историю?

Бет похолодела. Этой темы никто не касался уже не один год.

– Нет. Конечно нет.

– Я думал, все улажено. – Рэнсом перевел взгляд на океан. – Но, возможно, ошибался. Могу навести справки.

– Не утруждайтесь, – сказала Бет.

Похоже, Рэнсом обиделся. Тем не менее он кивнул. Оба думали об одном и том же, вспоминали прошлое.

Вы считаете меня убийцей? Бет хотела задать ему этот вопрос, но сдержалась. Это была секундная слабость. Скажите это. Скажите, что не верите, что я убила тех мужчин. Пожалуйста. Но она не дождалась этих слов от Рэнсома и сказала:

– Я выдержу.

Рэнсом взял у нее газету и снова сунул под мышку.

– Я никогда не понимал мотивов Марианы. Должно быть, для нее это был единственно возможный выбор. Но теперь ее нет, и мы должны разбираться с последствиями. – Он посмотрел на Бет. – Буду откровенен. Потому что сейчас самое время для откровенности. Могу ли я поверить, что это сделали вы? Просто посмотреть на вас и сказать, что вы убили тех мужчин? Да, я могу в это поверить. Легко. И это хорошо, потому что я сумею понять точку зрения тех, кто считает вас виновной. Суд над вами должен быть справедливым.

Ветер жалил лицо Бет, заползал за ворот. Она посмотрела на океан.

– Тут умер Джулиан, – произнес Рэнсом. – Временами я смотрю на дом и вижу его – как он идет по коридору или выходит из двери. И Мариану тоже вижу. Если бы я верил в привидения – а я в них не верю, – то считал бы, что они по-прежнему здесь. Именно поэтому я не могу заставить себя войти внутрь. Лучше буду стоять снаружи, под дождем. Но это не меняет того факта, что они мертвы, а их дочь жива. Не меняет того факта, что я не позволю шакалам сожрать вас, Бет.

Бет сглотнула.

– Вытащите меня из этого, – попросила она. – Не только ради меня. Вытащите меня, и я сумею похоронить призраков.

Рэнсом помолчал, потом кивнул:

– Отлично. Я попытаюсь.

Глава 13

Сентябрь 2017

ШЕЙ

– Телекинез, – сказала я.

– Что? – Майкл мне явно не верил.

– Телекинез, – повторила я. – Способность человека перемещать физические объекты силой мысли. Исследователи утверждают, что он может быть как намеренным, так и неосознанным, обусловленным сильными эмоциями или стрессом. Говорят, некоторые люди способны к телекинезу даже во сне, когда они не осознают, что делают. Человек спит и во сне двигает предметы.

Майкл покашлял. Я ехала в автобусе, но он был почти пуст, а я сидела сзади, так что слышать мой безумный рассказ никто не мог.

– Шей, ты хочешь сказать, что Бет Грир не только серийная убийца, но и медиум?

– Речь о вероятности, – ответила я. – Я посмотрела научные работы, и…

– Что еще за научные работы? Вся эта теория – нагромождение чуши.

Конечно, Майкл не мог думать иначе. Он бывший коп. В глубине души я тоже считала это чушью – я никогда не верила в медиумов, призраков, одержимость демонами и другие подобные вещи. И тем не менее.

– Я видела то, что видела. Краны поворачивались сами собой, дверцы шкафчиков открывались.

Телекинез не объяснял кровь, которая появилась в раковине, о чем я не рассказала Майклу. Но и этому должно найтись объяснение. Обязательно.

– Дом старый, – сказал Майкл. – Водопроводные трубы у меня в квартире по ночам издают странные звуки, похожие на стоны, но в этом нет ничего сверхъестественного. Просто ржавые трубы.

Стало быть, Майкл живет в квартире. Я этого не знала. После того как он упомянул о разводе, я гадала, где он живет: в квартире или в их общем доме, если он у них был.

– Это были не трубы. Краны поворачивались.

– В любом случае это не телекинез, – настаивал Майкл. – Может, Бет пыталась тебя отвлечь.

Я удивленно заморгала; тем временем автобус повернул к центру.

– Думаешь, Бет нарочно разыграла для меня представление?

– Почему бы и нет? Это ее дом. За сорок лет можно установить столько переключателей и рычажков, сколько захочется. Ты имеешь дело со лгуньей, Шей. Пожалуйста, не забывай об этом.

Я закрыла глаза, чувствуя, как в моем мозгу идет борьба. С одной стороны, я совершенно не верила в призраков и сверхъестественное. Просыпаться по ночам меня заставляло обычное, земное зло.

С другой стороны, поверить, что это был хитрый фокус, – значит поверить в странное, психопатическое желание Бет Грир обмануть меня. Но в такое – себе я могла в этом признаться – мне верить не хотелось.

Не хотелось верить, что она лгунья, не хотелось верить, что она серийная убийца. Но именно это Бет и было нужно.

– Если хочешь, я могу съездить туда и посмотреть, – предложил Майкл.

– Нет.

– Ты так говоришь потому, что не хочешь обращаться за помощью к мужчине?

– Вовсе нет. – Он угадал. – Мы с Бет только начали беседовать. Если я приведу кого-то для осмотра ее дома, того, кто будет искать рычажки, она перестанет со мной разговаривать.

– Разумеется, – сказал Майкл. – Кнут и пряник. Это ей только на руку.

Я снова представила Майкла старомодным сыщиком, сидящим на скамейке в парке и с напускной беззаботностью наблюдающим за объектом. Раскрыв газету, он время от времени из-за нее выглядывает. В водолазке – он виделся мне в водолазке. Темно-коричневой, поверх нее блейзер. Картинка была до того яркая, что казалась подлинной.

– До сих пор Бет выполняла обещания, – возразила я. – Прямо сейчас я еду брать интервью у детектива Джошуа Блэка.

– По крайней мере, я могу не волноваться за тебя, пока ты с ним, – сказал Майкл. – Честно говоря, я тебе завидую. В полиции Клэр-Лейка Блэка считают легендой. Он вышел в отставку много лет назад, но его до сих пор вспоминают. Он отправил за решетку множество воров и насильников, раскрыл все громкие убийства в городе. А его расследование убийства Шерри Хейнс – настоящий учебник по ловле преступников.

Мне вдруг стало холодно, голова закружилась. В ушах гремели удары сердца. Я молча сжимала в руке телефон.

– Шей? – забеспокоился Майкл. – Ты здесь?

– Да, – с трудом выдавила я. – Он работал… Он работал над тем делом? Я не знала.

– Конечно, – подтвердил Майкл. – В Клэр-Лейке не так много следователей и не так много убивают. Тем более детей. У тебя странный голос. С тобой все в порядке?

– Все нормально. – Я посмотрела в окно, увидела причалы и воду. – Моя остановка. Мне пора.

Облажалась, подумала я, выходя из автобуса и вдыхая холодный соленый запах океана. Наверное, Майкл решил, что я чокнулась. Ладно, не привыкать. Нужно выбросить это из головы и сосредоточиться на интервью с Джошуа Блэком.

Блэк жил в одном из плавучих домов у причала в центре города. Я брела по деревянному настилу, ориентируясь на таблички с вычурными названиями, вроде Океанской трассы и авеню Морской Воды. Лодка Блэка была нарядной и чистенькой, но без наворотов. Жилище одинокого мужчины.

Я постучала в дверь, и он тут же открыл. Блэку было уже за семьдесят, но я без труда узнала в нем красивого мужчину, которого видела на фотографиях. Те же высокие скулы и темные глаза, только волосы стали белыми. И лицо немного изменилось. Похудело, черты заострились. Но это его нисколько не портило.

Глядя на него, я пыталась вспомнить, был ли детектив Блэк среди множества тех, кого я видела, когда мне было девять – после того, как сбежала из машины насильника. Если он руководил расследованием моего дела, значит, меня должны были приводить к нему для беседы. Но тогда все тонуло в тумане страха, а за первые дни и недели после попытки похищения я видела слишком много незнакомых лиц – полицейских, врачей, психологов, социальных работников. Оглушенная происходящим, я снова рассказывала свою историю, садилась в машину с родителями и ехала в очередной кабинет. Я не знала, с кем разговариваю, и почти не задавала вопросов. Мне хотелось одного: чтобы все поскорее закончилось.

И все-таки мы с детективом Блэком наверняка встречались двадцать лет назад, наверняка он был одним из тех, кто беседовал со мной, и я рассказала ему свою историю. И ему наверняка знакома моя фамилия, потому что я ее не меняла. Впрочем, он мог и забыть, дело давнее. Но, посмотрев в его глаза, я поняла: ничего он не забыл.

– Шей Коллинз? – Он протянул руку, и я пожала ее. – Рад снова вас видеть.

Дыхание у меня перехватило, во рту пересохло, язык прилип к нёбу.

– Я вас не помню, – с трудом выдавила я. – Совсем.

– Я и не предполагал, что помните. – Он отступил от двери. – Входите.

Внутри дом оказался маленьким и аккуратным, настоящее логово холостяка. Диван, телевизор, кофейный столик – скорее всего, служивший и обеденным столом. Слева – кухонный уголок и перегородка, вероятно отделяющая спальню. В иллюминаторе над кухонной раковиной я видела только воду.

– Садитесь. – Блэк указал на диван.

Я села, подумав, что подчиняюсь потому, что считаю его копом. Копом, который расследовал – и раскрыл – дело Шерри Хейнс. Этот человек когда-то меня допрашивал. Я сунула ладони между коленями.

– Хотите что-нибудь? – спросил Блэк, направляясь к кухне.

– Нет, спасибо.

– Давайте с самого начала внесем ясность. – У него был непринужденный тон человека, который сотни раз допрашивал незнакомых людей, в большинстве своем настроенных враждебно. Он налил воду в стакан. – Я помню вас по делу Шерри Хейнс, но сегодня мы будем говорить не о нем.

– Не о нем, – сказала я.

– Понимаю. Вы хотите поговорить о деле Леди Киллер. Кажется, вы уже просили об интервью. Примерно год назад.

Я кивнула:

– Я блогер. Но это не основное мое занятие. Хобби.

Я умолкла, внезапно осознав, что в кои-то веки говорю с человеком, которому не нужно объяснять мою одержимость преступлениями. Если кто меня и поймет, то это детектив Джошуа Блэк.

Блэк повернулся ко мне, держа в руке стакан.

– Я вспомнил ваше имя, когда вы впервые ко мне обратились, – напрямик заявил он, – но дал себе слово ни с кем это дело не обсуждать. Однако теперь Бет сама попросила меня встретиться с вами, а я слишком любопытен, чтобы отказываться.

Я совершенно растерялась.

– Вы общаетесь с Бет. – Это был не вопрос, а констатация.

Детектив Блэк прислонился к крошечному кухонному столу.

– Мы живем в одном городе. Прожили тут всю жизнь. Клэр-Лейк – город маленький.

– То есть вы с ней дружите, несмотря на то, что расследовали ее дело и обвинили в убийстве.

Он рассмеялся, хотя веселости в его смехе я не услышала. А уловила сложную и непонятную для меня смесь чувств.

– Мы не друзья. – Он махнул в сторону иллюминатора на кухне. – Вы знаете, что изначально эти плавучие дома поставили здесь бездомные?

– Прошу прощения? – Я захлопала глазами.

– Трудно поверить, да? – Он улыбнулся. – В начале шестидесятых город запланировал построить у озера индивидуальные коттеджи, на одну семью. А чтобы освободить место для стройки, решили снести стоявшие тут муниципальные многоквартирные дома. Не встретив сопротивления, власти выселили больше двухсот человек, которым нужно было где-то жить. Кто-то умный сообразил, что списанную лодку можно купить гораздо дешевле, чем дом, а городские законы ставить плавучие дома у причала не запрещали. Поэтому многие из лишившихся крова купили старые лодки, поставили на якорь и стали в них жить.

– Готова поспорить, городские власти были в восторге.

Блэк снова улыбнулся.

– Они были в ярости, но ничего не могли поделать. Закон есть закон. С тех пор район облагородили, теперь тут живут люди свободных профессий и пенсионеры вроде меня. Но первые лодки принадлежали беднякам, людям, которым больше некуда было податься. – Он покачал головой. – Полагаю, вас не слишком интересует мой экскурс в историю Клэр-Лейка.

– Нет, мне интересно. – Это была правда. Я достала телефон. – Вы не возражаете, если я запишу нашу беседу?

– Значит, в этот раз записывать буду не я, а меня. – Детектив Блэк как будто развеселился. – Ладно, не возражаю.

Я положила телефон рядом, надеясь, что он запишет голос Блэка, стоящего в нескольких футах от меня. Не могла же я предложить ему сесть в его собственном доме, а вставать и приближаться к нему мне не хотелось. Но Блэк проработал в полиции тридцать пять лет, и я поняла, что позицию он выбрал сознательно.

Он хотел меня разозлить, и я не осталась в долгу.

– Я была бы не прочь получить доступ к оригинальным записям допросов Леди Киллер, если вы не возражаете.

– Расшифровки утекли в интернет.

Ловко.

– Только фрагменты. Не полные записи.

– Верно, но эти фрагменты вполне информативны.

– Это вы так считаете, – возразила я. – Полные записи позволили бы лучше представить ваш метод ведения допроса.

– Вы имеете в виду – мой и детектива Вашингтона.

Я кивнула:

– Жаль, что поговорить и с ним я уже не смогу.

Он мрачно посмотрел на меня.

– Для этого вам пришлось бы совершить путешествие во времени, в начало семидесятых. – Судя по его тону, Вашингтона он недолюбливал.

– Расскажите, как вы начали работать вместе.

Брови Блэка поползли вверх.

– Вы меня разогреваете, – заключил он. – Заставляете говорить, прежде чем спросить о том, что на самом деле хотите знать. Старый прием. Вы забыли, что имеете дело с человеком, который сам использовал его много раз.

Боже правый, неужели с каждым человеком, связанным с этим делом, будет так трудно?

– Я могу сидеть тут хоть целый день.

Ответом мне была тень улыбки.

– Теперь я понимаю, почему вы понравились Бет. Ладно. С Вашингтоном я познакомился на следующий день после того, как Томас Армстронг получил две пули в лицо. Я был единственным детективом в Клэр-Лейке, и мне еще не приходилось расследовать убийства. Убивали тут редко. В основном я занимался нападениями, ограблениями и изнасилованиями. Мне был всего тридцать один год.

– Значит, полиция Клэр-Лейка обратилась за помощью к полиции штата.

Блэк кивнул.

– Вашингтон был следователем в полиции штата. Он тоже никогда не сталкивался с таким делом, как убийство Армстронга, хотя был опытнее меня. Убийство выглядело случайным, но случайные убийства – дело прошлое. Нас смутила записка.

Я кивнула. Я горькая или сладкая? Женщина может быть и той и другой. Опубликуйте это, или последует продолжение. Все, кто интересовался этим убийством, знали записку наизусть.

– И что, по вашему с Вашингтоном мнению, означала эта записка?

Взгляд Блэка теперь был устремлен куда-то вдаль. Он вспоминал.

– Зодиак совершал свои преступления в Сан-Франциско. Убивал случайных людей и присылал записки в газеты. То есть нечто подобное мы уже видели. Но записка в деле Леди Киллер была написана женской рукой, круглым наклонным почерком с завитушками – графологи утверждали, что мужчина такое написать не мог. Убийство Армстронга было безжалостным и отличалось особой жестокостью. Тот, кто его убил, смотрел ему в глаза и выстрелил в лицо. Женщины обычно так не делают.

– Вы хотите сказать, что оружие женщин – яд? – процитировала я расхожее клише. – Дайан Даунс стреляла в своих троих детей в упор, а затем медленно ехала в больницу, надеясь, что они истекут кровью.

– Это было несколькими годами позже, – сказал Блэк. – Мы знали, что в Вашингтоне Банди убивал студентов колледжа, а в Калифорнии тем же самым занимался Эд Кемпер. Оба настоящие чудовища, но они были мужчинами. Сами мы с таким никогда не сталкивались.

Я кивнула. Каждый, кто увлекается криминальной документалистикой, знает, что семидесятые были особенно богаты на жестоких серийных убийц. Прочитав достаточно материалов подобного жанра, начинаешь думать, что быть молодой женщиной в те времена было довольно опасно. И удивляешься, что кто-то из девушек, голосовавших на обочине, вообще остался жив.

– Что же произошло? – спросила я.

– Мы передали записку в прессу, – сказал Блэк. – Не могли рисковать. С Зодиаком и это не помогло – тогда публиковали все, что он требовал, а он продолжал убивать. Но у нас были связаны руки. В кулуарах шли жаркие споры. Половина копов считала, что записка – отвлекающий маневр и мы имеем дело с мужчиной. Другая половина думала, что убийца, скорее всего, какая-нибудь любовница Армстронга, хотя мы не нашли ни единой. Никто не предполагал того, с чем мы имели дело в реальности.

– А именно?

– С женщиной – серийной убийцей в чистом виде. – Блэк поставил стакан с водой на стол и смотрел на него невидящим взглядом. – Не передать, каким тяжелым было для нас то расследование. Собственно, и остается. У нас не было ни дополнительной информации, ни понимания, с чем мы имеем дело, мы не знали, чего ждать. Никто из нас не имел представления о расследовании серийных убийств, не говоря уже об убийствах, совершенных женщиной. Очень необычное дело – за прошедшие сорок лет ничего подобного у нас больше не было. Женщина, разъезжающая на машине и убивающая мужчин ради развлечения. Общество теперь совсем не такое, каким было в 1977-м, но в этом отношении ничего не изменилось.

– А потом убили Пола Верхувера, – сказала я.

Блэк кивнул, похоже, вспомнив о моем присутствии.

– У Верхувера было двое детей, – сказал он. – Он шесть лет прослужил в армии, с почетом вышел в отставку. У его жены было три выкидыша, и он каждый раз был рядом с ней. Первая пуля его не убила – только раздробила челюсть. Он испытывал невыносимые мучения, пока Леди Киллер не всадила ему вторую пулю в висок. Тело она тоже оставила на обочине.

Во рту у меня пересохло. Вот что, по их мнению, сделала Бет. По словам свидетеля, она уехала с места именно этого убийства.

Детектив Блэк подошел к единственному стулу по другую сторону кофейного столика и сел. Снаружи доносились крики птиц в небе над океаном. Лодка мягко покачивалась, и у меня возникло ощущение легкого опьянения. Непонятно, как здесь вообще можно жить – в дом легко забраться, мимо все время ходят незнакомые люди, никакой охранной системы. Видимо, ему это нравится. Копы, даже бывшие, способны жить там, где я не смогла бы ни за что, и при этом нисколько не волноваться.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1