Полная версия
Ведьмин дом
Некстати зазвонил телефон и вывел его из грустных раздумий. Алексей напомнил себе всегда выключать звук, неуместный под куполом храма.
– Да!
– Благословите, отец Алексий.
– Бог благословит, отец Амвросий.
Алексей и не представлял, как обрадуется, услышав знакомый голос.
– Как добрался, где устроился?
Алексей было хотел выдать огромной тирадой приключения последних дней, но неожиданно для себя сказал:
– Все хорошо. Готовлюсь совершить службу в храме апостола Михаила.
– Господь в помощь. Первая самостоятельная служба.
Алесей улыбнулся.
– Верно. Первая.
– Обязательно позвони потом, расскажи. Я передам отцу Тихону. Вечером как раз вижусь с ним, передам, что отец Алексий испрашивал молитв.
Об обиде на епископа, Олег догадывался, но высказать догадку не решался.
– Расскажи о пастве, – вкрадчиво произнес Олег. – Я помню о твоем решении не принимать схиму, а значит, на венчании твоем я буду первый гость. Не за горами, а, отец Алексей?
Алексей засмеялся.
– Ты портил беседами о девушках все лекции в семинарии, все семь лет, что мы знакомы и даже этот очень, кстати, важный для меня момент. Спасибо тебе, что, получив сан, ты, по крайней мере, стал тактичнее.
– Всегда пожалуйста, дорогой друг.
Алексей не заметил, как за беседой поднялся по винтовой лестнице на колокольню. Тут дул прохладный ветер, зато вся Глинеевка как на ладони и даже дом Марии Егоровны можно разглядеть.
– Что у тебя там, духовой оркестр? – послышалось в трубке.
– Нет, просто ветер. Колокольня немного повреждена, хотя храм уцелел за столько лет. И знаешь, что странно?
– То, что ты не ушел оттуда пешком в Москву до сих пор? – предположил Олег.
– Нет, подожди. Кое-что действительно странно.
Он смотрел с колокольни на старое кладбище, на котором не хоронили уже добрые полвека. Отсюда его было видно от начала у соснового бора и до самых стен храма. Оно все заросло высоким бурьяном, кроме одного места. В самый центр из лесной чащи вела хорошо протоптанная в траве тропа, которую, конечно, не было видно от стен храма.
***
К полудню приехал Кирилл и помог перенести вещи в новый дом, который оказался, хоть и не на главной улице, а ближе к лесу, среди безлюдных строений, зато ближе к мосту и к церкви.
– Нет, ну там точно гири, святой отец. Вы, верно, тренажерный зал открываете, а не приход.
Алексей только улыбнулся. При свете дня шутки Кирилл не так задевали, да и сам Кирилл выглядел менее устрашающе. Сегодня он был почти по форме – китель поверх клетчатой рубашки и форменные брюки, заправленные в сапоги.
Они проезжали по пустой улице на машине Алексея, которую участковый ухитрился извлечь из грязи. Видимо за этим и потребовались сапоги. Пустая улица, ни собак, ни кошек. В луже у фонарного столба купались две вороны, разбрызгивая грязь и угрожающе топорща крылья.
– Никого нет, – заметил Алексей.
– А кто вам нужен? Тут жильцов не густо, да и погода так себе.
Это было верно. С серого неба начинал крапать дождь.
– И вам бы не выходить, Алексей. Попейте чаю, и ложитесь спать. Ну, или книжку там какую почитайте.
Алексей не ответил. Он смотрел на дорогу в боковое зеркало. У фонарного столба стояли две старушки, опираясь на короткие трости, ровно там, где он видел барахтающихся в луже ворон. Под черными платками не было видно лиц, но смотрели они явно вслед удаляющейся машине.
– Не по себе мне тут, – признался Алексей.
– Мне тоже, – хохотнул Кирилл и достал сигареты. – Курите?
– Да вы что!
Кирилл пожал плечами.
– Просто спросил. Всякое же бывает. Я вот тоже не курил, пока сюда не переехал.
Они свернули на узкую дорогу к лесу. Позади остался местный магазин.
– А кто живет в том доме? – внезапно для себя спросил Алексей.
– В котором? В облезлом впереди? Вы, батюшка.
– Нет, я про дом с маленькими окошками за магазином.
Кирилл поджал губы и посмотрел во все зеркала, словно мчался по московскому шоссе, а не заброшенной деревенской улице.
– А что случилось?
– Просто, любопытно.
– Таисия Несторовна там живет. А вот мы и приехали. Скажите мне, честный отче, кто вам с чемоданом в столице помогал? Явно не один взвод солдат.
Маленький дом выглядел чистым, хотя палисадник и двор давно заросли сорняком. Трава выросла почти до окон, только от калитки до крыльца виднелась узкая вытоптанная тропинка.
Кирилл поковырялся ключом в замке и торжественно распахнул дверь.
– Прошу!
В доме было светло и чисто. За сенями находилась маленькая комната с печкой, а сразу за ней гостиная и маленькая отгороженная спальня, примыкавшая к стенке печи. В углу пустой сервант, рядом большой стол и пара кресел, за перегородкой в спальне узкий диван с прикроватной тумбочкой. На стенах несколько старых картин и видавший немало ковер. Над массивной хрустальной вазой с останками камыша висел календарь на 1986 год.
– А тут уютно, – заметил Кирилл. – Печь топить умеете?
– Нет.
– Значит, в октябре зовите в гости. Кстати, вот мой номер, – Кирилл протянул бумажку с криво нацарапанными цифрами, – это если что. Тут, в общем то спокойно, последнему из шальной молодежи намедни семьдесят стукнуло, но на всякий случай держите под рукой.
Алексей кивнул.
– А это что? – спросил он, кивнув на блюдце у печки.
Там лежала пара засохших пряников и дешевых конфет. Рядом стоял пустой стакан.
– Это? Егоровна постаралась. Домовому, чтобы не обижался и не ушел, дождался новых хозяев, так сказать.
– Ага. Домовому значит.
– А что?
Алексей выразительно посмотрел на Кирилла, но тот только развел руками.
– Ну, не я тут это поставил. У меня свой дом есть.
– Тоже с домовым?
– Естественно. Мы, батюшка, не так умны, чтобы возить с собой целую коммунальную службу, – он кивнул на чемодан. – Обходимся подручными средствами.
Алексей только вздохнул и принялся убирать подношение. Кирилл некоторое время наблюдал за его действиями, затем сказал:
– Ладно, развлекайтесь. Если понадоблюсь, я на связи.
Алексей кивнул и пожал ему руку.
– Спасибо вам за помощь и за машину.
– Всегда пожалуйста и закройте за мной дверь.
Оставшись один, Алексей принялся наводить в доме порядок, но вскоре забросил это дело и, потащив к дивану чемодан, начал раскладывать вещи. Он аккуратно разложил чистый подрясник, епитрахиль и новую ризу, установил в красном углу образы Спасителя и Богородицы, для чего пришлось передвинуть стол. На дне чемодана лежали книги и скромный пакет с личными вещами. Остальное он рассчитывал купить здесь, не учтя странный график работы сельских магазинов.
Ничего съедобного среди вещей не оказалось, и Алексей с грустью начал вспоминать стопку горячих утренних блинов. Но не ходить же целыми днями по гостям, в самом деле. Он принялся рыться по полкам в маленькой кухне у печки и нашел полпачки гречи и соль, если не считать банку с совсем уж бледным и сухим горохом.
– Да, – тихо сказал он, – у домового меню на сегодня получше.
В голову некстати лезли воспоминания о последнем обеде с приятелями, когда Олег, славящийся вреди прочего особыми кулинарными способностями, приготовил уж совсем неприлично роскошный обед.
«Прости, друг», – говорил он, – «но в таком мегаполисе, как Глинеевка ты поешь нормально уже очень нескоро».
«Может пойдет на пользу», – предположил Алексей.
«Это вряд ли. Тощих священников в таких местах паства не любит».
– Как в воду смотрел, – снова прошептал Алексей и полез в сени искать дрова.
Каша варилась медленно, а за окном стремительно темнело. Маленький дом уже не казался таким уютным, как прежде. Желтые старые обои навевали тоску, а свет единственной лампочки был слишком тусклым для таких стен. И слишком тихо в доме для привыкшего к городской суете огромного мегаполиса, где даже ночью все вокруг было наполнено звуками и светом. Наверное, так чувствует себя в первый день монах, оказавшись в келье. Хотя, сложно было представить, Алексей никогда не помышлял стать монахом. Он и в семинарию поступил лишь по настоянию отца – настоятеля храма святого Николая Чудотворца в приходе в миллион раз большем, чем этот.
С каждой минутой тишина становилась все более зловещей, а от внезапно напавшего страха желтая комната с тусклой лампочкой плыла перед глазами. Казалось, вот-вот выглянет из спальни огромное волосатое лицо обиженного домового и скроется снова, так же тихо. От этих мыслей холодные мурашки побежали по спине, и больно скрутило где-то в животе. Хотелось встать и бежать как можно дальше, оставив распахнутыми двери. Бежать по пыльной дороге, через лес, через овраг, по яркому шоссе, пока впереди не покажутся золоченые купола московских храмов.
Каша затрещала и распространила угрожающий запах гари. Обжигая пальцы, Алексей поспешил снять ее с печи, стараясь не упускать из поля зрения пугающую комнату.
Ел на кухне не замечая, что каша подгорела и без масла почти несъедобна. Зато с каждой ложкой чувствовалось, что возвращается умиротворение и внутренний покой. А потом, когда он внезапной еды навалилась тяжесть, он прилег на диван, заставив себя зайти в комнату и вскоре уснул, так не сняв подрясника и не выключив свет.
* * *
Алексей шел по полю, наслаждаясь свободой бескрайних просторов и свежим ветром, слегка волновавшим мягкую сочную траву. Светило утреннее солнце и не заходило уже добрый десяток лет, пока он, не считая шагов и не чувствуя усталости бежал к далекому горизонту. Ряса колыхалась на ветру и казалась невесомой, как шелк, только еще легче. Казалось, что выросли крылья. А может и права выросли. Он попытался взлететь, но не смог. Черный ухоженный пес держал его за край рясы. Как странно, бродячий, но ухоженный пес. Его короткая гладкая шерсть блестела на солнце, а глаза он скрывал, низко наклоняя голову. Алексей отвернулся и пошел торопливым шагом, надеясь, что пес отстанет. И правда, пса не видно, только лес вокруг, а за деревьями золотые купола собора. Он рад бы идти, но тропинки туда нет, все в бок и назад, как не старайся. И что-то мокрое тычется в ногу. Это собачий нос, хотя пса и не видно. Он все время сзади, сколько не оборачивайся.
«Попросил что-нибудь?», – спрашивает пес и вдруг убегает в лес, мягко куснув за лодыжку. Так мягко, что ни боли, ни крови нет, только холодно становится, потому что солнце уже в зените и от него веет холодом.
Алексей бросается вперед, прямо на деревья, чтобы вырваться из леса, а это не деревья вовсе – это бревна. Одно к одному, как сруб. Он смотрит в щелку между ними, а впереди пыльная дорога к мосту, угол магазина и старый дом с палисадником. Он внутри дома за магазином! Только не оборачивайся! Он стучит по бревнам, пытаясь выбраться, пытаясь пролезть на свет в узкую щель, но кто-то сзади мягко тянет его назад за край рясы.
Беззвучный крик во сне становится настоящим, и Алексей открывает глаза. За окном еще ночь, только свет лампочки сочится из комнаты.
* * *
Ничто так не отгоняет ночные кошмары, как яркое солнце утром, растворяющее отголоски беспокойной ночи и вселяющее надежду, что новый день будет безупречно хорошим.
Но в этот день солнца не было. С утра лил дождь, а Алексей проспал утреннюю службу и теперь сидел на веранде, коря себя за это и прихлебывая теплую воду из кружки. Рядом лежал телефон, но никому не хотелось звонить, особенно Олегу, который обязательно отпустит пару шуток, прежде чем утешить и возложить всю вину на жуткую ночь. Участковый Кирилл сделает то же самое.
Алексей допил кипяток и начал размышлять о вероятности того, что магазин сегодня будет открыт.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.