Тест

Великий звездный и его супруга выразили удовлетворение по счастливому спасению принцессы Светомиры. От мужа ей досталось по полной за «любовь к авантюрам» в «диких» и «опасных» мирах. Зато сын Любмир высказал откровенную зависть, что его мать побывала в столь опасной и интересной переделке, а вот он находится в Червоном и даром «протирает штаны в школе».

Министр межзвёздных отношений граф Ямбуар передал Кею Смоленину через князя Мислава Бреговича свои соболезнования в связи с несчастьем, постигшем графа Смоленина на Леверинге, и предоставил графу неделю отпуска для приведения в порядок личных дел.

В первый же день после возвращения в Червоный, особняк графа Смоленина посетили многочисленные друзья, сослуживцы, знакомые, родичи, выражая свое соболезнование Кею, в связи с трагической потерей жены и сына. В траурной одежде Кей Смоленин выглядел печальным, но полным достоинства и выдержки, как и полагалось вести себя в подобной ситуации аристократу его уровня.

В доме покойного капитана Мирослава Смелы, супруга покойного Алтена, выслушав рассказ дочери и внука о событиях на Леверинге, высказалась в адрес графа Кея Смоленина одним словом – «мразь», и порекомендовала дочери грамотного защитника, поднаторевшего на бракоразводных процессах среди знати, Арно Ля Роша. Тут же созвонились с ним. И уже к вечеру было составлено заявление, подписанное Красавой. В своем заявлении Красава просила Гражданский суд Червоного развести ее с мужем на основании трусости, проявленной графом на Леверинге. Красава отказывалась от какого-либо имущества, «совместно нажитого с супругом», но просила оставить ей сына, так как последний был брошен вместе с ней на Леверинге «сбежавшим отцом». Защитник Ля Рош обещал Красаве, что суд, учитывая причину развода, не станет тянуть и разведет Красаву с ее супругом в течение пяти дней.

Поздним вечером того же, хлопотного дня, Кей Смоленин принимал у себя двоюродного брата и друга князя Мислава Бреговича, которого задержал у себя, после отбытия всех гостей и визитёров.

– Мислав, – начал граф, удобно располагаясь в кресле, напротив сидящего князя, когда они, наконец, остались вдвоем, – ты должен мне помочь.

– К твоим услугам.

– Сегодня в военную тюрьму Червоного привезли одну скотину, отданную под трибунал. Не скрою, он арестован согласно моему заявлению. Зовут Арно Танос. Он капитан второго ранга. Мой бывший одноклассник. Когда-то мы соперничали с ним из-за Красавы. Но дело не в Красаве. Она предпочла меня этой скотине. Во время трагических для меня событий на Леверинге, Танос публично нанес мне смертельное оскорбление. А на транспорте, на котором я летел с Леверинга, он вторично опозорил меня. Более того, запер меня в кладовку повара, как какого-то преступника. Так же, он, в присутствии множества офицеров, нанес смертельное оскорбление адмиралу князю Аркону Кегелену. Адмирал родич князя Кондака с Целесты. Ты слышал о нем. Скажу откровенно. Мы, я и адмирал, сами б раздавили и растерли эту безродную вошь, но нам связала руки принцесса Светомира Печера. Скотине Таносу повезло вывезти принцессу с планеты Кобран и она считает его образцом добродетели. Поэтому я обращаюсь за помощью к тебе. Поговори со своим дядей Ратмиром. Я знаю, он выполнит любую твою просьбу. Попроси, чтобы он включил в состав трибунала, который будет судить Таноса, самых родовитых и чванливых офицеров, которые бы приговорили безродного наглеца Таноса к расстрелу только за то, что он посмел оскорбить двух представителей аристократии империи. Тех, кто не побоится давления со стороны принцессы Светомиры. Тех, кто находится в конфликте с ее супругом принцем Доблеславом Печерой. Я говорю об адмирале князе Менесе Сатанасе, и капитанах князе Кере Альгионе и князе Типуре Сканте.

– Думаешь, дядя Ратмир послушает меня, – усомнился князь Мислав.

– Князь Ратмир Брегович сделает все, о чем попросит его любимец Мислав! Это я знаю точно! – сухо заявил Кей, заподозрив брата, что тот, как дипломат, хочет увильнуть от возможной ссоры с принцессой Светомирой.

– А если нет…

– А если нет, то князь Ольг Брегович узнает, что у Мислава Бреговича есть тайная жена и трое детей от неё! – жестким тоном оборвал брата Кей Смоленин.

Мислав Брегович взлетел с кресла, как на пружинах, и подскочил к креслу брата со сжатыми кулаками.

– Ну, ты и подлец!

– Если б ты видел и слышал, как оскорблял меня скотина Танос, ты не называл бы меня сейчас подлецом! Или, может, тебе рассказать все подробности? Тебе любопытно? Хочешь узнать, что чувствует безоружный человек, которому в лицо суют пульсар и еще поносят при этом? Рассказать?

– Пожалуй, не надо, – остывая, проговорил Мислав. – Кажется, я начинаю тебя понимать. Хорошо, я уговорю дядю Ратмира, чтобы Таноса расстреляли.

– Спасибо, брат. Я всегда знал, что на тебя можно положиться.

Кей Смоленин вскочил и стал горячо пожимать руки Мислава.

– Спасибо!

– Пока не за что! – освободил свои руки из рук брата князь Мислав Бергович, и посмотрел снизу вверх в лицо высокого Кея. – Не будем откладывать. Я прямо сейчас еду к дяде. Думаю, что утром состав трибунала по делу Таноса будет определен. Я так понимаю: в этом деле тянуть нельзя. Чем быстрее Таноса осудят – тем лучше для всех. Нам только открытого конфликта с семьей Великого звездного не хватало.

– Твоя правда. Чем быстрей – тем лучше. Главное, успеть вынести приговор до того, как вмешается принцесса Светомира.

– До завтра. Утром я тебе сообщу.

– Буду ждать с нетерпением.

Мислав поклонился брату и быстро направился к выходу с твердым решением оказать эту услугу Кею и после этого сократить с ним общение до минимума. Князю Миславу Бреговичу претило общаться с человеком, даже если это двоюродный брат, который способен на такую подлость, как предать огласке тайну своего друга и брата, тайну, способную сломать ему жизнь.

Звезда Сверкающая только вышла из-за горизонта, освещая все вокруг в чудный золотистый цвет, когда звонок коммуникатора поднял Кея Смоленина с постели.

– Дядя Ратмир, – голос Мислава Бреговича звучал несколько устало, – подписал состав трибунала для суда над капитаном Таносом в составе адмирала Сатанаса, капитанов Альгиона и Сканта. Слушанье дела состоится завтра в полдень.

– Мислав, я твой должник! – радостно вскричал Кей Смоленин.

– Я пошел спать, – усталым голосом ответил Мислав Брегович и отключился.

Кей Смоленин, радостно потирая руки, направился к бару с выпивкой.

IX

Время завалило за полдень, когда рядом с Кеем Смолениным, в одиночестве скучавшем в кресле, зазвонил коммуникатор. Граф скосил глаза на определитель. Кода звонившего не было. Чтобы определитель его, специально устроенного коммуникатора, не мог определить код звонившего – это была новость. Кей Смоленин включил коммуникатор.

– Граф Кей Смоленин? – спросил, хорошо поставленным голосом уверенного в себе человека, звонивший.

– Это я!

– Вас беспокоит капитан Вальпон, военная контрразведка. Вам известно, где сейчас находится ваша супруга, графиня Красава Смоленина?

– Она погибла на Леверинге! – голос графа мгновенно приобрел, присущие случаю, трагические нотки.

– Ошибаетесь, граф. В данный момент она находится в Червоном, в доме своей матери Алтены Смелы.

– Как!? Она живая!? – вскричал, вскакивая на ноги, Кей.

– Да! – Вальпон отключился.

– Капитан! Капитан! – граф обратил внимание, что его собеседник отключился.

– Красава! Красава жива! – Кей Смоленин кинулся в гардеробную одеваться. – Он должен немедленно увидеть ее! Увидеть и объясниться! Она поймет его! Она обязана понять его! А Раст? Эх, не успел спросить капитана о сыне! Тогда… Стоп! А почему Красава у матери, а не здесь, дома? Ха!.. Она, наверное, не знает, что он жив. Считает погибшим. Естественно, что первым делом отправилась к матери оплакивать потерю. Ах, какое счастье, что Красава жива. Жива его единственная и любимая!

Спустя час, граф Кей Смоленин стучал в двери двухэтажного особняка знаменитого исследователя и героя империи покойного капитана Смелы. В руках он держал роскошный букет красных цветов.

Вопреки традиции, дверь отворила не служанка, а сама хозяйка дома.

Алтена Смела в свои пятьдесят оставалась необычайно хорошенькой, почти такой же, когда ее юной девушкой заприметил начинающий астронавт бесстрашный и гордый Мирослав Смела. Алтена сразу же влюбилась в юношу из прославленной семьи, и не колеблясь, вышла за него замуж, едва он посватался. И хотя жизнь проходила ее нелегко: ей случалось годами не видеть мужа, – она продолжала любить Мирослава всем сердцем и гордиться его подвигами. С честью и достоинством нести имя знаменитой семьи бесстрашных и гордых звёздопроходцев и воинов, в которую ее приняли. Именно поэтому, увидев через глазок сканирующего прибора кто пожаловал в дом, Алтена спустилась вниз, отослала прочь девушку служанку и лично открыла дверь непрошенному гостю.

– Мне сказали, что Красава жива и у вас! – с порога начал граф, слегка обескураженный тем, что прекрасно относившаяся к нему теща, на этот раз, не склонна пускать его в дом.

– И что? – надменным тоном спросила Алтена, с холодным презрением глядя на зятя.

– Красава моя жена. Я хочу видеть ее. Говорить с ней! – граф начал нервничать.

– Ваша жена, как и ваш сын, были трусливо брошены на Леверинге мужем и отцом, который оставил их на растерзание рилам, спасая свою шкуру! Там их и ищите! – отрезала Алтена и попыталась закрыть дверь.

Но Кей Смоленин успел упереться в дверь рукой и не позволил ее закрыть.

– Вас не правильно информировали.

– Меня информировали те, кто видел, как вы бежали из Орвина, как вы садились на «Гончую Целесты», как вы вели себя на транспорте. Это ж как надо было перетрусить, чтобы не увидеть собственную жену и сына, которые летели на «Гончей Целесты» в одном трюме с вами. Вы что, верите, что после подобного Красава захочет говорить с вами?

Лицо Кея Смоленина пошло пятнами. Он выронил на мостовую букет и упавшим голосом спросил.

– Могу я увидеть хотя бы Раста?

– Мой внук, – голос Алтены зазвенел от гордости, – отважный и гордый мальчик, с бесстрашием воина шесть часов отбивал атаки рилов с группой солдат и храбрых граждан империи. Защищая свою мать, отдыхающих и горожан Орвина, он лично застрелил девятерых рилов. И это в то время, когда вы граф, трусливо расталкивая детей и беременных женщин, пытались первым сесть в транспорт «Гончая Целесты», чтобы спастись. Моему внуку стыдно, что вы его отец. И для вашей же безопасности я не советую вам видеться с ним. Он убьет вас за вашу трусость и рука его не дрогнет! А теперь вон! Вон от порога дома храбрецов и героев! Дома, в котором вас принимали по чистому недоразумению!

Алтена Смела с силой захлопнула дверь перед носом графа Кея Смоленина.

Сокрушенный и раздавленный услышанным, граф отшатнулся.

– Так они живы и… все знают. Все знают… Он потерял их…

Кей Смоленин слишком хорошо знал супругу и сына, чтобы не понимать, что сцену при посадке в «Гончую Целесты» и его перепалку в трюме со старшиной, а потом с Таносом, они ему никогда не простят.

– За Орвин еще как-то можно было оправдаться… Но за «Гончую Целесты» никак!.. Как же они уцелели?.. Он был уверен в их гибели… И что же теперь ему делать?.. Они же опозорят его на весь Червоный!.. Красава, после случившегося, наверняка, подаст на развод и заберет сына. Раст также молчать не будет… Позор!.. Это же сколько друзей отвернется от него… Сколько родственников… Лучше б они погибли в Орвине! Надо ж было им спастись!.. И какой выход?.. Есть выход! Надо распустить слух, что после Леверинга, от пережитого, Красава серьезно психически больна, да и с сыном не всё благополучно. Он возомнил, что лично убил девятерых рилов. Двенадцатилетний мальчик и девять профессиональных солдат рилов… Ну, не смешно… Если он не ошибается, среди отдыхающих с ними в Орвине, никого из Червоного не было…

Граф сел в свою машину и махнул водителю, чтобы тот вез его домой. Сам же продолжал размышлять.

– … Свидетелей, что было в Орвине на самом деле, в Червоном нет. При грамотно распространенных слухах, все поверят, что потрясения на Леверинге сказались на психике Красавы и Раста, и что им требуется лечение. Он же, через знакомых и друзей, начнет добиваться разрешения отправить жену на лечение в закрытую лечебницу, а сына – в специнтернат для детей, пострадавших от жестокостей войны. Сам же изобразит убитого горем мужа и отца. Попытки же Красавы развестись с ним, выдаст за проявление болезни. На болезнь спишет и нежелание Раста видеться с ним. Может сработать… Главное, выкрутиться… И остаться чистым в глазах общества… Что делать с Красавой после лечения, он подумает… Хотя, если поговорить с нужными людьми, чтобы ей промыли мозги и впечатали нужный образ?.. А что! Он может еще вернуть ее! Как ни крути, а она его возбуждает! Он жаждет ее. Он хочет, чтобы она была его и только его. Она и только она! С Растом тоже разберемся. А вот что делать с Алтеной? Жена героя империи!?… Ладно, он решит эту задачу позже. Сейчас, главное, не откладывая, пустить слух о болезни Красавы и Раста. С кого начнем? Кому из друзей или родичей надо сообщить о великой радости: жена и сын все-таки спаслись с Леверинга, – и о великом горе: от пережитого они серьезно больны. Кому? От кого эту новость тотчас узнает весь город?.. А что, если нанести визит тёте Надежде? Эта не удержится. Уже к вечеру все знатные дамы Червоного будут знать о болезни Красавы и Раста, а к утру узнают и их мужья.

Кей Смоленин тронул водителя за плечо.

– Домой не надо. Езжай к графине Надежде Смолениной.

– Что? – встретила дочь вопросом Алтена, едва Красава появилась в комнате матери.

– Все хорошо. Мы побывали с защитником Ля Рошем в суде. Судья Коннолли заверил нас, что наше дело настолько очевидно, что, самое большее, через пять дней я получу развод, и никакие претензии графа Смоленина во внимание приняты не будут. Слишком очевидны предоставленные доказательства. Закон империи очень конкретен в этом случае: трус не может иметь права на семью, какое положение он бы не занимал. Судья мог своим решением развести нас хоть сегодня, но ему необходимо время, чтобы подготовить документы для рассылки в вышестоящие судебные инстанции и во дворец Великого звездного. Он обязан это сделать, так как вопрос касается столичного аристократа древнего рода. Раст остается со мной. Со сменой фамилии мальчика проблем нет. Он написал нужное заявление. И с момента официального развода станет Растом Смелой.

– Где Раст?

– Направился в зал просмотра. Хочет посмотреть последние сводки о войне с рилами.

– Твой бывший приходил, – брезгливо кривясь, заявила Алтена.

– Что он хотел? – мгновенно насторожилась Красава.

– Хотел видеть тебя и Раста. Я не пустила его в дом, и велела забыть тебя и мальчика. Предупредила, что Раст убьет его, если он будет искать с ним встречи.

– И что он?

– Позеленел от страха и убрался.

В ответ Красава с презрением фыркнула и перевела разговор на проблему дальнейшей судьбы Раста. Она предложила перевести мальчика в офицерскую школу армии, раз у него такие способности, и он так отличился на Леверинге. Алтена возражала, считая, что внук должен пойти по стопам деда и стать офицером флота и звёздопроходцем. Спор матери и дочери закончился компромиссом. Решили спросить желания самого мальчика. После чего мать и бабушка отправились в зал просмотра, где Раст, как раз, смотрел сообщение об очередном поражении флота империи в звездной системе Беллона.

– Раст, – обратилась к внуку Алтена, – нам надо с тобой поговорить.

Подросток тут же отключил головизор.

Однако, поговорить в тот момент им не дали.

Неожиданно зазвонил личный коммуникатор Красавы. Женщина взглянула на определитель. Кода, кто и откуда звонит, на определителе не было.

– Слушаю, – включила коммуникатор Красава.

– Графиня Красава Смоленина? – спросил незнакомый мужской голос.

– Бывшая графиня Смоленина, – поправила Красава и добавила. – Я развожусь.

– Завтра в полдень в Доме военного трибунала, в малом зале 16 состоится заседание военного трибунала по делу капитана Арно Таноса. Государственным защитником по делу капитана Таноса назначен капитан третьего ранга Дромад. Его можно найти в Доме военной юстиции. Кабинет 3508.

Неизвестный отключился.

Бледная Красава выключила свой коммуникатор.

– Что? – встревоженные Алтена и Раст смотрели на Красаву настороженными взглядами.

– Они схватили Арно. Завтра его будут судить… Мама, – вдруг встрепенулась Красава, – я должна ехать. Я хочу переговорить с его защитником. Я должна защитить Арно!

– Я с тобой, мама! – поднялся Раст.

Глаза его горели тем самым огнем ненависти и бесстрашия, как тогда в Орвине, в доме отдыха, когда он застрелил рила.

– Поехали, – согласилась Красава и направилась к выходу. Сын за ней.

– Дела! – покачала головой Алтена.

Уже поздно вечером, отправив Раста спать, мать и дочь вернулись к теме военного суда над капитаном Таносом. Красава в деталях рассказала о своем визите к Государственному защитнику, который отклонил все ее попытки вмешаться в дело Таноса, мотивируя свое решение словами: сударыня, своим вмешательством вы только навредите капитану. Его обвиняют по таким статьям, в которых вы бессильны. Неповиновение командованию и своевольные действия в виду неприятеля во все времена наказывались очень строго.

На вопрос, что грозит Таносу, защитник ответил: могут и расстрелять, согласно законам военного времени, но я делаю все, что в моих силах, чтобы этого не допустить. Хотя военной тюрьмы ему не миновать.

– Скользкий тип, – дала характеристику Государственному защитнику Дромаду Красава в конце своего рассказа. – не верю я ему.

– И правильно делаешь, – заметила Алтена и пояснила. – Пока тебя не было, я тут поговорила с теми друзьями твоего отца, кто сейчас в Червоном. Они обещали все выяснить и помочь. Так, что, иди, дочка, отдыхай. Утро вечера мудренее. Утром, когда мне все расскажут, будем решать, чем мы можем помочь Арно.

Утром, сразу после завтрака, Алтена пригласила Красаву к себе.

– Сегодня утром мне позвонили несколько человек. Таносу предъявлены очень серьезные и очень обоснованные по военному времени обвинения. При самом благоприятном раскладе Арно ждет штрафная рота на передовой. При неблагоприятном раскладе его расстреляют. Многое зависит от настроения членов трибунала. Но можно надеяться, что его оставят в живых, так как на защиту Арно, наверняка, встанет принцесса Светомира Печера, родная сестра Великого звездного, которую он спас в системе Кобран. Теперь о тебе, моя девочка. Твой бывший распространяет слухи по столице, что на Леверинге ты испытала сильное психическое потрясение и теперь не отдаешь себе отчета в своих действиях. Кей настаивает на твоем лечении. И Раста, кстати, тоже!

– Наверное, он прав, – буркнула мрачная Красава. – Таких, как я, действительно лечить надо. Это какой же дурой надо быть, чтобы прожить почти четырнадцать лет с подобной тварью и не разобраться, с кем имеешь дело!

– Глупость не излечима, моя девочка! – не удержалась от реплики Алтена, и, исправляя собственную оплошность, добавила. – Шутки в сторону. Надо думать, что делать. При такой постановке вопроса судья Коннолли может затянуть дело о разводе и отправить тебя и Раста на экспертизу.

– Для чего? – пожала плечами Красава. – Проще запросить свидетельские показания у уцелевших с Леверинга. Они подтвердят поведение этой твари на Леверинге.

– В условиях войны это может оказаться не простым делом. Предлагаю пригласить к нам защитника Ля Роша и послушать его. Он человек знающий и, главное, честный. К тому же, старый друг твоего отца. Послушаем, что он предложит: как нам лучше защититься от клеветы, распространяемой твоим бывшим.

В эти самые минуты «бывший» встречался с главой тройки трибунала, ведущей дело Арно Таноса, адмиралом Менесом Сатанасом.

– … дорогой князь, – медоточивым голосом опытного дипломата вещал Кей Смоленин, – если мы, знатнейшие люди империи, будем спускать безродным наглецам подобные оскорбления, то наше сословие скоро просто исчезнет с просторов империи.

– Дорогой граф, спешу вас заверить: наглец получит по полной. Я изучил дело Таноса, – адмирал, кряжистый мужчина, с квадратным волевым лицом и черными кустистыми бровями, указал взглядом своих водянистых глаз на, стоящий на его столе, проектор для чтения документов. – Там хватит не на одну, на две расстрельные статьи. Наглец не уйдет от нашего возмездия! Даже, если сам Великий звездный вмешается в это дело!

– Кстати, о ее высочестве, – спохватился Кей Смоленин. – Я принял меры, чтобы ей не удалось втихую замять дело. Я переговорил с друзьями и сегодня, за час до начала вашего заседания, главные новостные каналы империи передадут информацию о начале судебного процесса над капитаном Таносом, офицером, грубо нарушившим Устав, и подставившим под удар не только вверенные ему звездолеты, но и жизнь родной сестры Великого звездного. При этом будет акцентировано внимание граждан империи, что именно из-за подобных Таносу офицеров, мы, пока, несем поражения от флота рилов. Чем быстрее флот очиститься от Таноса и ему подобных, тем скорее мы выиграем войну. Думаю, после такой огласки с подобным комментарием, ее высочество не сможет замять дело.

– Великолепный ход, дорогой граф, – непритворно обрадовался князь Сатанас. – вы защитили нас от давления сверху. Теперь Танос полностью в наших руках…

Представительница Царствующего дома, родная сестра Великого звездного императора, принцесса Светомира Печера узнала об аресте Арно Таноса и процессе над ним ближе к вечеру, когда ей дозвонилась Эринка Ферчулос и рассказала о передаче, прошедшей по новостным каналам. Мысленно обозвав адмирала Кегелена «грязным подонком», принцесса тут же выяснила, на месте ли ее хорошо знакомый адмирал Ферен Церен, глава Адмиралтейства и, соответственно, флота империи, и немедленно выехала в Адмиралтейство, чтобы переговорить с адмиралом.

X

– Ваше высочество, – адмирал Церен, командующий флота империи, склонился в поцелуе руки второй дамы государства, – какая честь!

– Ваше высочество, – поклонился адмирал Полуян, один из руководителей контрразведки флота, который также находился в кабинете главы Адмиралтейства, когда туда ворвалась, минуя ошалелых адъютантов, родная сестра самого Великого звездного.

– Адмирал, – игнорируя присутствие в кабинете постороннего человека, сразу же пошла в атаку Светомира Печера, – за что судят капитана Таноса? И не только судят, но и опозорили на всю империю!

– Капитан Танос нарушил приказ! И не один!

Адмирал Церен, невысокий смуглый мужчина с одутловатым лицом, хорошо знал принцессу Светомиру и её вспыльчивый характер, а потому мгновенно ушел в глухую защиту.

– Какой?

– Командующий сектором адмирал Плят с началом войны отдал приказ командиру конвоя капитану Таносу доставить конвоируемые грузы в созвездие Петерион, к адмиралу Кегелену. Адмирал Плят запретил капитану Таносу отклоняться от заданного маршрута и вмешиваться во что-либо, где бы что не происходило. Капитан Танос грубо нарушил Устав, проигнорировал приказ адмирала Плята, выбросил военный груз, который должен был доставить в созвездие Петерион, в космос и, опять же вопреки приказа, высадился на планете Леверинг. На подходе конвоя к созвездию Петерион капитан Танос получил приказ адмирала Кегелена: немедленно прибыть к адмиралу для отчета сразу же по прибытию конвоя. Этот приказ категорически запрещал капитану Таносу отклоняться от указанного ему маршрута. Капитан Танос вновь грубо нарушил целый ряд статей Устава. Он покинул без разрешения командования вверенный ему объект – конвой. Самовольно, без доклада адмиралу Кегелену, отправился в звездную систему Кобран, подле которой стояли крупные силы рилов, чем подверг реальной угрозе уничтожения свою жизнь и угнанный им лихтер с транспорта «Гончая Целесты».

– На Кобране Танос спасал меня! – резким тоном заявила Светомира Печера.

– Адмиралу Кегелену об этом известно не было. Капитан Танос обязан был доложить о месте вашего местонахождении адмиралу Кегелену. Адмирал послал бы в помощь вам эскадру под руководством более достойных офицеров. Вас бы спасли без риска для вашей жизни. Капитан Танос же, своими необдуманными, самовольными действиями, подверг вашу жизнь, ваше высочество, смертельному риску, на что не имел права!

– Вы считаете, что мы должны были на всю Галактику сообщить, что мы на Кобране, чтобы все силы рилов были брошены для нашего захвата? Я вас правильно понимаю, адмирал? – едко ввернула сестра Великого звездного.

– Нет, но… – несколько растерялся глава адмиралтейства.

– Простите, господин адмирал, – неожиданно вмешался в разговор адмирал Полуян. – Если я вас правильно понял, ваше высочество, капитан Танос не знал, что летит за вами?