Капитализм не проблема, а решение. Путешествие по новейшей истории пяти континентов

В конце концов все больше и больше людей понимали, что ведение бизнеса в качестве индивидуального предпринимателя дает значительные финансовые преимущества, а также большую степень свободы. Во многих случаях самозанятые парикмахеры зарабатывали больше, чем хирурги в государственных больницах, уличные торговцы – больше, чем ученые-ядерщики. Число самозанятых домашних предприятий и индивидуальных предпринимателей выросло со 140 000 в 1978 г. до 2,6 млн в 1981 г.[69]

Однако сторонники социализма отказались сдаваться так просто, и в 1982 г. Постоянный комитет Всекитайского собрания народных представителей принял «Резолюцию о решительной борьбе с серьезными экономическими преступлениями», в соответствии с которой к концу года было арестовано более 30 000 человек[70]. Во многих случаях их единственным преступлением было получение прибыли или найм на работу более семи человек.

Эрозию социалистической системы, допускавшей исключительно общественную собственность под управлением государственного органа экономического планирования, ускорило создание специальных экономических районов. Это были районы, где действие законов социалистической экономической системы было приостановлено и разрешены капиталистические эксперименты. Первая специальная экономическая зона была создана в Шэньчжэне, районе, прилегающем к капиталистическому Гонконгу, который в то время еще был колонией британской короны. Как и в Германии, где все больше людей бежало с Востока на Запад до строительства Берлинской стены (см. главу 3), многие китайцы пытались уехать из Народной Республики в Гонконг. Главным каналом этой нелегальной эмиграции был район Шэньчжэнь в провинции Гуандун.

Год за годом тысячи людей рисковали жизнью, пытаясь пересечь усиленно охраняемую границу из социалистического Китая в капиталистический Гонконг. Большинство либо задерживались пограничными патрулями, либо тонули при попытке переплыть морскую границу. Лагерь для интернированных, расположенный недалеко от границы, где содержались захваченные китайцами, был безнадежно переполнен.

Как и в Германской Демократической Республике, любого, кто пытался бежать из коммунистического Китая, объявляли врагом народа и предателем социализма. Однако Дэн Сяопин был достаточно умен, чтобы понять, что военное вмешательство и ужесточение пограничного контроля не решат главной проблемы.

Изучив ситуацию более детально, партийное руководство провинции Гуандун обнаружило, что беженцы из материкового Китая живут в деревне, которую они основали на противоположном берегу реки Шэньчжэнь на территории Гонконга, где они зарабатывают в 100 раз больше, чем их бывшие соотечественники на социалистической стороне[71].

В ответ Дэн Сяопин заявил, что для того, чтобы остановить этот поток, Китаю необходимо повысить уровень жизни[72]. Шэньчжэнь, тогда район с населением менее 30 000 человек, стал местом проведения первого в Китае эксперимента по созданию свободного рынка, который был осуществлен партийными кадрами, побывавшими в Гонконге и Сингапуре и на собственном опыте убедившимися в том, что капитализм работает гораздо лучше социализма.

Из места, где многие подвергали свою жизнь риску, чтобы покинуть страну, сегодня эта бывшая рыбацкая деревня превратилась в процветающий мегаполис с населением почти 12 млн человек и более высоким доходом на душу населения, чем в любом другом китайском городе, за исключением Гонконга и Макао. Основу местной экономики составляют электронная и телекоммуникационная промышленность. Всего через несколько лет после начала капиталистического эксперимента городскому совету Шэньчжэня пришлось построить забор из колючей проволоки вокруг Особой экономической зоны, чтобы справиться с наплывом мигрантов из других регионов Китая[73].

Вскоре другие регионы последовали этому примеру и попробовали модель Особой экономической зоны[74]. Низкие налоги, низкие ставки аренды земли и упрощенные бюрократические требования сделали эти особые экономические зоны чрезвычайно привлекательными для иностранных инвесторов. Их экономика была менее жестко регулируемой и более ориентированной на рынок, чем экономика многих современных европейских стран. После реформы 2003 г. в Китае насчитывалось около 200 контролируемых правительством зон национального экономического и технологического развития, простирающихся далеко вглубь страны, а также до 2000 зон развития под региональным или местным контролем, которые не контролировались напрямую центральным правительством. «Со временем границы между специальными зонами и остальной экономикой все больше размывались»[75].

Тем не менее экономические реформы были половинчатыми. С частными предприятиями различных видов и специальными экономическими зонами продолжали сосуществовать государственные предприятия социалистической плановой экономики. В капиталистической экономике предприниматели инвестируют, ориентируясь на колебания цен, тогда как в социалистической экономике цены устанавливают государственные служащие плановых органов. В Китае сосуществование обеих моделей привело к хаотичной ситуации с ценами. В конце 1980-х годов темпы инфляции стремительно росли: индекс роста цен взлетел с 9,5 % в январе 1988 г. до 38,6 % в августе того же года[76].

Сторонники реформ восприняли это как свидетельство того, что предпринятые до сих пор меры не были достаточно масштабными, в то время как их критики придерживались мнения, что проблемы были вызваны отказом от социалистических принципов. Политические потрясения, кульминацией которых стало жестокое подавление студенческой демонстрации в Пекине в июне 1989 г., приведшее, по оценкам «Международной Амнистии», к гибели нескольких сотен или даже тысяч человек[77], только усугубили ситуацию – как и события, приведшие к краху коммунистических режимов в СССР и во всей социалистической Восточной Европе. Коммунистическое руководство Китая опасалось подобной потери власти.

На этом фоне сторонники более далеко идущих реформ с трудом отбивались от обвинений в том, что они пытаются отменить социализм и превратить Китай в капиталистическую страну. Хотя Дэн Сяопин в то время не занимал никакой государственной должности, он решил вмешаться. Интервью, которые он дал во время визита в Шэньчжэнь и Шанхай, привлекли большое внимание по всему Китаю. Он провел пять дней в Шэньчжэне и выразил удивление масштабами преобразований в регионе с момента своего последнего визита в 1984 г. Его впечатлили великолепные бульвары, роскошные высотные здания, оживленные торговые улицы и, казалось, бесконечное количество фабрик. Люди были одеты в модную одежду и являлись гордыми обладателями дорогих часов и других предметов роскоши. Их доходы были в три раза выше, чем в остальной части Китая[78]. «Южное турне» Дэн Сяопина вошло в историю, а его открытая критика тех, кто выступал против дальнейших реформ, занимала видное место в китайских СМИ. 21 февраля 1992 г., за день до того, как Дэн должен был вернуться в Пекин, газета «Жэньминь жибао» опубликовала вызвавшую много споров статью под заголовком «Смелее в реформах»[79].

Хотя Дэн Сяопин и его коллеги – сторонники рыночных реформ продолжали на словах поддерживать социализм, они дали новое определение этому термину, чтобы он означал нечто совсем не похожее на контролируемую государством плановую экономику. Для них социализм был «открытой системой, которая должна “использовать достижения всех культур и учиться у других стран – в том числе развитых капиталистических…”»[80].

В отличие от политических лидеров СССР и других бывших стран Восточного блока, где после краха социализма марксистская идеология подвергалась жесткой критике, Дэн Сяопин и его коллеги-реформаторы в Китае не осуждали марксизм. Однако их версия марксизма не имела ничего общего с теориями, первоначально сформулированными Карлом Марксом: «Суть марксизма в том, чтобы искать истину на основе фактов. Вот за что мы должны выступать, а не за поклонение книгам. Реформа и политика открытости успешны не потому, что мы полагались на книги, а потому, что мы опирались на практику и искали истину в фактах… Практика – единственный критерий истины»[81].

Реформаторы все чаще одерживали победу. Число частных предприятий резко возросло с 237 000 в 1993 г. до 432 000 в следующем году. Капиталовложения в частные предприятия в период с 1992 по 1995 г. увеличились в 20 раз. Только в 1992 г. 120 000 государственных служащих уволились с работы, а 10 млн взяли неоплачиваемый отпуск для создания частных предприятий. Их примеру последовали миллионы университетских профессоров, инженеров и выпускников. Даже газета «Жэньминь жибао» опубликовала статью под заголовком «Хочешь разбогатеть – займись делом!»[82].

Важной вехой на пути к капитализму стало официальное провозглашение рыночной экономики на XIV съезде Коммунистической партии Китая в октябре 1992 г. – шаг, который был бы немыслим всего за несколько лет до этого. Реформы продолжали набирать обороты. Хотя партия не стала полностью отказываться от экономического планирования, список устанавливаемых государством цен на сырье, транспортные услуги и инвестиционные товары был сокращен с 737 до 89, а в 2001 г. последовало дальнейшее сокращение до 13. Процент промежуточных товаров (т. е. товаров, которые производятся в процессе производства, но затем используются в производстве других товаров), реализуемых по рыночным ценам, вырос с 0 % в 1978 г. до 46 % в 1991 г. и до 78 % в 1995 г.[83]

Параллельно предпринимались попытки реформировать государственные предприятия. Многие из них, ранее находившиеся в государственной собственности, теперь частично принадлежали частным лицам и иностранным инвесторам. Их работники потеряли гарантию пожизненного найма, хотя и получили единовременную выплату в качестве компенсации. Правительство также ввело пособия по социальному страхованию.

Изначально реформаторы надеялись повысить эффективность государственных предприятий, внедрив схемы оплаты труда высших руководителей и сотрудников в зависимости от результатов работы. Они также привлекли профессионалов для замены высокопоставленных кадров, которые отвечали за процессы принятия решений[84]

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Ресентимент – чувство враждебности к тому, что субъект считает причиной своих неудач («врагом»), бессильная зависть, «тягостное сознание тщетности попыток повысить свой статус в жизни или в обществе». – Прим. перев.

2

Zhang Weiying, The Logic of the Market: An Insider’s View of Chinese Economic Reform (Washington, DC: Cato Institute, 2015), 12.

3

Friedrich August von Hayek, The Constitution of Liberty: The Definitive Edition (Chicago: University of Chicago Press, 2011), 111 <Хайек Ф. А. фон. Конституция свободы. М.: Новое издательство, 2018. С. 81>.

4

Ibid., 117 <Там же. С. 85>.

5

Index of Economic Freedom 2022, p. 24.

6

Georg Wilhelm Friedrich Hegel, Lectures on the Philosophy of History (London: George Bell and Sons, 1902), 19 <Гегель Г. В. Ф. Лекции по философии истории. СПб.: Наука, 2000. С. 61>.

7

Примеры восхваления Чавеса ведущими интеллектуалами см. в: Hollander, Paul. From Benito Mussolini to Hugo Chavez: Intellectuals and a Century of Political Hero Worship. Cambridge: Cambridge University Press, 2016, 253–259.

8

Thomas Mayer, Die neue Ordnung des Geldes: Warum wir eine Geldreform brauchen, 3rd edition. Munich: FinanzBuch Verlag, 2015, 228.

9

Подробнее о результатах этого социологического исследования рассказывается в другой книге Райнера Цительманна – «В защиту капитализма: развенчание популярных мифов» (М.; Челябинск: Социум, 2022). В главе 12 анализируется отношение к капитализму в России, в главе 13 – в мире.

10

Allensbach Institute survey 12038, Ipsos MORI survey 20-091774-30.

11

Thomas Piketty, Capital in the Twenty-First Century (Boston: Harvard University Press, 2014), 41 <Пикетти Т. Капитал в XXI веке. М.: Ад Маргинем пресс, 2015. С. 50>.

12

Ibid., 42 <Там же. С. 50, 51>.

13

Ibid., 20 <Там же. С. 34>.

14

Подробности см. в: Jean-Philippe Delsol, Nicholas Lecaussin and Emmanuel Martin, eds., AntiPiketty: Capital for the 21st Century (Washington, DC: Cato Institute, 2017).

15

См.: Tom G. Palmer, “Foreword,” in Anti-Piketty: Capital for the 21st Century, edited by Jean-Philippe Delsol, Nicholas Lecaussin and Emmanuel Martin (Washington, DC: Cato Institute, 2017), xv.

16

Kristian Niemitz, “Der Mythos vom Globalisierungsverlierer: Armut im Westen,” in Das Ende der Armut: Chancen einer globalen Marktwirtschaft, edited by Christian Hoffmann and Pierre Bessard (Zürich: Liberales Institut Zürich, 2012), 152.

17

См.: Jean-Philippe Delsol, “The Great Process of Equalization of Conditions,” in Anti-Piketty: Capital for the 21st Century, edited by Jean-Philippe Delsol, Nicholas Lecaussin and Emmanuel Martin (Washington, DC: Cato Institute, 2017), 8–9.

18

Karl Marx, A Contribution to the Critique of Political Economy, translated by S. W. Ryazanskaya (Moscow: Progress Publishers, 1959), 15 <Маркс К. К критике политической экономии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч.: 2-е изд. Т. 13. С. 6–7>.

19

По расчетам экономиста Калифорнийского университета Брэдфорда Делонга, цит. по: Zhang, The Logic of the Market, 24–25.

20

Цит. по: Jung Chang and Jon Halliday, Mao: The Unknown Story (London: Jonathan Cape, 2005), 519.

21

Frank Dikötter, Mao’s Great Famine: The History of China’s Most Devastating Catastrophe, 1958 – 62 (London: Bloomsbury, 2010), 27.

22

Ibid., 32.

23

Цит. по: Chang and Halliday, Mao, 529.

24

Ibid., 529–530.

25

Felix Wemheuer, Der große Hunger: Hungersnöte unter Stalin und Mao (Berlin: Rotbuch Verlag, 2012), 194–195.

26

Dikötter, Mao’s Great Famine, xii.

27

Ibid., x iii.

28

Wemheuer, Der große Hunger, 203.

29

Цит. по: Felix Lee, Macht und Moderne: Chinas großer Reformer Deng Xiaoping – Die Biographie (Berlin: Rotbuch Verlag, 2014), 80.

30

Dikötter, Mao’s Great Famine, 320–321.

31

Chang and Halliday, Mao, 533.

32

Wemheuer, Der große Hunger, 169.

33

Chang and Halliday, Mao, 531.

34

Dikötter, Mao’s Great Famine, 57.

35

Ibid., 61.

36

Chang and Halliday, Mao, 526.

37

Dikötter, Mao’s Great Famine, 60.

38

Chang and Halliday, Mao, 526.

39

Ibid., 527.

40

Ronald Coase and Ning Wang, How China Became Capitalist (New York: Palgrave MacMillan, 2012), 15 <Коуз Р., Ван Н. Как Китай стал капиталистическим. М.: Новое издательство, 2016. С. 33>.

41

Chang and Halliday, Mao, 520.

42

Ibid., 15.

43

Dikötter, Mao’s Great Famine, 128.

44

Ibid., 137.

45

Chang and Halliday, Mao, 525.

46

Wemheuer, Der große Hunger, 189.

47

Dikötter, Mao’s Great Famine, 133.

48

Wemheuer, Der große Hunger, 193.

49

Цит. по: ibid., 181.

50

Dikötter, Mao’s Great Famine, 117.

51

Ibid., 92.

52

Цит. по: Chang and Halliday, Mao, 535.

53

Цит. по: ibid., 535.

54

Цит. по: Dikötter, Mao’s Great Famine, 100.

55

Coase and Wang, How China Became Capitalist, 32 <Коуз Р., Ван Н. Как Китай стал капиталистическим. С. 58>.

56

Ibid., 33 <ср.: Там же. С. 59>.

57

Lee, Macht und Moderne, 165.

58

Coase and Wang, How China Became Capitalist, 33 <Коуз Р., Ван Н. Как Китай стал капиталистическим. С. 60>.

59

Tobias ten Brink, Chinas Kapitalismus: Entstehung, Verlauf, Paradoxien (Frankfurt: Campus Verlag, 2013), 106.

60

Coase and Wang, How China Became Capitalist, 34 <ср.: Коуз Р., Ван Н. Как Китай стал капиталистическим. С. 60>.

61

Lee, Macht und Moderne, 159.

62

Coase and Wang, How China Became Capitalist, 46, 47 <Коуз Р., Ван Н. Как Китай стал капиталистическим. С. 78>.

63

Ibid., 49 <Там же. С. 81>.

64

Ibid., 54 <Там же. С. 89>.

65

Ten Brink, Chinas Kapitalismus, 118.

66

Ibid., 84.

67

Ibid., 170.

68

Coase and Wang, How China Became Capitalist, 58 <ср.: Коуз Р., Ван Н. Как Китай стал капиталистическим. С. 95>.

69

Ibid., 68 <Там же. С. 109>.

70

Ibid., 75–78 <Там же. С. 120–124>.

71

Ibid., 60 <ср.: Там же. С. 98>.

72

Lee, Macht und Moderne, 188–189.

73

Ibid., 191.

74

Ten Brink, Chinas Kapitalismus, 177.

75

Ibid., 178.

76

Coase and Wang, How China Became Capitalist, 92 <Коуз Р., Ван Н. Как Китай стал капиталистическим. С. 145>.

77

Amnesty In ternational, China: The Massacre of June 1989 and Its Aftermath, accessed 20 June 2018, https://www.amnesty.org/download/Documents/200000/asa170091990en.pdf, 5.

78

Lee, Macht und Moderne, 256.

79

Ibid., 258.

80

Цит. по: Coase and Wang, How China Became Capitalist, 117 <Коуз Р., Ван Н. Как Китай стал капиталистическим. С. 179>.

81

Цит. по: ibid., 120–121 <Там же. С. 85>.

82

Coase and Wang, How China Became Capitalist, 123 <Коуз Р., Ван Н. Как Китай стал капиталистическим. С. 188>.

83

Ibid., 124 <ср.: Там же. С. 190>.

84

Ten Brink, Chinas Kapitalismus, 123.