Шепот падающих листьев

– Думаю, да. Госпожа Рию сказала, что мастера Хираямы сейчас нет, значит, обычно он есть.

– Тогда этой ночью, когда он заснет!

– А что потом?

Призрак вынырнула из потолка и теперь нависала над резчиком, на ее лице было написано непонимание:

– Что ты имеешь в виду?

– Ты убиваешь его, вершишь свою месть, а что потом? Ты просто исчезнешь?

– Не знаю. Наверное. Так было бы лучше всего…

– Почему?

– Ну, мы ведь здесь за этим. Я убиваю Хираяму и, наконец, могу успокоиться в мире, а ты избавляешься от моего назойливого и опасного общества.

Синдзи ничего не ответил, улыбнулся и отдался сну, в котором пребывал следующие несколько часов. Он проснулся, когда уже приближались сумерки. Небо было пасмурным и обещало скорый дождь. Резчик немного пришел в себя и прислушался к разговору, который, очевидно, и разбудил его. За стеной разговаривала госпожа Рию и какой-то молодой человек. Голос хозяйки гостиницы был довольно раздраженным. Синдзи приблизился к стене, чтобы лучше слышать:

– …но господин Оридридж уверен, что оставил свой моно… свое стекло в твоей гостинице.

– А я уверена, что тщательно прибрала его комнату, и ничего похожего на круглое стекло там не было. Я не виновата в том, что господин Оридридж не умеет следить за своими вещами.

– Послушай, госпожа, ну не с пустыми же руками мне к нему возвращаться! Проверь еще раз. Ты же не хочешь проблем с иностранцами…

– Это не у меня проблемы с иностранцами, а у этого варвара проблемы с умением себя вести!

– Не оскорбляй господина Оридриджа, госпожа, он богатый и уважаемый человек.

– Я тоже не девица из публичного дома! Если он не хочет, чтобы к нему относились, как к неотесанному варвару, пусть научится, хотя бы, разуваться при входе в дом!.. Слушай, у меня нет вещи, которую потерял иностранец. Если он мне не верит, пускай сам придет и убедится.

– Мне так ему и сказать?

– Да, так и скажи. За все годы, что я управляю гостиницей, у нас не было ни одной кражи и тут заявляется варвар и называет нас ворами! Если он хочет разговаривать, пусть приходит сам!..

Асакава влетела в комнату с широкой улыбкой на лице.

– А она мне нравится – стоит на своем! На этого паренька жалко смотреть!

– Твоя проделка?

– Ну, да. Не болтаться же без дела, пока ты дрыхнешь…

С этими словами Асакава достала невесть откуда небольшое круглое стекло в тонкой, но неизящной оправе и повесила его прямо в воздухе.

– Верни. И парню достанется, и госпоже Рию.

– Ты бы видел этого варвара – в обуви ходил по дому, представляешь?! А еще обедал с ножом и железным прибором похожим на вилы, но только маленьким – протыкал им еду и терся зубами об железо! Неужели человек может быть настолько глупым и невоспитанным?!

– Только почему-то у этих глупых и невоспитанных людей есть механизмы, о которых мы и мечтать не можем… Верни стекло.

– А как я тебе это сделаю? Я не знаю, где этот Оридридж сейчас.

– Подбрось его этому парню.

Асакава показала Синдзи язык, назвала его занудой, но вылетела сквозь стену в общую комнату к спорящим. Вскоре молодой человек ушел, а через час, за который Синдзи успел нарисовать сойку и порвать рисунок, пришла госпожа Рию и позвала его на ужин. Ужин был небогатым, но вполне достойным. За трапезой собрались все постояльцы гостиницы, госпожа Рию, ее сын и дочь. Мастера Хираямы здесь не было.

Синдзи справился об этом у госпожи Рию, но она ответила уклончиво, очевидно, она и сама не знала, ждать ли своего брата сегодня. Резчик вернулся в свою комнату и принялся наблюдать в окно, которое очень удачно для него выходило на улицу перед главным входом.

Сумерки перетекали в ночь, госпожа Рию заперла входную дверь и оставила гореть лишь один фонарь прямо над ней. Спать резчику не хотелось, однако ему было скучно. Свет Синдзи не зажигал, чтобы не привлекать к своему бодрствованию внимания. Луны тоже не было видно за густыми тучами, которые копили влагу весь день и только теперь, ближе к полуночи, начали изливать ее. Синдзи высунул руку в окно, подождал, пока она намокнет, и провел по своему лицу, потом повторил процедуру с шеей. Это освежило и немного взбодрило его. Резчик осмотрелся и увидел, что Асакава сидит в углу, обхватив колени, и неотрывно смотрит на него. Синдзи вновь обратился к окну и заметил какое-то движение в темноте. Он всмотрелся тщательнее и понял, что к двери кто-то приближается. Резчик, не отвлекаясь от движущейся тени, бросил призраку:

– Там кто-то идет.

***

В ловушке осьминог

Он видит сон – такой короткий! –

Под летнею луной.32

Человек под зонтом вышел в круг света перед дверью и постучал. Синдзи повернулся к Асакаве, чтобы позвать ее посмотреть на этого человека, но призрака уже не было в комнате. Резчик вновь обратился к окну. Дверь открылась, и человек юркнул внутрь. Синдзи успел услышать обрывки разговора, но большее от него скрыл дождь.

Минуты шли. Больше ничего не происходило. Резчик растянулся на матраце и задремал, рассудив, что если припозднившийся гость окажется мастером Хираямой, Асакава все сделает сама, а если нет, то, видимо, эту ночь мастер решил провести в другом месте.

Резчик проснулся резко, как от сквозняка. Вокруг была кромешная тьма, до утра было еще очень далеко. Неожиданно разум резчика пронзил шепот. Как туповатый нож, которым кровят едва начавшую затягиваться рану, шепот скреб душу Синдзи, возрождая успевшее немного забыться чувство абсолютного ужаса от встречи с непонятным. Синдзи осмотрелся вокруг – Асакава сидела наполовину погруженной в стену. Ее лицо было опухшим от слез, она зажимала рот кулаком, прокусывая его до крови, которая капала с руки и исчезала, не долетев до пола. Вторая рука с неестественно длинными и острыми ногтями медленно приближалась к шее мертвой художницы. Асакава сделала резкое движение и перерезала себе горло. Кровь сначала побежала струйками, потом настоящим потоком, а потом замедлилась и, наконец, прекратила течь вовсе – шея призрака была чистой и белой.

Синдзи продрался сквозь шепот и сказал:

– Прекрати! Я же и так тебя слышу – перестань шептать.

Асакава подняла на него взгляд, в котором рядом с болью нашлось место искреннему удивлению. Шепот стих. Призрак вытащила кулак изо рта, задрала голову и завыла громче, чем когда-либо. Резчик подобрался поближе к ней и поднял свое лицо на уровень ее лица:

– Что случилось? Ты убила его?

– Нет! Нет! Нет! Чтоб демоны жрали его душу тысячу лет! Я не убила его!

– Но почему?

Асакава неожиданно обмякла и начала медленно утекать сквозь пол. Она опустила голову и зашептала. Это был не разъедающий разум шепот духа, а вполне обыкновенная тихая речь. Синдзи наклонился к ней, чтобы услышать.

– Это он. Совершенно уставший, грустный и немного пьяный. Мокрый еще до нитки. Его сестра накормила его ужином, спросила о том, почему он так задержался, где был, хорошо ли себя чувствует. Он на все отвечал односложно, только чтобы она отстала. Быстро проглотил рис, не чувствуя ни вкуса, ни насыщения. Рию болтала о том, что произошло за день, рассказала о странном постояльце из Эдо, который похож на сумасшедшего и хочет о чем-то рассказать ему. Рию думает, что это связано с «той женщиной» – как она меня называет. Он кивнул, но ничего не сказал.

Рию продолжала болтать, но в определенный момент он просто встал и тихо вышел. Я пошла за ним. Он постарел – шаркает сильно. Он живет в отдельной комнате, которая так же мастерская. Рисует актеров кабуки. Он быстро уснул. Я лежу на потолке, волосы свисают вниз. Я хочу протянуть руку и сдавить его горло так сильно, чтобы у него глаза выскочили из черепа. И не могу…

Асакава прервала себя, подняла взгляд на Синдзи и закричала:

– Не могу!!! Вот он, здесь, мне нужно просто убить его и я стану свободна! Но я просто не могу. Столько мыслей, столько воспоминаний – моя вечная судьба, быть его тенью. Он всю жизнь держал меня при себе наложницей, отказался жениться на мне, бросил меня, уезжая из Эдо, из-за того, что я постарела, но я все еще просто его тень. Я долго пыталась заставить себя, но просто не смогла. Ненавижу себя за это! Почему себя убить настолько проще, чем другого?! Чем того, кого любишь так долго!..

Асакава закрыла лицо руками и зарыдала. Синдзи хотелось облегчить ее страдания хоть чем-нибудь. Но он не мог подарить ей объятий, согреть ее, вытереть ее слезы. Он ничего не мог для нее сделать. Резчик заговорил:

– Ну, может, мы тогда оставим его? Он ведь уже немолод. Уедем, куда захочешь. Я готов и дальше сопровождать тебя. А потом он умрет, и ты освободишься.

– А если не освобожусь? Если я так и останусь духом, который никак не может отомстить? Мне мучительно не чувствовать запах цветов, мучительно не ощущать дуновение ветра и людские объятия! Я ни дня лишнего не хочу здесь проводить – мне здесь не место… помоги мне.

Асакава попыталась схватить его за рукав, но рука прошла насквозь. Синдзи посмотрел в пылающие глаза призрака:

– Но как я…

– …Помоги мне. Будь со мной там! Если ты будешь рядом, я решусь. У него не будет больше такой власти надо мной. Я проведу тебя в его комнату. В гостинице все уже спят. Просто будь там со мной.

Резчик изо всех сил хотел избежать этого. Еще в Токио он решил для себя, что не хочет видеть, как Асакава убьет этого человека, и за время путешествия он только укрепился в этом решении. Синдзи хотел сказать «нет», но еще раз оглядел фигуру призрака и не смог отказать. Сейчас Асакава не выглядела угрожающей или разгневанной – сейчас она выглядела несчастной.

Путешествие по ночному дому было медленным и осторожным. Спали не все. В одной комнате горел свет, несмотря на очень поздний час. Из другой слышалось учащенное дыхание и сдерживаемые стоны. Синдзи чувствовал самого себя призраком. Он следовал за Асакавой, то и дело останавливаясь и ожидая, пока она проверит путь. Ночная тьма казалась резчику живой, а он был ее малой частью. Лишь одно выделялось в этом черно-сером мире тьмы и теней – фигура призрака, источавшая бледный холодный свет. Единственный светильник для Синдзи.

Неожиданно Асакава остановилась у одной из дверей и, не говоря ни слова, юркнула сквозь нее. Синдзи остался ждать снаружи, испытывая по этому поводу большое волнение – это место было хорошо видно, как минимум, из четырех комнат и резчик не был уверен, что тьма скроет его от человека, который решит отлучиться по ночным делам. Через время из двери появилась рука и поманила Синдзи к себе. Резчик очень аккуратно и медленно отодвинул дверь и оказался в комнате наполненной запахом туши.

Мастер Хираяма спокойно спал, негромко похрапывая. Асакава легла на потолок в какую-то очень принужденную позу, как будто сверху на нее кто-то навалился. Синдзи наклонился к мастеру, чтобы рассмотреть его лицо. Хираяма был старым и уставшим, тяготы жизни нашли место на его лице и в седых волосах. А еще он чем-то неуловимо напоминал Асакаву.

Синдзи поднял взгляд на призрака и заставил себя ободряюще улыбнуться.

– Не думай об этом. Слишком много мыслей все время. Думаешь о способе, думаешь о времени, думаешь о боли. Просто убей.

– Когда это ты заделался синоби33? Дай мне время, а не свои дурацкие советы!

Несмотря на то, что Асакава отвергла его слова, Синдзи был рад, что она, похоже, снова стала собой. Он отошел к стене и прикрыл глаза. Минуты шли, но ничего не происходило. Резчик знал, что Асакава еще не сделала этого – храп Хираямы все еще звучал. Наконец, когда тянуть дальше стало невозможно, Синдзи открыл глаза и увидел, что призрак завис прямо напротив него и будто бы ждал этого момента.

– Давай ты.

– Что я?

– Убей его.

– Но это ведь твоя месть. Я не могу убить его.

– Я тоже! Я пыталась, правда. Я смотрела на него, на тебя, но я опять не смогла. Прости меня.

– Асакава, я не буду его убивать. Он мне ничего не сделал, я здесь только из-за тебя. Кроме того, разве это будет твоя месть, если я убью его вместо тебя? Ты же сама сказала, что боишься так и остаться мстительным духом, если он умрет не от твоей руки.

– Да не знаю я, будет ли это местью! Не знаю, освобожусь ли я! Я ничего не знаю! С чего ты взял, что я понимаю в посмертном существовании больше, чем ты? Я умерла только один раз и только раз стала призраком, и единственное, что я точно знаю о призраках, так это то, что они ничего не понимают из того что с ними происходит! Я не могу… У меня нет доводов, чтобы убедить тебя. Но, если я хоть кто-то для тебя, если ты уважаешь меня, если любишь или любил… я молю тебя о помощи.

Синдзи прошел сквозь Асакаву, пытаясь уйти от ее взгляда. Он вновь завис над спящим Хираямой. Нож, казалось, сам скользнул в руку резчика из-за пазухи. Мгновения утекали. Синдзи не мог решиться. Он поднял взгляд на потолок и, как и ожидал, обнаружил на нем призрака.

– А если все получится? Если месть исполнится, ты исчезнешь?

– Я же говорю, что не знаю. Надеюсь, что я успокоюсь и перестану быть здесь.

– Но я не хочу…

– Быстрее!

Синдзи посмотрел на Хираяму, потом на свою руку с ножом. После этого он медленно, но уверенно убрал нож за пазуху и обратился к призраку, почти перейдя с шепота на нормальную речь:

– Но я не хочу, чтобы ты исчезала.

***

Я в новогодний подарок

Напоследок оставлю себе

Вид горы Фудзи.34

Асакава не стала кричать или бесноваться. Ее лицо ничего не выражало, даже взгляд стал полностью равнодушным. Она начала проваливаться сквозь потолок. Синдзи позвал ее, но призрак не ответил. Вскоре резчик остался в комнате наедине со спящим мастером Хираямой. Он не знал, что Асакава устроит теперь, но понимал, что последствий будет много. Синдзи еще раз посмотрел на Хираяму, даже снова вытащил нож, но снова не смог заставить себя убить старика.

Аккуратно ступая по темноте, резчик вернулся к своей комнате, отодвинул дверь и тут же почувствовал чудовищную боль в животе. Он захотел закричать, но не смог. Синдзи опустил взгляд вниз и увидел руку с длинными острыми когтями, выходящую из его живота. Что-то толкнуло его вперед и Синдзи упал на татами, пачкая его своей кровью и внутренностями. В следующий момент резчик оказался на спине – Асакава сидела сверху и с совершенно непроницаемым лицом рвала его на части. Синдзи улыбнулся и умер.

Утро выдалось прохладным и влажным после ночного дождя. Резчик пришел в себя и резко вдохнул. Вдох причинил ему чудовищную боль. Немного отойдя от этой боли, Синдзи потрогал свой живот – никаких ран не было. Он не удержался и рассмеялся тому, что Асакава уже во второй раз заставила его почувствовать смерть. После этого Синдзи сел и огляделся. Асакава неподвижно висела на стене, разведя в стороны руки, как приколотая бабочка. Она даже не взглянула на резчика, когда заговорила:

– За что ты так ненавидишь меня? Что я тебе такого сделала?

– Я вовсе не ненавижу тебя, наоборот все мои действия наполнены сочувствием и заботой о тебе.

– Лжец! Самовлюбленный лжец, как и Хираяма! Вы оба заботитесь только о себе… Я ведь молила тебя, умоляла помочь мне. Как ты думаешь, простолюдин, сколько раз за свою жизнь я молила кого-нибудь?

– Ни разу.

– Нет, ты ошибаешься. Два раза. Второй раз вчера ночью, а первый, когда Хираяма отказался взять меня в изгнание из Эдо. Я думала, что ты не такой, как он…

– Я не такой, как он! Я никогда не предам и не брошу тебя, в отличие от него.

– Ты предал меня вчера ночью. О, могучая Аматэрасу! Ну что я тебе такого сделала, что ты решил в меня влюбиться? Причем именно в тот момент, когда это уже не имело смысла!

– Ты дала мне смысл и ощущение, что я не один.

– И ты решил сделать из меня свою собачонку на привязи за это?

– Да нет же, все не так! Я не хочу неволить тебя!

– И все же ты неволишь. Люто неволишь. Как и Хираяма, ты держишь меня при себе, не отпуская, не говоря ни «да», ни «нет»!

– Не обвиняй меня в том, в чем я не виноват – я, как раз, говорю «да»! Я для тебя всегда был «да»… А еще мне кажется, что ты запуталась в своей мести совершенно. Ты ненавидишь его за то, что он бросил тебя или за то, что он сделал это только сейчас?

– Тебе-то какая разница? От тебя требовалось только доставить меня к нему.

– А мне и не было разницы, пока это действительно было всем, что от меня требовалось. Но ты ведь не сумела убить его и попросила меня. Вспомни-ка, что ты сказала вчера: «Почему себя убить намного проще, чем другого? Чем того, кого любишь…» Я тоже не знаю ответа на этот вопрос. Я впервые смог понять твой шепот, когда собирался убить себя – я был готов к этому. А вчера я не смог, так же как и ты, просто не смог убить того, кого люблю.

– Да пойми ты, наконец, я уже мертва! Меня здесь нет! То, что ты видишь перед собой, это огрызок души, тяжелое проклятие, павшее на меня за беспутную, бессмысленную жизнь.

– Да не проклятие, а подарок! Удача, которую ты никак не можешь осознать. Ты здесь, ты сильна, как никто из живущих, ты свободна, как…

– Свободна?! Да я же плетусь за тобой на привязи и все из-за того, что ты, забыв приличия, вломился в дом женщины в сумерках, терзаемый какими-то там своими подозрениями.

– Я же предложил тебе вчера – давай мы уйдем туда, куда захочешь ты. Я готов следовать за тобой даже в варварские земли и на вершины самых высоких гор!

– Я не хочу ни в варварские земли, ни в продуваемые злобным ветром горы, я просто хочу перестать быть!

– Почему?

– Я же сказала тебе вчера – я ничего не чувствую.

– А мне еще вчера показалось это полной чушью. Когда ты подражала крику железной варварской повозки, ты смеялась, как девочка – ты была счастлива в тот момент, не смей это отрицать!

Асакава не стала отрицать, она просто ушла сквозь стену. Синдзи это разозлило:

– Конечно, ведь это так легко, просто уйти от неприятного разговора! Может, поэтому ты и пробыла всю жизнь в полусвете – потому, что боялась неприятных разговоров!

– И после этого ты смеешь говорить о том, что я буду свободна с тобой? Ты такой же собственник, как и Хираяма.

– Может быть… Может быть, ты и права. Но только это не отменяет того, что ты опять убегаешь. Ты опять уходишь от трудностей вместо того, чтобы их преодолевать. Тебя бросил мужчина, и ты наложила на себя руки – тысячи людей остаются без любимых каждый день. Они остаются вдовами, сиротами, ронинами35, просто ненужными никому одиночками, но продолжают жить, а ты решила, что это слишком сложно! Если твое нынешнее состояние и является наказанием, то наказанием за трусость, а не за любовь! И после смерти, осознав себя в новом виде, ты тут же ухватилась за первую же причину для бегства. С чего ты вообще решила, что осталась лишь для мести?

– А для чего еще? Я убила себя из-за него и естественно, что я жажду мщения.

– И почему это естественно? Ты ведь сомневалась, пока я не напомнил тебе о Хираяме. Зато услышав его имя, ты тут же решила, что ты здесь именно из-за мести! И вот мы уже идем через всю страну, хотя вообще ничего не знаем об истинных причинах появления твоего духа. Но самое замечательное: вот мы здесь, вот Хираяма и ты вновь бежишь… На этот раз от ответственности.

– А вот в этом не смей обвинять меня, предатель! Ты тоже не смог его убить.

– А я, в отличие от тебя, и не посвящал все свое бытие сведению счетов с одиноким, несчастным стариком. Я посвящал его тебе.

– Я не виновата, что ты влюбился в меня, как последний дурак!

– Да, не виновата. Но это произошло и теперь мне не все равно на тебя и на то, что с тобой станет. Неужели тебя не страшит мысль о том, чтобы полностью перестать существовать? Неужели не страшно тебе думать о том, что случится после убийства Хираямы?

– Нет, не страшно. Весь мой страх остался в одиноких ночах предшествовавших той, в которую я совершила дзигай. Я отдала все, что у меня есть, чтобы перестать существовать однажды, сделаю это и во второй раз. И ты мне не помешаешь.

– И что ты сделаешь? Убьешь меня? Тебе это не поможет. Убьешь Хираяму? Тебе не хватит на это сил.

– Я заставлю тебя убить его.

– Мы прошли это прошлой ночью. Я не стану этого делать, потому что не хочу, чтобы ты перестала существовать.

– Станешь. Ты ведь видел, что я могу сделать с человеком? Может быть, я не могу заставить себя причинить вред Хираяме, но вот другим… Я оторву голову госпоже Рию, выпущу кишки тем двоим ночным любовникам и выколю глаза детям Рию. И так будет везде, куда бы ты ни пошел. Смерть будет идти за тобой по пятам до тех самых пор, пока ты не упокоишь меня.

– Ну, попробуй.

– Ты что, не веришь мне, простолюдин?

– Верю. Ты способна на это. А я способен взять лодку, отплыть подальше в море и прыгнуть за борт – рыб можешь убивать в любом количестве.

– И как ты думаешь, сколько это продлится?

– Не знаю. Знаю только, что не хочу больше быть один. Никогда. Эти недели изнурительного путешествия были лучшим временем в моей жизни. Мне всегда тяжело давались решения, но сейчас я уверен полностью – я хочу, чтобы ты была со мной всегда. Куда бы ты ни направилась, какие бы разрушения ни причинила, сколько бы жизней ни уничтожила, я буду с тобой.

Асакава возникла прямо перед Синдзи совершенно внезапно, ее лицо было искажено злобой. Призрак замахнулась когтистой рукой – Синдзи закрыл глаза и широко улыбнулся. Смерть от ее руки была вполне удовлетворительным вариантом, кроме того, резчик почти не сомневался, что Асакава его не убьет, а просто помучает еще одной иллюзией смерти. Синдзи открыл глаза и увидел, как рука начинает свое движение. В этот момент в дверь постучали.

***

Ты остаешься,

Я ухожу – две разные

Осени для нас.36

За дверью оказался господин Хираяма. Он внимательно всмотрелся в лицо Синдзи так, будто узнал его.

– Приветствую, уважаемый, я, Хираяма Рюносуке. Моя сестра сказала, что вы прибыли из Эдо с какими-то вестями для меня.

– Приветствую, я, Эндо Синдзи. У меня действительно есть для вас новости, впрочем, не желаете прогуляться?

Асакава посмотрела на Синдзи с тревогой и спросила:

– Что ты задумал?

Резчик проигнорировал ее вопрос. Мастер Хираяма задумался на время, потом еще раз внимательно оглядел Синдзи и кивнул, соглашаясь на предложение.

Они небыстро брели в сторону моря. Синдзи доверил выбор направления мастеру Хираяме и теперь просто шел за стариком, ожидая пока того окончательно затерзает любопытство. Ветер приятно холодил отчего-то разгоряченное лицо резчика. Асакавы нигде не было видно, но Синдзи слышал отголосок раздраженного шепотка призрака в своей голове.

– Вы ведь здесь, чтобы убить меня?

Такого оборота Синдзи не ожидал. Он остановился на месте и посмотрел на фигуру мастера. Тот тоже остановился и встал к резчику в пол оборота. На лице Хираямы играла улыбка:

– Неужели мои карикатуры настолько разозлили власти, что они отправили убийцу по мою душу?

Синдзи облегченно выдохнул и даже улыбнулся.

– Про то я не знаю, господин Хираяма. Я здесь по другой причине. Госпожа Асакава мертва.

Улыбка сбежала с лица старика, как дождевая капля сбегает с лакированного дерева. Он оперся на свою трость всем весом и заметно покачнулся. Синдзи в первое мгновение захотел дернуться, чтобы подхватить старика, но остановил себя. Минута прошла. Хираяма стоял, закрыв глаза. Наконец, он, не открывая глаз, спросил:

– Что стало причиной ее смерти?

– Вы.

Хираяма бросил на Синдзи быстрый взгляд.

– Объясни!

– Асакава наложила на себя руки из-за вас. Из-за того, что вы бросили ее. Нож, которым она перерезала себе горло, был орудием убийцы, но самим убийцей были вы.

– Бедная птичка Айко… Но откуда тебе столько известно? Кто ты?

Синдзи подошел к Хираяме и приблизил к нему свое лицо.

– Я, резчик Асакавы. Я видел, как она убила себя. А для вас я – гонец совести.

Неожиданно для Синдзи старик схватил его за плечи и встряхнул

– Почему ты не остановил ее, мерзавец?!

Синдзи легко высвободился из рук Хираямы и увидел, как по его щекам текут слезы.

– Асакаву нельзя остановить – вам-то это должно быть известно… Скажите мне лишь одно, неужели вы правда настолько отвратительны, что бросили женщину, которая была с вами долгие годы, из-за того лишь, что она постарела? Неужели вы действительно настолько себялюбивы, что держали ее при себе, не желая сделать своей женой? Чем она заслужило такую жестокость?

– Да откуда ты знаешь об этом, демон?!

– Так это правда?

Старик неожиданно совершенно успокоился, вытер слезы и вновь прикрыл глаза. Синдзи же едва сдерживал радость от того, что этому человеку было больно. Он оглянулся в поисках Асакавы, но ее все еще не было нигде видно.

– Лучше бы ты был убийцей из Эдо… Все не так просто, демон. Пойдем, до моря недалеко.