Поцелуй Катрины

Один раз в год, дедушка забирал фотографию с собой, но только на праздник дня Мёртвых, когда мама с папой приходили из мира мёртвых.

Он ставил карточку на алтарь, где зажигал свечи и приносил еду.

На следующее утро фотография снова пряталась под мою подушку.

Мама и папа были со мной все детство и молодость. И я не чувствовала себя такой одинокой. Со временем фотография, выпорхнула из-под подушки и больше туда не возвращалась. Теперь же она стояла в серебряной рамке на прикроватной тумбочке.

Вместо этого на шее появился кулон в виде агавы, оставленный мне мамой, когда она умирала. Я плохо помню то время, так как я была ещё тогда совсем маленькой.

Лишь отдельные проблески прикосновения холодной руки, хрупкие объятия слабой женщины и бесчисленное множество поцелуев. Сухих и почти безжизненных.

Мама не плакала, кажется.

Её слез я не видела, лишь улыбку: яркую и красивую. Она мне говорила какие-то бессвязные слова о любви и силе, о храбрости и мужестве. О сердце и памяти.

А потом она ушла легко, без мучений. Ни сказав больше, ни слова, испарилась дымом в небо, и больше я её не видела.

На память остался лишь кулон с цветком агавы, как воспоминание о хрупкой женщине, которая была моей матерью.

Глава 3. Благодарим гостей за наслаждение, которое они дают нам, когда идут домой.

Я любила свой кулон, мне казалось, что так мама обнимала меня за шею. Перебирая его зеленые листья между пальцами, я считала их. Когда доходила до восьми, я целовала кулон и успокаивалась. Он был моим оберегом и талисманом. У каждого человека он свой, для кого-то это магический кристалл, животное или цветок.

Его находят в странных местах, они достаются по наследству или покупаются в антикварном магазине. Но как бы не было, для человека это ценная вещь, сродни памяти о близком человеке или событии, которое берегут и прячут от чужих и завистливых глаз.

Цветок агавы, я всегда прятала под одежду и старалась никому не показывать. Но в один из дней случилось что-то ненормальное. Можно сказать, что я чуть навсегда не распрощалась со своим талисманом. Его пытались у меня отобрать.

Это случилось в тот день, когда агава начинала свое цветение и запахи сладости витали в горячем воздухе…

Однажды утром, дедушка пробрался ко мне в комнату, с шумом открыл шторы и распахнул окно. Впустил в дом солнечный день и аромат свежеиспеченного соседского тако2[2]. Я проснулась.

– Деду-уля! Закрой окно! – Я накрылась одеялом, в надежде поспать ещё часок.

– Селестина, сколько можно спать? Уже восемь утра, а ну вставай!

– Восемь? Суббота же! Я спать хочуууу. – Проныла я из-под одеяла.

– У нас сегодня необычный день. Настоящее путешествие.

Услышав любимое слово, я вынырнула из тёмного одеяльного пространства и уставившись на деда, спросила:

– Куда?

– Так-то лучше. Одевайся. Завтрак на столе. А куда мы едем, расскажу по дороге. – Дед, вышел из комнаты и прикрыл дверь.

Шумно вдохнув утренний воздух, я громко крикнула соседу напротив:

– Доброе утро, сеньор Матео! Хорошего вам дня!

– Спасибо Сели, ты уже проснулась? Рановато для субботы. Да, рановато. – Пробубнил он уже себе под нос.

– Нормально! Мы же едем в путешествие с дедулей.

– Если это настоящее путешествие, тогда счастливого вам пути! – Сосед помахал рукой и принялся дальше жарить тако и буррито3 для своих покупателей.

Я помахала сеньору Матео и побежала в ванную. Больше, чем плавать в сеноте4, я обожала путешествия. Дедуля не часто брал меня куда-то, но оттого я любила это особенно.

Я гадала, куда же на этот раз мы поедем?

Это всегда было сюрпризом, и я узнавала о его начинке, только по прибытии на место. Играть с дедушкой в шарады всегда было увлекательно и очень интересным. Он знал столько забавных историй, анекдотов и загадок, что хватало не на одно приключение.

Плотно позавтракав и попрощавшись с бабушкой Дономой, мы запрыгнули в дедушкин грузовичок и поехали навстречу приключениям.

***

Кусты агавы хлестали и оставляли едва заметные царапины на боку грузовика. Я свешивалась вниз через дверь машины и иногда выхватывала желтые цветы с колючих кустарников. Цветение происходило не так часто, поэтому вызывало у меня восторг. Дедушка ругался, когда видел, что я срываю цветки, которые должны были быть опылены летучими мышами.

Но я ничего не могла с собой поделать. Руки так и тянулись сорвать желтые лепестки, ведь они так напоминали мне маму.

Кулон, который она оставила мне перед смертью, всегда висел на шее. Когда я на него смотрела – видела маму. Но запахи цветов агавы, помогали мне представить шлейф аромата, если бы она была рядом.

Солнце поднималось выше, начинало нещадно палить, заставляя прятаться в тени и ловить прохладу от ветра.

Не глядя на меня, дедушка крутил руль и что-то напевал себе под нос.

– Селеста, не трогай агаву, я все вижу. – Дедушка посмотрел на меня и нахмурился. – Поцарапаешь пальцы, потом вопить будешь. Знаю, я тебя.

– Дедушка, как ты не понимаешь, агава расцвела, это значит, мама снова вернулась, чтобы порадовать меня.

– Не понимаю, о чем ты говоришь. Твоя мама навещает нас каждый год, в наш День Мёртвых. Ты что забыла об этом, дурья твоя башка?

– Да помню я все. Но там, я маму не вижу, хоть и знаю, что она рядом. А когда цветет агава, я чувствую её запах. Нежный аромат маминых духов.

Дедушка улыбнулся и, пока мы ехали до места назначения, больше ничего не сказал. Я смотрела на бесконечные поля агавы, которые простирались передо мной, и мечтала однажды найти самый красивый цветок и подарить его маме на праздник великолепной и ужасной Катрины.

День мёртвых, который мы праздновали в начале ноября, я ещё называла днем великолепной Катрины. Бабушка накладывала мне маскарадный грим на лицо, вырисовывала темные глаза и рот. А потом, я надевала на голову венок из роз или пионов, и мы всей семьей шли на кладбище праздновать День мёртвых.

Очнувшись от воспоминаний о любимом празднике, я поняла, что мы приехали в небольшую деревушку. Дедушка остановил грузовик у каменного одноэтажного дома и посигналил.

Через несколько секунд дверь открылась и оттуда вывалилась целая толпа народу. Вот все сразу, словно они были заперты в этом доме и только мечтали о том, чтобы, наконец, выбраться на воздух.

Я смотрела на это все удивленно, потому что не ожидала увидеть столько людей в таком небольшом домике.

– Дедуля, как они там все помещаются? Их же так много… Один, два, три, четыре, пять? Пять человек?

– Вообще-то, их там шестеро и ещё собака.

– Собака! – Я выпрыгнула из грузовика и направилась к этим незнакомым мне людям. Улыбка не сползала с моего лица, как только я узнала, что в доме есть животное.

– Здравствуйте, меня зовут Селестина. А можно погладить вашу собаку? – Я обратилась к самому большому человеку, который был наверняка главным в этой семье.

– Так вот ты какая, Селестина! – Произнес мужчина и присел на корточки и заглянул мне в глаза. – Меня зовут Леон. Я тоже твой дедушка, только двоюродный. Мы с твоим дедом Антонио, – мужчина поднялся, и посмотрела в сторону грузовика, улыбнувшись во весь рот, – родные братья. Так что не стесняйся, можешь называть меня дедом, а я буду называть тебя внучкой.

Я чуть наклонила голову в бок, осматривая большого дядю и никак не могла взять в толк, откуда взялся у меня ещё один дед. Одного с головой хватало, а тут ещё один объявился. Я хмыкнула, одним больше одним меньше. Махнув рукой, я оглянулась и увидела собаку.

– О-о-о, собака!

– Проходи, не стесняйся. Эстелла тебе здесь все покажет. Да дочка?

Мужчина обратился к маленькой девочке, наверно моего возраста или чуть старше. Кивнув, Эстелла пошла в сторону от входной двери, а я побежала за ней.

– Меня Селестина зовут. А тебя? – Я нагнала девочку и улыбнулась ей. – Мы же родственницы, получается, да? Наверно какие-нибудь племянницы или вроде того? Ты не знаешь? А как вы помещаетесь в таком маленьком доме все вместе? Вас так много, а дом один.

– Нас много. Верно. А ты одна?

– Да, у меня никого нет. Я живу с дедушкой и бабушкой.

– А родители твои что? Того? Умерли?

Я остановилась и посмотрела на свою родственницу. Странно.

– А откуда ты знаешь?

– Все знают, что твоя мать ведьма, и отец убил себя из-за того, что узнал, что когда она была жива, она находила маленьких детей и съедала их полностью.

– Это все ложь! Замолчи, замолчи. Это не правда.

Девочка повернулась ко мне и злобно посмотрела на мамин кулон, висящий на шее. Я машинально сжала его рукой и отступила на шаг назад.

– Какой красивый кулон. – Сузив глаза, произнесла девочка.

– Да, мне его мама подарила.

– Этот кулон. – Показала пальчиком на шею. – Отдай его мне. Он проклятый. Отдай.

– Нет, мне его мама оставила. Он мой.

– Ведьмин кулон. Сама станешь ведьмой, как и твоя мать.

– Замолчи! – Крикнула я и оттолкнула от себя родственницу. – Ненавижу!

Эстелла потянулась ко мне и схватилась за цепочку.

– Отдай его мне. Отдай! – Она бросилась на меня и повалила на землю. Прибежала собака и громко залаяла.

– Оставь меня. Помогите. Дедушка! Дедушка Антонио! – Я вопила, стараясь перекричать собаку, но у меня ничего не выходило.

Я почувствовала напряжение на шее, щелчок и цепочка порвалась. Соскользнув с шеи, она упала на землю.

Слезы покатились из глаз, раздражая щеки. Зажмурившись, я сжалась в клубок и отползла к стене кирпичного дома. Нагретый солнцем, он обжигал мои голые ноги и руки и делал ещё больнее.

Вдруг кто-то поднял меня с земли и прижал к себе. Потом была долгая дорога домой. Я все время или плакала, или спала.

Так закончилось это путешествие, оно оказалось неудачным и очень скверным. Я познакомилась со своими родственниками, которых потом долгое время не видела и очень была этому рада.

Кулон с цветком агавы, кстати, дедушка Антонио нашел и вернул мне. Мама снова была рядом со мной.

Большего я не просила.

Этот слайд я надолго вычеркнула из своей жизни и не доставала до поры до времени. Но в скором времени он мне понадобился.

Глава 4. Присмотрись к карте, там может быть джокер.

Мне часто снились кошмары, особенно это усугублялось за пару месяцев до преддверия дня Мёртвых.

Плутая по ночным кошмарам, я часто заходила в такие глубокие пещеры, что, казалось, никогда уже не выйду. В этих снах я видела своих родителей, они почему-то постоянно ругались и расходились по разным сторонам тёмного тоннеля. Стараясь их свести вместе, я теряла то одного, то другого. Казалось, что в этой бесконечной паутине, мы останемся навсегда и никогда не выйдем на свет.

Темнота окутывала меня словно шерстяным одеялом, под ним было невыносимо жарко и влажно. Было нечем дышать, я открывала рот, как рыба, выброшенная на берег, и пыталась крикнуть. Когда я освобождалась из этой ловушки, бежала к маме и хватала её за руки. Они были холодные и мокрые, я очень хотела их отпустить, но не могла себе позволить ещё раз потерять маму. Как только я пыталась повести маму за собой, слышала громкий крик отца и повернувшись видела, как он умирает на моих глазах.

В следующий раз, когда я бежала к папе, всё повторялось с точностью наоборот. Только мама не кричала, а наоборот смеялась и ещё долго произносила моё имя.

Удивительно, но во снах я все чувствовала: удушающий запах алкоголя и мокрые поцелуи отца на своих щеках и губах. Несвежее дыхание умирающей матери и кулон агавы, который она вешала мне на шею.

В то время я всей душой возненавидела ночи. Подготовка ко сну воспринималась мной как жестокое наказание, и я оттягивала его настолько, насколько могла. Сны душили меня, заставляя проживать смерть родителей снова и снова.

В такие ночи я просыпалась от собственного крика и слез. После таких кошмаров заснуть было очень сложно.

Сотрясаясь от дрожи, я звала бабушку, которая бежала ко мне со всех ног и больше уже не отходила. Она ложилась со мной рядом и рассказывала истории своей молодости.

О том, как она познакомилась с дедушкой Антонио или как он постоянно удивлял её тем, что приходил на свидание со сладостями и цветами. Она настолько привыкла к этому, что однажды, когда дедушка пришел без шоколадных конфет, подняла такой шум в их деревне, что дедушка испугался и побежал на ночь глядя искать сладости. Благо рядом была шоколадная лавка одного его родственника, который не успел закрыться и распродать весь свой товар. Вот ему повезло тогда.

Рассказывая эти истории, бабушка начинала смеяться и под её звонкий смех, приходил дедуля. И тогда уже все вместе они вспоминали какой-то эпизод из своей жизни, которые постепенно стирались из памяти, словно потускневшие с годами фотографии.

Если бабушкина история была забавной, мне это помогало. Я засыпала в крепких объятиях и могла проспать до самого утра, не помня о том, что было в кошмарах.

Но иногда и это не спасало. Включенная на ночь лампа, открытая дверь в коридор и теплое молоко с медом, ничего не помогало.

Бабушка не приходила, и не дожидаясь ее, я вскакивала на кровати и в рыданиях сама бежала к ней в комнату.

Тогда она снова держала меня за руку и не отпускала. Уткнувшись в теплое тело бабули, я тихо вздрагивала.

– Все пройдет, родная! Мама просто скучает по тебе. Скоро День мёртвых, после него должно стать полегче.

– А когда скоро?

– Да буквально через два месяца. А сейчас я кое-что придумала, пойдем в твою постельку, я тебе покажу свои карты.

– Карты Таро, на которых ты гадаешь дедушке и предсказываешь ему быструю и легкую смерть? – серьезно произнесла я, не понимая нелепости своих слов.

Бабушка засмеялась, поцеловала меня в лоб и произнесла:

– Мои карты волшебные, как говорю, так и происходит!

Лежа в кровати, я перебирала карты в руках и вглядывалась в причудливые рисунки. Глаза слипались, и все плыло передо мной, но я продолжала слушать историю, которую рассказывала бабушка.

– Карта, которую ты сама выбрала из колоды, особенная. Видишь, на ней изображены две собаки, которые лают на луну. Луна строгая, немного возмущенная тем, что её ругают.

– А почему собачки лают на нее? – Сонно спросила я, не понимая очевидного. Все же просто, есть собаки, есть луна. Собаки лают, потому что они собаки.

– Не это важно, самоё главное то, что означает эта карта!

– Карта означает, что собачки будут на меня лаять?

– Нет, золотце. Тебя ждет приключение, и это будет связано с водой. Путешествие ожидается долгое и трудное, но ты все преодолеешь. Сильные люди встретятся тебе на пути, врагами они будут или друзьями, от тебя зависит. От твоих правильных или неправильных поступков, ошибок и решений. Ты поняла меня, Селестина?

– Угу! – Тихо промычала я, засыпая. Естественно, я ничего не поняла в тот вечер и совершенно забыла о той загадочной карте. Да вот только она обо мне помнила, что по моим расчетам и предположениям было очень странно.

Той ночью, впервые за много месяцев мне снилось бирюзовое море, оно было спокойное как пустыня и по ней ходили величественные корабли-верблюды. Они сотрясали своими мясистыми горбами знойный воздух, создавая невиданной красоты оазисы.

Я сидела на одном из верблюдов, крепко держась за один горб, и рулила им как штурвалом. Звонко хохоча от того, что верблюд не поворачивал туда, куда мне было нужно, а шёл вперёд, я дергала веревку и прикрикивала на него. Он лишь крутил головой и гавкал от злости. Внезапно он остановился, сел на песок, а, может, это была морская мель, и завыл на луну. Так жалобно, что я испугалась. А когда успокоился, повернул ко мне свою вытянутую морду, смачно сплюнул пережеванной колючкой и произнёс человеческим голосом:

– Вот когда станешь капитаном, тогда и сможешь мной управлять, а сейчас слезай и плыви к берегу сама!

После этого он резко наклонил голову вперёд, и, перелетев через горб, я плюхнулась в воду.

Проснувшись, первое, что я увидела, был дедушку Антонио в подводной маске. Он стоял рядом с моей кроватью и пускал пузыри трубкой.

– Сели, внучка, ты хочешь узнать, что такое настоящий подводный сенот? Если да, собирайся, тебя ждут приключения.

Я улыбнулась дедуле и увидела на подушке карту “Луна” и вдруг вспомнила ночной разговор с бабушкой.

Спрятав карту под подушку, я выпрыгнула из-под одеяла и побежала одеваться. Все-таки приключение – дело серьезное и нужно тщательно к нему подготовиться иначе никак.

Предсказание Даномы засело в моей голове, но я никак не могла понять, как его применить и когда оно сбудется? Бабушка тогда сказала, что никто этого не знает. Нужно подождать, и это обязательно произойдет.

Со временем я забыла об этой карте и том будущем, которое нагадала мне бабуля. Вот только, то самоё таинственное будущее, которое мне предсказали ночью, должно было очень скоро наступить и стать моим настоящим.

Я пока не знала, какое оно будет, поэтому буду рассказывать все по порядку, чтобы не упустить самого главного.

Глава 5. Наши жизни – это реки, впадающие в море.

Дедушка Антонио учил меня никогда не сдаваться. Если я тонула, нужно было – плыть наверх, раздвигая толщи воды руками, и изо всех сил работать ногами. Если меня преследовали, бежать быстрее, прятаться быстро и уметь растворяться в толпе и уметь маскироваться. Если нападали, бороться из всех сил, громко кричать и оставлять отметины на коже обидчиков.

Я любила дедушку и слушала его мудрые советы, хоть и понимала все, что он мне говорит, наверняка не пригодится.

Когда мне исполнилось девять лет, я первый раз попала в джунгли. Загадочные и очень опасные. И в этом мне нужно было почувствовать на собственной шкуре. Только так закалялся мой характер, так утверждал Антонио, я не смела спорить.

Дедушка привёз меня туда, чтобы вживую показать, что такое настоящий мексиканский сенот. Тогда я ещё не знала, что этот природный колодец невероятной красоты, сыграет в моей судьбе важную роль. На него я буду полагаться и сравнивать со своей жизнью, проводить невидимые черты и ставить отметки. Я даже завела дневник, где отмечала свои заплывы, мечтая однажды проплыть полностью весь Гранд-сенот до самого Карибского моря. Протяженностью в сто семьдесят шесть километров, он представлял систему пещер с запутанными формами сталактитов и сталагмитов.

Пока до мечты было далеко, но я не сдавалась.

Плавать я научилась пару лет назад, считать волны и валуны ещё раньше. Я знала, что значит продуваться, считать метры до дна и обходить кораллы, ловить рыбу руками, а потом жарить её на огне. Поэтому, когда мы с дедом поехали к карстовому провалу, я была готова.

Упорством и здоровьем, я отличалась отменным, не боялась высоты и глубины. Дедушка всегда говорил, что природы бояться не надо, она дружелюбна и никогда не причинит тебе вреда. Бойся людей, они самые опасные хищники в мире. От них нужно защищаться и всегда быть начеку.

Первый сенот в моей жизни, который я увидела и впустила в свое сердце, был особенный. Будучи скрытым от посторонних глаз, он словно боялся быть найденным, поэтому чтобы его отыскать нужно было хорошенько постараться. Сенот был неглубокий, заросший травой и попахивал застоявшейся водой. Но в тоже время он был невероятный. Самый лучший, он был как первый поцелуй, который запоминается на всю жизнь.

Колодец находился недалеко от нашего дома, был не очень глубокий и не настолько красивый, как те сеноты, которые я увидела позже. Ну, для первого раза вполне годился. Я полюбила его детской искренней любовью, ведь он научил меня тому, что я навсегда сохранила в своей памяти. Спускаться по пружинистым лианам прямо на каменные уступы; вглядываться в невероятной красоты сталактиты в поисках их возраста; нырять безбоязненно в глубину и встречать диковинных рыб, проплывающих так близко, что можно было увидеть, о чем они думают?

Каждый сенот был словно игрой, которую необходимо было пройти до того момента, пока у тебя не закончится жизнь. В данном случае воздух в лёгких. От одного тоннеля до другого необходимо было проплыть за определённое время, чтобы успеть до воздушного кармана, где есть воздух. Некоторые сеноты были без тоннелей, просто глубокие колодцы, другие словно чертоги дьявола, казалось, им нет конца, нескончаемые тоннели с водой без островков безопасности.

Многие ныряльщики остались похороненные в этих провалах так и не найдя путь к свету. Печальная участь, которой я не хотела. Дед учил меня многому, в том числе и правильно запоминать длинные тоннели, ставить метки и считать их количество в уме.

Это по-настоящему незабываемое впечатление. Пещера состоит из многочисленных гротов, разного размера, соединенных узкими переходами, где нужно переползать по мелкой воде. Многочисленные огоньки, освещающие темноту, помогали мне не потеряться, ведь все углы выглядели примерно одинаково. Вода прозрачная, и видно на десять метров вглубь. Если посмотреть на своды, можно увидеть сталактиты и сталагмиты, иногда оно образует целый лес, за которым можно наблюдать бесконечно.

Из всего многообразия сенотов, лишь несколько из них являлись воплощениями моей мечты. Они представляют собой сеть тоннелей пролегающих на сотню километров под землей, и выходящих в Карибское море. Однажды я найду его и проплыву так гладко и свободно, словно стану сыпучим песком, проходящим через стеклянную реторту.

***

Я сидела внутри сенота на большом камне и отдыхала после очередного заплыва. Восстанавливая дыхание, я болтала ногами в лазурной воде и считала, сколько рыбок проплывёт и коснется хвостом моего большого пальца. Любители пощекотать пяточки, они так и норовили привлечь внимание.

Когда мне это надоело, я посмотрела наверх и увидела мальчика. На вид ему было лет десять. Черноволосый, плотненький, как пончик с глазурью, и маленькими глазками, которые быстро бегали, стараясь зацепиться хоть за что-нибудь.

Мальчик медленно спускался по лестнице. Держась за перила, дрожал и останавливался на каждой ступеньке.

– Папа, можно, я не пойду вниз. Мне страшно.

– Вперед иди и не оглядывайся. Иначе ты у меня сейчас получишь такого подзатыльника, что улетишь в один из туннелей.

Я смотрела на мальчика и его отца, не скрывая любопытства. Уж больно забавно было наблюдать за их перепалкой. Чего боялся мальчик и почему отец так был к нему строг, вот что мне хотелось понять? Ах, у деда бы спросить. Он бы сразу все по полочкам разложил и рассказал, что к чему. Посмотрев наверх, я всё ещё не видела родственника и очень жалела, что он ушел так не вовремя.

– Спускайся и залезай в воду.

– Можно я с тобой, пожалуйста. – Грустно попросил мальчик и вытер скатившуюся слезу со щеки.

– Ты как девчонка! В кого ты уродился такой трус? Иди сюда. – Мужчина схватил сына за руку и потянул в воду.

Резко дернувшись, мальчик прижался к отцу-тирану и мельком взглянул на меня. Невероятный стыд и страх, казалось, охватил бедолагу.

Я опустила глаза и начала снова считать рыбок. Но они все уплыли, поняв, что здесь за суета и спокойно поплавать уже не получится.

Когда я вновь посмотрела на странную парочку, отец стоял в том месте, где вода ему была по грудь, а мальчик учился плавать рядом. Кажется, я так плавала, когда мне было пять лет. С тех пор я была одним из лучших ныряльщиков в своём возрасте.

Но здесь была катастрофа. Безнадёжный случай.

Мальчик даже не плавал, он плескался. Держась за руки отца, постоянно всхлипывал. Страх его не проходил, а, казалось, только усиливался.

Не дождавшись отца, я решила как-то помочь мальчику. Нырнув с камня, я проплыла под водой и через несколько метров оказалась рядом с ними. Я плавала недалеко и показывала мальчику пример. Но он даже не смотрел на меня. Вернее, когда я ловила его взгляд, там было только отчаяние и злость.

Как это произошло, и почему отец отпустил своего сына, но тот начал тонуть.

– Давай, Карлос! Будь уже мужиком! А то так и останешься недоделанным. Руками работай, голову держи, ноги не опускай!

Этот мальчик всё делал неправильно, но отец, казалось, даже не видел его. От злости и стыда за собственного сына, он просто отвернулся и пошел к берегу.

Когда я взглянула на мальчика, поняла, что в месте, где он только, что был, остались одни пузырьки и небольшие волны.

Именно так я познакомилась с Карлосом, но тогда не осознавала, что этот человек, станет самой большой моей проблемой. Зная это, я бы не нырнула за ним и не вытащила со дна.

Оставляем этот слайд. Он важен.

Глава 6. Гость и рыба через три дня начинают вонять.

Резной кулон, напоминающий Агаву, уютно устроился между пальцев и помогал сосредоточиться на главном. Я доверяла ему принимать за себя решения, потому что верила, в такие моменты именно мама советовала мне, как правильно поступить. Вот и сейчас, сидя у окна, я не знала, что делать, уехать с Сегундо в Испанию или остаться здесь с дедом?