Северный мир. Опасный дар

– Ты прав, – согласилась Цветана, – в начале следующего лета можно провести обряд. Тогда к весне у нас появится внук или внучка.

Князь рассмеялся.

– У нас и так детей в тереме полно, – проговорил он, – а ты ещё хочешь?

– Конечно, ведь этот ребёнок будет носителем древнего дара – силы огня. Ещё никогда таких правителей не было во главе Северных земель. Скажи, как так получилось, что ни один род воинов Перуна не захватил власть? Ведь они – самые умелые воины и могли бы легко победить князя.

– Неинтересна им власть, – ответил Доброслав, – походы да сражения влекут их. Поэтому князьями Северных земель становились те, кто хотел править.

Цветана кивнула. Прожив столько солнц рядом с воинами огня, она ни разу не заметила в них стремления к власти.

На этом вечерняя беседа супругов закончилась, и они заключили друг друга в объятья.

А спустя несколько дней, когда ободок Луны был тонок и лишь начинал расти на небе, княгиня с сыном в сопровождении дружинников тронулись в путь.

Светозар горел желанием увидеть свою суженую, а Цветана – пообщаться со своей названой сестрой и порадоваться за неё в ожидании малыша.

Глава 4

Заговор

Чем ближе был свадебный огонь, тем тревожней становилась Васса. Она видела, что её золовка постоянно отлучается со двора, чего раньше никогда не было. И однажды она заметила ту рядом с домом бывшего старейшины, который управлял селением вместе с матерью Бартана во времена князя-завоевателя.

И если бывшая свекровь Вассы не пережила низвержения тьмы, то её соратники чувствовали себя неплохо. Хотя они были отстранены от власти и находились под бдительным оком новых старейшин, одобренных Демидом, но жили в своих домах, растили детей, собирали урожай и гуляли на праздниках наравне со всеми. То, что было у них на сердце, затаили ли они обиду или были благодарны, что им сохранили жизнь, никто не знал.

Васса была уверена, что они что-то затевают. Во время осеннего солнечного излома можно было многое изменить в укладе жизни селения. Даже вернуть себе утраченную власть. Ведь Демид далеко, Млада – тяжела, а в таком положении ведуньи не тратят силы на внешнее и не ворожат. Колдунья ушла за границу миров и не сможет остановить их. Рада же ещё юна и наверняка неопытна. Белозар с Боремиром хоть и сильны, но они – воины и магическими силами не обладают. Если случится морок или другое воздействие, то снять его они не смогут.

Васса пыталась убедить себя, что излишне переживает, что никто не посмеет идти против воли старейшин, поставленных истинным князем. Однако тревога росла в душе.

Она даже ходила к Младе, чтобы поделиться своими сомнениями, но той не было дома: она ушла в домик колдуньи, а идти туда Васса побоялась. Женщина опасалась мест, где сосредоточены тайные силы. Она помнила тёмное колдовство Тимиры и собственной свекрови, тяжесть от них, и таким же ей представлялся дом бабушки Млады.

«Будь что будет, – решила она, – может, я слишком мнительна и просто боюсь потерять своё счастье? Я так долго ждала встречи с суженым, а потом даже не надеялась на то, что у нас всё сложится с Боремиром. Вот и боюсь вновь остаться одной, теперь уже навсегда».

Гуляния шли уже несколько дней. Молодые подносили друг другу подарки, ходили в гости, готовили совместное подношение Богам на свадебном обряде. Всё происходило согласно давним традициям, и Васса с Боремиром тоже участвовали в них.

Когда женщина узнала, что в её будущем доме на несколько дней остановится княгиня с сыном, она не поверила такому благословению. Принять у себя княжескую семью было настолько почётно и значимо, что Васса и не представляла, что им с Боремиром выпадет подобная честь.

Пока родственники жениха просили никому об этом не говорить, но когда гости прибудут, то всё селение станет завидовать ей. Ведь даже не Млада, а она будет принимать у себя Цветану. Васса не поняла, почему семья Боремира решила именно так, но чувствовала себя избранной.

Её будущий муж спокойно отнёсся к тому, что в его доме будет гостить княжеская семья. Он ведь жил рядом с Цветаной много солнц и относился к ней, как к сводной сестре. Поэтому их со Светозаром приезд не волновал его. Он знал, что в новом доме много места и в нём найдётся отдельная комната для него с Вассой, даже когда все гости будут в сборе, а остальной дом он был готов отдать в распоряжение будущих родственников. В отличие от своей невесты, он знал о сватовстве Светозара и Рады и догадывался, что княжеская семья едет не столько осмотреть свои земли, сколько проведать будущую жену и невестку. Боремир видел возбуждение Вассы и в душе умилялся её восторженности по поводу предстоящих событий.

Платье Васса шила сама из того отреза, что привёз ей жених с ярмарки. Каждую строчку она прокладывала с любовью, закладывая себе прочную семейную жизнь. Обережную вышивку она делала, тоже заговаривая каждый стежок, вплетая в рисунок счастье, верность и долгую жизнь.

Рукоделие она прятала подальше от любопытных и завистливых глаз золовки, но в один из дней, вернувшись со двора и взявшись за шитьё, заметила, что иголка вколота не так, как она обычно делает, да и само платье как будто перекладывали.

Полностью развернув изделие, она с ужасом заметила, что от подола оторвана небольшая часть. Вне себя от негодования, Васса выскочила в общую комнату, где Милиса, жена Бартана, разжигала печь для приготовления трапезы.

– Как ты могла это сделать? – спросила невеста, сдерживая гнев и одновременно слёзы, которые подступали к горлу.

– Ты о чём? – пряча довольную улыбку, проговорила та.

Васса показала ей испорченный подол платья.

– Я всегда говорила, что ты не умеешь шить, – как ни в чём не бывало пожала плечами золовка.

– Это ты испортила моё платье? – то ли спросила, то ли пригрозила Васса.

– Было бы что портить, – ухмыльнулась собеседница.

Невеста посмотрела на неё злым взглядом, вложив в него все свои злость и негодование, и в сердцах пожелала, чтобы золовке было так же горько и обидно.

Вернувшись в свою комнату, она стала думать, как скрыть прореху. Решила прорезать ещё выше и вшить большой клин, сделав его длиннее основной юбки.

– Как будто такая задумка: с одной стороны платье будет в сборку и длиннее, – решила Васса. – Я этот клин ещё вышивкой украшу, и будет платье не такое, как у всех.

В этот момент она услышала шум в общем помещении и крик золовки. Нехотя отложив шитьё, женщина пошла к ней.

Жена Бартана лежала на полу, её нога застряла в провалившейся под ней половой доске. Васса подала руку, чтобы помочь подняться, но Милиса вскрикнула и не смогла этого сделать. Потом она с трудом всё же встала и, опираясь на плечо своей помощницы, дохромала до скамьи. Подол её платья, зацепившись за торчащие острые щепки сломанной доски, порвался.

– Больно? – спросила Васса.

– А ты как думаешь? – прозвучал грубый ответ.

Васса пожала плечами и развернулась, собираясь уйти.

– Дай мне что-то холодное из погреба! – крикнула ей вслед золовка.

Та принесла запрошенное. Предлагать ещё помощь не стала, считая, что родственница получила то, что заслужила.

Уйдя в свою комнату, Васса слышала, что золовка с оханьем передвигается по соседнему помещению.

Вечером с работ на поле вернулся брат Бартана. Он застал жену в слезах.

– Эта ведьма наслала на меня проклятье, – плача, рассказывала она, – я пошла в сени, и подо мной сломалась доска.

– А при чём здесь Васса? – удивился муж, недовольный тем, что ужин не готов, а жена сидит с распухшей ногой.

– Незадолго до этого она кричала на меня из-за своего платья, которое сама криво сшила, а меня в этом обвинила.

– Ты испортила моё платье, – сказала Васса, выходя, – хотела навредить мне, а навредила себе. – Она кивнула на распухшую ногу. – Кто тебя лечить будет? Бабушки Млады больше нет, сама Млада сейчас не врачует.

– Без твоего ведьмовского семейства справимся, – поджав губы, ответила золовка.

Васса пожала плечами и пошла в свой угол, как никогда мечтая поскорее уйти из этого ненавистного дома.

– Ничего, недолго ей осталось, – услышала она шёпот позади себя.

Эти слова заставили женщину вздрогнуть. Обернувшись, она увидела, что брат Бартана наклонился к Милисе и гладил её по голове, с ненавистью глядя вслед невестке.

Васса ещё долго не могла успокоиться, сидя в своём углу. Она вздрагивала от шума в общем помещении, криков и топота детей, и только когда с работ вернулся сын и тихо сел рядом с ней, женщина выдохнула и обняла его. Всеволод заметил, что мать расстроена, и та рассказала ему о произошедшем днём.

– Я не позволю никому обидеть тебя, – твёрдо сказал он, – а колдовства ты не бойся, оно бессильно, когда столько света на нашей земле.

Васса кивнула, она и сама надеялась на это, но чувство тревоги осталось.

Глава 5

Коварные планы

А бывшие старейшины тем временем готовились взять реванш за все обиды и лишения, которым подвергались ещё с тех пор, как много солнц назад в испытании огнём Ведмурд одолел Тимиру, и управлять селением были выбраны другие люди.

И пусть в период князя-завоевателя власть частично вернулась к ним, но она не была полной. Хоть лучшие земли формально и принадлежали им, зерно с них забирали, как самое вызревшее и способное к длительному хранению. А сейчас земли и вовсе поделили между всеми, и бывшие правители лишились своих привилегий.

Все прошедшие солнца они таили в себе недовольство. Но проявлять его не спешили. Ждали удобного момента, понимая, что им нечего противопоставить своим противникам, кроме магии. А о каком колдовстве могла идти речь, когда так сильны Родослава и Млада? Ведунья многие солнца следила за тем, чтобы тьма, которую несла в себе Тимира, больше не появилась на их земле. Да и Млада расцвела – вошла в силу своей женской зрелости и ведовства. Против них двух, имеющих за своей спиной воинов огня, никто не смел подняться.

Зато теперь, несмотря на низвержение тьмы на всей Северной земле, бывшие старейшины видели возможность установления своей власти в подотчётном селении. Колдунья ушла за границу миров, Млада была тяжела и, по слухам, плохо себя чувствовала. Волхвы в их селении ещё не появились, Ведмурд был далеко, а его оставшиеся здесь сыновья только восстанавливались после ран и были неспособны применять магию.

Это давало заговорщикам надежду, что они смогут провернуть свой план. В свадебный месяц обычно проводят общий сбор, обсуждают прошедшее лето, оценивают собранный урожай и выбирают старейшин. Кто-то уходит на покой, кем-то недовольны селяне, вот и происходит смена правителей. В нарушение этой традиции Демид вернулся в своё селение после свержения тёмного мага и отлучил от управления давних врагов своей семьи, которые были поместниками.

– Но сейчас он далеко, – рассуждали заговорщики, – и сможет ли приехать на свадьбу брата – неизвестно. Значит, и на традиционном сборе будет отсутствовать. И мы сможем в момент выбора навести морок на людей и направить их волю в нужное нам русло. Оспорить решение общего сбора не под силу даже посланнику князя. Люди Севера всегда сохраняли за собой право сами выбирать себе старейшин. Демид и поставил новых лишь на время до сбора на осенний излом солнца, думая, что селяне, благодарные им за справедливость, сами выберут их дальше. Но так может и не случиться…

На очередной встрече, которую устраивали жёны бывших старейшин под прикрытием соседских посиделок, они обсуждали свои планы.

– Я знаю, какой морок использовала Тимира, когда вела селян на суд над колдуньей, – сказала жена одного из свергнутых старейшин, – она подлила им в напиток отвар из особых трав, а потом заговорила воду. Я смогу сделать так же. Пусть я не настолько сильна, но травы сделают своё дело.

– А что будет, когда морок спадёт, и все удивятся своему выбору? – спросила у неё подельница.

– Ты ведь знаешь наших людей: они меж собой обсудят и успокоятся, пойдут дальше работать, – махнула рукой первая из женщин, – а мы своё себе вернём. Демид не посмеет пойти против решения всех селян. Мы же начнём свои порядки возвращать, пока ни ему, ни Младе нет до этого дела. Может, они вообще в город к князю уедут. Не просто же гостили так долго. И мы останемся хозяевами этой земли, как и было до их приезда в наши края. Принесла же нелёгкая Ведмурда с сыновьями в наше селение!

– А как же остальные братья? – не унималась собеседница.

– Младшие хоть огнём и обладают, но магией не владеют, – ответила другая, – они только воевать и умеют, а Белозар с Боремиром, говорят, вообще лишились огня из-за своих ран. А значит, к магии и подавно не способны.

– Мы должны наказать мою невестку, – подала голос Милиса, которая с помощью мужа приковыляла на тайную встречу, куда раньше ходила одна; женщины сделали ей повязку на ногу, наложили какое-то зелье и велели находиться в покое. – Вы обещали мне, что вашей силы хватит и на неё. Васса предала память Бартана и хочет стать счастливой! Не бывать этому! Ведь тогда Всеволод уйдёт с ней, а он должен остаться в нашем доме и помогать в благодарность за то, что мы его вырастили.

Старшие женщины переглянулись. Изначально они терпели присутствие Милисы, потому что встречи организовывала её свекровь. Мать Бартана никак не могла смириться с тем, что так и не расправилась со своими врагами – семьёй Млады, которую винила в смерти своих мужа и сына.

Не находя выхода для своей ненависти, она стала устраивать встречи с жёнами других бывших старейшин, находя в общении с ними выход своим эмоциям. Тайком они занимались тёмной магией, но по мелочи, чтобы не быть пойманными. В окружении тьмы, наполнявшей в те времена Северные земли, их деяния не были видны.

Кроме того, они не имели возможности изменить ситуацию и находились под гнётом князя-завоевателя. Их беседы были своеобразной отдушиной и не несли угрозы, поэтому Родослава, зная об этих встречах, не мешала им. В сложные времена каждому нужно выговориться. Но она постоянно следила, чтобы заговорщицы не заходили дальше сплетен и перемывания косточек.

А когда тьма пала, колдунья была уже слаба и не обращала на них большого внимания. Тем более что мать Бартана, не выдержав света, ушла за границу миров.

Но оставшиеся женщины продолжили свои встречи. Теперь они надеялись осуществить свои мечты. А вот месть Вассе не входила в их планы.

– Зачем тебе это? Пусть невестка уходит из твоего дома, – сказала одна из старших женщин, – будет жить у реки, ты её никогда и не увидишь.

– Не хочу, чтобы она была счастлива! – крикнула Милиса, растирая больную ногу. – У неё будет новый дом, муж, а мне кто помогать будет?

Её собеседницы покачали головой. Такие разборки их уже не интересовали. Но в память о матери Бартана, которая очень привечала свою вторую невестку, спросили:

– А что ты от нас хочешь?

– Тимира обладала даром и могла наказать своих обидчиков, – был ответ, – я знаю, что вы пытались перенять её умения.

– У нас ничего не получилось, – махнула рукой одна из женщин, – с этим даром родиться надо.

– А я попробую, – сказала Милиса, – что мне надо сделать?

– Сходи в дом Тимиры, – предложила одна из присутствующих, – только там можно соприкоснуться с её силой, если она ещё существует в Яви. Много солнц назад твоя свекровь пыталась это сделать, но вернулась из заброшенного дома очень напуганной. Она никогда не рассказывала, что там видела. Во всяком случае, новых способностей не получила.

В глазах молодой женщины появился огонь. Она решила для себя, что попытается обрести то, что не было дано ей при рождении – особый дар, в отсутствие которого она чувствовала себя неполноценной, глядя на других женщин. Те легко ворожили, у неё же ничего не получалось.

На следующий день, забыв о том, что ей нельзя нагружать ногу, Милиса, прихрамывая, пошла к дому Тимиры. Это был один из немногих домов, что не заняли переселенцы во времена гонений от завоевателей после проигранной битвы при отце Доброслава.

Несколько семей пыталось в нём жить, но не смогли. О том, почему предпочитали пожить в землянке, пока построят свой дом, только бы не оставаться в заброшенном доме, молчали. Говорили лишь, что Навь там слишком близко, так что тяжело даже не жить, а просто дышать.

О том, что её свекровь когда-то ходила в дом Тимиры, Милиса не знала, та никогда не рассказывала об этом. Но молодая женщина лелеяла надежду, что найдёт в доме старейшины нечто важное, что поможет ей в осуществлении плана.

Ей было мало того, как муж обещал отомстить Вассе. Он сказал, что на свадебном огне не даст невестке разрешения уйти в другую семью и сорвёт прохождение ею ритуала. Ведь по их обычаям семья супруга должна была отпустить его вдову в новую семью. А иначе не поднимется пламя, и не примут Боги её новый путь.

– Мы заберём у неё надежду в самый волнительный момент, – говорил брат Бартана, желая успокоить жену. – Васса такого не перенесёт, слишком много для неё значит этот потерявший силу воин.

Но Милиса хотела подстраховаться. А то вдруг пламя свадебного костра и без их благословения разгорится. Поэтому шла к заброшенному дому Тимиры, опасливо оглядываясь, чтобы никто её не увидел.

Разрушенное строение с покосившейся крышей уже виднелось вдали. Оно стояло в отдалении от остальных домов. За прошедшие солнца вокруг него образовалась полоса, где никто не жил. Дома, стоящие рядом, были покинуты, их хозяева переселились в другие места.

– Слишком змей много у нас появилось, – жаловались они, – нигде в селении больше нет, и только рядом с этим домом, – они кивали на бывший дом старейшины, – развелись гадюки.

Селяне ещё помнили, как во время своего последнего испытания Тимира наслала на жителей полчища змей, и погибли они, только когда она сама превратилась в пепел. Несколько солнц после этого змей в селении не было. Но потом, под покровом наступившей тьмы, управляемой Великим Магом, они вновь появились.

Когда мать Бартана ходила в дом Тимиры, желая найти там какие-то предметы для колдовства, она увидела змеиное гнездо. Головы гадюк смотрели на неё прямо из-под провалившихся досок пола. И будто ждали её следующего шага, чтобы вцепиться в щиколотку.

Непрошеная гостья тогда медленно вышла, а чешуйчатые хозяйки не стали её преследовать. Но женщина поняла, что не просто так в доме её подруги появилось это гнездо. Придёт время, и гадюки проявят себя. Она уже не дождалась этого, а вот её невестка решила испытать судьбу.

На свою беду, она совсем забыла о жалобах соседей на змей.

Глава 6

Змеиное логово

Милиса наконец доковыляла до сорванной калитки. Забор вокруг построек Тимиры давно упал, а двор зарос травой и мелкими деревьями.

Молодая женщина с опаской ступала по высокой траве, пытаясь унять стук сердца.

– Я только осмотрюсь, – говорила она себе, – может, прялку её найду. Бабки говорили, что силу ведьмы можно перенять, если уколоть палец её веретеном. Ведь пока та прядёт, сколько раз уколется, а значит, кровь свою на веретене оставит. И если им уколоться, то можно силу её взять, если сама ведьма не против. А ведь Тимира ушла в царство Мары, не успев передать своей внучке дар. Девочка та не намного младше меня была. Так, может, и мне что перепадёт. Знаю, что Тимира хотела бы отомстить своим обидчикам, а я ей в этом помогу.

С этими мыслями Милиса аккуратно зашла в дом. Сгнившие ступени крыльца гулко скрипнули под её ногами, но устояли.

Внутри было сыро и зябко, несмотря на тёплую, сухую осень на дворе. Всё вокруг было покрыто пылью. На полу лежало несколько расколотых горшков, лавка около стола была перевёрнута, большинство вещей – затянуты паутиной. А в центре комнаты виднелась чёрная дыра в полу с торчащими по её краям острыми досками.

Милиса поморщилась от воспоминания, как вчера разодрала ногу о такие острые щепки. В этот момент нога предательски заныла и стала очень тяжёлой.

Из дыры же донеслись шипение и шорох. Будто кто-то передвигался по земле. И тут женщина вспомнила, как селяне говорили, что в заброшенном доме Тимиры поселились змеи.

Не успела она об этом подумать, как из дыры показались их головки с высунутыми языками. Следом вылезли чешуйчатые тела, они извивались.

Змеи медленно выползали одна за другой, а страх так сковал Милису, что она не могла сделать ни шагу. Гадюки замерли в нескольких метрах от неё. Казалось, они внимательно изучают гостью.

«Она первая не укусит, – вспомнила женщина слова отца, сказанные давным-давно, когда они с ним встретили змею около речки, – ты только стой спокойно, не беги и не поворачивайся к ней спиной. Змея сама уползёт, а если побежишь, то можешь наступить на её сородича, они редко по одному ползают».

В это время змея с самой большой головкой подползла к ней ближе. Милиса почти перестала дышать от страха. Время будто остановилось.

Перед глазами женщины вдруг появился образ старухи, смутно напоминающей Тимиру. Она стояла перед ней и внимательно вглядывалась в глаза. Будто искала в них что-то. Волосы на голове Милисы зашевелились от ужаса. Краем глаза она заметила в углу прялку с веретеном: вокруг него обвилась ещё одна змея. Вдруг веретено слетело со своего места и с шумом упало на пол.

Все змеи быстро развернулись и поползли в сторону дыры в полу, кроме той, что была ближе всех к Милисе. Образ старухи перед глазами стал таять, и в голове молодой женщины прозвучала фраза:

– Дальняя, но родня…

Тихий шёпот был похож на шуршание от передвижения змеи.

Милиса вспомнила, что её бабушка была дальней родственницей кому-то из рода Тимиры. После женщина запомнила лишь сверкнувшие глаза то ли змеи, то ли старухи – и острую боль в раздувшейся щиколотке. От неё она упала и потеряла сознание.

Очнувшись спустя какое-то время, Милиса не сразу поняла, где она находится. Лёжа на холодном полу, она по крупицам собирала воспоминания о том, что с ней произошло. Рядом никого не было.

Взглянув в угол, где стояла прялка, женщина заметила, что та на самом деле опрокинута на пол, значит, всё произошедшее ей не приснилось.

Милиса попыталась встать, но нога сильно болела. Взглянув на неё, женщина вскрикнула: та ещё больше раздулась, а под повязкой вся щиколотка была чёрного цвета. Милиса знала, что так выглядит укус гадюки, после которого не выживают.

«Надо отсосать яд», – подумала она.

– Уже поздно, – послышалось шипение.

Откуда оно шло, было непонятно. Женщина огляделась, пытаясь увидеть того, кто с ней говорит, но в доме было пусто.

– Я теперь часть тебя, – прошептал внутри неё посторонний голос. – Ты хотела обрести дар – так и случилось.

– Кто ты? – со страхом спросила Милиса, думая, что она сходит с ума и всё это ей кажется.

– А кого ты звала? – прошелестел в ответ голос, и перед глазами молодой женщины показалось сморщенное лицо с глазами змеи.

Видение вдруг исчезло, а Милиса вновь попыталась подняться. Наступить на ногу она не могла. Отталкиваясь руками, поползла к выходу. Ноги безвольно волочились вслед за ней, как отломанный хвост.

С крыльца женщина почти свалилась. Потом с трудом преодолела заросший травой двор.

Оказавшись на дороге, она привлекла к себе внимание местных мальчишек, идущих куда-то. Они подбежали к ней. Один кинулся звать взрослых, другой – подставил плечо, чтобы помочь подняться. Но мальчик был худ и невысок, и Милиса не смогла на него опереться.

Вскоре за ней приехал на повозке кто-то из селянских мужиков и отвёз домой. Пришедшие женщины, осмотрев повреждённую ногу, покачали головами и сказали, что ничего сделать нельзя.

– Яд уже разошёлся по телу, – пояснила одна.

– Что ты делала на заброшенном участке? – спросила другая.

– За малиной ходила, там за домом разрослись кусты, – ответила Милиса, придумывая на ходу.

– Ягоды уже все опали, – удивилась другая, – да и кто ходит за ними в логово змей?

– Забыла я про змей, – расстроенно сказала пострадавшая.

Соседки переглянулись и разошлись. Они знали, что после таких укусов выжить смогли лишь несколько человек, но слава о них потом плохая ходила. Жалеть Милису никто не стал, так как её не любили в селении, как и её свекровь.

Только Васса с сожалением смотрела на свою невестку. Её мучило чувство вины за дурные мысли в её сторону. Она не хотела такого конца своей неприятельнице.

«Если сгинет Милиса, дети одни останутся, – думала молодая женщина, – кому они без матери нужны? Отец по новой женится, а с мачехой расти не сахар».

Вернувшийся вечером супруг Милисы вместо сочувствия высказал претензии, что она развалилась на кровати, а ужина нет.

– Васса всё приготовила, – ответила жена и обиженно продолжила: – У меня сил нет, нога – как бочка, уйду скоро к Маре, а ты всё на меня кричишь!

– Если ещё жива, то и завтра проснёшься, – ответил мужчина, – мне так старухи сказали. У тебя, видимо, противоядие в крови, такое бывает.