Ника, Эрн и осколки кружев

– Что мне помешает отобрать украшения силой? – осклабился Тонд, присматриваясь к серьгам. Мужчина пробежался взглядом по лицу Моники, хмыкнул и видимо понял, что перед ним не нищенка – ухоженные руки, идеальный маникюр и ни малейшего следа тяжкого труда на нежной коже. – Впрочем, я могу одолжить инорине некоторую сумму на короткий срок. Вернуть надо будет с процентами, но это уже детали.

– Я хочу участвовать в дуэли, – отвергла Ника щедрое предложение, в котором отчётливо ощущался подвох.

Как же, одолжит он! А потом будет трясти «наивную инорину» годами, вымогая давно оплаченный долг и посылая своих головорезов для убедительности. После слов Моники наступила тишина. Несколько мгновений мужчины переглядывались друг с другом, а затем вдруг рассмеялись. Дружно, басовито и хрипло. Их смех не был радостным или приятным, скорее издевательским и совершенно неискренним.

– А что инорина готова поставить на кон? Ставки бойцов должны быть равными, а ваши безделицы почти ничего не стоят, – несмотря на показное веселье, во взгляде Тонда не было ни намёка на доброжелательность – только расчётливость и безжалостность. Такой и глазом не моргнёт, перережет горло и бросит в канал.

– У меня есть артефакт, – Моника вытянула из-за ворота зеркало. – С виду – безделушка, не стоящая внимания. Никто и не поймёт, на что способно это милое зеркальце.

– И на что же оно способно? – ядовито поинтересовался Тонд, скривив губы.

– Защита от направленного магического воздействия вплоть до заклятий третьего ранга, – выпалила Ника и замерла, ожидая реакции.

Судя по тому, что она успела увидеть – с артефактами в Мисолье было очень плохо. Или не только в Мисолье, а даже и во всей Рилантии: перевёртышу никогда не стать хорошим артефактором, магов здесь не так чтобы много, а ввоз артефактов из других стран наверняка облагается пошлинами, отчего цена на подобные вещицы взлетает до небес. К тому же, Эрнард утверждал, что здесь с магией не особо ладят.

– Эта штучка может защитить от магической атаки? – переспросил Тонд, переглянувшись с Конрадом. – От любого боевого заклинания?

– И не только боевого. Обездвиживание, немота, подчинение, – заявила довольная произведённым эффектом Ника. – Зеркало отражает и рассеивает их. Даже магического следа не останется.

– Настоящий артефакт, да ещё и с защитой от магии! Тонд, у тебя золота не хватит! – воскликнул Заки, вырвавшись вперёд и уставившись на зеркало в руках девушки. – Весь сейф уйдёт и ещё должен останешься… хотя дуэль-то всяко тебя без цацки не оставит. Выставишь Кайдо или Марко – они эту соплю на шпагу-то и насадят.

– Закрой рот, идиот! – прошипел Тонд, сузив глаза и сжав челюсти.

– Так что? Подойдёт моё зеркальце в качестве залога? – с самым невинным видом спросила Моника, притворившись, что не заметила явного намёка на исход дуэли. – Оно дорого мне как память о лучшей подруге. Если вас оно не заинтересовало, что же… тогда и говорить не о чем.

– Постойте, инорина. Ваше предложение настолько удивило меня, что я не сразу нашёлся с ответом, – быстро сориентировался хозяин подпольного дуэльного клуба. – Конечно же, ваша ставка принимается. В случае проигрыша, вы получите пару сотен золотых – этого хватит на приличную одежду и билет до столицы.

– А может мне будет выгоднее просто продать артефакт, а уже потом делать ставку? – проговорила девушка вполголоса, будто бы ни к кому не обращаясь. Затем посмотрела в жестокие глаза Тонда, нацепила на лицо безобидное добродушное выражение и улыбнулась. – Но вы так любезны, что я, пожалуй, соглашусь.

– Вот и славно! Заки, отдай инорине свою шпагу, всё равно машешь ей словно дубиной, – распорядился Тонд, даже не поинтересовавшись, умеет ли Моника обращаться со шпагой. Но девушка понимала, что для хозяина подпольного дуэльного клуба было бы лучше, если бы она вообще никогда не держала в руках оружия. – Ну вот, теперь и на арену можно! Идёмте, я представлю вам своих лучших бойцов.

Заки был прав – и Марко, и Кайдо оказались устрашающего вида мужчинами, явно имеющими навыки фехтования не в шуточных дуэлях, а в смертельных схватках. Марко с виду не представлял опасности: маленький, щуплый и будто бы угловатый, но Моника видела, что его движения хоть и скупы, но отточены, а мышцы натренированы. На губах мужчины змеилась холодная улыбка, а во взгляде, брошенном на Нику, читались жестокость, хитрость и непреклонность. Этот злой взгляд пронзил девушку, заставив поёжиться от ощущения холода и обречённости – такой человек не знает жалости.

Кайдо был полной противоположностью Марко: рослый, широкоплечий и подтянутый мужчина лет пятидесяти с угрюмым лицом. Левую щёку и угол рта пересекал белый застарелый шрам от ножа или шпаги. Мужчина даже не взглянул на Монику, молча выслушал своего босса и скривился. Он ловко покрутил шпагой, подбросил и поймал её, как артист на ярмарке, но Ника знала, что только в реальном бою можно будет оценить навык владения оружием.

Тонд знал, кого выставить на бой с не представляющей угрозы инориной, но решил подстраховаться и выбрал самых опасных противников. Похоже, что это самая безумная авантюра в жизни Моники, в которую она ввязалась вполне добровольно, хоть и от безысходности. Девушка понимала, что не ошеломи она при встрече Конрада и Заки, лежала бы в канаве с вырванными из ушей серьгами. И ей бы сильно повезло, если бы смерть была лёгкой и быстрой.

Глава 3

– Внимание всем! – заорал Конрад, когда участники дуэли были определены. – У нас новенький! По правилам он не может отказаться от боя. Делайте ваши ставки!

Зрители засвистели, принялись хохотать и улюлюкать, а Конрад пошёл собирать монеты и записывать ставки. Ника разминала запястья, не напоказ, как Кайдо, но и не скрывала особо, что уверенно держит шпагу в руке. Впрочем, этого никто не заметил: Марко скалился и отвешивал поклоны толпе, Кайдо угрюмо подпирал стену и исподлобья оглядывал зрителей, пока Заки готовил спички для жребия. Моника нервничала, но не показывала виду – нельзя, чтобы кто-то увидел её слабость. Слабые не выживают в подпольных дуэлях и уж тем более не уходят с выигрышем, сохранив жизнь.

Порядок боёв был определён: сначала Кайдо будет биться с неким Арси, затем Марко и Тобен, Монике достался Луван. Четвертая пара девушку не особо интересовала, так что она не стала запоминать их имена – вряд ли кто-то из них сумеет дойти до финала. Ника знала, что первый бой нужен не столько для определения прошедших во второй раунд, сколько для того, чтобы азартный зритель поспешил сделать больше ставок. Все эти подпольные бои, запрещённые как в Кадарии, так и в Рилантии, были выгодны только тем, кто их устраивал.

Подобравшись поближе к импровизированной арене, Моника сжала шпагу и приготовилась оценивать своих будущих противников. То, что Марко и Кайдо – фавориты этих боёв, девушка поняла как только Кайдо ступил на площадку. Вместо сигнала к бою прозвучал громкий окрик Конрада. Светильники над зрителями потухли, а лампы над площадкой разгорелись ещё ярче. Первый бой начался.

Кайдо не стал делать пробных выпадов и проверять умение противника держать шпагу – налетел на него, как хищная птица. Арси успешно отбивал все атаки с ловкостью умелого фехтовальщика, хотя другого Моника и не ожидала. Шпага в руках Кайдо мелькала быстро-быстро, толпа одобрительно кричала, свистом и топотом поддерживая своего фаворита. Арси вёл бой, выставил такую комбинацию, что Кайдо никак не мог пробить его защиту. С поразительным хладнокровием Кайдо оборонялся, атаковал и даже несколько раз почти задел своего противника. Моника ахнула вместе с толпой, когда мужчина вдруг сделал почти невидимый глазу манёвр и воткнул шпагу в правое плечо Арси, завершая бой.

И ей придётся выступить против него? Девушка обвела взглядом подвал, покосилась на Конрада, не спускающего с неё глаз, гулко сглотнула и сделала вид, будто просто любопытствует, а не ищет способ сбежать. Да и кто бы её отпустил после того, как она сама настаивала на дуэли? Нет, сбежать точно не выйдет. А победить? Ника чуть не пропустила бой Марко, занятая размышлениями. А тот вертелся вокруг своего противника, будто юркая змейка, уклонялся и парировал, прогибался и отпрыгивал. Девушка невольно вспомнила как дворовый кот играл с пойманной полёвкой: отпустит, даст почувствовать свободу, а затем снова сгребает в когтистую лапу, и так по новой, пока не надоест.

Марко играл с Тобеном, как тот кот с мышью, подпускал на длину лезвия, затем отступал, выдерживая дистанцию. Моника оценила гибкость и силу мужчины и не могла не признать, что у неё нет шансов против такого опытного и жестокого противника. Дожидаясь окончания боя, девушка считывала движения Марко, его уловки и манёвры, запоминая и пытаясь просчитать следующий удар. И ни разу не смогла угадать. Мужчина будто и сам не знал, что делает, но Ника ясно видела, что это не так. Осталось только узнать, как он закончит бой – уколом, как Кайдо, или смертельным ударом.

Что же, хоть здесь Моника не ошиблась, но это вряд ли стало облегчением и поводом для радости. Марко пронзил лёгкое Тобену с мерзкой улыбкой на тонких губах, явно наслаждаясь болью противника. Подбежавший к умирающему неприметный мужчина вызвал у Ники приступ злости – флакончик с лечебным зельем стоил три сотни золотых. На эти деньги можно было выкупить лекарскую лавку вместе с зельеваром и целителем. Понятное дело, находясь при смерти заплатишь любую цену, но этот корыстный подход был чужд девушке, воспитанной в совершенно других условиях.

Выходя на площадку для дуэли Ника не могла не смотреть на кровавое пятно на полу, засыпанном песком. Это пятно стало катализатором, как любит говорить Кеван. Девушка будто очнулась ото сна, поняла наконец – это всё не шутки, она на самом деле может погибнуть сегодня. И напускная уверенность вкупе с подражанием Татии её не спасут, как не спасли они её возле жандармерии, когда Моника решила заболтать Конрада и Заки. Впрочем, все эти мысли отступили, едва девушка взмахнула клинком, примеряясь к рукояти. Свист стали вернул Нику к урокам фехтования, когда великий мастер учил девочку обращаться со шпагой.

Противник девушки, Луван, был красив юношеской красотой ещё не испорченного жизнью молодого мужчины. Ослепительная улыбка, горящий взгляд и грация в сильном гибком теле. Юноша делал шуточные выпады, пытаясь обмануть Монику, но она училась у лучшего из лучших – у самого Таккедо Стенели, который не просто основал собственную боевую школу, но и сам ковал шпаги для своих учеников. «Не дай себя обмануть, – говорил он Нике. – Всегда следи за движением противника».

И она следила. Уходила в защиту, не поддавалась на обманные манёвры и вполне достойно сражалась, думая лишь о том, чтобы не споткнуться и не упасть. Нервное напряжение достигло предела, по венам струился чистый адреналин вместо крови. Этот бой стал откровением для Моники, ещё ни разу не сражавшейся на шпагах за свою жизнь. Уроки мастера звучали в голове девушки призраками прошлого, смутным напоминанием, словно далёкое эхо. И она отдалась бою со всей страстностью, на какую была способна, выплеснула свои страхи и обиды. Вложила в этот поединок все эмоции, какие были.

Завершение боя оказалось для Моники неожиданным – она вдруг обнаружила, что кончик её шпаги пронзил ладонь Лувана, а выбитая из его рук шпага лежит у деревянного ограждения. Ликование, детский восторг, щемящая грудь радость ослепили девушку, потерявшую ориентацию в пространстве. Она так сконцентрировалась на движениях противника и на клинках, что совершенно забыла, где находится. Тем обиднее было услышать недовольные крики толпы. Нику освистали, безжалостно и презрительно. Но ведь она выиграла. Победила в честном бою.

На глазах девушки чуть было не вскипели слёзы, но она вовремя заметила Конрада, с недоброй усмешкой собирающего монеты со зрителей. Они проиграли деньги, поставив на противника Моники – от того и недовольны. Облегчение расслабленным теплом затопило тело девушки. Она привалилась к колонне и принялась анализировать свой бой, бой Марко и Кайдо, пытаясь сопоставить свои шансы. По всем раскладам выходило, что Ника не выйдет из дуэли победителем. Оставалась только надежда, что жребий выпадет Кайдо – он не станет мучить её и возможно сохранит жизнь.

Моника не следила за следующим боем – от напряжения она едва могла стоять на ногах, а ведь поединок с одним из людей Тонда вот-вот наступит. Девушка часто дышала, кусала губы и хмурилась. Самое время попросить о помощи. Но у кого? Вызвать братьев заклятьем кровного зова? Вряд ли Динстон лишился печати за такой короткий срок – Ника была уверена, что король станет тянуть время, не желая отпускать военного советника. Михар или Райан вполне могут прийти на зов, но будет ли этого достаточно? Всё же чужая страна, полномочий здесь ни у кого из них нет.

А может будет лучше сдаться после первого же взмаха шпаги? Предательская мысль не желала уходить из головы девушки. В конце концов, что она теряет? Зеркальце, с которым сроднилась, и только. Подумаешь, лишится артефакта – это ведь не смертельно. Не хотелось, конечно, проигрывать бой не попытавшись попробовать свои силы, но Моника понимала, что это глупая затея.

Окрик Конрада заставил девушку вздрогнуть от неожиданности. Она оторвалась от колонны и шагнула ближе к площадке – мужчина уже приготовил спички для жребия. Время застыло на мгновение, пока Ника молилась всем святым и проклинала Эрнарда. Марко скорчил недовольную физиономию и сплюнул на песок арены, а Кайдо склонил голову к плечу, держа в руках короткую спичку. «Повезло, – подумала Моника, взглянув на мужчину и выходя на площадку. – Этот хотя бы не станет издеваться и играть, сразу прибьёт».

Кайдо сделал первый выпад, Ника отступила, прикрываясь клинком. Мужчина быстро преодолел длину шпаги, отвёл её в сторону и хлёстко ударил. Моника отбила его удар и снова отступила. Кайдо не стал тянуть, молниеносно нанёс удар, скользнув по телу девушки острием. Шпага мужчины то и дело кружила у груди Ники, она отступала и отбивалась, не находя возможности для атаки. Очередной удар пришёлся слева, девушка едва успела присесть и отвести лезвие от шеи, резко распрямилась и сделала атакующий выпад. Кайдо поймал шпагу Моники, резко крутанул эфесом и выбил оружие из рук девушки.

Следующее, что почувствовала Ника – боль, взорвавшуюся в плече и быстро распространившуюся по остальному телу. Такая сильная, что девушка даже забыла, как сделать вдох или закричать. Шок заморозил её, пригвоздил к деревянному ограждению площадки, словно бабочку, пронзённую острой иглой естествоиспытателя.

– Лечебное зелье для вас будет стоить пятьсот золотых, инорина, – пробубнил кто-то рядом с девушкой, совершенно не соображавшей ничего от боли. – Сильнодействующее, рана заживёт в считаные минуты. Берёте?

Моника даже не поняла, кивнула она, или ей показалось, но губ коснулось холодное стекло, в пересохшее горло хлынула мятная настойка, снимая напряжение и боль. Девушка жадно приникла к спасительной жидкости, а потом поняла, что не чувствует раненое плечо, здоровое плечо – вообще ничего не чувствует. Неужели отравили? Подсунули не лечебное зелье, а снотворное? Ника пыталась ухватить ускользающие мысли, но в голове гудело.

– К остальным её? – донёсся до неё голос Заки сквозь вязкий гул.

– Зачем? Она же не маг, – хмыкнул Конрад где-то совсем рядом. – К тому же первым боем выиграла для Тонда приличную сумму. Отнеси её в комнаты, пусть отлежится.

– Зачем она хозяину? – недовольно буркнул Заки, поднимая Монику и закидывая на плечо, словно мешок с песком.

– Затем. На недельку её хватит – ставить будут на наших бойцов, а выигрывать она, – как-то совсем уж откровенно сказал Конрад. Ника решила, что, судя по всему, вместе с потерей чувствительности должна была потерять сознание, но что-то пошло не так. – Потом уже к остальным можно будет.

– Так ведь не маг она, ты сам сказал, – проворчал Заки, продолжая нести девушку куда-то наверх. Вряд ли жилые комнаты располагаются прямо в почтовом отделении, но других предположений у Моники не было.

– В столице разберутся, – ответил Конрад резко, а затем его голос стал тише. – Да и кольцо у неё точь-в-точь как у того юнца, что на прошлой неделе попался.

– Думаешь, родственники? – спросил Заки, остановившись и стукнув Нику головой о стену.

– Думать – не наше дело, – отмахнулся Конрад и звучно шлёпнул Монику пониже спины. – Тащи её в комнаты и помалкивай.

Дальнейший путь прошёл в молчании и сопении Заки, в котором Нике чудилось недовольство. С одной стороны, она даже жалела, что не может сейчас произнести ни слова – такой удачный момент, когда они остались вдвоём, к тому же мужчина явно желает почесать языком. Но больше всего жалела девушка о том, что позволила Кайдо нанести ей такую рану, которая свела с ума от боли и дала местному травнику опоить её сомнительным зельем. Да ещё и за пять сотен золотых! Наверняка завтра придёт Тонд и начнёт требовать долг.

С другой стороны, Монике не давала покоя фраза Конрада о кольце. Он не просто так проводил девушку к своему хозяину, он точно знал, что она связана с Таритом. В том, что юнец, попавшийся им неделю назад, был именно младшим из братьев Гордиан, Ника была абсолютно уверена. А это значит, что его зачем-то переправили в столицу. А сегодня днём и Эрнарда подловили в кабинке для отправки магпочты. Наверняка бывший босс где-то здесь, среди забрызганных кровью стен и подлых людей, готовых продать кого угодно и что угодно ради достижения своих целей.

И эти мысли принесли облегчение – Эрн не бросил её, не оставил одну намеренно. Хотя и обманул насчёт сбившихся настроек портала. Мужчина точно знал, куда они прибудут, но даже не позаботился о том, чтобы подстраховаться, предупредить своего начальника или взять с собой побольше денег. И за все эти неожиданные и совершенно не нужные Монике приключения она непременно спросит со своего бывшего босса. А когда сюда явится Динстон Гордиан, от маленького городка Мисолья где-то на краю Рилантии не останется камня на камне. Уж она об этом позаботится.

Глава 4

Проснулась Ника в тёмной комнатке, пропахшей потом и жжёным маслом для светильников. Никаких окон или источника света не было, поэтому пришлось наощупь искать лампу и спички. Наткнувшись пальцами на какое-то тряпье, Моника невольно передёрнулась от отвращения и поняла, что раненое плечо совсем не болит. А действенная настойка оказалась. Покрутив руками, девушка убедилась, что чувствует себя превосходно для человека, которого сначала насадили на клинок шпаги, а потом приложили головой о стену.

Нащупав наконец спички, Ника зажгла светильник и осмотрела комнату: маленькая, даже меньше, чем номер в гостинице «Мельхиор», в углах груды рубашек, штанов и белья – явно мужских. И вот здесь она должна прожить неделю, чтобы набить карманы хозяина подпольного дуэльного клуба? Стоило только подумать о Тонде, как он явился, словно караулил под дверью или, что более вероятно, точно знал, когда заканчивается действие снотворного зелья. Потирая ладони, мужчина начал подсчитывать вслух, сколько Моника должна за зелье и проигрыш во втором туре дуэли.

Девушка сморщила нос и принялась молча рассматривать пятно на полу. Ей не хотелось знать его происхождение, но разве не занятно растеклась тонкой струйкой какая-то тёмная жидкость? А этот узор из брызг! Ника усиленно делала вид, что пятно гораздо интереснее мужчины, который уже несколько раз повторил свои требования.

– Ты не выйдешь отсюда живой, – жёстко подвёл итог своей тирады Тонд. Моника перевела взгляд на мужчину и зло прищурилась.

– У нас был уговор. Я выигрываю дуэль, получаю свой выигрыш и ухожу, – ровно произнесла она, выпрямив спину и задрав подбородок. – Бой я выиграла. Про победу в турнире речи не было. Когда Мисолья узнает, что ростовщик и хозяин подпольного клуба обманывает зрителей, делающих ставки… что тогда будет? – Ника встала напротив Тонда, посмотрела в его глаза и склонила голову к плечу. – Кто придёт, чтобы пополнить стопки золотых монет на вашем столе?

– Только попробуй пойти против меня, – прошипел мужчина, надвигаясь на Монику. – С этого момента ты ни на минуту не останешься одна, не сделаешь ни шага без моего разрешения. Даже не надейся, что твои цацки перекроют долг – твоя жизнь принадлежит мне.

Моника надеялась задержаться в этом клубе не в качестве должника и невольника, а партнёра Тонда – это дало бы возможность ходить где хочется и говорить с кем вздумается. Разговор Конрада и Заки не был плодом воображения Ники, опоенной неизвестным зельем. Она была уверена, что Эрнард до сих пор где-то здесь. Вряд ли за сутки с исчезновения бывшего босса его успели переправить в столицу. А ещё девушка очень хотела узнать, где её брат, зачем в столице ждут пленённых магов и почему из почтового отделения, которое официально находится под защитой полиции, пропадают люди.

К сожалению, Тонда не интересовали желания Моники, он стукнул в дверь и приказал заглянувшему в комнату Заки не спускать глаз со своего нового бойца. Разрешение гулять по подвалу почтового отделения прозвучало издёвкой, будто Ника должна быть благодарна за эту «милую уступку», от которой у девушки свело щёки. Вот уж действительно, великая честь дышать подвальным воздухом с запахом застарелого пота и крови, въевшихся в стены.

Выбора особо не было, так что Моника прошла вместе с Тондом и Заки по коридору, который на самом деле был не таким уж длинным, как ей вчера почудилось под действием зелья. Всего пара дверей и потрескавшаяся стена с теми же странными пятнами, как и во всём остальном подпольном дуэльном клубе. Ника подумала о ранениях, рвотных массах и крепких настойках, передёрнула плечами и принялась изучать взглядом подвал – нужно же хотя бы понимать, где что находится. Потом ещё придётся сопоставить увиденное с тем, что находится наверху. Например, надо срочно выяснить, в каком конкретно месте находится кабинка для отправки и приёмки магпочты.

– Конрад проследит, чтобы ты не заблудилась, – насмешливо сказал Тонд, указав рукой на пустой подвал. – Мало ли, куда любопытная инорина пожелает свой нос сунуть.

– Не хочу Конрада, пусть Заки за мной приглядывает, – попыталась настоять девушка, понимая, что из Конрада лишнего слова не вытянуть – слишком уж он хитрый и изворотливый в отличие от простоватого Заки. – Да и куда я денусь, если даже не знаю, где выход?

– Не хочешь Конрада – будет Марко, – пожал плечами Тонд и свернул к своему кабинету.

– Марко мне не нравится, – почти выкрикнула Ника, холодея в душе – с этим садистом ей было страшно находиться в подвале при толпе народу, а уж наедине и подавно.

– Нравится, не нравится – кто терпит, а кто травится, – процитировал он строчку из скабрёзной песенки и открыл дверь в свой кабинет.

– Конрад, так Конрад… – быстро согласилась девушка, понимая, что с Тондом спорить бессмысленно.

– Марко ко мне позови, – приказал он Заки, а сам остался стоять у открытой двери, сверля взглядом побледневшую Монику.

Тонду явно нравилось чувствовать свою силу, своё превосходство над слабой инориной, которая оказалась в его власти. Он молча дождался Марко, цинично ухмыльнулся на полный жестокости взгляд мужчины и указал ему рукой на Нику, едва стоявшую на ногах от ужаса. Отдав приказ не спускать глаз с нового бойца, Тонд шагнул в кабинет, обернулся на пороге и оглядел Нику с головы до ног.

– Можешь со шпагой поразмяться или на месте попрыгать – мне плевать. Сегодня первый бой проиграешь, второй выиграешь. Поняла?

Девушка кивнула, дождалась, когда дверь в кабинет Тонда захлопнется перед её носом, и привалилась спиной к стене. Самый страшный бой – это не бой на арене, это словесная дуэль в которой проигравший теряет не меньше. Мисолья неприветливо встретила Нику, но теперь девушка начала понимать, что выучит немало жизненных уроков на улочках рилантийского городка и в подвалах под ним. Ведь от этого зависит не только её жизнь, но и жизни дорогих сердцу людей.

Под тяжёлым взглядом Марко девушка прошлась несколько раз по пустующему подвалу, заглянула в соседний коридор и встретила животом укол шпаги. Так, выходит, что эта часть помещения для неё закрыта. Вымученно улыбнувшись своему соглядатаю, Моника продолжила путь, дошла до арены и ступила кончиком ботинка на утоптанный песок. Может и вправду пока размяться?

Взяв со стойки с оружием шпагу, девушка несколько раз прокрутила её в руке, примеряясь к весу и проверяя баланс. На оружие Тонд не скупился: сталь оказалась превосходного качества, не трёхгранный, а обоюдоострый клинок, вес чуть больше, чем у облегчённых рапир – такой шпагой можно было даже рубить наотмашь, но, конечно, руку ей не отрубишь, только разве что палец или кисть при большом усилии. Навершие рукояти было тяжёлым, под стать клинку, и являлось идеальным противовесом. Оплетённая тонкой верёвкой рукоять не скользила в руке, а сама шпага на вид казалась вполне прочной.