Вселенная Надзора. Исправительные работы

Ругаясь, Ортега хотел было предупредить штурмующих о том, кто он такой, но перебитое адреналином и страхом горло выдало лишь жуткий тихий хрип. В проходе, тем временем, появился еще один солдат. Быстро выцелив Ортегу, боец чуть опустил винтовку, вглядываясь в его лицо. С каждой следующей долей секунды лихорадочно работающее сознание Ортеги все больше и больше убеждалось в том, что солдат его узнает. И что радоваться по этому поводу совсем не стоит.

Только из-за стремительного рывка в сторону Ричард смог избежать пули в сердце, которая разорвала бы ему всю грудь и вышла из спины в ворохе мяса и крови. Ему невероятно повезло. Пуля попала в плечо. Вторая тоже, угодив практически в то же место.

Упав, Ортега тяжело выдохнул, закричал от боли. Он не попытался подняться, откатиться. На это его перегоревшей психики уже не хватило.

Кто-то подхватил его за ногу, потащил обратно в комнату, заставляя страдать от боли в плече, усугубляющейся связанными за спиной руками. Мутное сознание фиксировало лишь странный темный росчерк, оставляемый за ним. Понять, что это тянущаяся следом кровавая дорожка, Ричард сейчас не мог.

Его затащили в комнату, толкнули куда-то вглубь, в сторону образовавшегося в стене дымящегося прохода. Именно над этой стеной шаманил минуту назад Мойро. Непослушные ноги подкосились, Ортега упал. Пол оказался не таким, каким он ожидал его ощутить. Не холодным и успокаивающим. Наоборот – чертовски теплым, липким, воняющим порохом и дымом.

Вокруг кто-то орал, стрелял, взрывал, рвал и проклинал. Ортегу резко поставили на ноги, подхватили под пояс, оторвали от земли, понесли.

– Взрывай! – услышал он голос Майи.

А потом все его находящееся на грани сознание потонуло в грохоте взрыва.

К тому моменту, как Олаф Семеш повесил трубку, Илай Скарро уже закончил раздавать приказы. Увидев окаменевшее лицо соперника, Скарро не стал злорадно скалиться или победоносно улыбаться. Просто пожал плечами, как бы говоря: «вон оно, браток, видел, как все получилось?..»

Может, он все же что-то и сказал бы, да не успел. Потому что дом за его спиной, стоящий через улицу напротив жилища Ортеги, вдруг упал.

Семеш слышал мощный басовитый гул взрыва, ясно отличающийся от гремящих в бою на шестом этаже гранат. Этот взрыв был тяжелым, раскатистым, который мигом рванул барабанные перепонки и прижал Олафа к земле. А затем пришел тяжелый, жуткий клуб пыли, вырвавшийся из-под строения. Ослепленный, задыхающийся от поднявшейся над улицей волны пыли, Семеш уже не видел, как в считанные секунды целый подъезд дома сложился внутрь, словно провалился вдруг в адское пекло. Как накренились соседние подъезды, как улицу и людей омыли тысячи бескомпромиссно смертоносных осколков стекла.

Они неслись во весь дух по переулкам и дворам, виляя, уходя от гремящих по всем улицам сиренам погони. Раненый Тэлли, хоть и пытался поначалу тащить неадекватного Ортегу самостоятельно, потом вынужден был просить помощи Мойро. Майя, коротко взглянув на оцепеневшего Ричарда, отдала шрамолицему приказ.

Выбравшись в общей неразберихе из дома, они с боем прорвались к ближайшему двору, потом с боем же из него выбрались, лишь чудом никого не потеряв. Но и затем фортуна им не изменила: позволила крутиться прямо под носом у Надзора, СГБ и черт знает кого еще, идущих по следу. Несмотря на удачу, все понимали, что долго так продолжаться не могло.

Вывалившись из переулка к какому-то могучему зданию, бетонно очерченному в темноте, они нарвались на патрульную машину Надзора. Майя, заметившая ее первой, не медля открыла огонь. Ортега, смутно отмечающий происходящее, снова был брошен на землю, снова приложился простреленным плечом, снова заорал. Стертые, в одних разодранных грязных носках ноги ревели, сердце дико колотилось о ребра, его тошнило. Глаза застилал вихрь кислотного оттенка образов.

Он видел, тем не менее, что пули Майи достигли цели. На лобовое стекло из салона словно брызнули темно-красной краской, практически черной в неверном свете фонаря. Благодаря этому Ортеге повезло не разобрать в деталях, во что превратилось лицо патрульного.

Второй надзиратель резво выпрыгнул из машины, спрятался за корпусом автомобиля, открыл ответный огонь. Один пистолет был слабым аргументом против трех автоматов, однако очередной выстрел внезапно поразил в ногу Тэлли, и без того мучающегося застрявшей в плече пулей.

Взрычав, креол бухнулся на бок, отполз под прикрытие какой-то лавчонки. Ортега, перевернувшийся на спину, кинул взгляд в сторону отстреливающегося патрульного. Как раз вовремя, чтобы заметить небольшой черный цилиндр, прикатившийся под укрывающую надзирателя машину. Взрыв гранаты мигом подпалил бак автомобиля. Яркий, гремящий взрыв заставил Ортегу сильно зажмуриться, скривить лицо под ударами дикого грохота.

– Вперед! – подгонял кто-то голосом Майи. – Давайте, вперед! К заводу!

Ричарда снова подхватили на руки, снова вызвали волну хрипящей боли в плече. Открыв слезящиеся глаза, Ортега с удивлением обнаружил, что узнает это место. В мелькающем маслянистом свете горящего автомобиля он четко разобрал тот самый завод, на котором последний месяц работал с Винксом.

«Как причудливо все сплетается», – мелькнуло в сознании Ричарда, пока Мойро, кряхтя и ругаясь, тащил его через контрольно-пропускной пункт, переваливал через турникеты. Что случилось с охраной, Ортега не видел, но слышал время от времени стрельбу со стороны шедшей впереди Майи. Тэлли, хромающий, с безвольно свисающей вдоль тела правой рукой, потерявший где-то автомат и теперь вооруженный лишь пистолетом, замыкал шествие. С ним шел еще один боевик, непонятно откуда и когда присоединившийся к группе. Небольшой, кряжистый, сильно напоминающий Мойро лицом, но носящий длинную, по грудь, черную бороду. В руках он тащил снайперскую винтовку.

Они довольно далеко углубились в территорию завода, добрались до внутреннего двора, заваленного песком, где, вероятно, отгружался товар, когда их все же не остановили. Просто в какой-то момент они наткнулись на прижатую плотным огнем Майю.

Забрав у красного от натуги Мойро автомат, болезненно кривящий красивое лицо Тэлли высунулся из-за угла, поливая невидимого отсюда противника длиннющими неэкономными очередями. Пристроившийся рядом бородач принялся деловито расчехлять винтовку, все еще приглядывая за тылами.

Как вскоре выяснилось, верно делал. Конечно, глупо было ожидать, что рыскающая по всей округе погоня не обратит внимания на светопредставление, устроенное ими с подрывом автомобиля и теперешней стрельбой. Фейерверк этот наверняка порадовал даже дежурных на Барьере.

Засунутый в какую-то подсобку, чтобы не мешал, Ортега тяжело, с хрипами дышал, глядя на спины ведущих неравный бой боевиков. Бежать у него не было сил. Да и некуда ему теперь было бежать. Как вдруг выяснилось.

Неказисто выругавшись, Майя нырнула за перевернутый массивный стальной стеллаж, вытащила из автомата магазин, вставила новый, передернула затвор.

Ситуация казалась патовой. Если сперва они еще могли, как следует поднатужившись, прорваться через засевших где-то вокруг двора охранников завода, то теперь их уже подменили надзоры. Или сгбшники. Словом, черти, знающие как и что делать. Пока они еще держались, потому что отступающие охранники позволили им чуть разбежаться и занять выгодные позиции, но штурмующие медленно, но уверенно увеличивали простреливаемую территорию, заставляли повстанцев все глубже и плотнее друг к другу забиваться в угол.

Сзади, оттуда, откуда они пришли, уже тоже перли враги. Не так активно, как со двора, но вполне убедительно. Не решаясь рвануться вверх по широкой и простреливаемой всеми ветрами лестнице, атакующие расположили у ее подножья несколько групп, время от времени заливающих направление длинными автоматными очередями. На большее они пока не были способны. Пока что бородатый снайпер все еще был жив и не давал им особо наглеть. Пока что.

Стремительно выглянув из-за укрытия, Майя поймала в прицел дальний по диагонали угол дворика, замерла в ожидании. Дождалась аккуратно высунувшегося из-за угла квадратного щита с маленьким оконцем в верхней части, послала, целясь в него, две очереди по три пули. Спокойно нырнувший обратно за угол щит, вероятно, был не слишком впечатлен. Длилось это явно недолго, потому что потом причины впечатляться появились в вихре стекла и каменного песка.

Песчаный грунт в середине двора вдруг резко просел на пару метров, в воздух взвились гейзеры пыли и мелких камушков, вместе с крошащимися стеклянными стеллажами. Пораженные необыкновенностью происходящего, и штурмующие и повстанцы на минуту прекратили огонь. А потом вдруг послышался крик, резкие, панические приказы, и двор залили невиданные ранее потоки свинцового огня.

Потому что из отверстия в земле, выкапываясь, во двор вываливался ужас.

Ортега знал об аберрантах столько же, сколько и все прочие жители города. Знал, что в результате примененного во время войны биологического оружия произошло что-то, что породило в зоне карантина отвратительных, размером с большую собаку, паразитов, именуемых мирмелантами. Знал, что мирмеланты размножались, паразитируя на различных животных, в том числе и на человеке. Знал и то, что любой зараженный мирмелантом человек обречен: быстро развивающийся подсаженный паразит прилипал к позвоночному столбу и бойко принимался за своего носителя, сводя на нет работу высших мыслительных процессов. А потом начинал прорастать, развиваться бесформенной биомассой, лезшей буквально изо всех щелей сходящего с ума от боли человека, тело которого, фактически уже просто висело на отвратительной заразе, подобно старому ненужному пальто. Более того, спустя пару дней после заражения живое существо начинало распространять воздушно-капельным и гематогенным путем смертельно опасный вирус, убивающий человека максимум за пару недель.

Все эти знания, что Ортегу вполне устраивало, он решительно нигде не могу применить. Время от времени, – с досадной регулярностью, – аберранты, жертвы мирмелантов, пробирались в город, закапывались, рыли норы, исчезали в метро. Заброшенные участки подземки, как утверждала Служба городской очистки, кишмя кишели мерзкими уродами, которые до сих пор не заполонили город только благодаря бдительности служащих на Барьере людей. Разумеется, Ричарду по долгу службы даже пришлось пару раз видеть трупы этих чудовищ, не похожих ни на что другое. Однако сталкиваться с живым, – во всей парадоксальной отвратности этого слова, – аберрантом ему еще не доводилось.

До сих пор.

Выбирающиеся из норы в земле твари выглядели по-разному: кто-то явно был когда-то человеком, в ком-то узнавались собаки, кабаны, другие животные, лоскуты которых уже никто не решился бы с уверенностью идентифицировать. Однако кое-что их все же объединяло: нервные, словно сдерживаемые невидимым поводком, движения. Резкие, порывистые дерганья, несмотря на которые аберранты двигались невероятно быстро. Кроме того все они обросли белесыми, с отвратительной прозеленью наростами, недоразвитыми конечностями, торчащими во все стороны, ранящими их самих обломками костей, клыков, клещей, когтей.

Время от времени какой-нибудь урод вдруг открывал человеческие глаза, с жуткой адской торжественностью демонстрируя, что он еще жив. Впрочем, это могли быть просто спазмы мышц. Паразит отчасти контролировал тело своей жертвы, хоть зачастую и не до конца понимал, что делает.

Из-под земли аберрантов выкопалось много. Чудовищно много. Похоже, они долгое время жили колонией-ульем где-то под заводом, время от времени выбираясь на охоту, а затем закапывались обратно. Скорее всего, сейчас их привлекли громкие, дико раздражающие их тонкие органы чувств звуки боя.

Почему Ортега решил, что аберранты выбирались на улицу?.. Немного покопавшись в памяти, лейтенант захотел усмехнуться. Но не смог.

Исчезновения на заводе людей, как же.

Хлынувшие твари рванули к самой очевидной цели – спецподразделениям Надзора и СГБ. Поднявшаяся канонада прерывалась разве что дикими, морозящими душу воплями тех, до кого аберранты добрались и яростными – до кого еще нет.

Тэлли, с перекошенным лицом, уже собирался, было, пальнуть в набухшую от копошащихся тел яму из подствольного гранатомета, но Майя резко осадила его. Похоже, аберранты их все еще не заметили. Насчет же результатов боя с этой нечистью у Ортеги не было никаких иллюзий.

Стрельба во дворе продолжалась, потихонечку перекидываясь, как пожар, в другие помещения, расползаясь по заводскому комплексу.

– Держите все под контролем, – прохрипела Майя. Голос ее дрожал, пальцы, сжимающие автомат, побелели от спазматической хватки.

Может быть, Ортеге стоило бы удивиться такому поведению недавно столь несгибаемой и жесткой бандитки. Может быть. Но он не удивлялся.

– А ты куда? – хмуро спросил креол, пытаясь затянуть скользящий бинт на все обильнее кровоточащей ноге.

Майя, все еще бледная, глянула на Ортегу.

– Пойду выполню наше задание.

– Майор, я требую, чтобы вы делали свою работу! Черт подери, да вы видели, что там… что оттуда вылезло?

– Видел-видел, – на офицера Службы городской очистки повышенный голос Семеша явно не производил должного эффекта. Посиживая на принесенном кем-то из его помощников раскладном голубом стуле прямо посреди царящей вокруг суетни, он поглядывал на загорающийся на востоке рассвет и что-то насвистывал, подкручивая светлые кавалерийские усы. – Но мы не можем, Олаф, просто взять и залить все напалмом, знаете ли.

– Отчего же, – потирая гипс, Семеш покачал головой. – Раньше вы именно так и работали. Да и что сейчас изменилось?

Кавалерист подкрутил ус.

– Кое-что. Хотя бы то, что больше мы так не работаем.

Несколько опровергая его слова, со стороны завода раздавались непрекращающиеся выстрелы, яростный рев огнеметов и утробный рев сжигаемых аберрантов. Все новые и новые бойцы в тяжелейших, полностью герметичных костюмах направлялись в здание завода, укрепляя периметр.

– Майор, – подал, наконец, голос Илай Скарро. – Здесь я должен согласиться с… коллегой. Я решительно не вижу никаких причин, по которым вы задерживаете моих людей от исполнения ими своего долга.

Усатый задрал голову и громко, во всю глотку заржал.

– Ой-ой-ой, Илай, да что вы мне тут в душу срете, ну ей-бо! Долг! Ваши мужики если и хотят сейчас исполнять какой долг, то явно не этот. Не тот, что связан с толпами мутировавшего дерьма. Впрочем, если вы настаиваете, можете послать их внутрь. Я раскрою кордон перед ними и замкну за ними. Потому что обратно они выйдут уже лишь через недельку, причем рук и ног у них будет – ей-бо – существенно больше!

– Майор, – Скарро улыбнулся, несмотря на то, что рухнувший полчаса назад на голову дом существенно подбил его здоровье, – здесь проходит операция по задержанию опаснейших преступников. Операция, согласованная входящими в Совет Структур лицами. Вы понимаете, что…

– Илай, что вы мне в душу срете? Все ваши согласования-перегласования-недогласования мне до свечки! Любые ваши засратые, прости господи, закулисные игры и интрижки мигом забудутся, если аберранты пролезут в город и пожрут граждан. А вот что не забудется, так это я, который это допустил.

– Майор…

– Все, парни, все, – усатый сделал категорический жест рукой. – Мои группы узнают, что там, на заводе, есть из горючего и смазочного – хе-хе – а потом сделают свое дело. За своих опаснейших преступников можете – ей-бо – не волноваться. Они, если еще не сдохли, то скоро сдохнут наверняка.

Олаф Семеш поглаживал гипс на руке. Илай Скарро чуть покачивался, держась за ребра.

– Ничего вечерок, – Ортега сплюнул кровь с разбитой губы. Застонал, когда Майя без лишних церемоний завязала сильный узел на месте перевязки. – Совсем ничего.

– Заткнись.

– Помнишь, я говорил тебе вчера в баре, что мы с тобой выживаем, каждый по-своему?

– Заткнись, я сказала.

– Так вот, видимо, выживаем мы все же как-то неправильно.

Закончив с перевязкой, Майя поднялась на колени, отерла пыльной рукой вспотевший лоб, размазывая грязь и кровь.

– Довольно. Расскажи, что было на флешке. Мне нужно знать.

Ортега рассказал. Хоть это и был единственный его козырь, единственное, что сдерживало боевиков от того, чтобы его хладнокровно пристрелить. Может, предварительно не столь хладнокровно прижечь, а потом пристрелить. Рассказал все, что помнил из записи. В деталях. Потому что ему было все равно.

Болело простреленное, развороченное плечо, болели расцарапанные порванные ступни, болела голова, болело сердце. Что ему сейчас точно не хотелось делать, так это юлить, придумывать, как бы обмануть своих похитителей, чтобы прожить еще чуть дольше. После выстрела того сгбшника он не видел в этом особого смысла. Тихо лечь и умереть тоже не хотелось.

Хотелось спать.

Выслушав его, Майя повела себя неожиданно. Долгое время она молча стояла, без какого-либо выражения глядя на него. Потом села рядом, оперлась спиной на стену, положив автомат на колени. Уставилась невидящими зелеными фонариками перед собой. Ортега мог бы, наверное, даже несмотря на свое плачевное физическое состояние, попытаться сейчас обезоружить девушку, завладеть автоматом. Но ему не хотелось.

Стены сотрясались от взрывов и далекого рева огнеметов. Оживший кошмар выл в соседних помещениях.

– Вы там, у себя в Надзоре, – блекло проговорила Майя, – знаете, что Сопротивление контролируется СГБ?