Матфей

– И что. А практика.

– А на практику и будет гранд.

– Утром деньги, вечером стулья?

– Как-то так. Ну пока – Сергей встал и деловито зашагал на улицу. Зарик помахал рукой соседнему столику и скоро пересел.

А что мы собственно хотим? – Сергей раскрыл свою библиотеку статей любимых исследователей, потом новости биологии.

– Домовой Г.А. – он забил в поисковик – посмотрим, что последнего?

Он незаметно просидел до ночи, но нашел, что искал – «Факторы роста в морфогенезе» – вот с этим и подойду. Ничего, что было уже за десять вечера. Он позвонил Ларисе.

* * *

– Пошли гулять, такой закат.

– У тебя совесть есть? На часы смотрел? – она повесила трубку. Сергей набрал ещё раз и вкрадчиво сказал:

– Кафешка работает до двенадцати, зайчику полагается любимое мороженое.

– Ну если только мороженое, и только любимое. Постой, я соберусь.

Сергей почувствовал, как дрогнуло в груди:

– Надо бы куда то её сводить. Если в парк?

Хлопнула дверь, и Сергей почувствовал, как сердце куда-то провалилось. Он застыл с удовольствием наблюдая за Лариской. Воздушная летняя юбка беж, белая блуза и черная жилетка из тонкой кожи. Стриженые волосы с изумрудными заколками и серебристые туфли.

– Ну пошли, кавалер – она цапнула его за локоть.

Домовой ходил по лаборатории вычитывая Сергею и Зарику:

– Молодые люди, вы должны писать работу на тему, которая заинтересует работодателей. Ростовые факторы – это хорошо, но почитайте направления. Все крутится вокруг пищи. Да, люди хотят есть каждый день. Еще направление – медицина, лечение онкологии, создание искусственных тканей. Вам придется подкорректировать работу. И уберите здесь, колбы тоже денег стоят.

Домовой зашагал к себе, а Зарик с Сергеем стояли посреди лаборатории и смотрели на бесформенный сгусток плоти, слизь и осколки стекла, которые хрустели под ногами. Они только, что испытали очередной фактор роста на вечной опухоли, на которой и проводили эксперимент.

– Ничего себе рвануло. Мы же пошли только кофе попить? Ну немного задержались.

– Вот так и начинается великое будущее улыбнулся Сергей.

– Не вижу в этом будущего, Домовой не хвалит – буркнул Зарик.

– Помоги.

Они прибрались и положили опухоль на разделочный стол. Взяли ткани с образца.

– Ну-ка, посмотрим – Сергей прижался к окуляру.

– Что там? – Зарик прижался ближе и потеснил Сергея.

– А то-что опухоль практически сварилась. Почти готовый шашлык.

– Пошли на шашлыки, приглашаю в субботу.

Сергей вздохнул искоса наблюдая за неисправимым Зариком. Зарик скинул халат и убегая, напомнил о шашлыках.

* * *

– Судя по массе митоз каждые 4 минуты. Это невозможно! – он еще посчитал, изучил остатки культуры. Все говорило о не мыслимой скорости. Клетки задыхались и сжигали себя.

– И какой толк от этого фактора? Кстати, назовем его Рапид-ФР 73.

Потребовался год чтобы разгадать задачку. Рапид растормаживал только несколько генов, ответственных за митоз, все остальное приносилось в жертву. Кроме того, клетка не успевала утилизировать углекислоту, она просто прорывалась сквозь мембрану. Только клетки верхнего слоя продолжали делиться пока не задыхались. Деление подхлестывал подъем температуры. Чтобы сдерживать этот фактор, пришлось удлинить цепочку белка, изменить действие, добавить антиоксиданты и еще, и еще.

– А в остальном прекрасная маркиза – напевал Сергей после успешной сдачи экзаменов, после получения гранда на свою работу. Зарик занялся тем, что попроще. Шашлыки так и прошли мимо Сергея. Тема гранда теперь была другой. Можно сказать, что биосинтетическое производство получило новое дыхание.

На вновь построенную фабрику генно-модифицированных продуктов приглашали Домового и Сергея. Обязательно проходили цех выращивания мяса, фруктовых изделий, белковых сред, утилизации, лабораторный корпус, и т. д. Все время за ними следовал директор со своими вопросами и предложениями. В этот раз он был доволен:

– Наконец-то мы вышли на самоокупаемость, наше мясо стоит дешевле чем выращенное. Полная автоматизация, предвзятость покупателей остается, но мы дешевле. Дешевле! И качество!

– Сергей с Домовым с площадки наблюдали за большими центрифугами, насосами, дозаторами, кучей шлангов и манипулятором погрузки.

– А где же робототехника? – спросил Домовой.

– А вот это и есть. Все, что вы видите это автоматизированные системы, снабженные искусственным интеллектом.

– Да-а – крякнул Домовой – мне казалось, что обычно это роботы похожие на человека. – Он усмехнулся.

– Сергей, что не весел?

– Понимаете Геннадий Аркадьевич. Это в основном малодифференцированные ткани. Чем проще, тем быстрее. И то охлаждать приходится.

– Но продукты безопасны и полезны. Хочется большего? Это будут уже не гранды. Вы научный сотрудник. Можете выбрать тему.

Сергей посмотрел на конвейер красно-розовой арбузной массы которую автоматически нарезали и упаковывали – тема есть, выживаемость организмов.

– От клетки к организму? Есть конкретные предложения?

* * *

Они долго беседовали уже гуляя по парку, там, где Сергей целовался с Ларисой. Они сталкивались с прохожими, проходили мимо очередей в театры и залы, мимо веселых компаний и аттракционов, и беседа закончилась около дома.

– Интересно, интересно. Звучит заманчиво, но не вижу пока реализма в ваших предложениях. Держите меня в курсе.

– До свидания Геннадий Аркадьевич.

Зарик тоже был научным сотрудником и появлялся, когда не ждали.

– Сережа, друг дорогой. Не забыл? У моей жены день рождения. Приглашаю. А это, что? Твоя сыворотка? Дай несколько капель.

– Зачем?

– У меня скоро лысина будет. Помоги другу.

– Давай, сейчас тебе на лысину и вылью.

– А что, реально подействует?

– Только на мало дифференцированные ткани. А так бесполезно.

– Я возьму? Попробую.

– Шашлык будешь выращивать?

– Зачем дорогой. Шашлык для тебя и так готов. Приходи в субботу.

Зарик выскочил на улицу и еще раз посмотрел на пробирку – к чему бы применить? Он дошел домой и поднялся в квартиру. Поставил пробирку в холодильник и забыл.

* * *

Потом была суббота. Сергей пришел в костюме с цветами и подарком. Собралось человек двадцать. Откуда у Зарика была квартира площадью 100 квадратов, лучше не спрашивать. Всем было весело, музыка стучала по ушам, танцевали все. Шашлык уже доели, но пришла еще одна порция со двора, где стоял дежурный мангал на котором командовал Арман, без устали готовивший все новые порции.

– Зарик, тебе надо сделать прическу, улыбаясь гладила его по плешине Лидочка, сидя у него на коленях.

– Капни пару капель, доцент сказал, что поможет – хихикнул Зарик и достал из холодильника жене пробирку и пипетку. Лидочка чмокнула его и набрала пипетку.

– Чтобы как забор стояло – и она капнула пару капель ему на проплешину.

Все засмеялись и стали просить еще капнуть и на них.

– Зарик остановил – хорошего по немножко. Лида не отдала пробирку и торжественно покачивая бедрами вышла к Зарику в кабинет. Там она нашла аквариум с тараканами, которых разводили для енота и капнула еще капель на них, хихикая. Довольная она поставила пробирку на место и вернулась к гостям.

Утром Зарик проснулся от цокота когтей. Енот Тишка все время бегал по комнате. Свесившись с кровати Зарик обомлел. Весь пол был в тараканах. Мелочь бегала стаями по комнате и Тишка уже побаивался их, хотя они и были его кормом.

– Даже если перевернуть аквариум, там столько не будет – Зарик посмотрел на Лиду, спокойно храпевшую поперек кровати и поймал поднимающегося к ним таракана.

– Ай шайтан, а не женщина! – он вскинул руки. Встал на цыпочках, нашел отраву и стал распылять. Пришлось открыть окно.

– Фу-у. Зарик, ты отравляешь воздух. Лида перевернулась не открывая глаз.

– Ай шайтан! – Зарик пошел к холодильнику и открыл. Там стояла почти пустая пробирка – а как было все хорошо?

Когда насекомые сдохли он включил пылесос. Енот вышел наконец из укрытия и встал на задние лапки посматривая на хозяина. Лида закрыла голову подушкой. Наработавшись Зарик прилег обратно. Лида наконец проснулась и вспомнила, что рядом муж:

– Дорогой, скажи, что любишь.

– Да дорогая – сказал Зарик, мысленно повторяя – шайтан, а не женщина.

* * *

Зарик через пару дней позвонил Сергею. Долго смеялись, потом он пришел в гости с арбузом, настоящим.

– Занятно. Тараканы ведь не отдельная ткань, как они развились? Скорее всего капли попали на кладку яиц. Надо будет повторить опыт.

– Не надо дорогой. Я уже аквариум выбросил. Тишке только готовый корм беру.

– Ладно, так и быть. У меня разведем – усмехнулся Сергей.

* * *

Этот случай стал известен знакомым Зарика и его между собой нарекли тараканьим профессором, впрочем, без всякой злобы. Сергей взялся докопаться до истины и повторил нечаянный опыт. Оказалось, действительно. Кладка яиц просто выбрасывала маленьких тараканов. При обследовании в микроскопе стало ясно, что они рождались неполноценными, с уродствами развития и жили около часа. Они были обречены и без отравы. Это был Рапид ФР 73.17 с добавками.

– Похоже я не все знаю о том, что сотворил – Сергей потянулся и присел за рабочий стол. Потекли часы за монитором и раздумья.

– Сережа, обедать будешь?

– Оставь мне, я потом.

– Как всегда – хмыкнула Лариса – с кем я связалась?

* * *

Полная луна светила в окно, лохматые тучки медленно протекали затемняя и без того ночное небо. Шум машин почти стих. На сине-фиолетовом фоне мерцали ночные звезды, не знающие ничего о земле и о людях, которые мало что знали о звездах. Да и как им было знать? Ведь жизнь так завалена делами. А о звездах можно прочитать каждый день в новостях астрономии, даже летать к ним незачем. А сколько фильмов о загадочной вселенной которые для каждого поколения так и оставались мечтами, потом становились просто фильмами, потом было не до них. Сергею было «до них» но он пошел по другому пути. Ему было интересно, как выживет человек в космической бездне. Он повернулся на другой бок. Не спалось. Колыхание занавески оставляло тени на стене, которые вызывали образы, воспоминания. Так кажется близко разгадки. А на самом деле, как линия горизонта.

– Ничего. Я всегда мечтал дойти до края – он еще перевернулся. Сон стер границы между прошлым и настоящим.

Сергея вызвал Домовой.

– Заходи. Нужен генетик со стажем, молодой, талантливый в центр космических исследований. Я рекомендовал тебя.

– Но я не знаю их программы. Заниматься нелюбимым делом?

– А вот и поговоришь с ними. Они в курсе твоей работы.

– Есть кому интересоваться? И потом это не моя, это наша работа.

– Там есть такой профессор, Левитов Федор Игоревич. Мы с ним пересекались. Очень толковый. Могу тебе рекомендательную составить. Дал твой телефон. Жди звонка.

– Спасибо Геннадий Аркадьевич.

Вечером позвонили:

– Нежданов? Сергей Михайлович?

– Слушаю.

– Это Левитов. Мы хотим пригласить вас на работу. Отзывы о вас хорошие, да и Домового много лет знаю. Отказаться вы можете, но на собеседование надо быть завтра утром. Машина за вами приедет. На самолете час лету. Мы вас встретим.

– Хорошо. Я приеду.

На том конце отключились. Он поразмыслил и подошел к Ларисе, которая готовила что-то вкусное.

– Какие новости, академик?

– Только хорошие – он обнял Ларису.

– Получишь поварешкой – она улыбнулась.

* * *

В сам Центр не поехали. В километре от него стояло несколько зданий похожих друг на друга со своей котельной и распределительной станцией. В большом кабинете ждал Левитов:

– Мы знаем о вашем факторе роста. О ваших последних работах. Наши исследования почти похожи. Мы занимаемся растениями. Простейшими, грибами, червями. Собственно, нас интересует их развитие в экстремальных условиях. Рапид дает надежду. Завтра заседание совета, я вас представлю, а сейчас вас проводят в ваше жилье.

– А сколько времени я буду здесь?

– Это ваш выбор. После принятия вас на службу вы подпишете договор на тот срок, который сочтете нужным, но не меньше года.

У Сергея началась новая жизнь. Нельзя сказать, что он занимался тем что хотел, но и обратное было неверным. Новый коллектив принял его настороженно. Левитов лишь управлял процессом, среди сотрудников были и профессора, и доценты и кандидаты наук. С ним работал Вадим Николаевич Шторин. Доцент. Свою тему он знал хорошо. В столовой они сели за один столик.

– Что мы хотим вывести? – на прямую спросил Сергей.

– В настоящее время речь идет о полигоне с марсианским грунтом. Хотя бы что-то выросло.

– Но ведь есть работы которые подтверждают жизнеспособность растений в этом грунте?

– Только в земных условиях. Там, где стабильная температура, свет, вода и кислород. Атмосферное давление и т. д.

– Неужели вы считаете, что можно иначе? На Марсе без специальных условий ничего не будет расти.

– Мы не все знаем об условиях. Забота инженеров предоставить нам ангар с атмосферой Марса. Чтобы вода не кипела, давление сделают 0,01 атмосфер, средняя температура 2–4 градуса.

– Это уже что-то.

Разговор затянулся. Оказывается, спускаемый аппарат будет брать пробы с глубины до 30 метров. Это рекорд за последние десятилетия. Данные поступят на Землю. Если средняя температура будет плюсовой и будет определенная влажность, то работы примут другой оборот. Шторин наконец вытерся салфеткой и встал.

– Иногда все это кажется не выполнимым, но вы постепенно войдете в курс дела.

* * *

Так постепенно Сергей и входил. Основной проблемой являлась вода. Её на Марсе почти нет. Влажность на глубине оказалась недостаточной для роста растений, даже для бактерий это была проблема. Наконец, с третьей попытки аппарат выдал характеристики грунта с влажностью подающей надежды. Это в два раза меньше, чем в пустыне. После совещаний и конференций ботаники объявили бойкот, пока не будет информации о составе биоценоза. Бактериологи сослались на сроки, работа затормозилась. Вопрос о биоценозе теперь висел темной неопределенностью и их подключили на общую тему.

Для создания марсианских условий в тайге привезли проходческий щит. Делом занялись специалисты метростроя. Надо было заглубиться метров на двадцать и пройти сотню метров. Всего-то. После появления тупиковой станции приехали специалисты по космической технике, привезли кучу заготовок и начали под землей монтировать герметичные емкости, что-то вроде цистерн диаметром по 10 метров. Появились кондиционеры, рефрижераторы, переходные отсеки, кучи кабелей, собранные в жгуты и прочей техники. Все походило на строительство космической станции. Шторин с Сергеем занимались адаптацией биоценозов.

Кто может сравниться с Матильдой моей – подпевал себе Шторин, задавая программу Рапид для биоценоза архей и азотобактерий. Биоценоз казался почти готовым.

– Никуда не годится! – Сергей вздыбил шевелюру – они таскают нам всего понемножку, каждая лаборатория по твари. Наш рапид придется переделать под десятки видов.

– Придется – автоматически ответил Шторин не отвлекаясь от работы. Нежданов понял, что поддержки не будет. Он встал, потянулся – схожу-ка я к начальству.

– Угу – Шторин так и не поднял головы.

К Левитову очереди не стояли, его редко можно было застать. Его в шутку называли летучим голландцем. Шторин с ним и столкнулся в коридоре:

– Федор Игоревич.

– С чем пришли?

– Генные модификации бактерий настолько разные, надо искать компромисс. Соберите бактериологов.

– У вас конкретные предложения?

– Пока общие, но это и есть тема конференции.

– Это хорошо. А давайте послезавтра? Устроит?

– Да. Я подготовлю материал.

* * *

Договорились об испытании каждой отдельной культуры биоценоза действием Рапида. Стройка подземных лабораторий шла к завершению. Сергей вышел прогуляться вечером. Сентябрь ощупывал застывший лес, обрывал листву, которая стаями гуляла под порывами ветра. Разноцветная мозаика листвы собиралась и распадалась открывая серую дорогу, и еще зеленую траву. Отдельные капли висели на ветках и сорванные ветром образовывали блестящие гирлянды и фонтаны брызг. Одежда быстро промокала, приходилось идти быстрее. Оставленная до завтра техника чернела среди стройплощадки. Глина и песок валялись на обычно чистой влажной аллее. Срок сдачи – октябрь, как было написано на информационном щите. Он еще походил, любуясь осенним лесом:

– Неужели такую ёлку мы сможем вырастить на Марсе? Ну картошечку точно сможем – он подумал о цене одной картошины и улыбнулся.

– Сергей – Это его окликнул Шторин – пошли ко мне.

– Пойдемте. Однако надо что-то купить. Зайдем в магазин?

Через полчаса они сидели за столом, попивали чай с лимоном и беседовали о разном все время переключаясь на работу.

– Вадим Николаевич, у вас целая библиотека фантастики. Любите?

– О, раньше много читал. Собирал сведения об авторах. А сейчас как-то некогда.

– Ну вот, например, стали бы вы читать Стругацких?

– Всему свое время Сергей. И потом все это видится в другом свете.

– Так-так – изобразил заинтересованность Сергей.

– Ну философизмы мне не нравятся. С другой стороны, триллер любой ценой – это тоже не по мне. А вы любите фантастику?

– Я всеяден. Так почитываю. Это развлечение, как и детективы.

– Ну не скажите. И Станислав Лем и Стругацкие просто изучали все достижения науки и техники.

– Да, верно. Но никто не может точно предсказать. Поэтому остается только развлечение.

– Робертсон написал роман «Тщетность» где попал почти в точку.

– Ему повезло – улыбнулся Сергей.

– Согласитесь, некоторые произведения вдохновляют.

– Это верно, но как они не похожи на реальность, особенно фэнтези.

– Да. Иногда трудно сказать, что хотел автор – славы или денег? Или сам не понял, что написал?

– Итого и другого. И побольше – он увидел недоуменный взгляд Шторина – это цитата из мультфильма о Винни Пухе.

Они сидели и спокойно беседовали, а тем временем Земля летела в рукаве Ориона со скоростью 220 километров в секунду направляясь по спирали к центру галактики Млечный путь.

* * *

Наконец Лаборатория была готова. Им выдали скафандры. Появились технари, которые обслуживали систему, был даже центр управления. Шторин и Нежданов были допущены ознакомиться, что называется, со своей грядкой. Они через шлюз вошли внутрь. Нижняя часть огромной металлической бочки была засыпана грунтом Марса, а верхняя полукружием потолка висела над ними. Размеры, 10×40 метров впечатляли.

Горел дежурный свет, что было ярче дневного освещения на Марсе. Костюмы, даже специально произведенные для такой атмосферы, вздулись, и люди походили на рекламу Мишлен.

– Тьма египетская – пробурчал Шторин. Как здесь работать?

– Нам не обязательно здесь быть. Есть научные сотрудники, вот они и посадят грядки.

Они разложили пластиковые флажки с номерами и наименованием материала и стали втыкать в грунт. Через полчаса все было готов. Уходя они обернулись полюбоваться на работу.

– Ну вот, дальше по видеокамерам.

Шторин хмыкнул, и они зашагали к шлюзу.

* * *

Неделю ничего интересного не происходило. Биом из бактерий не хотел развиваться. На обычных огородных грядках он рос, но только не в «бочке», как прозвали лабораторию под землей. Проверили условия и показатели приборов, оказалось, что человеческий фактор и здесь вмешался. После многократного посещения в лаборатории подскакивала температура и влажность, вода испарялась и ее не хватало для роста. Пришлось переписывать программу газообмена.

– Ну вот, даже с Рапидом ФР73.54.98. рост биомассы до нужных объемов трое суток.

– А давай начнем с пятницы, к понедельнику уже будут результаты – спросил Шторин.

– О-кей.

Утром в воскресенье Сергей проснулся от звонка, звонил Шторин:

– В лаборатории ЧП, нас вызывают.

– Бегу.

Оказалось, что дежурный в центре управления отвлекся и понадеялся на программу. Дозировка Рапида была превышена в десять раз. Продукция метана резко возросла, колонии бактерий просто сварились, люки шлюза отжало и метан смешался с воздухом. Рвануло прилично, в трубе вентиляции с улицы видели огонь. Хорошо, что никто не пострадал. Нашли виновных программистов. Как всегда, влетело всем.

– Проще с лейкой пройти. Она не взорвется – ворчал Шторин.

– Нет худа без добра, посмотрите Вадим Николаевич – Сергей показал на графики пробы воздуха и почвы за субботу и до взрыва.

– Вижу. Биоценоз с дисбалансом и при 20 градусах тепла работать не будет. От слова совсем.

– Начнем сначала, так сказать.

* * *

Потребовалось еще 6 месяцев и только к весне получили сносный результат. Можно было рассмотреть колонии архей которые отливали зелено-белыми крошечными метками на грунте. Азотобактерии могли уже прижиться в этой среде.

– Состаримся, пока ёлочку вырастим – ворчал Шторин.

– Да там целый сад посажен. Ни один росток не вырос – Сергей осмотрел очередной росток и сделал разрез, сунул под микроскоп. Причина была одна и та же. Начало роста и потом резкое замедление. Он снял перчатки и потрогал росток, потом определил влажность.

– Кажется нашел. Во время роста требуется много влаги. Вода просто испаряется с почки, и она перестает расти.

– Опять опыты?

– Тащим биотехнологов. Придется скрестить с кактусами или с саксаулом.

Весь НИИ конечно не работал над ёлочкой. Сажали картофель, земляной орех, яблони и какие-то травы. При атмосфере марса ничего не хотело расти и многие требовали сменить условия в лаборатории. Остались только Нежданов и Шторин. Они сами ходили к своим посевам.

– Знаете Вадим Николаевич, Рапид – это ошибка, причина бед или полпричины.

– Так в чем же дело?

– Его надо включить в геном растения и даже в геном архей! А дальше работа с факторами регуляции. Они должны включать рапид, когда нужно.

– Так это на годы работы! Можно сказать, все накрылось медным тазом.

– Все нормально. Начнем с ели. Встроим РНК для Рапида и программу регуляции митоза РНК.

Даже сдержанный Шторин только кивал с улыбкой, потом махнул рукой – пошли, уже конец рабочего дня.

– Я еще посижу, – ответил Сергей.

* * *

Шторина перевели в другую группу, Сергею отвели маленький клочок в подземной лаборатории и дали два месяца на доработку. Выглянуло апрельское солнце, запели птицы, днем подтаивало и ручейки собирались в ручьи и реки. Зеленая трава любопытно выглянула местами, возрождаясь как Феникс. Соки жизни врывались и в кабинеты, и в сердца, сам горизонт казался близким и хотелось новостей и приключений. Появились букетики вербы и подснежников. Нежданов выглядел измученным. С ним здоровались из сострадания, считали, что он тормозит исследования. Левитов все тянул, ожидая какого-то чуда.

Сергей прихватил ящик с образцами и спустился в «бочку». Он не спеша поставил ящик и стал рассаживать штук 20 образцов мелких заростков. Потом достал из кармана мелкие тюбики и выдавил гель в каждую лунку, потер ладони в перчатках и не оборачиваясь пошел в шлюз.

– Вот теперь должно сработать, – он посидел на работе почти ничего не делая, наблюдая за монитором лаборатории как будто эффект ожидается немедленно. В конце дня снял халат и вышел прогуляться. Его нагнал Шторин:

– Сергей, твою программу закрывают. Скоро сменят атмосферу в «бочке».

– Когда?

– Так тебе не сказали? Левитов распорядился! Да не беги, тебя вызовут расписаться в приказе.

– Внушает надежду.

– А может чайку?

– Нет, пройдусь.

Он шел по прямой, миновав асфальт и вышел на лесную тропу. Лес шумел. Гнало облака, все посерело. Далеко яркая вспышка осветила все вокруг и потом грохнуло. Налетел ветер осыпая брызгами. Он поднял ворот и остановился под гигантской сосной. Когда все стихло и появились капли на ветках, выглянуло солнце, он вспомнил, что пора и домой. Завтра на работу. Он просто провалился в сон. Снились ёлки и Новый год, потом лес, темнота и он старался подняться на гору, цепляясь за колючки, за кактусы. Наверху светило яркое солнце, было жарко и хотелось пить. Колючки резали кожу и вдруг он подумал, что не одел скафандра. Проснулся с мыслью, что проспал. На работу пришел раньше всех.

– Так, пока все нормально. Показатели влажности, минералы и органика почвы – все в норме. Хотя бы неделю.

– Нежданов, пройдите к Федор Игоревичу.

Он прошел в секретарскую. Левитова не было.

– Распишитесь – секретарь протянула ему приказ.

Сергей посмотрел. Все было так, как сказал Шторин. Ему дали пять дней. Пять дней!

* * *

Он никуда не пошел, взял отгулы и лежал один на диване. Пели птицы, некоторые спускались к окну и долбили клювом по щелям в раме. Он считал про себя:

– Осталось четыре дня! Осталось три дня! Осталось два дня!

Наконец утром ему позвонили. Звонил Левитов: