Тревожная командировка 2

Сергей Устюгов

Тревожная командировка 2

Во второй части "Тревожная командировка-2" продолжаются приключения героя Серого. Теперь он совсем в других условиях. Герой живет в лесу, а Тома находится на рыболовном траулере. Оба героя попадают в незнакомую среду, в которой им приходится выживать.

Автор сам ходил в море на рыболовном траулере. Знает морскую жизнь изнутри. Знает как тяжело в море женщинам.

Глава 1

Я проходил мимо избушки. Она как будто выросла вместе с лесом. Крыша раньше была покрыта тонкими бревнами, а сверху досками. Сейчас она была почти вся покрыта мхом. Казалось, откроется дверь и выйдет какой-нибудь старик лесовик и погрозит мне пальцем. Я даже остановился на секунду. Волшебный лес, волшебная избушка …

Я отвернулся и хотел идти дальше. Сзади раздался шум. Я обернулся и … остолбенел … из-за угла избы вывернул медведь. Я не отличаюсь особой быстротой в обычной жизни, но здесь я не понял, как оказался на крыше дома. И оттуда уже, держась за конек, смотрел вниз.

Ничего у меня перед смертью не мелькало в голове. Вот ощущение нереальности было. Казалось, что все происходит не с мной. Даже тело ощущалось каким-то чужим. На мгновенье я постарался почувствовать свое тело. Был комок мышц, судорожно цепляющихся за крышу. Странно еще что дрожи не было. Наверно если бы была дрожь, то я бы просто свалился.

Медведь остановился и встал в полный рост. Я впервые в жизни заглянул в медвежьи глаза. Я ожидал увидеть звериную ярость, но увидел любопытство. Я удивился, но в следующую секунду мне стало не до того. Я подумал, а сколько я могу сидеть на крыше, и чего мне ждать.

Я взобрался выше и сел на конек. Получилось. Медведь так же продолжал наблюдать за мной. Мне показалось что у него есть разум, не уступающий моему.

Медведь обошел по кругу избушку. И снова уставился на меня. Мы оба ждали. Я ждал, что он либо уйдет, либо нападет? А он чего ждал?

Вот он поднялся на задние ноги и подошел к избушке. Толкнул ее так, что я чуть не покатился кубарем с крыши. Потом снова отошел.

Время шло. Он ходил вправо и влево, время от времени поглядывая наверх. Э-х! Конец мне видно пришел. Мало я покоптил белый свет. Многого еще я не успел в этой жизни. Все эти мысли не то, что промелькнули в моей голове, они пролетели со скоростью пули.

Мне захотелось молиться, и я начал вспоминать молитвы. Ничего не вспомнил, и стал как мог просить Бога о помощи. Медведь внизу видимо принял решение. Он крутанулся вокруг себя и опять задрал голову на меня. В его взгляде я прочел приговор.

– Будет, будет! – раздался голос. Из кустов вышел старик. Он глянул на меня, потом на медведя и улыбнулся. – Ты, паря, в штаны не навалил?

А что я мог сказать. Я был во власти этого ненормального и его питомца.

– Струхнул ты, паря, – старик улыбался сквозь свою густую бороду, – ладно спускайся. Не тронет он тебя!

Я бы поверил деду, если бы это была собака. Я помотал головой. Старик беззлобно засмеялся.

– Ладно, уведу я сейчас Михайла Потапыча. Вот и он что-то переживает. От тебя городом пахнет, нехорошими людьми. Он и волнуется.

Я сидел на крыше и смотрел. Старик зашел в дом и вынес кусок хлеба. Потом он пошел в северную сторону леса. Михайло Потапыч поднял голову посмотрел на меня и качнул головой справа налево. И поплелся за стариком. Я подождал еще немного и стал думать, как спускаться. Оказалось, что спуститься было намного труднее, чем взобраться на крышу.

Я полез в сторону края. И вот уже, цепляясь за доски, висел, болтая ногами. Прыгать было довольно высоко, я же не знал, что там внизу. Но и держаться долго не мог. Я попытался подтянуться, но пальцы мои сорвались с края доски, она уже от времени подгнила и потому край ее обломился. И, конечно, я полетел вниз. Приземлился и тут же вскочил. Хотел забежать в дом, вдруг медведь вернется. Но не тут-то было. Нога моя подвернулась, и я рухнул на землю.

Ну откуда я мог знать, что вокруг избушки много корней прямо на поверхности земли. Вот на один такой корень я и угодил. И то ли сломал, то ли подвернул ногу.

Я, превозмогая боль, пополз в избушку. Сейчас, я при всем желании не мог сбежать от медведя. Страх в какой-то мере обезболивал мне ногу, и придавал силы. Через несколько секунд я был в избушке. Сидел на лавке и заглядывал в окно. Никого.

Мне-то что делать? Уйти отсюда я не могу. И остаться тоже. Вот безвыходное положение.

Я сидел и размышлял, как я уползу к себе в убежище. И что у меня с ногой? Перелом или вывих? А может растяжение? Мы проходили первую помощь при различных ранениях. Но для этого надо было определить, что конкретно случилось.

Вдруг открылась дверь и вошел бородатый старик. Он грозно посмотрел на меня. Я смотрел на него и молчал. А что говорить?

– И чего ты сидишь? Почему не ушел? – старик сел на лавку напротив и уставился на меня.

– Да, я, вот! Ногу повредил, когда слазил с крыши.

– И чего ты там делал? – словно издевался старик.

– Спасался от твоего медведя, – ответил я.

– Да он тебя и не тронул бы. Может быть, – продолжал издеваться старик.

Мне это стало надоедать, и я попытался встать. Когда я оперся на больную ногу, то застонал и навалился на стену. Было больно, но я все равно продвигался к выходу.

Старик наблюдал за мной и молчал. Когда я стал перешагивать через порог, то упал наружу. Я не ждал сочувствия от старика, но и его откровенного смеха тоже не ожидал. Как же быстро человек переходит от обиды к злости.

Я сжал зубы и пополз дальше. В голеностопном суставе пульсировала боль. Я торопился, не хватало выключиться прямо здесь. Я почему-то подумал: а если старик решит меня скормить медведю. А что? Почему бы и нет.

Я еще раз попытался встать на ноги. Для этого я стал цепляться за бревна. И вдруг толчок сзади меня уронил вперед. Я ударился лбом о землю и потерял сознание.

Очнулся я от боли. Кто-то разминал мою ногу. Я лежал на лавке. Рядом на табуретке сидел старик и занимался моей ногой. Я заскрипел зубами и потом не выдержав, заругался.

– А вот этого не надо, паря. Ругаться здесь нельзя. Будешь наказан, – старик продолжал возиться с моей ногой.

– А что с ногой? – спросил я его.

– До неба заживет. Растянул ты жилки. Сильно растянул. Да еще вывих у тебя, – ответил старик.

– И что мне делать?

– Да тебе-то ничего. А вот мне – не знаю. Не нужен ты мне. Да и в деревне не нужен. А может быть ты никому на Земле не нужен? – сказал задумчиво старик.

Мне стало страшно. Неужели я отсюда не выберусь. Так и сгину в этом краю. А родители, а Тома?

Старик намазал мою ногу какой-то мазью и сказал не шевелиться некоторое время. Мне оставалось только подчиняться.

Прошло минут десять. Боль в ноге вроде бы стала успокаиваться. И странно мне тоже стало легче.

Старик ушел на улицу, через минуты две вернулся, подошел ко мне, протянул мне палку, и сказал: – а это, паря, вставь в рот, да зубами прикуси. Я послушал его.

Потом старик встал у моих ног и начал опять разминать больную ногу. Я сначала напрягся, потом немного расслабился. И в этот момент старик дернул мою стопу. Сказать, что я закричал в голос, значит ничего не сказать. Хорошо, что во рту была палка, которую я чуть не прокусил насквозь.

После этого старик сел на табуретку и начал снова разминать стопу. Я все еще был в шоке. Кстати, разминание было уже не такое острое и больное, как рывок.

Старик продолжал свое дело и ворчал: – навязался на мою голову. И что с ним делать? Опять же Михайло Потапыч указал на него. И что? Я должен возиться с ним?

Я лежал и молчал. Вспоминал, как я сюда попал. Еще недавно на меня накатывались такие житейские цунами, которые я не испытал за всю предыдущую жизнь. Да и думаю родители мои тоже не испытали.

Я поменял работу, был на стройке электромонтажником. Сначала я поехал на обучение. Кстати, зарплату обещали очень большую, только нужно было ездить по командировкам. Когда закончил курс, нашу группу направили на задание.

Так я оказался на Урале в маленькой деревушке. Там наша группа получила задание найти пару, мужчину и женщину, захватить их, доставить на базу. Там я и узнал, что наша командировка – это путешествие в прошлое, в начало восьмидесятых.

Потом получилось так, что я остался с напарником девушкой, и нам дали задание захватить женщину. Что мы и проделали, затем мы везли ее через всю страну. Нашли мы эту женщину на Дальнем Востоке. И вот в поездке я постепенно узнавал нашу пленницу, и постепенно начинал понимать, что меня просто используют, и цели у нашей организации не совсем моральные.

Эта женщина оказалась оракулом, потому за ней и охотились. Но оракул она была не в плане предсказаний, а в том, что она видела у человека его запреты. Не у каждого видела, а у кого есть ярко выраженные способности. И если человек нарушал эти запреты, то жизнь его была довольно короткой. Вот поэтому сильные мира и хотели узнать свои запреты.

Конечно, за женщиной охотились. Мы со своей напарницей охраняли ее. И пока везли ее на базу на Урал, на нас несколько раз нападали. Приходилось отбиваться, скрываться. Даже применяли специальные химические вещества, но что тут поделаешь.

В конце нашего путешествия на базу, где я должен был сдать оракула, а ее должны были отправить в будущее, она мне рассказала истинное положение дел. Оказалось, что она с Большого мира, а мы находились в Малом мире, по-простому в параллельном. Я решил, что не буду никому отдавать оракула и задумал спрятать ее. Переждать, пока все уляжется. Да и сам хотел тоже скрыться на время.

Когда мы прибыли на Урал, я спрятал оракула и попытался вести переговоры. Мне хотелось узнать больше информации. Конечно, я стремился домой, но я понимал, что скрывая оракула, становлюсь вне закона и на меня может начаться охота. Что и произошло.

Оракула мне было, конечно, жалко. Она мне нравилась, хотя я не решался проявить свои чувства. Так мы и расстались. Мне на мгновение показалось при прощании, что и она ко мне неравнодушна. Но поговорить я не успел, не до того было.

После того как я спрятал оракула, я поехал к знакомой бабушке на Дальний Восток, и она подсказала мне как исчезнуть на время. Она дала примерный адрес деревни староверов, которая находилась в Сибири. У них должен был жить ее знакомый. Вот к нему я и должен был обратиться.

Она говорила, что люди там живут обособленно. И почти не общаются с внешним миром. Там нет электричества, нет магазина, нет школы, ничего нет. К ним почти никто не ездит, потому что добираться до них очень трудно, только по реке. И то довольно далеко от цивилизации.

Меня все это устраивало. Мне нужно было скрыться на время. Я хотел отдохнуть от последних событий и разобраться в себе. Я хотел понять, что же я все-таки хочу в жизни.

Я доехал до небольшого городка, от него добрался до поселка, который был расположен на Енисее. Там договорился с одним мужичком- охотником, который доставлял в свой охотничий домик припасы, чтобы он довез меня до деревни староверов. Все это я проделал по возможности очень скрытно. Я понимал, что за мной тоже идет охота.

Мне охотник говорил, что староверы скорее всего прогонят. Они не возьмут никого чужого. Сказал, что на обратном пути заедет за мной.

Я выскочил из лодки, рассчитался с охотником, забрал рюкзак и пошагал в сторону деревни. Я дошел до начала и остановился у огородов. Стал решать куда идти. Мимо проходил молодой парень примерно моих лет. Я обратился к нему. Хотел узнать, где старший по деревне. Он спросил зачем мне. Я по-честному рассказал, что хочу спросить разрешения остаться в деревне на зиму. Парень задумался, и сказал, что мне никто не разрешит. Зачем им проблемы. Я все-таки стал настаивать. Тогда парень проводил меня к дому старшего.

Он оставил меня стоять у ворот, сам же вошел в дом и видимо передал мою просьбу. Через минут пять вышел коренастый мужчина с седой бородой. Он подошел ко мне и с расстояния двух метров, спросил: – что тебе нужно? Я сделал шаг навстречу, но дядька, сказал: стой! Не подходи! Говори!

Я начал говорить. Начал объяснять, что мне некуда идти, что у меня нет документов, что мне всего лишь до весны, там я уйду.

Дядька оборвал меня. Он резко сказал, – а нам зачем твои проблемы? Может ты убийца? Может тебя ищут?

Я попытался убедить его, что никакой я не убийца, что мне всего лишь до весны … Наконец, сказал последний аргумент, что я к Никифору Майскому. К нему меня послала бабушка с Дальнего Востока.

Бородатый дядька сказал, – ваш Никифор третью зиму, как помер. Чтобы через три дня тебя возле деревни не было. Потом он развернулся и ушел.

Я спохватился – надо было предложить денег старшему, и тут же понял, что если бы предложил, то он меня выгнал бы прямо сегодня.

Вот так. И что мне было делать?

Я пошел обратно к реке. По пути меня догнал тот парень, которого я встретил. Новых людей в деревне практически не бывает, вот ему интересно и было. Мы с ним поговорили, он меня поспрашивал о Большой земле. Я как мог рассказал ему. В свою очередь он сказал, что в лесу живет отшельник. Может быть мне к нему податься. Этот отшельник жил раньше в деревне, потом он из-за чего-то поссорился со старшими и ушел в лес. И вот уже три года живет один.

Делать нечего я собрался и пошел к старику. Он меня не взял к себе. Но это понятно. Кто я такой, чтобы он мог доверять мне.

Пока я не сильно отчаивался. Наверно, за время приключений, которые за эти месяцы произошли со мной, перевернулась во мне логика жизни, что ли. Теперь я любое препятствие внутренне считаю задачей, которую надо решить. Решить в любом случае, а как получится, неважно. Словно родилась или проснулась во мне та часть сознания, которая отвечает за принятие препятствий и за их преодоление.

Я устроился недалеко от старика. Примерно километрах в четырех я нашел небольшую пещерку, неудобную, но делать было нечего. Я начал обустраиваться. Сначала лопаткой почистил пол, потом постарался, насколько получалось, расширить стены. А после нарубил жердей и начал закрывать входное отверстие.

Я постарался найти такую пещерку, которую бы не было видно со стороны. Мои поиски увенчались успехом. Правда добираться до нее было неудобно. Но я посчитал, что так будет лучше. Меньше буду привлекать внимание.

Тропинку к ней я сделал сзади. Чтобы добраться до входа, приходилось огибать скалы, пробираться между камней, залезать на большой валун. Вот за ним был кустарник, через который надо было пролезть. И через десять метров была пещера.

Когда я раз пять слазил туда и обратно, я понял, что в пещере буду только спать. Чтобы занести воду в пещеру, приходилось изворачиваться, залезать, цепляясь за выбоины в камнях. Я пролил воду и разбил стеклянную банку, которые были здесь в дефиците. Не было в это время еще пластиковых бутылок.

Первую ночь я спал так, как ни спал давно. Может быть свежий воздух, может понимание того, что я снял с себя всякую ответственность, способствовали тому, что даже на твердой земле, на ветках кустарников, я спал, как младенец.

Первые две недели я старался благоустроить свое жилье. Нужно было подумать о туалете. О том как я будут жить здесь зимой. Как защититься от зверей. И еще множество деталей, о которых не думаешь, когда живешь в цивилизации.

Основное, что меня волновало, это даже не связь с миром. Меня заботила зима. Как я буду выживать. Дело в том, что пещера была в скалах. И хотя сверху и сбоку были многометровые слои камня и земли, я все равно опасался за свою жизнь.

Для того чтобы выжить зимой нужна печь и большое количество дров. Но ни того ни другого у меня не было. А жить как тибетские монахи, которые выживают в своих пещерах и жилищах при минус двадцать пять, я не умел. Да и навряд ли бы научился.

Я задумался о маскировке. Как ни старайся, но все равно староверы узнают. А вот выдадут меня они или нет, это большой вопрос. Придется идти к ним на поклон и пробовать договориться с ними.

Как я буду объяснять свое присутствие здесь, даже не знаю. А зачем я им нужен со своей тайной. Им проще выгнать меня, и все. Нет человека, нет проблемы.

Я жил в пещере уже неделю и не мог решить, что же мне делать. Конечно, это идеальное место для меня. Здесь искать не будут, вероятность поиска очень мала. Но мне здесь зимой не выжить.

Старик отшельник отказал мне, старший деревни, тот вообще выгнал. Куда же мне деваться? Сначала надо выбраться отсюда, что сделать не так легко, потом искать другое убежище.

Когда я обдумал все, то решил уехать отсюда. Завтра должен был проезжать по реке охотник, вот к нему я и хотел попасть. Я прибрал пещерку, может кому еще пригодится, и выбравшись из кустов, зашагал к деревне.

Путь мой пролегал мимо избушки старика отшельника. Вот там я встретил не только отшельника, но и медведя.

Как будет дальше, я совершенно не представлял. Охотник меня не дождался, уплыл. В деревне я не нужен, старик скоро выгонит меня. Голова идет кругом.

Глава 2

Длинное деревянное здание Базы океанического рыболовства было недавно покрашено. Но то ли маляры были неквалифицированные, то ли краска плохая, контора смотрелась простым бараком, который вот-вот и снесут.

Тома подошла к крыльцу, покосилась на нескольких мужчин, которые курили возле урны. Они заинтересованно посмотрели на нее. Было впечатление, что давно не видели женщин. Уже в конторе она поняла – действительно не видели давно. Может быть, только из рейса пришли, вот и кажется любая женщина королевой. Хотя она старалась не выделяться, но наверно походка, осанка заставляли обращать на нее внимание.

В конторе было прохладно и пусто. Тома вошла в отдел кадров и взяла направление на медкомиссию. Женщина в возрасте посмотрела на нее и сказала: первый раз в море? Тяжело тебе придется.

Тома не поняла ее. Она работы не боялась. Выдержит полгода. Она ничем не хуже других. Медкомиссию прошла быстро. Уже на следующий день она съехала с “бичхолла”, так называли здесь общежитие для отпускников, ожидающих направления на судно, новеньких. Да и хорошо, а то каждый вечер музыка во всю громкость и пьяные шатания по коридорам молодых людей. Ее приняли на работу и завтра она должна была получить направление на траулер. Кажется, все пока идет нормально.

Тома старалась не ходить по городу. Незачем лишний раз светиться. Быстрее бы в море, там будет спокойнее.

Направление дали на траулер “Капитан Иванов”. Он заканчивал ремонт в доке и должен был уйти в рейс через две недели. Тома доехала до площади и вышла. Она дошла до ее конца и направилась по улице к выходу на судоремонтный завод. Там спустилась по длинной лестнице с холма, его называли Сапун гора и подошла к проходной. Там она подала направление и паспорт. Выписали пропуск, и она вошла через проходную на завод.

Тома шла по заводу, где ремонтировались суда. Там были рыболовные траулеры, рефрижераторы, сухогрузы, даже стоял военный корабль. Когда она подходила к пирсу, звуки команд неслись со всех сторон.

– Старпому зайти на мостик, – слышалось с одного траулера.

– Швартовой команде собраться на баке, – слышалось с другой стороны.

И над всеми судами высились портовые краны. Они словно огромные аисты что-то загружали, разгружали. Рабочий день был в самом разгаре. Ветер доносил запахи краски. Туда-сюда сновали электрокары.

Тома спросила, где находится “Капитан Иванов”, ей показали, и она пошла в ту сторону.

Рыболовный траулер оказался в доке. Огромное сооружение похожее на большую ванну, только без боковых стенок вмещало траулер. Он стоял на деревянных подставках шпалах, сложенных особым образом. Тома удивилась такая махина и на таких с виду ненадежных подставках.

Она подошла к лестнице и посмотрела наверх. Ступеньки были металлические и плоские. Она стала подниматься наверх и держалась за поручень. На траулер можно было попасть только так. Сбоку рабочие занимались покраской борта судна. Шипели компрессоры, долбили каким-то механизмом палубу.

Тома немного растерялась от шума. Да и подъем был тяжеловат. Приходилось держаться за ограждение, чтобы ненароком не соскользнуть вниз. С собой у нее была небольшая сумка. Остальные вещи остались у знакомой в "бичхолле".

С борта дока был трап, перекинутый на палубу траулера. Тома поднялась на борт судна и спросила молодого человека, где находится старший помощник. Потом сдала старпому документы и пошла искать свою каюту. Немного потерялась в коридорах, но ей подсказали куда идти.

В каюте на диване спала женщина в цветастом халате. Светлые, явно крашенные волосы рассыпались по подушке. Она услышала звук открываемой двери, поднялась с койки и протянула руку, – Вера! Тома в свою очередь тоже представилась.

Вера показала на нижнюю койку. Вот здесь будешь спать. А я наверху. Мне там больше нравится. Она быстро перекидала свои вещи наверх и показала рукой на стул.

Вера оказалась уборщицей на судне. Она была навеселе. Тома села на стул и огляделась. Каюта была небольшая две койки, одна над другой, небольшой диванчик, стол, привинченный к полу и стул. Да еще два иллюминатора, сейчас открытые. В каюте стоял запах коньяка и лимона.

Вера мотнула головой – располагайся и залезла на свою койку. Тома положила сумку на койку и вышла. Надо было идти в столовую. Там было место ее работы. Она устроилась посудомойщицей. Также в ее обязанности входила чистота на кухне, в столовой. Она должна была помогать повару чистить овощи, готовить морякам чай, и так далее.

Сейчас на кухне не было никого. Тома села и стала ждать повара. Он появился через пятнадцать минут, нервный и злой.

– Скоты! Ничего по нормальному сделать не могут! Опять банку сока разбили!

Повар, мужчина лет тридцати пяти, худой, высокий, темноволосый посмотрел на Тому и буркнул: – что хотели?

Тома представилась. И неожиданно этот угрюмый мужчина расцвел в улыбке.

– Наконец-то! А то все одному приходится делать. Сколько раз просил … сказал он.

Мужчина протянул руку и поздоровался. Потом начал говорить об обязанностях. Тома слушала и думала. Никак она не ожидала, что попадет на рыболовный траулер. Он весь пах рыбой. Скорее всего запах идет оттуда, снизу, с фабрики обработки рыбы, как ей объяснил повар.

В первый день Тома помыла всю посуду, почистила котлы, помыла пол на кухне, в столовой. Вечером соседка Вера заставила Тому выпить немного коньяка. А после пошел разговор за жизнь.

Вера жаловалась на мужиков, какие они козлы. Потом рассказала, что оставила дочку маме и вот уже почти полгода не видела ее. А скоро в рейс, еще полгода не увидит.

В конце концов Вера надоела, и Тома отговорившись недомоганием, легла на койку и задернула шторку.

С утра Тома выставила чай в чайниках на столы, убрала и помыла посуду после завтрака. Потом повар отправил Тому принимать товар. Завезли консервацию, и она стала считать коробки с тушенкой, сгущенкой, компотами. Поймала одного молодого парня, который хотел ящик со сгущенкой занести к себе в каюту. Тот чуть на колени не упал перед Томой. Стал уговаривать, чтобы пожалела его, никому не говорила, иначе его спишут с судна. Тома предупредила его, жаловаться повару не стала.

Шло время и Тома постепенно привыкала. Она познакомилась с остальными женщинами. Одну звали Ольгой, она была буфетчицей, накрывала в кают-компании на стол. Вторую Любаней, крепкой бедрастой девушкой. Она была прачкой, и откровенно говорила, что пришла сюда за мужем.

Непривычно было то, что моряки были часто пьяны. Оправдывались тем, что скоро судно должно идти в рейс почти на полгода. Днем еще ничего, начальство ходило проверяло, а вечером оставался один вахтенный.

Экипаж идет в магазин и набирает спиртного. Правда до магазина идти далеко. Нужно выйти с территории завода и подняться по высокой лестнице, которая идет на высокий холм. Дело в том, что город находился на сопке, а судоремонтный завод находился внизу.

В первые дни Тома закрывалась в каюте, она опасалась пьяных моряков. Но соседка Вера сказала, – не бойся! Здесь не тронут. Они еще не голодные. У всех есть подруги, да и б…. хватает, а у кого и жена дома.

Много моряков было женатых. Они ходили в море на заработки. Кому нужна было кооперативная квартира, кому машина, а кто-то хотел съездить с семьей на море. На самом деле к Томе никто не приставал. Было все как-то тихо и скромно.

Тома понемногу привыкала к распорядку дня. Она не считала свою работу тяжелой. Еще оставалось свободное время. Она сходила два раза в кинотеатр. Прогулялась по городу. Купила кое-что из одежды и белья. Зашла даже в книжный магазин и взяла несколько книг. По совету Веры приобрела маленький переносной черно-белый телевизор. Вера все знала, она сказала, что судно идет в район Японии, там будет ловить рыбу. Поэтому Тома увидит, как живут японцы. В районе лова хорошо принимается японское телевидение.