Приключения ДД. Стрела Амура

– Вот я и спряталась в горах от мирских заморочек, – иронично подметила Александра.

Инструкция прозвучала трижды. Голос умолк. Молодая колдунья больше не задавалась вопросами, где она и что с ней произошло. Она поняла, что попала в тот самый колдовской морок, который предрекала Каня. Силок Дивинус сработал. Как безумный зомби, Александра, как и другие участники этого альпинистского марафона, принялась голыми руками штурмовать вулкан, надеясь, что когда выберется отсюда, то вместе с благодетельницей кореянкой, сможет что-то придумать, чтобы избежать участи быть приспешником космических пиявок.

Глава 7

Нежданно-негаданно оказавшись в необычном сновидении, натолкнувшись друг на друга на щербатом отвесе вулкана, Дима и Мила прослушали инструкцию о поиске наконечника, отбросили недомолвки первых минут и приняли единственно верное решение: осуществить восхождение вместе. Поначалу никаких разговоров о ведических родовых корнях не было. Это стало словно некой выравнивающей их отношения данностью. Но потом, постепенно привыкая к иному общению, интерес Димы стал набирать силу, и любопытство вот-вот должно было взять над ним верх.

Они только что обнаружили просторную лавовую трубку: некогда медленно остывающая лава образовала пещеру-туннель, который, извиваясь как змея, уходил вглубь каменного плато. Вокруг пещеры гладкие скалы. Поскольку летать они не умеют, им придётся идти в темноту, иной дороги нет. Мила, брезгливо сморщившись, расчистила местечко от молочного цвета пузырчатых слизняков и длинноногих красных сороконожек, и присела в просвете между спелеологических образований. Дима устроился рядом. Ему тоже были неприятны все эти склизкие представители здешней фауны, но он утешал себя тем, что данные члены пищевой цепочки, не превышавшие размера ложки, выглядят вполне безобидно. Одежда истрепалась, лица и волосы подростков, покрылись пылью бурого цвета. Они уже не пытались обтряхиваться, позволяя грязи въедаться в ткань балахонов. Обувь вот-вот грозила развалиться.

– Эта непроглядная серость наводит уныние, вроде становится теплее, а она всё не рассеивается, – уставившись в туманную дымку, безжизненным тоном проговорила Мила и еле слышно проронила, – сколько мы уже здесь?

– Порядком. Путешествуя во сне жажды и голода не испытываешь, а вот подпитка сознанию нужна. Моральное истощение ощущается. Думаю, нас ведическая кровь поддерживает, иначе мы бы уже давно в депрессию впали.

– Хм-м-м, сложно сказать. Я никогда ни о чём подобном не слышала.

Дима без какого-либо перехода «подступился» к тому, что его интересовало:

– Я, например, ветром учусь управлять. Воздух – моя родовая стихия. А тебе какая стихия открылась?

– Я изучаю воду, – сдержанно выговорила Мила.

Дима скомкано вставил комплемент:

– Это поэтому у тебя такой запоминающийся цвет глаз? Он мне окрас Чёрного моря напоминает с его насыщенной игрой лазурной палитры.

Мила смущённо улыбнулась:

– Возможно.

– У тебя есть какое-то приспособление или заклинаниями справляешься?

– По-разному, – уклонилась от ответа Мила, остановив попытки к дальнейшим расспросам в этом направлении.

Дроздов немного стушевался и притих. Поведение Наузовой было правильным. Ему не стоило выяснять подробности об уровне её мастерства. Ничья самозащита не должна пострадать от неуёмного любопытства. А он вёл себя как нерадивый новичок. Дима облокотился на округлый каменный отросток и отстранённым тоном продолжил беседу:

– Я читал, что тонкие тела нашего сознания, в том числе состоят из стихий. Поэтому стихийная магия самая сильная. Она может влиять на каждого как снаружи, так и изнутри. Стихия воды главенствует в астральных путешествиях и снах. Если это сон, то вероятно есть разные способы проснуться?

– Меня тоже пугает конец нашего путешествия. Быть в чьей-то орде или смерть, звучит как-то не очень. Я не знаю, что тебе ответить. Это не типичный сон по канонам сновидений.

– Давай попробуем вместе порассуждать? – вызвался Дима.

Мила сделала глубокий вдох-выдох:

– Давай попробуем. В некотором роде, вода ближе всего стоит к мистическому миру, но это только добавляет сложности. Нет чётких границ. Одно явление перетекает в другое.

Он случайно намекнул на то, что они учатся управлять родственными стихиями. – Ты это про то, что воздух и вода это по сути одно и то же, но в разном виде?

Мила закрутила головой:

– Каждая стихия – это иной аспект бытия. Убери одну из четырёх и наш мир, как мы его знаем, перестанет существовать. Станет площе, что ли. А вода, она добавляет многомерности.

– Ты хочешь сказать, что в воде множится реальность, множатся сновидения?

– Я хочу сказать, что каждая капля – это как отдельный космос. Я думаю, что кое-кто специально поместил нас сюда. И только этот кто-то понимает, где выход.

Дима поднялся и, прохаживаясь по пещере, провозгласил:

– Из каждой ситуации есть как минимум три выхода. Мы можем принять решение сделать что-то. Можем принять решение плыть по течению и ничего не делать для спасения. А можем принять решение не принимать никакого решения.

– Мне трудно понять такое воззрение, – растерянно призналась Мила.

– Я предлагаю не идти дальше, а сфокусироваться на поиске выхода.

Мила подскочила:

– Неостроумно! А как же Стрела Амура? Ведь кто-то добудет наконечник, и мощный источник энергии окажется у Этих!

На последнем слове Мила сделала акцент. Дима замер. Пока он думал об их спасении, Мила мыслила о задаче более высокого порядка. Его пробил лихорадочный озноб. Всё, что с ним происходило последние годы, имело мистическую подоплёку: он везде искал подсказку, чтобы выполнить задание Суммумессе. Провидение подкинуло очередной изгиб судьбы, а он, будучи под необъяснимым влиянием Миланы Наузовой, ведёт себя как слепой котёнок. Дроздов ошарашенно прозрел: «А если речь идёт об осколке Коркулум? Этот наконечник может оказаться очередным осколком сердца Вселенной!». Мучавший его столько времени пазл сложился: Милана не агент Дивинус, а жертва их ловушки. Впрочем, как и он сам. Чтобы не потерять лицо и оставить за собой некое первенство, Дроздов обыграл ситуацию. Дима взял за руки Милу и посмотрел прямо в дианитовые глаза.

– Ты готова искать иной способ проснуться?

Ничуть не оробев, она спокойно ответила:

– Да, но не такой ценой.

– Тогда сформулируем нашу задачу иначе. Мы отыщем наконечник и найдём способ, как не отдавать его в руки тем, кто всё это устроил. Мы никогда не станем адептами Дивинус и спасём других потомков ведунов.

Мила таинственно улыбнулась и с восхищением произнесла:

– Вот теперь я вижу острый ум.

Внезапно за спиной Димы, что-то затрещало. Подростки инстинктивно прижались друг к другу и обернулись. Вдали пещеры обвалилось несколько крупных сталактитов. Дима хотел было вздохнуть свободно, но тут отчётливо послышалось шуршание – шум волочения. Из тёмного туннеля в их сторону что-то двигалось.

– Мы здесь не одни, – порывисто прошептала Мила.

«А вот и твари покрупнее нарисовались» – сообразил Дима, присматривая орудие для боя.

Глава 8

К обеду распогодилось, но задул пронизывающий ветер. Паша, Глеб и Маша торопливо шагали домой со школы. Маша специально дождалась ребят, чтобы обсудить с ними то, что произошло вчера вечером.

– По-моему это несправедливо, – недовольно вещала Маша, сдвинув бровки домиком. – Нас просто отодвинули, как какую-то мелкоту.

Брат, пощёлкивая пальцами, хмыкнул:

– По сравнению с бессмертными нунтиусами мы и есть мелкота.

Степанцев с недовольной миной на лице размышлял про себя: «Критикуешь, значит, предлагай, что-то взамен. А что тут предложить? Дозорные брешь отправились латать. Рядом с Димой дед знахарь сидит, и защитные заклинания шепчет, а тотемный волк Акела сторожит. А мы? Мы самые обычные. Что мы можем предложить?».

– Паш, а ты почему как язык проглотил? – спросила возмущённая Маша, – ты что сдался?

– Ничего я не сдался! Чего попусту воздух сотрясать? Нет у меня идей.

– Оёёюшки! Да тебе всё равно!

– Вот заладила! Не всё равно мне! Понимаю, что пока нунтиусы заняты, Дивинус осколок Коркулум захватить могут. Но куда бежать? С кем биться? Где он, враг? Может, ты покажешь?

Примурлыкивая как Кот Учёный из сказки Пушкина, Глеб с важным видом прибавил:

– И чем биться?

– Вот именно! Чем биться? Мы не маги и не волшебники и дивайсов у нас их колдовских нет, – рассержено изрёк Паша.

Маша поджала губки, на глаза набежали слёзы. Степанцев тут же пожалел, что вспылил. Он мягким голосом сказал:

– Не обижайся. Я думаю. Правда, думаю, как помочь. Мне тоже не нравится, что мы в стороне отсиживаемся. Но мы обуза сейчас для нунтиусов. Зачем им бесполезных зрителей с собой таскать? Одна помеха и возня с нами.

– А может нам с духами Чёрного леса поговорить? – робко предложила Маша.

Глеб вскричал как ужаленный:

– Я категорически против!

Степанцев криво улыбнулся:

– Как говорит мой папа «Смелым Бог владеет».

Глеб замотал головой. – На любую пословицу есть другая в противовес!

– И какая, у тебя есть на эту? – хохотнул Паша.

– «Мёртвый храбрым не бывает», – отчеканил Глеб, и грозно произнёс, – даже не думайте! Дозорные заняты. Кто спасать будет?

– Ладно, ладно, остынь. Мы пошутили, – примиряющим тоном произнёс Паша, а сам незаметно подмигнул его сестре. – Мы будем думать, Глеб, будем думать. Все продолжаем думать.

Маша намёк поняла и, когда они проходили мимо продуктового магазинчика, как бы невзначай бесцветно произнесла:

– Я пойду за сладким. Вам что-нибудь взять?

– Мне горький шоколад, – отозвался брат.

Паша же в ответ пожал плечами. Маша скрылась за дверями магазина. Приблизительно через минуту Степанцев, изобразил, что надумал полакомиться солёным арахисом. Бойченко остался ждать у магазина, а Паша рванул вслед за Машей. Спрятавшись за полками с бакалейными товарами, Паша и Маша приглушённо беседовали.

– Глеб не передумает, – уверенно заявила Маша.

– Тогда сами. Но как нам духа вызвать? В Чёрный лес добираться не ближний свет.

– У нас дома кое-что есть. Думаю, Глеб обнаружил несколько забытых книг, которые в библиотеку под дубом надо было вернуть. Вряд ли он изначально их намеренно припрятал. Но сейчас он их тайком изучает. Я нечаянно его застукала, но виду не подала, что поняла, что это такое.

– Ух-ты! Дозорные что-то пропустили, когда временный штаб у вас устраивали! Так, я отвлеку Глеба, а ты поищи что-нибудь. А теперь бежим, пока твой умный брат не заподозрил неладное.

Совершив покупки, они неспешно вышли из магазина. Маша отдала шоколадку брату и сосредоточилась на кремовом пирожном. Паша, набив полный рот, грыз орехи. Глеб, завозившись с обёрткой, которая упрямо не хотела открываться, отвлёкся и упустил произошедшую смену настроения друга и сестры.

У дома Бойченко Паша предложил:

– Глеб, а пошли со мной на тренировку? Ты же давно хотел подержать в руках рапиру или саблю.

Изобразив глубокую задумчивость, Глеб пробормотал:

– М-м-м я не помню, все ли на завтра уроки сделаны…

– Пошли, пошли! Я тебе основные упражнения шашкой покажу. Фланкировка – это отличная гимнастика для разогрева сухожилий. Она укрепляет локтевой и кистевой суставы. Ещё, когда двумя шашками орудуешь, то польза для мозга есть: оба полушария развиваются. Мама говорит это всякие «зажимы» и «блоки» снимает.

– Так и быть. Пойду, – без особой охоты сдался друг.

– На сборы час! – провозгласил Степанцев и помчался домой обедать и переодеваться.

Брат и сестра поднялись в квартиру, где Моцарт обрадованно их поприветствовал, немного повилял хвостиком и лениво побрёл спать на ротанговый диванчик. Ребята разбрелись по комнатам. В предстоящей затее Машу смущало только одно обстоятельство: она не знала, где Глеб спрятал книги. Пришлось пойти на хитрость. Наскоро сменив школьную форму на персиково-бежевый домашний костюм, она проскочила на кухню. Разогрев наваристый борщ, она подготовила сметану в большой пиале, положила перья зелёного лука и почистила зубки чеснока, нарезала чёрный хлеб треугольниками, а сало брусочками, выставила горчицу с хреном. Довольная собой Маша, улыбнулась: определённо на столе было всё так, как любит Глеб. Затем она пригласила брата в благоухающее вкусными ароматами помещение, и тактично начала выведывать.

– Вчера Моцарт какую-то бумажку приволок. Этот хитрец игрушки отовсюду добывает… Оёёюшки! Я её выбросила. А если это твоя была? Если там что-то нужное?

– Что за бумажка?

– Я не разворачивала. Там вроде текст какой-то был. На печатный листок похоже. Потрёпанный такой… песчаного цвета, как в тех книжках, что нунтиусы приносили.

Глеб побледнел и выскочил из-за стола. Выбегая из комнаты, он выкрикнул:

– Сиди здесь, я сейчас!

Маша слушаться не собиралась. Она на цыпочках проследовала за братом. Глеб был в родительской спальне. В приоткрытую дверь, Маша увидела, что брат склонился над нижней полкой комода. Там хранились папины ежедневники и блокноты. Отец часто разъезжал по командировкам и никогда не выбрасывал свои записи, говоря о том, что по ним однажды напишет книгу, а может и не одну. Хихикнув в кулачок, Маша улизнула на кухню, и как ни в чём не бывало, принялась обедать.

Когда Глеб ушёл с Пашей, она закрыла дверь на все замки, дополнительно накинула цепочку и устремилась к заветному комоду. Книг было четыре. Древние переплёты из натуральной кожи издавали запах старой шкуры, от желтоватых страниц веяло древесной мукой и сладковатыми чуть ощутимыми нотками ванили. Язык написания был непонятен. Буквы схожи с кириллицей, но слова звучали абракадаброй. Маша попробовала что-нибудь выговорить и закрыла первую книгу. Вторая и третья также изобиловали непонятными фразами. А вот четвёртая порадовала. В ней были кратко подписанные латиницей картинки с добрыми на вид мифическими существами. Витиеватые узоры, обрамляющие рисунки перетекали со страницы на страницу. Маша так увлеклась разглядыванием, что не заметила, как пролетело время. Дверной звонок прервал её занятие. Наспех спрятав книжки, она как резвая козочка проскакала в коридор.

– Чего замуровалась? – сердито заворчал Глеб с порога.

– Оёёюшки! Это я, наверное, на автомате на цепочку защёлкнула, – сложила руки на груди сестра, и поинтересовалась, – ты один?

– А с кем я должен быть?

– Я не знаю, может быть, Паша с тобой.

– Он на тренировке остался.

– А ты раньше ушёл? Почему?

– Для начала предостаточно, – сердито пропыхтел брат.

Маша не стала больше проявлять интерес о мальчишеских делах. Она ушла к себе в комнату и отправила сообщение Паше: «Времени было мало. Есть четыре объекта для изучения».

В скором времени Паша позвонил другу, с намереньем напроситься в гости.

– Глеб, тут такое дело. Я записку где-то обронил. Ту самую, которую для Маши писал. Ты ничего дома не находил?

– Я нет. А вот Маша сказала, что какую-то бумажку у щенка отобрала и выбросила. Может это она была.

– Да. Ну, ладно. А то, не хотелось бы, чтобы Маша её прочитала.

– В следующий раз будешь думать, что писать, – «подколол» Глеб. – Давай, пока.

Паша отписался Маше: «На сегодня поиски остановлены. Попробуем завтра».

Но ответ Степанцева Машу не устроил. Когда брат засел за учебники, она прокралась в спальню родителей. Вынула фолиант с картинками и бесшумно шмыгнула к себе. Маша в школе учила английский язык. Она решила попробовать перевести со словарём то, что написано под картинками, ведь учительница как-то сказала, что латыни в английском примерно треть. Открыв книгу так, чтобы страницы не поднимались, Маша выписывала слова и искала их значение в электронном словаре. Получалась чепуха. Насупившись, Маша пыталась разобраться в том, что перевела. Под каждой картинкой имелась короткая фраза, которая гласила о том, что надо что-то погладить: «погладь живот», «погладь плавник», «погладь нос», «погладь тело», «погладь хохолок»… Она листала и листала, а перевод был идентичный.

– Этих зверушек неведомых гладить надо что ли? – пробормотала она, перелистывая последнюю страницу.

Внутренняя часть обложки чуть заметно топорщилась. Первая мысль Маши была, что книга расклеивается, она уже хотела её закрыть, но случайно проведя рукой, нащупала незначительную неровность и остановилась.

«Оёёюшки! Да тут карманчик!» – заглянула в открывшийся тайник Маша и вынула тонкое жёлто-зелёное с чёрной каёмкой пёрышко.

Она пощекотала им пальчики, провела по щеке и охнула от внезапного прозрения. – А не тобой ли нарисованных зверюшек погладить надо?!

Пленённая догадкой, закусив нижнюю губку, Маша отыскала самое симпатичное, на её взгляд, животное. Она остановилась на картинке, где была изображена черепаха. Маша погладила пёрышком ногу, как и требовала надпись под рисунком, и ждала. Ничего не происходило. Темнело. Маша поднялась закрыть окно и включить свет. Когда она вернулась, то черепаху в книге не обнаружила. Маша зажала рот руками, чтобы не закричать. Её пробрала оторопь. Минуту назад сердце сумбурно колотилось в груди, а теперь будто ушло в пятки. Она застыла на месте, и медленно водя взглядом, осматривала комнату. Ничего. Маша взглянула в книгу. Ей не почудилось. Надпись «погладь ногу» была, а черепаха со страницы испарилась. Подобрав дрожащей рукой волшебное пёрышко, Маша всхлипнула.

– Ты где черепашечка?

Тишина. Она плаксиво проговорила:

– Я боюсь тебя случайно раздавить. Куда ты заползла, моя хорошая? Только бы ты не застряла где-нибудь…

Справа раздалось шуршание. Маша, икнув, повернулась. На трюмо около зеркала сидела черепаха. Она взобралась на коричнево-жёлтую шкатулку из оникса и смотрелась как маленькая статуя, за одним исключением, эта фигурка моргала.

– Привет! Я Маша. А как твоё имя? – еле ворочая онемевшим языком, промямлила Маша.

Вскинув голову над панцирем, высоким бесстрастным голосом черепаха ответила:

– Хелона.

– Очень приятно. А ты кто?

– Нимфа.

Маша наморщила лобик. Ей всегда казалось, что нимфы это прекрасные божества природы в полупрозрачных одеяниях. А эта представительница рептилий явно выбивалась из образа. Маша собралась с мыслями и сделала предположение:

– Ты покровительствуешь черепахам?

– Нет.

– А чем ты занимаешься?

– Я живой портрет нимфы горы Хелидория. Ты разбудила меня. Что ты хочешь?

Маша растерялась. Ей нужен был дух-помощник, чтобы разбудить Диму, прекратить сонную эпидемию, узнать замысел Дивинус и, если необходимо, спасти осколок Коркулум от них. Но ей ничего не нужно было от ходячего рисунка черепахи. Понимая, что сама совершила оплошность, она присела перед трюмо и жалостливо проронила:

– Это случайно вышло. Подскажи, пожалуйста, как мне тебя вернуть в книгу?

Хелона отрицательно покачала головой:

– Не надо. За твой поступок, я готова тебе услужить. Задавай вопрос.

Маша потёрла носик:

– И что ты можешь?

– Нимфы древнее времени. Я лишь копия, но мне известно то, что даже не все боги Олимпа знают.

– И ты мне всё это можешь рассказать?! – воскликнула Маша.

– Нет. Откройся в чём твоя нужда, и я сама решу, что тебе поведать.

Маша задумалась. Откровенничать с этим, веющим равнодушным холодом пресмыкающимся, не хотелось. Как избавиться от черепахи она не знала. Послышался звук открываемой двери. Моцарт вломился в спальню Маши и запрыгал вокруг неё, намекая на то, что пора на прогулку.

– Мне надо выгулять щенка, – поднялась Маша. – Ты подождёшь меня?

– Человек делает то, что может или должен, а нимфа то, что хочет.

Маша пожала плечами, набросила на книгу шёлковый платок для маскировки, и помчалась с Моцартом в парк. Так быстро она бегала только на физкультуре, и то, когда требовалось на время «сдать стометровку». Вернувшись, Маша узнала от брата, что мама допоздна задержится в галерее. Покормив щенка, она вернулась в комнату. Черепахи нигде не было видно, на зов рептилия не откликалась. Перышко с трюмо пропало. Маша хотела вернуть книгу в комод пока без пера и оцепенела. Платок лежал на полу. Книги на столе не было.

«Неужели Глеб нашёл! Теперь от него достанется!» – обожгли мысли, когда она поднимала платок. Она заметила край обложки книги под стулом и опустилась на колени.

– Да, вот же ты где!

Маша достала фолиант, радостно улыбаясь, погладила, машинально пролистнула страницы и обомлела. Они были пусты. Улыбка мигом улетучилась. Черепаха разбудила весь «зоопарк» и удрала. Идти к брату было стыдно, но ситуация вышла из-под контроля и Маша, отбросив сомнения, побежала за помощью.

Глеб был вне себя от ярости:

– Как?! Как ты могла?! Неужели до сих пор тебе непонятно, что связываться с любой нечистью опасно! Всё сообщество нунтиусов занято поддержанием порядка. Баланс совокупности Вселенных как никогда расшатан. Наступила стадия обострения всех существующих планетарных разногласий. Страшнее то, что пик ещё даже не обозначился. Государства всего мира засасывает ненасытная кровавая воронка. А ты? Чем ты занята? Что ты творишь? Дозорные без остановки ведут возвраты ипостасей по мирам. Они невероятно заняты и боятся, что Дивинус их отвлекают от чего-то более важного. А ты? Вот кто этот клубок глупости будет распутывать? Кстати, это не Пашка тебя надоумил?!

– Нет. Я сама, – проронила Маша. – А что теперь делать?

Глеб судорожно вздохнул и подавлено изрёк:

– Это и мой проступок. Давно надо было дозорным сознаться о том, что у нас магические книги забыли. Тогда ничего бы этого не случилось.

Думая, что буря миновала, Маша подошла к брату ближе, и чтобы как-то его утешить, миролюбиво дала совет:

– Пожалуй, чтобы не так страшно было, нам надо Пашу сегодня пригласить переночевать?

Однако вместо того, чтобы успокоиться оттого, что он с другом разделит невзгоду, Глеб рассвирепел.

– Что думаешь, что только твой во всём великолепный Паша нас спасти может? Мы это заварили, нам и расхлёбывать!

Обескураженно девочка прошептала:

– Оёёюшки! Что же теперь будет?

– Справимся. Вот что будет. Вперёд на поиски зверинца!

Глава 9

С горем пополам выломав грузный сталактит, Дима вооружился им как каменной сосулькой и, встав перед Милой, ожидал появление зверя. И вскоре тот показался.

– Ой, это же рысь! – воскликнула Мила и выскользнула из-за спины защитника. – Смотри, она на чьей-то шкуре тянет детишек!

Дима и самка рыси уставились друг на друга, не мигая. Мила легонько дотронулась до плеча оторопевшего Дроздова.

– Опусти оружие, рысь никогда не нападает на человека, – попросила Наузова.

Дима отложил сталактит и внимательно всмотрелся в как будто потерявшую к ним всякий интерес пушистую рыжеватую кошку с кисточками на кончиках ушей. Рысь упорно продолжала тащить потомство к выходу из пещеры.

– Что она делает? – задумчиво произнёс Дима.

– Переезжает?

– Кто-то потревожил её семейство, и мама-кошка решила его переместить… Не нравится мне всё это… От кого они спасаются?

Наузова издала непонятные звуки, и сипло произнесла:

– Или от чего…

В конце туннеля заплясали тени. Становилось существенно теплее. Повеяло гарью.

– Лава? Это лава? Началось извержение? – не веря собственным глазам, вскрикнул Дима.

– Землетрясения не было. Возможно, есть трещины в старой, затвердевшей лаве и к ним поднялся горящий поток магмы, – заторможено-отстранённо сказала Мила.

Раздалось шипение. Вдали появилась алеющая огнём жижа. Рысь подобралась к краю пещеры, встала на задние лапы и неистово заскребла когтями. Дима понял, что эта дикая кошка пытается проломить тонкую стенку из окаменелого пепла. Следуя инстинкту, он рванул к рыси, прихватив сталактит, и принялся раскурочивать проход.

– Да! Помоги ей! – возликовала Мила. – Я вижу отверстие под сводом пещеры. Это похоже на выход в тоннель на уровень выше.

Их окружало едкое марево. Рысята жалобно мяукали. Мать когтями, Дима сталактитом, а Мила булыжником пробивали путь к спасению. И вот размер пролома позволил просунуть дикую кошку с малышами. Юные ведуны пропихнули семейство рыси и продолжили работу. Бежать наружу не имело смысла, вниз верная погибель, а окружной тропки наверх не имелось. Дорогу предстояло ещё отыскать. И теперь эта крохотная полость, должна была стать их благословенным приютом. Ещё немного усилий и Дима с Милой вскарабкались в узкий проход. Пространство было тесным, но к счастью не имело тупика. Параллельно основному потоку здесь залегла тонкая лавовая трубка. Сил двигаться не было. Глаза слезились. Прикрыв рукавами лица, юные ведуны через пробитое отверстие с первобытным ужасом и восторгом смотрели как, скворча, огненная река, несущая смерть всему живому, протекает там, где они только что были. Температура росла, невыносимая жара угнетала. Пещера накалилась как духовка. Рысь собрала детёнышей на шкуру и потащила в темноту.