Графиня на Новый год

Ариана Леви

Графиня на Новый год

Пролог

Эжения де Лавиняк, в девичестве Проскуро, графиня Синопская по покойному мужу – чтоб его черти на сковороде жарили – бросила последний взгляд в зеркало и не спеша вышла из комнаты. Графине спешить не подобает, пусть даже она и опаздывает на свидание. Сегодня ей придётся сделать всё возможное – и невозможное тоже – лишь бы герцог Ланттарский выбрал в жены её, а не какую-то заезжую провинциалку. Да, Милена Севаньон является графиней Траутской по отцу, она юна и прелестна, да и граф готовит за ней неплохое приданое. Тогда как сама Эжения – дочь барона, ей уже двадцать шесть и у неё за спиной брак с жестоким и отвратительным стариком, ныне покойным, борьба за наследство с его не менее жестокими сыновьями, которую она проиграла, получив лишь небольшой домик в столице, и она вынуждена продавать драгоценности, чтобы оплатить работу слуг. Зато Эжения – взрослая опытная женщина, хорошая хозяйка и настоящая красавица.

Сказать по правде, Эжения вовсе не стремилась стать женой герцога Ланттарского. Тот был неплохим любовником, довольно щедрым на подарки, но характер мужчины оставлял желать лучшего. Вспыльчивый и властный, он временами просто раздражал молодую женщину. Но, разумеется, она молчала, так как его подарки вот уже пару лет помогают ей держаться на плаву. Но недавно герцог сообщил новость: он женится! И, будучи человеком благородным – по своим меркам, не может обманывать будущую жену с любовницей. Казалось бы, что такого? Найти другого покровителя для Эжении не проблема, но… Всегда есть пресловутое "но".

Её отец, барон Адам Проскуро, вбил себе в голову, что его дочь должна стать герцогиней. Он же, в своё время, продал её, шестнадцатилетнюю невинную девушку, старику де Лавиньяку, который уже тогда выглядел так, словно через год-другой помрёт – и всё ради того, чтобы породниться с графом. А теперь аппетиты папаши возросли, и он желает породниться с самим герцогом. Будучи дочерью барона, Эжения не могла и рассчитывать на такой мезальянс, но вот вдовствующая графиня вполне могла бы стать герцогиней. Если бы Кастлер Оделл, герцог Ланттарский, не придерживался иного мнения.

Таким образом, у Эжении просто не было другого выхода, кроме как попытаться заполучить герцога в мужья, хотя в глубине души молодая женщина надеялась, что эта попытка провалится. Пусть это замужество и обещало ей безбедную жизнь, но она вдоволь натерпелась за время первого брака, и вовсе не горела желанием связывать себя повторно этими узами. Подчиняться властному самодуру для той, что успела вкусить прелести вольной жизни – было смерти подобно. Но она не могла перечить отцу, так как тот намекнул, что в противном случае сделает жизнь Софи невыносимой. Софи – это мать Эжении, женщина мягкая, даже, можно сказать, бесхребетная – но любящая. Когда отец продавал Эжению за старого графа, Софи попыталась вмешаться – впервые в жизни посмев перечить мужу, за что была жестоко избита супругом. Эжения тогда сквозь слёзы, стиснув зубы, согласилась выйти за старика – лишь бы отец оставил мать в покое. Вот и сейчас барон вздумал шантажировать её благополучием матери. Эжения и желала, чтобы Ланттарский отказался жениться на ней – и страшилась этого: а вдруг отец осуществит свои угрозы? Конечно, он должен понимать, что Эжени не отвечает за решения своего любовника, но вдруг это не будет для барона достойным аргументом?

Как же Эжения ненавидела это общество, где женщина имела чуть больше прав, чем домашнее животное. Где женщина полностью зависела от мужчины, будь то отец, брат, сын или муж. Она слышала, что где-то в Варнавии женщины пытались бороться за свои права, но что ей с этого, когда она живёт в Конкордии? Можно было бы продать дом, распустить прислугу и уехать жить в ту страну, но было страшно. На что ей там жить, как зарабатывать? Да и как оставить маму? Отец ведь может сорвать на ней свои эмоции по поводу несбывшихся ожиданий…

В этот момент Эжения услышала, как к дому подъехала и остановилась карета. Пора! Сегодня решится её будущее.

Глава 1

В её сон вторглась противная пиликающая музыка.

"Кастлер пригласил в спальню скрипачей?" – Мелькнула в голове нелепая мысль, прогоняя сонливость. Приоткрыв глаза, Эжения долго не могла понять, где находится. Это точно не спальня герцога, в которой она уснула вчера вечером. Где огромная кровать, где шёлковое бельё, где зеркало в полный рост? Эта спальня больше напоминала комнату прислуги. Но что она тут делает? Не мог же герцог быть настолько чёрствым и неблагодарным, что приказал перенести её спящую в комнату служанки? Пусть он остался твёрд в своём намерении жениться на графине Траутской, но это было бы слишком даже для него. Кастлер Оделл вчера дал ей понять, что это их последняя ночь и намекнул на щедрый прощальный подарок. Ничего себе подарочек! Или это самоуправство кого-то из слуг? И как Эжения могла не почувствовать, что её ночью куда-то переносят?

Осознав, что, валяясь в кровати, она ответов на свои вопросы не найдёт, молодая женщина протянула руку, чтобы откинуть одеяло и… закричала.

"Что это? Господи, что это?!"

Эжения в ужасе рассматривала пухлую ладошку с короткими ноготками и россыпью веснушек на бледной коже.

"Это не моя рука! Как это может быть?"

Откинув всё же одеяло, девушка уставилась на толстенькие ляжки и округлый животик.

"Что это такое? Это вообще чьё? – В шоке ощупывала себя она. – Я же не могла за одну ночь потолстеть? И ладно потолстеть, но откуда у меня веснушки? И почему я в штанах? Где моя красивая сорочка?.."

Вскочив с кровати, молодая женщина огляделась и увидела небольшое зеркальце на туалетном столике. Осторожно она подошла к нему и всмотрелась в незнакомые черты. Из зеркала на неё смотрела юная, чуть полноватая, с отливающими рыжиной светлыми волосами, девушка.

"Я толстая. И рыжая. И конопатая…" – Мысли текли вяло, отказываясь предоставлять хоть какое-то объяснение произошедшему. И в этот момент снова раздалась ужасная пиликающая музыка.

Эжения от неожиданности выронила зеркало и оно со звоном разбилось. Осмотрев комнату, Эжения обнаружила, что звук шёл от мерцающей зеленоватым светом прямоугольной пластины.

"Что это? – Со страхом подумала девушка. – Колдовство? Меня похитила ведьма?" Эжения была прагматичной особой и не верила в разные сверхъестественные вещи, даже в ныне модных спиритических сеансах не участвовала. Но сейчас в её душу закрались сомнения. Потусторонний свет и звуки, исходящие из чёрной пластины, наводили на определённые мысли.

Тем временем пластина умолкла и перестала светиться. Эжения осторожно приблизилась к ней и попыталась рассмотреть непонятный артефакт вблизи. Сейчас он просто казался прямоугольным куском… чего-то. Это точно не металл. Возможно, это новинка, о которой пару лет назад говорила вся столица, как там… паркезин? Да, кажется паркезин. Но изделия из паркезина были более грубыми, неровными. Может, это камень? Такой ровной зеркальной огранки могли добиться только ювелиры.

Пока Эжения наклонившись, рассматривала артефакт, тот снова ожил, издавая всё те же раздражающие звуки. Девушка отшатнулась, но тут увидела то, чего не могла заметить раньше: поверхность пластины не просто мигала и светилась, на ней была надпись.

– Тамара, – прочитала вслух Эжения и тут же испуганно зажала себе рот. А что, если это какое-то тёмное заклинание?! А она его произнесла. В панике оглядевшись, девушка поняла, что ничего не изменилось. Надпись по-прежнему мигала на экране, звук шёл, а больше ничего не происходило.

Немного успокоившись, Эжения решила обследовать место, в котором оказалась и, по возможности, покинуть его. Если она не заперта и сможет сбежать, то и разгадка таинственного артефакта не так уж важна. Важнее убраться отсюда целой и невредимой.

Спальню девушка покинула без труда, что весьма воодушевило её. Попав из спальни в узкий коридор, Эжения обнаружила четыре двери. Заглянув в первую, она обвела взглядом небольшую кухоньку, правда некоторые предметы в ней ей показались весьма необычными, но девушка не стала заострять на этом внимание, поскольку увидела, что из кухни другого выхода нет. Следующая дверь вела в купальню, объединённую с уборной. Купальня была очень маленькой, но такой красивой, выполненной в сине-голубых тонах. Красивая голубая ванная, а рядом с нею – голубого же цвета аккуратный унитаз. А отделана комната синей и белой глянцевой плиткой. Смотрелось всё это очень неплохо – для таких маленьких и бедных покоев.

Полюбовавшись купальней, девушка открыла следующую дверь – и, охнув, отпрянула: это оказалась набитая до отказа кладовка, из которой на Эжению посыпались сложенные там вещи. Подобрав упавшую на пол подушку и синее ведро, а также сняв с головы какую-то тряпку, молодая женщина запихнула это всё обратно и закрыла дверь – от греха подальше. Неисследованной оставалась последняя дверь – и что-то Эжении подсказывало, что именно она-то ей и нужна. Выглядел дверь более массивно, чем остальные. Кажется, она была металлическая, а деревянная обшивка была лишь декорацией. Подёргав ручку, Эжения убедилась в том, что подозревала с самого начала: она заперта.

Но ведь осталось ещё окно! Если оно расположено не слишком высоко, то она сумеет выбраться. Эжения рванулась обратно в комнату, отдёрнула тяжелые портьеры и… замерла, глядя на открывшееся ей зрелище.

"Нет, нет, этого не может быть… Что это? Как это?.. Где я?.."

Эжения медленно, не отводя глаз от окна, опустилась на пол, сжимая обеими руками (не своими!) рыжеволосую голову (не свою!). За окном определённо была весна, либо раннее лето, так как всё утопало в свежей зелени. В целом, пейзаж был бы вполне привычен, если бы не странные самоходные машины, несущиеся по не менее странным тёмно-серым мостовым с такой скоростью, которую ни одна самоходная машина развить просто неспособна. Да и откуда взяться стольким машинам? Во всей столице такая была только у короля и ещё у пары приближённых к нему человек. В большинстве своём аристократы предпочитали по старинке использовать кареты – так надёжнее. Но не только это удивило Эжению и ввело её в состояние шока. Самый высокий дом, который она видела в своей жизни – это четырёхэтажная королевская резиденция. Конечно, многие замки были довольно высокими, а если вместе с башнями, то и вовсе огромными, но это же замки. А увидеть длинный и узкий дом, в котором было не менее двенадцати этажей – это было настоящим шоком. У девушки даже мелькнула мысль, а не шатается ли это строение при сильном ветре?

Всё вокруг говорило о том, что Эжения находится не в своей родной стране. Но, насколько девушка знала, в Варнавии тоже не было ничего подобного, не говоря уже о племенах дикарей. Выходит… Это не её мир?

Глава 2

Пока Эжения пытались осмыслить ситуацию, в которую попала, загадочный артефакт снова ожил. Это отвлекло молодую женщину от раздумий, и она снова подошла к прикроватной тумбе, на которой и лежал артефакт. Там, как и прежде, горела загадочная надпись "Тамара", и Эжения нерешительно притронулась к гладкой поверхности, готовая в следующую же секунду отдёрнуть руку. На удивление, поверхность артефакта оказалась тёплой, а не холодной, как она подсознательно ожидала. Легко проведя по ней кончиками пальцев, Эжения вздрогнула, потому что пиликанье вдруг сменилось крикливым женским голосом.

– Зинка! Твою мать! Где тебя носит? – Завопил голос. – Ты чего трубку не берёшь? Я ей звоню-звоню, а она к телефону не подходит! Тут твоих клиентов скопилось уже шесть человек, Степанида Алексеевна рвёт и мечет! Быстро дуй на работу!

– Кто это говорит? – Дрожащим голосом спросила Эжения, оглядываясь. Она ведь сама только что осмотрела все помещения – и никого не нашла. Такое ощущение, что голос шёл прямо из артефакта.

– Ты чего? – Опять завопила женщина. – Это же я, Тамара! Ты не проснулась ещё, что ли? На работу беги скорей, ты уже на час опоздала!

Эжения поняла, что загадочное заклинание "Тамара" – на самом деле имя этой женщины. И находится эта женщина не здесь, а на какой-то неведомой работе, а Эжения слышит только её голос – с помощью этого артефакта. Или, правильнее сказать, прибора? Эжения хорошо помнила, как на недавнем королевском приёме все мужчины были заняты тем, что обсуждали статью одного учёного, уверяющего, что возможно создать прибор, с помощью которого люди смогут переговариваться на расстоянии. И, кажется, один из таких приборов как раз лежит перед ней. Тогда Эжения отнеслась к этому скептически, но теперь, увидев всё своими глазами, сумела сопоставить известные ей сведения. Правда о том, что этот прибор не только может передавать голос, но ещё светиться и показывать надписи, она не знала. Наверное, совсем новое изобретение. Хотя… Если принять во внимание её недавние мысли о том, что она находится вовсе не в своём мире, то удивляться более продвинутой науке, наверное, не стоит.

Тут у девушки мелькнула мысль: а что, если она перенеслась в будущее? Романы такого толка обсуждались в дамских салонах. Сама Эжения не слишком любила всякие мистические обсуждения и держалась от подобных компаний подальше, но всё же о самом существовании подобных фантазий была в курсе. Но тут девушка вспомнила безликий, обшарпанный и грязный многоэтажный дом – и скривилась. Нет, вряд ли это будущее. Не хотелось верить, что в будущем люди лишатся чувства прекрасного.

Эжения так глубоко задумалась, что не заметила, что неизвестная ей громкоголосая женщина замолчала. Испугавшись, что единственный доступный ей собеседник сейчас исчезнет, Эжения прокашлялась:

– Кхм-кхм… Тамара?

– Да? – Осторожно протянул всё тот же голос, после некоторой паузы. – Ты чего молчишь-то? На работу придёшь или как?

– Я… заперта, – тщательно подбирая слова, проговорила Эжения. – Я не знаю, как отсюда выйти.

– Что?! – Снова перешла на крик женщина. – Где ты находишься? Тебя похитили? Скажи мне, где ты?

– Я не знаю, – убито проговорила Эжени.

– Так, давай успокоимся, – тон женщины изменился, стал собранным и серьёзным. – Расскажи мне, что тебя окружает, какой вид из окна? Любые подробности, которые помогут полиции тебя найти.

– Ну, тут напротив некрасивый дом грязно-бежевого цвета, в нём двенадцать этажей и чердак. Я нахожусь в небольшой комнате, тут голубые в синий цветочек стены, и тёмно-синие тяжёлые портьеры, ткань похожа на жаккард, но я не уверена…

– Так, стоп. Ты издеваешься? – Подозрительно вопросил женский голос.

– Нет… – Растерянно ответила Эжения.

– Зинка, не хочешь идти на работу, так и скажи! У меня же чуть кондрашка не случилась, я решила, что тебя похитили! А ты дома сидишь, ещё и шутки шутишь.

– Я не понимаю… – Потёрла виски Эжения. – Ты поможешь мне выбраться?

– Ты ключ, что ли, потеряла? – "Догадалась" Тамара. – А самой вызвать слесаря не судьба? Я бы могла к тебе приехать, но, сама понимаешь, клиенты… Тем более, ты не вышла на работу, значит, часть твоих клиентов мне перекинут.

Тут Тамара ненадолго замолчала, а потом вздохнула и продолжила:

– Ладно, я поняла, что это надолго и на работе ты сегодня не появишься. Я объясню всё Степаниде Алексеевне, а вечером к тебе загляну. А ты, прежде чем вызывать слесаря, поищи ключи по квартире. Может, куда засунула и забыла. Вчера же ты как-то попала в дом, значит, ключи не на улице потеряла. Ну всё, отбой, мне идти пора, а то клиентке химию передержу.

И Тамара замолчала, а вместо её имени артефакт вдруг показал красивый пейзаж – горы в окружении моря. Эжения аккуратно взяла прибор (кажется, Тамара назвала его "телефон") в руки и поднесла к лицу, чтобы рассмотреть пейзаж повнимательнее. Но спустя несколько секунд изображение погасло, вновь явив её взору гладкую чёрную поверхность.

"Ну и дела! – Подумала Эжения. – Пожалуй, стоит поискать ключи."

Странно, что эта мысль раньше не пришла ей в голову. Впрочем, она-то думала, что её заперли специально, она и не предполагала, что это её дом. Ну, не её, всё же, а, видимо, той девушки, которой она почему-то стала.

Что же, значит, надо более тщательно обследовать доставшиеся ей апартаменты. Понятное дело, что эту маленькую квартирку так нельзя было назвать, так что мысленно Эжения произнесла это с изрядной долей сарказма. Учитывая, что та женщина, Тамара, говорила про работу, а квартира явно небольшая, то, очевидно, что девушка, в чьём теле она оказалась – не аристократка. Скорее всего, она какой-то обслуживающий персонал, если исходить из слов Тамары о неких клиентах. На этой мысли Эжения замерла.

"Надеюсь, что речь шла не о борделе, – мрачно подумала она. – Только болезней мне и не хватало в придачу к этому телу".

Эжения была практичной особой, а потому, как только осознала и приняла произошедшее с ней, то сразу же осознала и приняла тот факт, что она ничего не сможет сделать, чтобы вернуть себе прежнюю жизнь. По какой бы причине ни произошло то, что произошло, это было не в её власти. Если на то будет воля божья, то всё само вернётся, как было, а если нет… Значит, она должна всё сделать, чтобы выжить в новых обстоятельствах. Хорошо, что у её предшественницы есть работа – не придётся думать, где найти средства на пропитание. И, кстати, о пропитании: в этом месте есть хоть какая-нибудь еда?..

Глава 3

Ключи отыскались довольно быстро: собственно, лежали они на виду, на тумбочке возле двери. Если бы Эжени с самого начала дала себе труд осмотреться более внимательно, она бы их сразу заметила. Поэкспериментировав с замком, молодая женщина сумела-таки открыть дверь. Порадовавшись вновь обретённой свободе, она выглянула за дверь, увидела небольшую площадку с ещё четырьмя дверями, а также лестницу, уходившую вверх и вниз. А потом вновь закрыла дверь – и снова заперла на замок, так, на всякий случай.

Не готова была пока Эжения к знакомству с внешним миром, да и неприлично женщине расхаживать в общественных местах в мужском спальном одеянии. Хотя на кофте и штанах были изображены какие-то цветочки, Эжения была уверена, что эта одежда – мужская. Ну не могут женщины брюки носить, даже во время сна.

План девушки был прост: дождаться прихода загадочной Тамары – и обо всём её расспросить. Шансов, что Эжения разберётся без подсказок и помощи, было мало. Она вот даже с техникой на кухне не смогла разобраться: догадалась только, что все эти ручки и кнопочки сделаны для того, чтобы их крутить и нажимать. Так что, если ей кто-то всё не покажет и не расскажет, она рискует элементарно от голода умереть.

Готовить, будучи графиней, Эжении приходилось мало, но кулинарному мастерству она, как и любая девочка, предназначенная стать женой и хозяйкой, обучалась. Так что несколько блюд она вполне в состоянии приготовить – было бы из чего. Инспекция кухонных шкафов привела к неплохому результату: в одном из шкафов каким-то образом сохранялась пониженная температура, и там в разных кастрюльках и судочках была уже готовая еда. Правда, пришлось её есть холодной, так как Эжения не смогла разобраться, как разогреть пищу. А точнее, ей было просто страшно что-то крутить и включать, не зная, как это правильно делать. Может, где-то в квартире есть инструкция? Но этим можно заняться позднее.

Эжения быстро сервировала себе стол на одну персону – хоть она и не занималась этим самостоятельно с тех пор, как сдала экзамен преподавателю этикета, она прекрасно помнила, как это делается. Затем девушка позавтракала – хотя по времени это был скорее полдник – а после убрала со стола. Тут её ждало неприятное открытие: похоже, мыть посуду и делать уборку ей теперь предстоит тоже самой. Как же неудобно без слуг!

После завтрака девушка продолжила исследовать доставшееся ей жилище. В комнате в платяном шкафу она обнаружила странную одежду, в которой ни одна приличная женщина, даже плебейка, на людях не покажется. Тут были брюки! И если бесформенные пижамные штаны еще можно было принять за мужские – ну или детские, то облегающие брюки с высокой талией и контуром женских бёдер – однозначно мужчине не предназначались. Юбки тоже были форменным безобразием: даже строгие фасоны, напоминающие те, в которых ходили женщины-служащие, были слишком коротки. Неужели тут такое носят? Они же чуть прикрывают колени, оставляя на обозрение икры и щиколотки. А уж достав из шкафа коротенький летний сарафан, где подол едва доходил до середины бедра, Эжения и вовсе изумлённо пискнула. Женщины носят ТАКОЕ? Или её догадка по поводу борделя была верна, и все эти короткие юбки и облегающие блузки – её форма для работы?..

Следующий час Эжения просидела у окна, наблюдая за редкими пешеходами. И, если мужчины одевались почти привычно – некоторые их наряды походили на одежду аристократов, а некоторые – на рабочую форму, то женщины… Это был шок. Особенно когда она увидела высокую длинноногую девушку в нижнем белье. На ней были миниатюрные черные шортики, едва прикрывающие ммм… место для сидения, а также на груди была полоска ткани на бретельках – тоже чёрного цвета. И, хотя остальные женщины и девушки были одеты более прилично, но тоже неприемлемо: обтягивающие брюки или короткие юбки, открытый живот – всё это было просто немыслимо. Но хотя бы Эжения успокоилась, что одежда в её шкафу – не для борделя. Если, конечно, все мимо проходившие женщины не являются его работницами.

Отыскав в шкафу наиболее длинное платье – летний сарафан с лёгкой юбкой до щиколотки и взяв комплект белья (при виде которого у графини, вдовы, имеющей любовника, покраснели щеки), Эжения направилась в купальню. Там она разобралась достаточно быстро, в отличие от кухни, потому как система с кранами была похожа на то, что было в её доме в родном мире. Правда, у неё текла только холодная вода, а тут была и горячая – что несказанно порадовало молодую женщину, ибо нагреть себе воды самостоятельно она по-прежнему не могла. Внимательно обследовав помещение, но так и не поняв, каким образом нагревается вода, Эжения набрала полную ванну и улеглась в неё, добавив туда пену и соль. Так как язык она понимала, хоть и не все слова, то прочитать надписи на флакончиках, ей труда не составило. Да и инструкции на оборотной стороне – тоже. Немного понежившись в ванне, она вымыла себе голову – чуть ли не впервые в жизни самостоятельно – а затем завернулась в большое пушистое полотенце, найденное в шкафу.

Вернувшись в спальню, Эжения набрала себе с полок журналов – и приступила к их изучению. Надо же понимать, что происходит в мире, в котором она оказалась.

Молодая женщина так увлеклась, что оторваться от чтения её смогло заставить только голодное бурчание в животе. Отложив журналы, Эжения скинула полотенце, надев бельё, показавшееся ей невероятно удобным, а поверх накинула выбранный сарафан. Затем, в прихожей перед большим зеркалом она расчесала волосы и заплела их в простую косу – каждая леди должна знать несколько простых причёсок на случай непредвиденных обстоятельств. Своим видом графиня осталась довольна – хотя немного скинуть вес не помешает. Было некомфортно ощущать на себе лишние килограммы. Да и с волосами надо что-то делать. Но это всё потом, сначала – обед.

Да и надо сперва разобраться, что к чему в этом мире, а потом уже заниматься внешностью. Есть более важные задачи, а это пока терпит.

По вещам в квартире Эжения уже поняла, что девушка, в чьём теле она оказалась, живёт одна. Оно и понятно – квартирка-то крошечная, тут нет места для кого-то ещё. И это было для неё облегчением: молодая женщина не предполагала, как бы она стала строить отношения с близкими этой девушки. Тамара – совсем другое дело, она либо просто коллега по работе, либо подруга. А что бы Эжения делала, окажись у её нового тела, к примеру, муж и ребёнок?..

Глава 4

Когда по квартире прокатилась громкая трель, Эжения не сразу поняла, что это был звонок в дверь. Она как раз шла из комнаты в кухню, и этот резкий звук заставил её пригнуться и прикрыть голову руками от неожиданности. Убедившись, что ничего страшного не происходит, Эжения принялась искать источник звука, который повторялся ещё неоднократно – и убедилась, что громче всего он звучал в коридоре. А тут и в дверь стали раздаваться глухие удары, а уже знакомый женский голос из-за двери завопил:

– Открывай, Зинка, слышишь? Кому говорят! А то я точно полицию вызову!

Эжения вздохнула с облегчением, а затем открыла дверь, впуская в квартиру высокую и полную брюнетку средних лет с пышной копной вьющихся волос на голове. Брюнетка была одета в просто неприличное облегающее красное платье чуть выше колена и с декольте, что едва сдерживало полную грудь дамы. Впрочем, последнее было для Эжении не особо удивительно: многие леди на балах еще и не так могли отличиться. Но как ни странно, случаев "выпадения грудей" пока ещё не было.