Среди нас

– Не поминай нечистого. – Он строго посмотрел на меня и быстро, несколько раз перекрестился.

– Простите, – честно повинился я.

– Бог простит.

– Так что за амулеты? И при чём здесь я?

– Я же тебе сказал: древние. Наши предки уже сталкивались с подобным. Они знали, как защититься, и передали нам эти знания. В те времена люди не сомневались, потому как часто боролись с различным злом. Но дьявол никогда не спит, у него впереди целая вечность. Думаешь, люди просто так обо всём забыли?

– Я даже близко не понимаю, о чём вы сейчас говорите, – пожал плечами я.

– Потому что не слушаешь.

– Честно? Всё это похоже на какой-то бред!

– Слышал такое выражение? «Величайшая хитрость дьявола в том, что он заставил людей поверить в то, что его не существует!» Ты должен понять, что всё, о чём я тебе сейчас говорю, – очень серьёзно. Судьба человечества на волоске. Сущности, одну из которых ты вчера видел, всё чаще проникают в наш мир, и делают это не ради забавы. Они что-то задумали.

– Что вы хотите от меня услышать? Допустим, я поверил в демонов. И что с того?

– Ты должен помочь нам.

– Кому – нам? Церкви?

– Всем нам – людям.

– Отец Владимир, вы меня извините, но боюсь, вы обратились не по адресу…

– А ты не спеши! – с нажимом перебил он. – Ты подумай как следует. У тебя большой опыт борьбы со злом. Ты воин!

– Я алкаш…

– Бог тебе испытания послал. Душа у тебя ранена, а ты её вином излечить хочешь. Я тебе реальное лекарство предлагаю. Займись делом, что тебе свыше предначертано, и тогда придёт покой.

– Вам-то откуда знать.

– Знаю! – уверенно произнёс священник. – И тебе покажу, если противиться перестанешь. У тебя ведь потому душа и мечется, что не своим делом ты занимаешься, хоть и богоугодным.

– Хорошо, я подумаю, – ответил я, но без желания, просто чтобы он наконец отстал. – У вас всё?

– Зря ты так, Сергей, – вздохнул отец Владимир и поднялся со стула. – Я надеялся, что ты меня услышишь.

– Я и услышал, – пожал плечами я.

– Ты вид сделал, а всё важное мимо ушей пропустил. Я ведь не просто так к тебе пришёл. Твой отец знаниями тайными обладал, как и дед. Я-то думал, они тебе всё рассказали, ан нет, выходит, ошибся. Видимо, Николай оградить тебя от всего этого желал, вот только не получилось.

– При чём здесь мой отец? О каких знаниях вы говорите?! Он всю жизнь на заводе пахал!

– Вечером ко мне приходи, если ответы получить захочешь. Но вначале подумай над тем, что я тебе сказал. Ты воин, судьба твоя ещё до рождения на небесах определена была. Ты ведь из-за службы с отцом ругался вечно, не так ли? Потому как он знал, куда тебя это приведёт, и хотел оградить от всего этого. Подумай, Серёж, и приходи вечером.

С этими словами отец Владимир хлопнул дверью, а я так и остался сидеть с открытым ртом и неозвученным вопросом. А когда наконец «снялся с ручника» и выскочил следом, священника на улице не обнаружил. Он словно сквозь землю провалился, хотя просто физически не успел бы добраться до поворота. Слишком мало времени прошло. Я даже на кладбище заглянул в надежде увидеть его высокую фигуру среди могил. Но нет, там его тоже не оказалось.

***

– Сколько с меня? – спросил я у водителя.

– Сто пятьдесят по городу плюс ожидание…

– Сколько?! – повторил я вопрос.

– Да давай две сотки, хватит, – ответил он, и я вложил в его руку две мятые купюры.

– Багажник открой.

Таксист заглушил машину, обошёл её и вставил тот же ключ в замок на крышке. Вскоре я уже переносил свои припасы в сторожку, заставляя водителя нервничать от ожидания. Он не подгонял, но и помогать тоже не стал, хотя это сильно сэкономило бы ему время. А я, глядишь ещё и деньжат бы подкинул.

– Спасибо, командир, – поблагодарил его я и всё же протянул ещё одну сотню.

– О, ништяк, благодарствую, – тут же просиял паренёк и дал мне визитку. – Если что, звоните, буду рад.

Я молча принял картонный прямоугольник и вошёл в сторожку, где он тут же отправился в мусорное ведро. Минут десять ушло на то, чтобы рассовать продукты по шкафам, дабы они не мешались под ногами. Затем я уселся на продавленный диван, который также исполнял роль спального места, и выудил из кармана телефон.

– Приёмная президента! – прозвучал весёлый голос на другом конце.

– Слышь, президент, чем занят?

– Да так, катаюсь, как обычно. А ты чего хотел?

– Гравицапа твоя нужна, кое-что из отцовского дома забрать нужно.

– Когда?

– Да хоть прямо сейчас.

– Минут двадцать потерпит? Я сейчас профиль на объект заброшу и подлечу.

– Говно вопрос, жду, – бросил я на прощание и отключил вызов.

Нужно было чуть пораньше позвонить, чтоб бездельем не маяться. Но теперь уже как получилось. Взгляд упёрся в дверь холодильника, где остались лежать две бутылки пива, что я приобрёл у Надюхи с утра. Думал недолго. Крышка с хлопком подлетела в потолок, а по возвращении я ловко поймал её рукой, не позволяя упасть на пол. Прикрыл один глаз, прицелился и метко оправил в ведро через всё помещение.

Холодное пиво потекло по горлу, неся с собой прохладу. Стало чуточку спокойнее, а мысли побежали ровнее. Всё-таки я уже зависимый, и это сложно отрицать. Всего полдня без алкоголя, а нервничаю так, что готов первому встречному в морду дать. Пора бы что-то с этим делать. Прав Валерич: дальше так жить нельзя.

Тем не менее я сделал очередной глоток пенного напитка, вставил в рот сигарету и отвалился на спинку дивана. Чтобы скоротать время, запустил на трубке тетрис. Но игра не пошла, вернулось беспокойное состояние, то самое, давящее предчувствие приближающейся опасности. И даже очередной глоток пива не смог его заглушить. А потому я погасил экран телефона и швырнул его на стол. Вот только тот, словно в насмешку, тут же затрезвонил, заставляя меня подняться.

– Але, – бросил в динамик я.

– Ты там как? – раздался в ответ голос Валерича.

– Да нормально. Яму выкопал, так что не переживай, всё под контролем.

– Это ты правильно, это молодец, – забормотал он.

– У тебя всё?

– Нет не всё, – напустив строгости в голос, продолжил он. – Тебя отец Владимир искал, нашёл?

– Да.

– И чего хотел?

– Блин, Валерич, ты теперь мой каждый шаг контролировать будешь?!

– А ты мне там не ори! Орёт он. Надо значит, вот и спрашиваю.

– Ой, всё, некогда мне, давай, пока.

Я отключил вызов и раздражённо бросил трубку на стол. Вот вроде нормальный он мужик, но нудный – сил нет. Вечно по всякой ерунде звонит. И ведь ничего такого не сказал, но нервы взвинтил моментально. Прям талант у него. Не побоюсь этого слова – дар.

С улицы донёсся звук клаксона. Похоже, Колян подъехал. Я выглянул в окно, чтобы убедиться, и заодно махнул ему рукой, мол, вижу. В один большой глоток допил остатки пива, сунул в карман телефон и вставил в рот очередную сигарету. Зачем-то осмотрел сторожку, прежде чем выйти, и, сняв ключи с гвоздя у двери, выбрался на улицу. Однако не успев защёлкнуть замок, вновь вытянул его из проушины и вернулся в помещение. Ключи от отцовского дома не взял.

– Фу, – помахал Колян ладонью перед носом. – Свежий выхлоп?

– Ты только не начинай! – огрызнулся я и захлопнул дверь старенькой «Газели».

– Да я не об этом… Хотел поинтересоваться: почему в одну каску?

– Тебе нельзя, ты журнал, – ухмыльнулся я.

– Чё?! Всё уже, белочка в скворечник постучала?

– «За рулём», – продолжая ухмыляться, добавил я. – Никакого у тебя креативного мышления. Поехали, чё стоим-то?

– Куда?

– Не заставляй меня выражаться. Я ж тебе говорил: от отца кое-что забрать нужно.

– А, точно, – кивнул Николай и, включив заднюю передачу, развернул машину. – Ну чё, может, вечером посидим?

– Да я как бы это… в завязку думал.

– Ха-ха-ха, ну да, я заметил… Куда прёшь, блядь! – Колян несколько раз ударил по клаксону. – Нарожают дебилов…

Некоторое время ехали молча, точнее, под тихое бормотание водителя. Однако он быстро проругался и снова завёл пластинку про посидеть.

– Ну чё думаешь?

– По поводу?

– Ну ёпт… по поводу пообщаться.

– Не знаю, не уверен. Позвоню, если что.

– Вот так мы и теряем настоящих друзей.

– У Витька завтра похороны. Тебе, кстати, везти.

– Да мы по дэхе.

– Ага, знаю я твою дэху, опять до утра просидим. Не, давай как-нибудь в следующий раз. Не сегодня точно.

– Ну как знаешь, – буркнул в ответ он.

– Давай только без обид, лады?

– Я, по-твоему, кто? Это у баб чуть что не так сказал – сразу война. У нас, мужиков, всё проще: да – да, нет – нет. Куда там дальше-то, я что-то не помню.

– Вот здесь налево, только не разгоняйся особо.

– Эх, ебать! Вот это колеищу накатали! – выругался Колян. – С дорогами у нас совсем беда, заебался уже с подвесной, хоть с ямы не выезжай. Вчера вон опять задней осью влетел, что-то греметь начало.

– Бывает, – неохотно поддержал я вечное нытьё любого водителя в нашем городке. – Вон тот дом, слева.

– Ёпт… Я туда не заеду… – Колян задумчиво почесал макушку. – Ты бы хоть снег откинул вначале.

– Здесь тормозни, не страшно.

– Да я так всю дорогу перекрою.

– Ладно, вон к соседу пока приткнись.

Колян завернул к следующему двору и заглушил машину. Я выбрался на улицу и прошёл к отцовскому дому. Сразу нахлынули волной воспоминания, делая и без того мрачное настроение ещё хуже.

***

– Ну что, наигрался? – строго спросил отец. – Я ведь тебя предупреждал! Знал, что этим всё кончится!

– Бать…

– Чё бать?! Ты обо мне хоть на секунду задумался? Представил, каково это – хоронить сына?! Бать…

– Я жизни спасаю! – не выдержал и закричал на отца я. – Тебе этого не понять! Это мой выбор, мой, понятно?!

– Понятно, – нахмурился отец и вышел из палаты.

***

Воспоминание промелькнуло всего за мгновение, но осадок после него ещё долго торчал в горле. Я ведь не знал, что он болен, что жить ему оставалось всего ничего. Хотя… в тот день это мало бы что изменило. Ведь я свято верил в то, чем занимался. Священник прав, отец всегда был против моего выбора, не приветствовал то, чем я занимался. Не забывал он и высказывать мне своё недовольство перед каждой командировкой.

Мы часто ругались по данному поводу. Он хотел, чтобы я стоял у станка, как и он, оставляя своё здоровье на заводе за копеечную зарплату. А во мне бурлила энергия, чувство справедливости не давало покоя. Если где-то обижают слабых, там обязательно должен находиться я, дабы объяснить уродам, как нужно жить. И это со мной с раннего детства, с самого детского сада. Затем школа, где я точно так же ввязывался в любую драку, где обижали слабого.

Впрочем, он сам виноват. Он воспитал меня и вложил в голову все эти понятия. Так зачем впоследствии осуждать? Ведь я поступил так, как он меня научил. А теперь вот оказывается…

А что оказывается? Чем он на самом деле занимался? Почему отец Владимир назвал его воином? Сколько помню, отец всегда возвращался домой грязный и усталый, провонявший соляркой. Руки настолько сильно были пропитаны металлической грязью, что с ней даже мыло хозяйственное не справлялось. С чего вдруг он стал воином? Или я чего-то не знаю?

– Охуеть! – раздался позади голос Коляна. – Еле пролез за тобой. Весь двор снегом завалило. Ты чё дом так запустил?

– Я здесь не живу, – спокойно ответил я.

– Ну и дурак, – прокомментировал приятель. – Домик-то крепкий ещё, а без хозяина ветшает, скоро разваливаться начнёт. Ты уж если сам не живёшь, так продай кому.

– Без тебя как-нибудь разберусь, – огрызнулся я, впрочем, без злобы.

– Да я вижу, как ты разбираешься, – ухмыльнулся он. – Живёшь, блин, как этот…

– Вы, блядь, с Валеричем сговорились, что ли?!

– То есть я не первый тебе об этом говорю и всё равно похер?

– Садись – пять.

– Ты чё взять-то хотел?

– Ящик вон тот.

– Оружейный, что ли?

– Его, – кивнул я.

– И куда ты его собираешься?

– В сторожку перевезти. Нехорошо так, чтоб стволы без присмотра лежали.

– Это, конечно, да, но что-то мне кажется, Валерич это дело не оценит.

– Потерпит, – буркнул я в ответ. – У тебя отвёртка в машине есть?

– Ща посмотрю, – ответил Колян и направился к выходу.

Минут через тридцать мы выволокли ящик на улицу и, завалив его набок, покатили по снегу. Мне всё же пришлось взяться за лопату, чтобы почистить хоть небольшую тропинку. Вышло так себе, снег всю зиму летел сюда с крыши и утрамбовался до состояния льда. В итоге с тропинкой как бы даже не хуже стало.

Стволы и патроны я сложил в спортивную сумку и вынес отдельно, а как только загрузили ящик в кузов с надписью на борту «Ритуал», запер оружие внутри. Затем вернулся в пустой дом, окинул его на прощание взглядом и, заперев все двери, запрыгнул в машину.

– Ну а если серьёзно, почему ты в доме не живёшь? – Колян тут же вывалил на меня уже давно опостылевший вопрос.

– Не могу объяснить, – тем не менее честно ответил я. – Просто не хочу – и всё тут.

– А продать?

– Да жалко как-то, – пожал я плечами. – Заводи, поехали, психолог хе́ров.

***

Провозился я до самого вечера. Пришлось устроить капитальную перестановку мебели, чтобы впихнуть оружейный ящик в узкое помещение сторожки. Заодно устроил переборку всего имущества. И теперь у двери меня ожидало четыре пакета с мусором, два из которых – со старой спецовкой и рваными башмаками.

Удивительно, но пока я был занят делом, бухать совершенно не хотелось. А стоило закончить и осмотреть плоды своего труда, как в голове тут же возникла мысль: «Надо бы обмыть». Но вместо этого я закурил и выглянул в окно.

По подоконнику вновь барабанил мелкий, противный дождь. Однако от него были и свои плюсы: снег садился прямо на глазах. От вчерашней наледи за ночь не осталось и следа, по крайней мере, на дороге. Лишь на тротуарах остались чёткие, грязные бугры, превратившиеся в мутный лёд. Но грязных сугробов ещё хватало по обочинам, или как у моего отца во дворе. Где снег всю зиму сходил с крыши, образовав гору едва не выше забора. Теперь, находясь в тени, он будет таять там до самого мая.

Мысли вновь свернули к разговору со священником. Некоторое время я колебался, но любопытство пересилило. Опять же, лучше сходить и отвлечься, иначе желание набухаться вновь победит, а я вроде как собирался завязать.

Я надел куртку, натянул кожаную бейсболку и выбрался на улицу. Отец Владимир жил далеко, практически в противоположной части города. Пешком до него не менее сорока минут, но, несмотря на мерзкую погоду, я всё же решил прогуляться. Правда, уже через десять минут сильно об этом пожалел и, как только выбрался на центральную улицу, тут же направился к стоянке с машинами такси.

В голове крутилось всякое: начиная с личной встречи с демонами у кладбища и заканчивая произошедшим в магазине у Надюхи. Вспомнилось ещё кое-что: как на соседнюю улицу мчалась карета скорой помощи и полицейский «УАЗ». Вот не удосужился я поинтересоваться тем, что там случилось. Странно, даже Витька не позвонил, не рассказал, хотя… ему сейчас и без того хлопот хватает. Но ведь и Колян ничего не рассказывал, словно не знает о случившемся. А он обычно в курсе всех событий в городе. Всюду катается, с людьми говорит…

Кстати.

Я повернул голову к таксисту.

– А ты не в курсе, что там вчера на Нариманова произошло?

– Нет, – пожал плечами он и сразу заинтересовался вопросом: – А чё там?

– Вот, самому интересно. Вечером в ту сторону скорая с ментами пролетела, чуть меня в асфальт не закатали.

– Эти могут, – кивнул таксист. – Вроде, говорят, авария там была. Но я с утра на смене, раз двадцать мимо проезжал, и никаких следов. Даже стекла битого не валяется.

– Странно, а я слышал, что там порвали кого-то?

– В смысле – порвали? – удивлённо уставился на меня он.

– Да пёс его знает. Я за что купил – за то и продаю. Думал, может, ты в курсе.

– Не, вообще ни разу, – ответил он, а затем вдруг странно улыбнулся.

– Чё? – не выдержал я.

– Вспомнил я тебя, – отозвался таксист. – Ты ведь на кладбище работаешь? Могилой вроде как кличут?

– Ну я. А у тебя с этим какие-то проблемы?

– Да ты что? Нет, всё нормально. Наоборот, хотел тебе спасибо сказать. Я по прошлому лету батю хоронил…

– Ясно, – буркнул я и замолчал.

Таксист словно уловил моё настроение, и до дома священника мы добрались в тишине. А когда пришёл момент расплачиваться, этот чудик с чего-то не стал брать с меня денег. Странный мужик, ну дай бог ему здоровья.

Я подошёл к калитке и уже приготовился вдавить кнопку звонка, как она внезапно распахнулась. Во дворе горел свет, что позволило рассмотреть добродушную улыбку на лице священника.

– Я ждал тебя, – опередив мой вопрос, произнёс он. – Проходи в дом.

Внутри было тепло и уютно, не то что в моей сторожке. Из дальней части дома доносились детские голоса. На кухне хлопотала матушка Анастасия, жена отца Владимира. Красивая баба с чёрными густыми волосами, которые она вечно прячет под платком. И с чего вдруг такая решила пожертвовать своей красотой ради жизни с батюшкой? Мне это казалось странным. Ей бы в BMW рулём крутить да с презрением на плебеев посматривать. Очень уж яркая женщина.

– Проходите, Сергей, не стесняйтесь, – подтолкнул меня к кухне священник. – Настя пирожков напекла, с капустой. Вкусные – можно язык проглотить. Сейчас чай пить будем.

– Спасибо, я уже поел, – попытался вежливо отказаться я.

– Не спорьте, с нас не убудет, а вам в удовольствие. К тому же я знаю, что вы голодны.

– А вы точно священник? Очень уж ваша осведомлённость настораживает, – ухмыльнулся я.

– Я много чего знаю, а ещё больше вижу. Вот, например: у вас до сих пор под лопаткой справа ноет, а ведь после ранения уже не один год прошёл. Врачи там крохотный осколок пропустили, а теперь свинец там всё вокруг себя отравляет, отчего и вам покоя не даёт.

– Рентген ничего такого не показал, – неуверенно возразил я.

– Как раз таки напротив – ещё как показал, доктора пропустили. Если позволите?.. – Отец Владимир вопросительно посмотрел на меня.

– Хуже точно не станет, – пожал плечами я и сбросил куртку.

Батюшка поводил руками позади и одновременно спереди, над грудью, что-то тихо бормоча себе под нос. А я, открыв рот, смотрел в его насмешливые глаза – боль отступала. Она так долго мучила меня, что я просто перестал обращать на неё внимание. Но теперь, после того, как она ушла…

– Чума-а-а, – выдохнул я. – Как это у вас получилось?

– Опять ты за своё, – строгим голосом произнёс священник и несколько раз перекрестился. – Не поминай рогатого, тем более в моём доме.

– Простите, но я вроде…

– Вот именно, что вроде. Думай, прежде чем языком молоть. Каждое слово в себе силу содержит, а ты проклятия направо и налево раздаёшь. Чума – это всадник, он с собой болезни и голод несёт. Я тебе от боли избавиться помог, а ты мне её назад в виде проклятия кидаешь.

– Простите, пожалуйста. – Мне откровенно стало стыдно. – Я что-то не подумал.

– А в этом и есть твоя беда основная. – Он ткнул меня пальцем в лоб. – Ладно, пошли за стол. Поужинаем вначале – после поговорим.

Глава 4.

Вечная память

Уже четвёртый пирожок исчез в моей утробе, а рука снова потянулась за следующим. А ведь прежде чем сесть за стол, я действительно не собирался есть. Но стряпня матушки Анастасии оказалась поистине бесподобной. Пироги огромные, едва на ладони умещаются, тесто пышное, начинка распределена равномерно и попадает в рот с первым же укусом. Живот уже полон, а я всё не могу заставить себя остановиться. Отец Владимир внимательно следит за мной, не скрывая улыбки. Но смотрит без осуждения, напротив, взгляд доброжелательный.

– Спасибо. Было очень вкусно, – поблагодарил я священника за угощение.

– Ещё бы, – усмехнулся он, – Не просто так у меня килограммы прирастают. Балует меня Настя. Ну, как ты? Готов к разговору?

– Зачем бы я ещё приезжал? – ответил я вопросом на вопрос. – Не за пирожками же.

– Ха-ха-ха, – расхохотался отец Владимир, – А ты заезжай, не стесняйся. Ладно, пойдём погутарим.

Отец Владимир поднялся со стула, и я двинулся следом за ним. Странное чувство не покидало меня всё это время. Нет, ничего плохого, скорее необычно и даже несколько неуютно от назойливого, пристального внимания к моей скромной персоне. А ещё маячило некое предчувствие скорых перемен. Не знаю, как объяснить. Просто я чувствовал, что моя жизнь скоро изменится. Не в лучшую и не в худшую сторону, но непременно станет другой.

– Если хочешь, можешь курить, – разрешил священник, когда мы выбрались на задний двор.

Здесь у него была оборудована веранда. Приличного размера, почти шесть на шесть. Плетёная мебель на поверку оказалась из пластика, и всё же сделана добротно, качественно. По взгляду даже не отличить от настоящей, из лозы.

Он уселся в кресло, подвинул поближе ко мне пепельницу и указал ладонью на место напротив. Я опустил на него зад, выудил из кармана пачку сигарет и с удовольствием втянул в лёгкие дым. Пагубная привычка, отчего избавиться от неё в разы сложнее. Особенно тянет за сигаретой после вот такого плотного ужина. Ну или с утра, в сортире.

– Что происходит? – спросил я первое, что пришло в голову.

– Это смотря о чём ты? – переспросил священник.

– Я о сущностях… Кто они и что им от нас нужно?

– Увы, на эти вопросы я вряд ли смогу вразумительно ответить. Всё, что я знаю, уже рассказал. Мы считаем их демонами, а вот их цели… Хм-м, я и сам был бы рад о них узнать.

– Вчера… – Я вдруг захотел рассказать о том, что видел и слышал вечером, но почему-то замешкался.

– Здесь ты можешь говорить открыто. – Отец Владимир вновь добродушно улыбнулся.

– Ладно, – буркнул я в ответ и затушил окурок в пепельнице. – Вчера я кое-что видел. После того, что случилось возле кладбища, очень хотелось нажраться, и я пошёл в магазин. Внутри всё было в крови, куски тел валялись на полу и прилавках. А сегодня…

Я вновь замешкался, пытаясь подобрать слова. На этот раз священник не перебивал, он терпеливо ждал продолжения рассказа.

– В общем, с утра мне хреново было, я за пивом пошёл. Смотрю, а магазин открыт, работает как ни в чём не бывало. Ну, я и заглянул. А там будто и в самом деле ничего не произошло: Надюха стоит, конфеты взвешивает, улыбается. Чисто вокруг, все витрины целые.

Я посмотрел на отца Владимира, словно он всё знает и сейчас обязательно мне объяснит. Но он всё так же молча и сосредоточенно смотрел на меня.

– А ещё вчера скорая с ментами мимо промчались. И что-то мне подсказывает, там произошла аналогичная ситуация. Но все молчат, никто ничего не знает, будто и не случилось ничего. Но ведь кто-то их вызвал? И летели они туда как ошпаренные, чуть меня не сбили.

– Вот теперь мне понятен твой вопрос, – кивнул священник. – Демоны умеют глаза отводить. Вот ты стоишь, прямо на трупы смотришь, а ничего не видишь. Так и полиция твоя. Могла ничего там не найти и посчитать вызов ложным, как, впрочем, и скорая. Не исключено, что к моменту их прибытия демоны даже прибрать за собой успели, вот как Надюха у себя в лавке.

– А почему они на кладбище войти не смогли?

– Защищённое это место – святая земля. Кладбище очень древнее, а до него там вообще крепость стояла…

– Я это давно подозревал, – усмехнулся я. – Очень уж стены там… так сказать… не совсем кладбищенские. Да и часовни эти по углам – словно стрелецкие башни.

– Когда-то так и было. В тех самых башнях камни защитные вкопаны, да и в стенах, насколько мне известно. Вот потому демоны внутрь войти и не могут. В те дни, когда эту крепость возводили, демоны были частыми гостями на наших землях, а во всём мире царил хаос. Война длилась несколько столетий, и мы почти проиграли. Но люди нашли способ от них избавиться, заточили демонов, запечатали вход в наш мир. На несколько веков наступил покой, знания о великой войне передавались из поколения в поколение, пока его не сделали достоянием единиц. Слишком многие пытались распечатать вход и снова выпустить зло в наш мир.

Теперь уже я внимательно слушал рассказ. Вот только скептическая улыбка не сходила с моего лица. Всё это походило на какую-то легенду, сказку, если угодно. Не хватало лишь богатырей, которые защищали слабых, отбирая добро у богачей и раздавая его бедным. Однако отец Владимир словно не замечал моего настроя и продолжал.

– Демоны хитрые, и вскоре они нашли способ проникнуть в наш мир. Не так, как раньше, толпой, когда вздумается, а тихонько, по одному, по двое. Они уже не нападали на людей, по крайней мере, до недавнего времени, или делали это не так открыто. Зато искажали знания, понятия, слова. Вскоре наш мир изменился, случился технологический прорыв, начали снимать кино, а в каждом доме появился телевизор. Информация полилась людям в мозги напрямую, чем, в свою очередь, и воспользовались твари из преисподней.