Эгрегоры. Антагонисты и протагонисты

– А почему я? – растерялся Даниил, ища глазами поддержки у друзей, которые упорно избегали зрительного контакта.

– Потому что ей необходимо знать, что у неё есть мужская поддержка. Ты же знаешь, что у неё отца нет, а брат в инвалидном кресле. Ей надо знать, что если её кто-то обижает, за неё есть кому заступиться.

– А почему не кто-то другой? – упорствовал Котенко, которого такие разговоры откровенно ставили в тупик и заставляли смущаться до ужаса.

– Потому что все остальные заняты постоянными отношениями, это раз. Больше всех нас с Васильевой, исключая меня, дружишь ты, да и дольше тоже – это два. И больше всех помогает она тебе, это жирное три, Котенко! – с натиском проворчала Светлана так, что даже Сергей удивлённо поднял брови.

– Ладно-ладно, понял я, – поднял к верху ладони Даниил, словно признавая своё поражение.

– О, сырые шашлыки на вид обещают быть вкуснейшими, – в напряжённую обстановку в компании врезался беззаботный голос блондинки. – Э? А чего это вы такие наэлектризованные, у меня аж волосы вздыбились на затылке?

– Та ничего, – проговорила Света, отворачиваясь и беря своего парня под руку. – Пошли, поможешь мне салат сделать.

– Но я же… – попытался возмутиться великан, как его тут же усмирили взглядом. – Ладно.

– Ой, Натулечка, я, кажется, немного недосолил маринад, пойдём, покажешь, где соль, – вторая пара тоже поспешила ретироваться.

«Ребята, серьёзно? Это даже не смешно…» – устало вздохнув, Васильева опустилась на лежащее бревно, которое исполняло роль своеобразной лавочки, и потянула пиво прямо с бутылки.

– Да, что-то ребята тупят сегодня, – почесал затылок Даниил, не зная, как начать разговор. Парень странно покосился на бутылку пива в руках у подруги, ведь он стабильно вёл здоровый образ жизни. – Пары тяжёлые сегодня были.

– Угу, – отозвалась Женя, чувствуя, как её накрывает почти паническое состояние от того, что она просто клинически не знает, как поддержать разговор. Сегодня в её голове было слишком много мыслей, ещё одного предмета для этого неутихающего роя ей явно не хотелось обретать.

– Слушай, Жека, – Котенко плюхнулся рядом с одногруппницей. – У тебя всё в порядке?

– Света, да?

– Нет, серьёзно, Жень. Ты постоянно ходишь побитая. Если тебе что-то надо, ты только скажи. Я ведь не самый последний человек в этой стране… Ну, в смысле, помогу чем смогу, ты только скажи.

– Повторяешься… – отчего-то растерявшись, проговорила девушка.

– А?

– «Ты только скажи».

– Ну, это… – возникла неловкая пауза, брюнет тщательно подбирал слова. – Просто если тебе нужна помощь, знай, что я всегда на подхвате.

– Та всё нормально, Кот, не парься, – улыбнулась Васильева, чувствуя, как в груди разливается вышедшее из-под контроля тепло. – У меня и вправду всё хорошо.

– А синяки?

– Эти? – Женя указала на ноги. Данила кивнул. – Грохнулась об парту в университете, ты же сам знаешь, какие они у нас недолугие.

– А этот? – парень почти невесомо провёл пальцем по запястью девушки, стараясь никаким образом не причинить ей боль. По телу девушки пробежали мурашки, и она лишь сильнее сжала бутылку с холодным напитком, стараясь никак не выдать себя. – Ведь он напоминает жёсткий захват, – Кот на весу приложил свою ладонь к синяку, который имел, как назло, форму руки и пальцев.

– Блин, если я скажу, что это не так, ты ведь не поверишь, да? Просто у меня было очередное обострение аллергии, я капала капельницу, поскольку вены у меня плохие на руках, мне не смогли уколоть на сгибе локтя, поэтому кололи сюда, довольно неприятное ощущение, скажу тебе. Вот из-за этого и синяк.

– А разве в таком случае тебе можно алкоголь? – недоверчиво спросил Даниил.

– Можно, если осторожно. Не буду же я всю жизнь себе отказывать.

– Ну, так я ведь отказываю себе, вот уже двадцать один год.

– Пхах, – то ли фыркнула, то ли хихикнула Женя, упустив тот момент, когда она расслабилась, и разговор начал плыть в нормальном русле. – Ну, так ты же по своей воле, а мне придётся вынужденно, а, знаешь ли, запретный плод особо сладок.

– А это откуда? – его рука внезапно взмыла вверх, отодвинула прядь волос из-под кепки, что закрывала свежую рану на лбу у девушки.

«Дань, твою мать, что ты творишь? – собирая остатки самообладания, подумала боевой адепт братства Адептов Абсолютного Света. – Мне нельзя… Ни в коему случае нельзя к тебе привязываться, даже мысленно…»

– Это… Кхгм… Ты же знаешь о моей былинной неуклюжести? Просто вчера, хоть верь, хоть нет, но у моего лба было просто незабываемое рандеву с дверным косяком, – про себя: «ну, почти». – При моем росте это норма.

– Опять намекаешь, что я мелкий? – расслабленно улыбнулся Данила, которого девушка периодически подстёгивала либо по поводу того, что он младше, либо по поводу того, что меньше ростом.

– Заметь, это ты сказал, не я, – попыталась подавить смешок, Васильева, растягивая следующее слово: – Малы-ыш.

– Ладно, сделаю вид, что я тебе поверил, – нарочито обиженно вымолвил Котенко, цепкий взгляд его зацепился за шрам на подбородке, но молодой человек так и не решился спросить, откуда он, как не решался ранее. – Если вдруг что, то не стесняйся обращаться.

– Ага. В любом случае, спасибо, – девушка замялась, думая, стоит ли продолжать мысль. – Знаешь, хороший ты человек, Кот, – глаза топлёного шоколада встретились с холодной сталью. Парню от этих слов стало и приятно и не по себе одновременно, ведь он поначалу всеми фибрами души не желал этого разговора, а сейчас из-за этого его терзало чувство вины.

«Как же я тебя… Но нельзя, нельзя даже пытаться…», – внутренние терзания никаким образом не сказались внешне на лице девушки.

Парень хотел что-то сказать, как вдруг в этот момент объявились их друзья и начали шуршать по приготовлению шашлыка. Момент был упущен, а Васильева упорно делала вид, что ничего выходящего из ряда вон не произошло. Ведь, по сути, ничего же и не произошло?

Вечер плавно перетёк в сумерки. Ребята успешно пожарили шашлыки, выпили, закусили, болтали о какой-то ерунде.

В какой-то момент к ним присоединились ещё две девушки, знакомые Котенка, которые, буквально повиснув на парне, причитали о том, как по счастливой случайности они его встретили.

Васильева никаким образом не выдавала того, как это неприятно полоснуло по её душе, презрительно фыркнув на жалостливый взгляд Светы. Девушка уже привыкла к тому, что и в такие моменты её спящие до этого внутренние демоны внезапно просыпаются, поднимают свои головы, острые рога которых впиваются в душу изнутри. И даже вторая бутылка пива не помогла улучшить настроение, или хоть немного забить вой тех демонов.

«Жаль, что нет чего покрепче», – подумала блондинка.

Сквозь пелену опьянения девушка вдруг чётко почувствовала ту необходимость, которую столько дней пыталась заглушить, это стало жизненно важно – наполнить лёгкие густым дымом с ментоловым привкусом.

Выудив из кармана открытую пачку, девушка вставила сигарету между зубов и раскусила ментоловую капсулу. Достав оттуда же зажигалку, она подожгла средство отложенного во времени самоубийства и блаженно затянулась.

– Что, Жека, недолго музыка играла?

– Ага, Серёга. Моя философия эпикуреизма и гедонизма в части удовлетворения своих желаний возымела надо мной верх.

– Так разве силу человека не предопределяет его способность противостоять желаниям? Твои же слова, Васильева, – улыбнулся Данила.

Женя хотела что-то язвительно ответить парню про то, как он противостоит желаниям, обнимая сразу двух девушек, но тут слова, готовые сорваться с губ, прервал звонок её телефона.

– У аппарата, – не смотря, кто звонит, ответила девушка заплетающимся языком.

– Ты срочно нужна тут. Самаэль опять. Только вот…

По мере продолжительности разговора расслабленное лицо блондинки начало принимать свою обычную строгость и жёсткость.

– Еду, – коротко ответила девушка, скинув звонок.

– На работу вызывают? – спросила Света.

– Ага.

– Но ты ведь всадила две бутылки, – отозвался Ник.

– Мне это ни по чём, – поднимаясь, сухо и жёстко ответила боевой адепт.

– А, типа вседозволенность СБУшников? – хмыкнул Котенко. Для всех непосвящённых Евгения имела легенду о том, что работает в специальном Комитете безопасности нации СБУ, сокращённо – КБН, или как в шутку называла Женя, а так же все остальные сотрудники «Кабан», что в принципе было правдоподобно, особенно, если учесть, что легенду отдельного комитета Службы безопасности страны имело всё управление братства. Ведь если Малому Совету всё того же братства, как высшему органу, можно и даже нужно было позволить существовать вне поля зрения непосвящённых, то управление, как исполнительный орган, нуждалось в связи с теми, от кого они так отгородились своими традициями и предрассудками.

– Ну, не всё же мажорам на красных спорткарах нарушать, – ответила в том же духе Васильева. – Покеда, шпана, – девушка быстрым шагом направилась к своему авто, на ходу доставая какую-то пластинку с разноцветными таблетками, и, выпив синюю пилюлю, решительно завела мотор мощного «Хаммера».

Глава 3. Проклятые обстоятельства!

В этот раз ангел смерти действовал по-другому. Была ли в его умысле насмешка над преследователями, или же устрашение «грешникам» – сказать было сложно, но выход за рамки шаблона был очевиден. Это и отметила Васильева, проходя мимо толпы зевак, что их напор сдерживали обычные копы. Раз последних всё-таки привлекли к действию, значит, дело, увы, не удалось замять, а значит, всё было очень серьёзно.

Итак, во-первых, место действия – открытая и людная улица, почти центр города. До этого ангел смерти выбирал всегда малолюдные места для свершения своей праведной казни.

Во-вторых, пафосность и нарочитость самого убийства. Везде: на столбах, на стенах зданий были развешаны фотографии зверств нынешней жертвы. В большей частности, это были собаки и коты, которых кат всяческими изуверскими способами уничтожал: сжигал заживо, подвешивал, резал. Иногда на фото появлялся сам палач, иногда видно было только руку, часть туловища, что в ней угадывались тучные размеры этого изувера.

Проходя в центр, стараясь не зацепляться взглядом за фото, Женя, которая питала к братьям меньшим любовь, пыталась отогнать от себя мысль о том, какую ненависть поднимают данные следы преступления в её душе. За восемь лет пора бы было привыкнуть ко всему, более того, род её деятельности призывал к жёсткому контролю всех эмоций и желаний. Но в этот вечер контроль сдавал все свои позиции безбожно. Кто знает, может, это последствия алкоголя, который ещё немножко бродил в крови, может, эмоционального скачка, что был пережит днём, может, просто хроническая усталость, ведь она не была в отпуске уже четыре года.

И вот в центре находился «виновник торжества». Крупный тучный мужчина, явно бандитской внешности типа «бритоголовых братков», был раздет до пояса и буквально пригвождён к стене старого дома с квартирами типа «хрущёвок». На теле его было множество ран и кровоподтёков, а на животе – вырезанное слово «грешник». Ещё одно несовпадение – слово расположилось не на лбу, как это бывало обычно, и было вырезано, кажется, вручную, без помощи эгрегора. Хотя почерк вроде бы был тот же.

Странно, но смотря на него презрительным взглядом, Васильева не чувствовала ни толики сострадания, хотя и злость ушла, оставив место какому-то мимолётному удовлетворению.

– Ты бы, Васильева, хоть тень улыбки постаралась спрятать, а то как-то нехорошо получается, – ровным спокойным шагом к Евгении подошёл мужчина, лет на семь старше её на вид, но по факту – на целых семнадцать, одетый в строгий костюм, который, вопреки чрезмерному педантизму своего носителя, выглядел немного неряшливым.

«Оу, так, значит, его вытащили из постели», – отчего-то сделала заключение Женя, пока собеседник продолжил:

– А то знаешь, ведь с таким успехом тебя можно будет обвинить в некомпетентности. Кстати, о последней, – мужчина поравнялся с блондинкой и, смотря ей прямо в глаза, спросил: – Что ты здесь делаешь?

– Витя, Витя, столько яда, – улыбнулась девушка, откидывая голову назад. – Меня позвал твой брат, сказал, что даже наша верхушка тут присутствует.

– Семиренко здесь, – мрачно произнёс младший Половец. Не успела Васильева что-то сказать, как на горизонте показался их начальник – седовласый мужчина лет пятидесяти. Бодрым шагом он подошёл к своим подчинённым, а за ним плёлся и Половец старший, который, будучи охотником, почему-то снова оказался втянутым в дело Самаэля. Оживлённые глаза, в которых так и лучилась несвойственная людям его возраста молодость и бесшабашность, вмиг пытливо осмотрели округу.

– Обо мне говорите, вурдалаки? – спросил Семиренко, используя своё излюбленное слово.

– Лев Семёнович, а вы разве не на собрании Совета были?

– Ах, Женечка, был, – строгий и бескомпромиссный тип, Лев Семёнович, всегда буквально таял при общении с представительницами женского пола и при каждом удобном и не удобном случае заваливал своих сотрудниц и подчинённых предложениями пойти на кофе. Дело было привычное, и поэтому мужчина получал отказы в свою сторону, ибо даже заинтересованные женщины боялись его супруги, которая работала в соседнем отделе связей с общественностью. – Но, представляешь, – продолжил он, – мне там по голове настучали из-за Самаэля, а тут возвращаюсь домой, и такое…

– Та это да… – не зная, что сказать, пробормотала Васильева, жутко напрягаясь от того, что это не её дело, и её здесь быть не должно.

«Как бы Семиренко снова ничего не учудил на мой счёт», – правда, не стояло ей об этом думать, вот не стояло и точка.

– Поэтому, Васильева, я отдаю это дело тебе, – гордо распрямившись, заявил Лев Семёнович.

Небольшой отрезок времени потонул в гробовом молчании.

– Но… э… это же дело Половца-младшего, – попыталась возразить Евгения. – Да и вообще, у них там целый отдел, а я к тому же боевой адепт, то есть работаю на срочных выездах, что грозят стычками и прочими неприятностями. Да и у меня «висяков» своих много – не всегда получается оперативно ловить злодеев.

– Ну, во-первых, ты знакома с делом. Во-вторых, ты сама консультировала по этому делу Андрея, который передавал информацию Виктору…

– … чисто из интереса…

– В-третьих, в этом деле Половец-младший останется, но только будет работать под твоим началом, как, по сути и должно быть, ибо ты ещё и временно исполняешь обязанности главы вашего департамента.

«О да, он и так меня ненавидит лютой ненавистью, а теперь я ещё им командовать буду по факту. Веселье обещает быть ещё тем!» – обречённо подумала девушка, кидая взгляд на мрачного Виктора.

– А что касается твоих «висяков», так мы тебе подмогу организуем, тебе давно пора ученика заиметь, – ухмыльнулся начальник.

– За что мне это?… – тихо пробормотала Васильева.

– Та ладно, Женечка, приободрись, – Семиренко одной рукой обнял блондинку за плечи. – Без твоего выдающегося ума мы не сможем справиться. А не поймаем Самаэля, полетят наши головы, ты же знаешь этих бюрократов и святошей из Совета.

– Но ведь я даже немного симпатизирую нашему карателю, это может повлиять на мою объективность, – последний аргумент пошёл в бой.

– На твою? – отстранился мужчина. – Не смеши меня. В ком-ком, а в тебе я буду сомневаться в самую последнюю очередь. Так что, вперёд, вурдалаки, а я возьму на себя разборки с общественностью непосвящённых, – с этими словами начальник бодренько направился прочь.

«Мда… Нет слов, одни ругательства, и те в хаосе…»

Среди присутствующих снова проскочила неприятная тишина.

– Итак, хоть нас обоих не прельщает данная перспектива, изловить Самаэля мы должны, иначе с нас шкуры снимут. Поэтому от тебя, Виктор, и твоего отдела я буду требовать максимального подчинения по этому делу. Как только закончим, разойдёмся, как в море корабли.

– Ага… – пробормотал младший Половец и рукой подозвал девочку в очках на половину лица, что всегда его сопровождала, видимо, будучи его правой рукой. Та подбежала с готовой ручкой и блокнотом.

– Значит так, первое, что мне надо, это все ваши материалы по Самаэлю завтра к утру у меня в кабинете, – девочка начала рьяно записывать. – Дальше – с вас опрос свидетелей, если таковы имеются. Вон там две камеры, с них нужны записи за неделю и по этот самый момент. Если сама сцена преступления попала в «слепое пятно», в чём я не сомневаюсь, мне нужно знать, влияли ли на камеры извне, или они сами двигались, а Самаэль попал в цикл. Так же мне нужна полная информация об этом… кхгм… «клиенте». Кто, что, где работает, враги и пр. Вплоть до его аккаунтов в социальных сетях. На последнее обратите особо тщательное внимание – были ли фото, которыми развешана улица, в общем доступе. Так же на всякий пожарный надо промониторить ключевые сайты так называемых «анти-живодёров» на предмет обещаний скорой кары и тому подобное. Насчёт фото сделайте экспертизу на предмет осколков эгрегора, а так же обычную – на предмет наличия «пальчиков». И пусть наши технари посмотрят потом сами снимки, может, есть какие-то особенности бумаги, печати или прочего. Ну, и тут всё сфотографировать, завести протокол, копии всего, как и доклад о том, когда какое заключение по указанным заданиям ждать, завтра к утру мне на стол. У меня всё. Будут какие-то идеи, замечания, я на телефоне, – выждав небольшую паузу, на предмет того, нет ли ни у кого вопросов, Васильева направилась домой.

«Кстати, а что же там делал Полюшка?».

* * *

Утро бывает добрым, а бывает не очень – это чистая правда. Хотя для него оно таки выдалось добрым. Даниил разлепил веки, сладко зевнул и потянулся, немного глупо улыбаясь.

Он ещё был в том самом домике, который ребята сняли вчера. В доме было четыре комнаты, так что места хватило и на пары его друзей, и на него, и на Васильеву, которая не ночевала в этом рае под Киевом. Да что тут греха таить, места хватило и его двум подругам, которые так вовремя нагрянули вчера вечерком.

Правда, проснулся Котенко уже один. Блаженно улыбнувшись, он подумал, что ему всё же повезло иметь такие вот свободные отношения без обязательств, если это, конечно, можно было назвать отношениями.

Приняв холодный душ, Даниил на миг задумался и засмотрелся в зеркало. Странное ощущение испытывал парень: ему казалось, что он смотрит на себя и не узнаёт, словно это не зеркало вовсе, а другой человек стоит перед ним. Вдруг из носа парня в зеркале начала стекать густая красная кровь, она стекала по тонкой полоске губ к волевому подбородку, на котором уже проступила щетина, и, собравшись в капельку, падала вниз. Словно заколдованный, молодой человек провёл пальцем по подбородку, а потом поднёс его к глазам – ничего не было. Кот снова взглянул в отражение – оно было обычным.

Встряхнув головой, Данила взялся рукой за умывальник, немного перенося на него тяжесть своего тела, но в тот же миг под его рукой умывальник из искусственного камня покрылся мелкими трещинами, и от него отвалился кусок, который с грохотом отлетел на пол.

– Что за?… – ошалелый, парень сначала отринул в сторону, а потом решил уйти из ванной от греха подальше. Когда брюнет в спешке выходил, он коснулся рукой дверного косяка, и в тот момент, когда он отнял руку, там остались четыре выжженные отметины, словно от когтей. Но, увы, Котенко этого уже не видел.

* * *

Бывает же так, утро вроде бы и доброе было, а день как-то не задался. Это про Даниила. Молодой человек по пути в университет слишком сильно дёрнул ручку, которая переключала повороты в его элитном спорткаре, и та осталась у него в руке.

В шутку списав свои видения, а так же неудачи на происки кармы за какие-то его прегрешения, Кот всё же поспешил на вторую пару, на которую он никогда не опаздывал, ибо преподаватель там был «со своими тараканами в голове».

Встретив по пути злую Васильеву, которая явно материлась про себя, парень улыбнулся – начало дня было не очень удачливое не только у него.

– Кот, прекрати лыбу давить, бесит, – ворчала Женя, пока они шли к аудитории.

– Спокойней, Жека, за убийство по статье 115 срок нехилый следует, хоть кто бы там тебе дорогу и не перебежал сегодня, – добродушно ответил Котенко.

– Та вчера перебежали, целой стаей, притоптывая ножками по моим бедным нервам, – чуть не рычала сквозь зубы девушка.

На неё взвалили дополнительную работу. Это раз. Взвалили «висяк», да ещё какой. Это два. Работать придётся с Виктором, а последний её почти ненавидел. Нет, саботажа не будет, если что, она всех вымахает по первое число, но вот сама перспектива девушку не очень прельщала. Да и самого Самаэля, если уж на то пошло, Женя поддерживала – на нескольких собраниях Совета она предлагала внести поправки в Пакт о том, чтобы посвящённые, а именно адепты, могли спокойно себе вмешиваться в дела непосвящённый в рамках уменьшения преступности, но ей тогда в жёсткой форме отказали. Сейчас же она готовит новый проект внесений изменений в Пакт, но если она поймает Самаэля таким образом она будет сама себе же противоречить в позиции. А если не поймает, Семиренко спустит с неё три шкуры, а потом с самого Льва Семёновича спустят их в большем количестве.

В общем, наша героиня была настолько раздражена и погружена в свои мысли, что должного внимания её одногруппник не удостоился. А зря…

Очнулась девушка от слабого покалывания в теле, в носу крутился едва уловимый приятный запах дождя, к которому периодически примешивался отвратительный трупный запах. Эти ощущения вполне можно было спутать с чем-то остальным, мимолётным, навеянным вечным запахом, доносящимся из столовой, но хотя Женя не была тем, кого относят до когорты «нюхач», девушка была хорошим эмпатом, и чётко знала, что значат покалывания в её теле. Подняв голову, она начала озираться.

– Итак, Котенко, скажите, пожалуйста, сколько классификаций выделяет ваш лектор? – строго, даже немного с нажимом, спросил мужчина роста немного выше среднего, с крупными залысинами на лбу и безобразными очками на переносице. Он был из той старой гвардии, что не бёрет «на руку», строгий, принципиальный, но иногда не объективный до ужаса.

– Но я же назвал вам ключевые из них, – упорствовал Данила, которого явно злило такое отношение к нему.

– Прочитать указанное в Интернете, пересказать потом – это может каждый. А вот учебник вашего лектора вы так и не потрудились открыть, я не говорю уже о трудах замдекана, которые должны быть у вас под подушкой спрятаны вместо журналов с… кгх… – видимо, понимая, что перегибает палку, преподаватель сменил тему: – Как вы думаете сдавать мой предмет, Котенко? Или вы думаете, вам ваши связи помогут? Не бойтесь, на комиссию ради вас приду самолично, – продолжал срываться мужчина.

Вокруг молодого человека задрожал эфир, волны его легкой щекоткой прошлись по телу Васильевой, которая сидела на три парты позади молодого человека. Перепутать она ничего не могла, а это значит, что парня надо было сейчас же изолировать от других.

«Если он сейчас декомпенсируется…»

– Итак, кто знает, сколько я навёл классификаций? – спросил преподаватель. Тут же подняла руку Женя. – Да, Васильева?

– Шесть классификаций, но шестую вы указали с оговоркой, что она не пригодна на практике, – протараторила боевой адепт.

– А?…

– Том первый вашего учебника, страница девяносто четыре, – у профессора округлились глаза. – А теперь, Глеб Иванович, я забыла забрать Котенка к замдекана, она его вызывала на перемене, сказала, чтобы мы пришли вдвоём, разрешите уйти с пар, пожалуйста?

– Что ж, Васильева, – смягчился преподаватель, смотря на свою любимицу, – тебе можно идти, ты и так материал досконально знаешь, а ему, сколько он бы тут не сидел, парой больше, парой меньше – толк один будет. Идите!

Схватив свою сумку, попутно заграбастав ничего не понимающего парня буквально за шкирки, девушка потащила его к лестнице, где в подвальном помещении не было камер.

– Жек, ты что творишь? – спросил парень, как вдруг Васильева прижала его к стене и строго рявкнула:

– Нет, это ты мне скажи, что ты творишь? – Данила недоумённо смотрел на неё, в то же самое время ощущая какую-то дымку перед глазами. Дискомфорт от этого рос.

– Не понимаю, о чём ты… – прохрипел парень, чувствуя, как становится тяжёло дышать, а по телу пробегает неприятный жар.

Женя уже открыла рот, чтоб что-то прорычать в ответ, как внезапно взгляд её зацепился за что-то странное. Забыв про смущение, про свои какие ни какие чувства к молодому человеку, девушка оттянула ворот его рубахи и ужаснулась: от шеи и по левой чести к груди растекалось чёрное пятно.

– Давно у тебя это? – мрачно спросила девушка у ничего не понимающего одногруппника.

– Что? Ай… – Котенка скрючило от внезапной боли, и он начал оседать на пол.

– Твою мать… Давай, Дань, надо идти, – девушка закинула руку парня себе на плечо и потащила его к другому выходу, ближе к которому был припаркован её автомобиль.