Кому принадлежишь ты?

– Я не в состоянии тебя выслушать и, честно говоря, не имею никакого желания! – перебила его я и сложила руки на груди, пытаясь таким образом унять надоедливую дрожь и спрятать охвативший ужас в глубине своего сердца.

Он совершенно точно разгадал мое состояние, понял, что меня душит страх и не стал давить:

– Я позвоню тебе завтра. Очень прошу, не затягивай! У нас совершенно нет времени.

– У меня времени предостаточно! Хватит! Уходи! Оставь меня! – отвернувшись к окну, выходящему на ночной город, твердо выговорила я.

– Помни, я могу тебе помочь!

После его ухода я закуталась в плед поуютнее, в бессилии опустилась на стул, положила голову на руки и закрыла глаза.

***

Утром проснулась в полном непонимании и задалась вопросом: «Что я делаю на кухне, ведь все это было лишь правдоподобным сном? Или нет?»

Эмиля нигде не было, но в воздухе витали напряжение и страх. Мой страх.

…Утро рядовой пчелки-трудяги началось по расписанию. Захлопнув входную дверь, отправилась к машине, прекрасно зная, что как только войду в свой кабинет, начнется бурный рабочий день – такой же бурный, как все предыдущие и последующие.

«А сколько их осталось-то – последующих?» – от этой мысли передернуло.

В голове кипели мысли о вчерашнем дорожном происшествии, о моей грядущей смерти и о жутком парне, назойливо твердившем о моей смерти.

«Неужели он говорит правду?! Хочется верить, что это очередной шизофреник. Только понять не могу, как ему удается дозваниваться на мою линию без ведома профессионального оператора?! И тем более проникать в мою квартиру! Значит так, сначала к Раулю. Нужно кое-что выяснить».

Серое здание уже распахнуло для меня автоматические двери, зазывая внутрь – вершить добро и спасать мир. Я сделала шаг навстречу, принимая приглашение. Но не успела открыть дверь своего кабинета, как раздался звонок:

– Алана, выручай, нет свободных линий и три входящих. Перенаправляю, не справляемся! – не давая мне сказать и слова, выпалил Рауль, и я решила отложить свой допрос до лучших времен.

– «Линия Жизни». Алана. Я вас слушаю!

Глава 4. Эдмон

В 18:30 – я положила трубку и, закрыв глаза, отказалась вспоминать, какой по счету звонок был мной принят и обработан. Сбилась еще в 14:00 на семнадцатом.

«И черт с ним, со счетом, компьютер все посчитает за меня!» – отмахнулась и набрала Катрин, попросив списать меня на время.

Выскочив из кабинета, я направилась к Раулю, и, войдя к нему, затараторила прежде, чем он успел поздороваться и пока не зазвонили аппараты снова.

– Пробей мне пожалуйста имя и данные того парня, которому запретили доступ на мою линию. Сколько времени это займет?

– Линия жизни… Две минуты, пожалуйста, я соединю вас с нашим специалистом, – в сотый раз за день произнес Рауль в трубку заученную фразу.

Разговаривая по телефону и параллельно роясь в ящике стола, он вскоре извлек худощавую папку. Положив документы на край стола, он указал на них пальцем и движением руки дал понять, что не располагает временем. Я послушно взяла папку, вышла и, не дожидаясь свободной минуты, глазами пробежалась по вложенным в нее бумагам, желая увидеть жгущее изнутри имя – Эмиль. Но папка содержала документы на имя некого Андре Мариуса.

Я вернулась и спросила:

– Ты уверен, что не ошибся?

Он приложил ладонь к трубке и произнес:

– Вчера шеф ее требовал. Я не мог перепутать. Дай поработать!

– Прости-прости! – улыбнулась ему и, прикрыв дверь, рассеяно зашагала узкими коридорами по направлению к своему кабинету.

«Все еще хуже, чем я предполагала. Выходит, что в день, когда я сорвала очередной вызов Эмиля и нажаловалась на него Раулю, он подал раппорт шефу на имя абонента, звонящего перед Эмилем – этого самого Андре. То есть, они отключили не того! Но самое страшное в другом – КАК!? Как Эмиль звонит мне, обходя оператора?»

Я не знала, что и думать. Мне снова стало страшно. Слова Эмиля стали въедаться ядовитым шипом в мое сознание и искать лазейку к моей вере, подрывая тем самым спокойствие.

«Я не человек – меня нет!» – жутким эхом раздавались его слова в моей голове.

До панической атаки, влекущей все симптомы вчерашнего вечера, меня разделяли считанные секунды. А дальше – чувство внезапной паники, буквально сводящее с ума и разгоняющее сердце до 210 ударов в минуту, безудержный туман в голове, мороз по коже, жар по телу, дрожь, слабость и потеря здравого смысла, выражающаяся во внезапно наступающем сне.

«Только не здесь! Надо собраться» – приказала я себе.

Буквально через секунду из-за угла появился Эдмон:

– Что скажешь? Как прошел день? – весело улыбаясь, заворковал он.

– Боюсь не так прекрасно, как твой! – не замедляя шаг, ответила я.

Он поравнялся со мной и, не отставая произнес, нервно заложив руки в карманы:

– Идем, посидим где-нибудь – все объяснишь? Я же вижу, ты сама не своя.

– Прости, сегодня разговор не состоится. Сама толком ничего не понимаю и не знаю, как тебе объяснить. Да и вообще, больше хотела бы все забыть, чем рассказать и снова вспомнить, – я призадумалась и быстро добавила, улыбнувшись, – Но приглашение принято!

Эдмон странно взглянул на меня, но не стал оспаривать мое решение.

Мы направились в мой любимый суши бар и заказали уже привычные хосомаки с лососем. В ожидании заказа я совершенно не знала, куда себя деть и как вести, чтоб не проговориться. Что касается Эдмона – он был спокоен и не спускал с меня глаз. Не могу сказать, что меня это не устраивало, напротив, я чувствовала себя под защитой, но пристальный взгляд собеседника так и вынуждает говорить. Тем более, если собеседник Эдмон. Слова то и дело срывались с языка, в попытке вывернуть перед ним всю душу, свои страхи и опасения. Ведь кроме него, у меня только мама. И больше никого на всем белом свете.

– Эдмон… – начала, было, я, но тут же передумала и выкрутилась, – Ты не переживай, все будет хорошо. Просто поверь, мне нужно пережить кризисный этап в своей жизни.

– Так переживи его со мной. Мы же никогда ничего не скрывали друг от друга!

– Не сегодня. Я все расскажу, но в другой раз, – кое-как удалось удержать свои эмоции.

– Как скажешь. Зная твой характер – бессмысленно на тебя давить, – согласился он и улыбнулся.

Эдмон – безумно привлекательный парень, внешностью напоминающий статуи древнегреческих богов. Его красота совершенно не сопоставима с красотой современных мерок. Он – не похож ни на одного знаменитого актера – ни тебе Джонни Деппа, ни даже Роберта Паттинсона, но зато роднее души для меня нет. Его каштановые прямые волосы немного длиннее нормы, спадающая на глаза челка и безумные серые глаза еще можно сравнивать с внешностью актеров, но поведение, отношение к жизни и шрам над левой бровью, ближе к переносице – все это не вписывается в актерские атрибуты.

Я однажды спросила его: «Откуда такой глубокий шрам на лице?» – на что он отвел глаза, а после одарил меня взглядом полным вызова, как будто уже не раз говорил мне о его происхождении, а я запамятовала. Смущённо спросила:

– Это личное?

– Можно и так сказать, – соблазнительно улыбнувшись, с шуточной гордостью ответил он.

Больше мы на эту тему не разговаривали. Да и у меня пропало всякое желание знать о том, кто в страстном порыве сделал ему такую отметину на лбу. Думать, с кем был когда-то Эдмон, было низко и отвратительно для меня.

Я набросилась на свои роллы и с ужасом осознала, что не ела толком уже вторые сутки. По моим, внезапно загоревшимся голодом, глазам, Эдмон понял, что вторую порцию необходимо заказать немедленно – пока первая не иссякла, иначе мой голод станет разрушительной силой.

– Как на работе? – в промежутке между едой, спросила я.

– Как всегда, – автоматически выдал он, не сводя с меня глаз.

– Ты домой после?

– От тебя зависит…

Я замолчала и сделала вид, что увлечена суши, хотя есть мне мигом расхотелось. Точно знала одно:

«Не хочу, чтоб он ехал со мной – Эмиль не отстанет, будет искать встречи и обязательно найдет. Да и у меня другого выхода нет – придется с ним разговаривать. Но в присутствии Эдмона разговор перерастет в потасовку, и, ни дай Бог, в нечто хуже!»

Но вслух сказала:

– Хочу отоспаться, мне выходной дали. Можно завтра вечером тебе позвоню, и сходим куда-нибудь?

– Решено. Буду ждать твоего звонка.

В душе я ликовала и благодарила его за не назойливость.

Мы распрощались с Эдмоном, и я отправилась в свою маленькую квартирку, благополучно купив кое-что из продуктов на вечер и завтрашний выходной день, несмотря на предчувствие, подсказывающее мне, что вряд ли у меня получится отсиживаться дома весь следующий день.

Приготовив ужин, я расставила на столе посуду и села за стол, обратив внимание на скудность обстановки. Сервис на одного человека: одинокая кружка с дымящимся чаем, одна порция ужина и одна порция одиночества. Мне было страшно признаваться себе, что я одна. И что это одиночество длится уже более семи лет.

Мама живет в Лондоне, отец умер внезапно и практически беспричинно, а я уехала учиться и осталась жить здесь – в городе греха и искушения – Париже. Мне нравилась свобода и независимость, пока они имели меру. И пока плавно не перетекли в одиночество.

От грустных и съедающих мыслей меня оторвал звонок. Резко вернувшись в реальность, я поспешила к телефону.

– Я обещал, что позвоню, – произнес хриплый голос в трубку прежде, чем услышать «алло».

– Да, я ждала звонка. Думаю, что готова тебя выслушать, – с трудом выдохнула душащие меня слова.

– Отлично. У тебя завтра выходной – позвоню, как только проснешься.

– Но…

С трудом успев сформировать в голове вопросы: «Откуда он знает про выходной?» и «Как узнает, когда я проснусь?», я услышала, как в трубке нудно надрываются гудки.

Есть расхотелось. Оставив все на столе, я вошла в комнату с кружкой остывающего чая в руках и замерла, опершись о косяк дверного проема.

«Раскладной диван, пара стульев, журнальный стеклянный столик. Все. Разве об этом я мечтала всю жизнь? Не считая, конечно, моего загородного домика недалеко от Лондона, купленного папой во времена его карьерного роста. Так мной и не обжитого с тех пор».

Много раз мама собиралась его продавать, но ни разу не удалось воплотить задуманное. Обстоятельства складывались до смешного иначе – покупатели то передумывали в последний момент и брали домик совсем неподалеку, а один даже с деньгами на руках не дошел до места заключения договора – его обокрали.

«Нужно что-то менять в жизни. Тем более, что терять нечего и рискнуть не страшно. Жить-то осталось не долго – полгода».

Глава 5. Встреча

Я потянулась в постели и с трудом разлепила веки. Отоспаться мне удалось – на часах было одиннадцать с хвостиком. Как только села, потирая глаза, зазвонил мобильный. Номер оказался скрыт.

– Алло, – вяло отозвалась я.

– Алана! До чего же долго же ты спишь. Я заеду за тобой через час.

– Как ты узнал, что я уже проснулась? Откуда знаешь мой номер? Ты за мной следишь?

– Нет. Не слежу. Остальное при встрече. Я знаю, ты не любишь опаздывать. Я тоже.

Я положила трубку и почувствовала, как раздражение своей нервной и несдержанной походкой устремляется ко мне на встречу.

Не отказав себе в стакане апельсинового сока, привела в порядок чувства и перешла на мысли, нацелившись расставить их в уловимый и направляемый поток слов. Одеваясь, не переставала задаваться вопросами:

«Почему я так спокойна, ведь знаю, что скоро умру? И почему вдруг решила довериться человеку, который и внушил мне эту навязчивую идею? Может он и есть моя смерть? Обычный маньяк, который изловчился заманить в сети своего же консультанта?»

На самом деле эти вопросы – были выдумками разума. В душе у меня царило удивительное затишье и спокойствие. Неизвестно откуда, но я была уверенна, что поступаю правильно.

Надев водолазку и юбку чуть выше колена, уже у двери передумала и переодела юбку в зауженные джинсы.

«А вдруг разум прав? Тогда не так обидно будет – не я буду провокатором умелого маньяка».

Стоило полной грудью вдохнуть теплый ароматный воздух, глупые мысли отправились в долгий ящик, глаза затуманились, а голова закружилась от приближения теплого сезона. Вот только настроение так и осталось на прежней отметке, удерживаемое незамысловатым вопросом: «Неужели последнее лето?»

Усевшись на лавочку у подъезда и натянув на глаза солнцезащитные очки, я взглянула на часы: 12:00.

У меня было минут десять до его приезда, чтобы понежиться на солнышке. Но вместо наслаждения теплом, я мысленно себя отчитывала:

«Вот глупая! Живи себе и не задумывайся! Умрешь, когда придет твой час. Ведь всем отмерен определенный срок. И зачем только согласилась на эту встречу? Что он мне скажет? Даже если все правда, чем он мне поможет? Какая же дура наивная! Бежать нужно со всех ног! Он точно маньяк!»

Взвинтив себя и накрутив сомнениями насколько это было возможно, я вскочила с лавочки и побежала в сторону такси, прекрасно зная, что он вот-вот должен появиться и, что временем не располагаю.

Пробежав добрых пять метров, очень неожиданно я столкнулась с высоким мужчиной. Когда подняла голову, чтоб принести свои извинения за неосторожность, то встретилась с ИЗУМРУДНЫМИ ЗЕЛЕНЫМИ глазами. Стеклянный холодный взгляд взволновал мою память, и заставил резко отшатнуться.

Мужчина взял мои ладони в свои, и прошептал:

– Клянусь, я не сделаю тебе больно! И да, я не маньяк! Позволь объяснить!

Стараясь дышать ровно, уговаривала себя вырваться и убежать, но тело изнутри сопротивлялось мозговым импульсам.

«Я просто ему верю. Меня держит за руки мужчина, которого я знать не знаю, который уже больше месяца настаивает на встрече, который утверждает, что знает о дате моей смерти и якобы хочет мне помочь… В конце концов, который хотел меня убить! – А Я ЕМУ ВЕРЮ! и что не менее удивительно – НЕ БОЮСЬ! КА-ТА-СТ-РО-ФА!»

Сделала глубокий вдох и кивнула. Молча, мы отправились на стоянку, где был припаркован его автомобиль. Я пыталась не смотреть на него, но краем глаза все же успела отметить его изысканный черный костюм, возможно даже, пошитый на заказ; черную рубашку, расстегнутую сверху на три пуговицы, так, что белая бархатная кожа виднелась из-под ткани; лицо, покрытое двухдневной щетиной и глаза, отдающие холодом.

Я расслабилась, позволив натуре психолога во мне выйти на первый план. А эта натура ничего плохого не могла сказать о стоящем напротив человеке:

«Походка напряженная. Он постоянно почесывает большим пальцем подбородок и хмурит брови – значит, взволнован, подбирает слова, может даже продумывает речь. Осторожничает в движениях – боится проколоться и потерять доверие. Значит ли это, что у меня все-таки есть возможность хоть как-то управлять ситуацией?»

– Не сяду в твою машину, пока не узнаю, кто ты! – уперто заявила я, остановившись возле дверцы его «Шевроле», которую он галантно приоткрыл для меня.

Он бессильно выдохнул:

– Алана, понимаю, что тебе страшно. Я – Мастер. И это все, что могу сказать тебе здесь. Наберись терпения.

«Называет по имени – значит хочет заслужить доверие. А вдруг он не менее психолог, чем я и просто использует свои знания, как я свои, только наоборот?»

– Я не психолог! Садись уже! – загадочно улыбаясь, прикрикнул он на меня.

Я открыла рот в изумлении и, не в силах спорить, уселась на переднее сидение его машины. Страх затмился волнением и неверием в происходящее:

«Да такое ведь невозможно!?»

– Успокойся. Мне очень нужно, чтоб ты мне доверилась, – как ни в чем не бывало, произнес он.

Не зная, что сказать, ехала молча, ожидая, когда придет время и мне все объяснят.

– Главное, чтобы ты жила, – спустя пару минут, заключил он.

Подозрительно щуря глаза, повернулась к нему, но так и не нашлась с ответом. Только его серьезное лицо и уверенность в движениях заставили меня поверить в то, что я не схожу с ума.

Глава 6. Тайны чужих миров

Всю получасовую дорогу я смотрела в окно бессмысленным пустым взглядом и снова мечтала, чтоб все оказалось сном. Он периодически поглядывал на меня, но неизменно молчал, никак не комментируя мои мысли. Спустя некоторое время мы выехали из города, съехали на гравийную дорогу, и остановились. Я вышла и огляделась.

Это место спокойно можно было назвать необитаемым. Складывалось ощущение, что никто никогда здесь не был, настолько все сияло природой. На деревьях мельтешила зелень, едва проклюнувшаяся местами, а местами уже достаточно очевидная; порхали взбудораженные теплом птички, а напротив меня словно зеркало идеальной формы, раскинулось озеро, покрытое мелкой рябью от невидимого и едва ощущаемого ветра.

Я отложила восхищения и развернулась в ожидании к нему. Он молчал, позволяя, а точнее молчанием подталкивая, начать разговор с моих немалочисленных вопросов.

– Откуда такая бредовая информация о дате моей смерти? Откуда ты все обо мне знаешь и как… читаешь мысли? – последние два слова застряли у меня на языке, и я практически выплюнула их.

– Не все сразу. Начнем с главного. Я – Мастер жизни. Для твоего понимания мира это звучит дико. Но я хочу, чтоб ты знала – моя цель – не дать тебе умереть.

– Что ты несешь? – единственные слова, которые родились у меня в голове после столь дикого объяснения.

– Просто выслушай и тебе многое станет ясно, – попросил он и начал, – Существует множество учений, утверждающих и доказывающих, что в каждом человеке есть душа и после смерти она переселяется в другое тело. На самом деле, душа – это «оперативная память». Каждый раз, переселяясь в новое тело, в ней остается только основная информация на уровне инстинктов, умений и навыков, необходимых для выживания. А прожитая жизнь и ощущение себя как человека, в теле которого он был – стирается. По законам мироздания – душа должна расти, то есть каждый раз переселяться в новое тело, возможно даже другого пола или вида живых существ, пока не дойдет до святого, а дальше не вольется в энергию Вселенной. От степени и качества жизни, прожитого в предыдущей ипостаси, зависит то, на какую ступень развития перемещается душа в последующей. То есть, если существо за прожитую жизнь ничему не научилось и ничего не приобрело, то в следующей жизни его либо опускают на ступень ниже (имеется в виду существа ниже по статусу), либо возвращают на ту же ступень. Очень редко, когда одна и та же ступень повторяется из раза в раз. Такое проявление называют узлом. Ты попала в такой узел. По какой-то причине ты перерождаешься уже в шестой раз. Тела разные, но принцип жизни тот же. Оператив души ничему не учится, а ты постоянно повторяешь одну и ту же ошибку в выборе, отчего умираешь в 23 года. Не имея возможности переселить в новое тело, тебя возвращают в то, которое в последний раз было для тебя убежищем.

– Шесть раз… – автоматически прошептала я и тут же выкрикнула, – Да с чего ты это взял?!

– Я все пять раз был рядом и пытался понять причину. Каждый раз я думал, что достиг цели, понял в чем суть, но каждый мой довод был не верен. Уже второе столетие я вынужден выискивать твою ошибку. Но ее нет, понимаешь? Ее нет! Нет на поверхности, нет в глубине. Она в тебе и ее можешь знать только ТЫ.

– Хочешь сказать, что я не правильно живу? – огрызнулась я.

– Нет. Хочу сказать, что ты допустила ошибку, которую необходимо устранить, чтоб ты могла расти как обычные души, а не переживать раз за разом крах и начинать все сначала.

– Но тебе-то что, как я живу, когда я умру, и сколько раз буду проживать одну и ту же жизнь? – задала я весьма уместный вопрос.

– Потому что я – твой Мастер! Потому что твоя душа – часть меня! Если не понять причину, мы с тобой никогда не станем частью Вселенной, так и застряв в этом мире – в теле, совершающем круговорот на месте.

– Почему я должна поверить тебе, и сотрудничать в попытке «пойти туда, не знаю, куда и найти то, не знаю что»!?

– Ты не права, – он вдруг резко замолчал, и в его глазах читалась безнадежность.

– Я права в одном. Сейчас мне все равно, кем я буду в следующей и последующей жизни, – я выдержала паузу, – Есть ли хоть одно доказательство твоих слов?

– Пять.

– Что пять?

– Пять доказательств. И все пять – женщины, которыми ты была. Они умерли, но у них у всех была жизнь, а значит биография и родственники. Хоть завтра мы можем все выяснить о тех, чьи близкие родственники еще живы. А по следам поймем, точнее ты поймешь, где ваша общая ошибка.

Я стояла, вдыхая воздух, наполненный приближающимися переменами, и обдумывала его слова и свои действия.

«Ехать с ним? Поддаться искушению? С другой стороны, что здесь искушающего? Поверить тому, кому хочется верить, чтобы разгадать смысл своей жизни – не это ли цель каждого человека? Сама ведь хотела кардинально изменить жизнь. Так может это и есть тот самый „желанный неизведанный поворот“, как говорится в мультфильме „Покахонтес“?»

Я молчала, позволив себе как следует все обдумать. Он ждал, не торопя.

– Мне нужно два дня, чтоб кое-что утрясти. Даже если окажется, что ты обычный ненормальный, мне необходимо иметь точку отсчета и знать, что есть куда возвращаться, – более спокойным голосом заявила я.

– Как скажешь. По ходу твоих движений постарайся организовать себе загранпаспорт, – обыденно произнес он, словно это было равносильно покупке домой хлеба.

Мои брови сошлись на переносице:

– А это еще зачем?

– Ты думаешь, все твои двойники жили в Париже, и об этом еще не стало известно? Ты хоть понимаешь, что это не просто похожие на тебя женщины? Это ТЫ! Каждый их день – точь-в-точь твой, каждое движение – твое. Единственная разница – условия и обстановка вокруг. И та по возможности соответствовала.

– Вляпалась, так вляпалась… – я отвернулась от него и стала всматриваться в красоту озера.

Словно в ответ на мои сомнения, мои волосы растрепал прохладный весенний ветер, словно родитель, поддерживающий выбор своего чада, ладонью потрепав его по волосам.

– Отвезти тебя домой?

– Нет, хочу еще немного здесь задержаться, если ты не спешишь, конечно. Расскажи мне о себе? Кто такие Мастера?

Он медленно направился к озеру и заговорил:

– Мастер – луч истины в душе каждого. Когда-то Бог создал землю и разнообразных живых тварей. Но для того, чтобы каждое существо знало свою цель и знало куда стремиться, он вложил в каждого кусочек счастья, называемый душой… и Мастера, ведущего эту душу по жизненному пути. Мастер – это потайной навигатор, точно указывающий путь. Со временем некоторые люди теряют свой навигатор в грязи, которую сами же забивают в свои мысли, сознание и жизнь. Потому происходит то, что видно сплошь и рядом – потерявшие своего Мастера люди, мелкие по своей сути и несчастные, поддающиеся искушениям. Каждое искушение – своеобразная грязь: некоторая высыхает и отваливается, вновь освобождая способность видеть жизнь, а некоторая словно мазута – не отдерешь.

Он сел на зеленую шерстку земли – едва проклюнувшуюся салатового цвета траву – и похлопал по месту рядом рукой, приглашая сесть. Я не медля подсела рядом. Солнце тут же занялось моей спиной и плечами, укутывая их приятным теплым пледом, от чего по телу пробежали мурашки, и меня слегка перетрясло от наслаждения.

– И что ты этим хочешь сказать, что я чистая, раз ты есть у меня? – сосредоточившись на разговоре, спросила я.

– В какой-то мере – да – ты чиста. Не «блестишь», конечно, но и не грешница, – он смущенно улыбнулся.

– А почему если я – женщина, луч во мне – мужчина, то есть ты?

– Как бы это объяснить… Ты не совсем правильно поняла суть: я – не ты, понимаешь? Я просто твой поводырь. Поэтому пол не играет роли. Обычно у женщин Мастера – мужчины, у мужчин – наоборот женщины. Это необходимо для того, чтоб был контраст. Направляя человека, Мастер дает ему свои знания – женщинам необходим мужской опыт, так же как мужчинам – женский. Иначе одни с другими бы не ладили. Ведь в реальной жизни, общаясь с противоположным полом нужны хотя бы минимальные общие интересы.

– Ты сказал, что Мастера «направляют человека»? Что это значит? Вы можете вселяться в нас? Как мы вас слышим? – потихоньку впуская его слова в себя, как истину, спросила я.

– Нет, вселяться в человека очень опасно. Мы находимся рядом и контролируем мысли. Мы только направляем мысли и только при необходимости.

– Как Бесы?

– Нет. Бес – посланник ночи. Бесу не нужны твои мысли. Ему нужны твои эмоции. И желательно отрицательные.

Он задержал на мне взгляд на секунду, а затем устремил его вдаль. Вытянув ноги, и заложив руки в карманы, продолжил:

– Все то, что вы называете Тьмой, Светом, Пустотой и Бессмертием – это и есть те миры, которые реально существуют, – он обдал меня холодным блеском своих глаз и добавил, – Помимо тех двух, которые принимаешь ты. И их много. Очень много. Больше, чем ты можешь себе представить.