Академия божественных жен. Созидание

Спрашивала, конечно, со скрытым умыслом. Не только чтобы узнать, чего опасаться самой, но и выяснить, а что же все-таки можно противопоставить Эхрану.

– Твой огонь тебе не навредит, но если другой бог, более сильный, применит против тебя огонь, то да, ты можешь сгореть. Не так быстро, как смертный, но… пострадаешь. А я напоминаю, что сейчас любой бог сильнее тебя. Пока не научишься контролировать магию, пока не обретешь опыт – ты уязвима.

– Хорошо. С физикой и магией стихий разобрались. А как насчет личного дара, направленности магии? Вот, например, Рагван не смог воздействовать на меня, когда я была человеком. Человеком! А ты смог, когда я стала богиней. В обоих случаях воздействие на разум.

– Проказник Рагван, – хмыкнул Эхран. – Вечно норовит устроить какую-нибудь подлянку родному брату. Но стоит разделить два момента. Ты забываешь еще об одной божественной способности – врожденной и неотъемлемой способности всех богов. Направленность магии, как, например, воздействие бога лжи, не действует на богов. На любых, будь они сильнее или слабее. И на тебя не подействовало, потому что ты была близка к превращению в богиню, как я понимаю. Это ведь произошло недавно?

– Недавно.

А кажется, как будто прошла целая вечность. Но… что такое вечность, мне еще предстоит познать. Ужас! В голове до сих пор не укладывается.

– Однако понимание любых языков, чтение мыслей, воздействие на разум иного характера, не связанное с направленностью магии – это базовые возможности любого бога. Иначе как бы мы управляли смертными и целыми мирами? Есть набор самых простых возможностей, которыми обладает каждый бог. Защита от враждебных, таких, как воздействие на разум, выстраивается постепенно, по мере взросления. Именно по причине уязвимости молодых богов не выпускают в свет, пока они не станут достаточно сильны, чтобы не поддаваться чужой воле, чтобы защищать свои мысли и себя.

– То есть боги до сих пор могут читать мои мысли? – ужаснулась я.

– Да. Если захотят. Но не беспокойся, я не позволю никому сделать это с тобой. О моей тайне вовсе никто не узнает благодаря блоку. В дальнейшем ты научишься сама себя защищать. Это встроится в рефлексы точно так же, как ты не позволила твоей одежде испепелиться в лаве. Продолжим тренировку?

И мы продолжили. Только теперь я проверяла уровень возросших стихийных сил. Огонь полыхал как никогда! Я даже попыталась подпалить Эхрана в рамках тренировки, да-да, но увы, он легко защитился. Я слегка приуныла.

Внезапно в небе что-то вспыхнуло. А потом метнулось к нам, словно падающая звезда. И двигалось оно со скоростью света!

Яркий голубовато-белый шар завис перед лицом Эхрана. Бог нахмурился.

– Меня вызывают в совет. Вместе с тобой.

– Когда?

Я обрадовалась. И вместе с тем испугалась. С одной стороны, похоже, наконец-то начнется разбирательство. Не могли же поступок Эхрана оставить без внимания? А теперь, возможно, у него возникнут серьезные проблемы! Несмотря на принадлежность к де Фарваль. Ведь не у кого попало – у представителя второй по значимости семьи украл жену! А с другой стороны, чего-то хорошего от совета ждать все же не приходится. Боги – они и есть боги. Да еще которые на самой вершине сидят, всем заправляют. Невольно начинаешь подозревать очередную подставу.

– Прямо сейчас.

На этот раз Эхран не стал хватать меня за талию – взял за руку, обращаясь к огню.

Мы очутились в уже знакомом зале. Перед тринадцатью богами совета, строго и внимательно взирающими на нас. Что-то более эмоциональное читалось только в глазах Эграна, но я не могла разобрать, что именно. Мы очутились в центре зала, а отсюда было неудобно разглядывать лица сидящих гораздо выше.

Но что меня порадовало… В нескольких метрах от нас, так же в центре зала, стоял Арван.

Мы встретились взглядами. В оранжевых глазах полыхнул решительный огонь. Но через секунду Арван уже повернулся к совету.

– Эхран де Фарваль, мы вызвали тебя, потому что Арван де Тарриот требует ответа, – громыхнул голос «спящего» огненного бога. Он на мгновение открыл глаза, а потом снова закрыл. Но я уже не сомневалась: не спит!

– Требует? – усмехнулся Эхран. – И по какому же такому вопросу Арван требует ответа?

– Ты посмел… – начал было Арван, но его перебил дед.

– Арван де Тарриот доложил совету, что Эхран де Фарваль обманом заставил его жену провести ритуал и сделал своей женой, нарушив все наши правила.

Снова полыхающий взгляд в мою сторону. Арван знает, что Эхран действовал обманом? Что я не хотела этого? Или… всего лишь сформулировал таким образом, чтобы обратиться в совет?

Но главное, он все-таки хочет меня вернуть и готов бороться?!

– А какие наши правила нарушил Эхран? – удивился Шэрт.

Вот не зря этот гад молний не понравился мне еще с прошлого раза.

– Это прецедент, – заметила богиня ветра. Де Агнис, де Арайс или де Эльден. Но лучше бы все же не де Арайс, как Эилона. – У нас еще ни разу не случалось такого. Смертные жены превращались в монстров, никто посторонний на них не претендовал. А богини вольны сами выбирать себе мужей. И богини уж точно не попадают в такие ситуации, когда их можно обмануть – богини знают ритуальный язык.

Эхран оставался спокоен. Арван сжал кулаки.

– Алена стала богиней во время ритуала. Посмотрите на запястья! Убедитесь сами, если не верите.

– Человек не мог стать богиней, – качнул головой еще один бог.

Как это не мог? Они слепые, что ли? На случай, если действительно слепые, я продемонстрировала запястья. Одно – свободное, второе – с брачными символами. Как у богинь.

Арван хотел что-то еще добавить, но Эгран знаком заставил его замолчать.

– Да, это прецедент, – согласился Эгран. – До сих пор ни одна смертная не становилась богиней. Алена – первая. И раз вы сами заметили, что богиням предоставляется выбор, может быть, спросим Алену, а чего в действительности хочет она? Согласна ли оставаться женой бога Эхрана де Фарваль?

– У нас не приняты разводы! Разводятся только со смертными монстрами, – заметил Шэрт.

– Значит, ты признаешь, что Алена – отныне богиня? – выпалил Арван.

– Не признаю.

– Давайте спросим… – начал Эгран, но теперь перебили его.

– Это невозможно!

– Эта девчонка не может быть богиней!

Совет все больше походил на какой-то балаган. Арван нервничал, я тоже. И наконец не выдержала:

– Я богиня и хочу сказать свое слово!

Пока я на совете – этим стоит воспользоваться. Даже если не могу выдать тайну Эхрана, хотя бы сообщу, что против в очередной раз навязанных брачных уз.

В зале повисла тишина, все взгляды устремились ко мне. Тяжелые, недобрые по большей части.

– Смертные не имеют права голоса на божественном совете, – обронил незнакомый бог.

– Алена богиня, – повторил Арван. – Проверьте сами.

– Посмотрите на меня внимательнее. Вы ведь всевидящие, всезнающие боги. Вы умеете отличать смертных от богов. Посмотрите на меня и скажите, кто я.

– Молчать, – обронила богиня ветра.

– Я не хочу…

Собиралась сказать, что не хочу быть женой Эхрана, пока меня не заткнули.

– Молчи! – прошипел Эхран. – Алена, не надо.

Но его-то опасения понятны, не хочет, чтобы разбирательство пошло по пути, чего же хочу я, если меня признают богиней.

Богиня ветра поднялась со своего места и протянула руку. Я увидела, как с ее пальцев срывается что-то светлое. И чуть не задохнулась. Я силилась что-то сказать, но не могла. Я задыхалась!

– Какая же она богиня, если я столь легко могу на нее воздействовать? – усмехнулась богиня. – Совершенно не прилагаю усилий. Как со смертной.

– Прекратите эти пытки! – выпалил Эхран. – Алена – моя жена и вы не имеете права ее пытать!

Арван едва не бросился ко мне, но остановился. Или мне и вовсе показалось, когда перед глазами начало темнеть от нехватки кислорода. И пламя на его руках, взметнувшееся от кончиков пальцев до локтей, наверное, тоже галлюцинация.

А потом давление все же прекратилось.

– Со смертными, которые нарушают правила совета, имеем право делать что угодно, – фыркнула богиня, садясь обратно на свое место.

Я пыталась отдышаться и ненавидела уже их всех. Меня трясло от пережитого кошмара, но больше от зашкаливающего внутри чувства ненависти.

Эхран обнял за талию, помогая устоять на ногах, а то голова подозрительно кружилась. Вот тебе и неуязвимость. А перед богами оказалась слаба, как все та же букашка!

– Не нужно, не нарывайся, – прошептал Эхран на ухо.

– Пора принимать решение, – словно гром, грянул голос не-спящего-бога.

– Вы не можете отрицать очевидного, – заметил Арван. – У Алены на руках символы богини. Да, она слаба, потому что совсем недавно стала богиней. Молодые боги тоже не могут противостоять более взрослым и опытным. Но это не отменяет обретения ею божественной сути. А значит, и правила смертных больше не действуют. Алена имеет право выбирать.

– Но даже если вы не хотите признать, что Алена богиня, мы в любом случае будем требовать справедливости, – добавил Эгран. – Даже если приравнять Алену к собственности – Эхран не имел права забирать ее у Арвана. Недовольны все де Тарриот. Мы требуем вернуть нам нашу собственность.

Ух как заговорил! Но уже и правда плевать, как меня назовут. Лишь бы привлекли Эхрана к ответственности.

– Эхран украл! И он должен вернуть украденное, – заявил Арван, поддерживая тактику деда.

– Что скажешь ты, Эхран, в свое оправдание? – спросил незнакомый бог.

– Справедливости ради стоит заметить, что оправдываться я здесь мало перед кем должен, – с усмешкой произнес Эхран, по-прежнему придерживая меня. Я в помощи уже не нуждалась, но все же опасалась делать резкие движения.

Эхран бросил взгляд на не-спящего. Неужели именно этот странный, непонятный бог – де Фарваль?

– Мы – совет, – возразил Шэрт. – И если мы требуем ответа, ты обязан ответить. Даже ты, Эхран де Фарваль.

– Алену вряд ли можно приравнять к бездушной собственности – она действовала по моему плану, но сама. Не имеют значения мотивы. Важно, что Алена разорвала брачные узы с Арваном и начала ритуал нашего бракосочетания. Я согласился стать ее мужем и завершил ритуал по божественным канонам.

Ух гад! Теперь еще и на меня ответственность собирается повесить?!

Но я боялась заговорить. Боялась снова испытать удушье.

А еще понимала, что это попросту бесполезно – меня не станут слушать. Я по-прежнему пустое место для этих самодовольных существ.

– Так что же теперь… – растерялся один бог.

– Если вы не можете принять решение – тогда его приму я.

Спящий бог, предположительно де Фарваль, поднялся. И он показался огромен, как будто весь зал заполнил собой. От его голоса, от его могущества задрожала каждая клеточка тела.

– Мы дадим шанс Алене де Фарваль доказать, что она стала богиней. Если она докажет – мы примем ее в наше общество как богиню. И она сможет решать за себя, как богиня.

– Но как же так… у нас не приняты разводы!

Поднялся изумленный гомон.

– Принять в наше общество существо, которое было человеком, а теперь стало непонятно кем?

Существо?

– Назвать ее равной? Это невозможно!

Арван смотрел на меня. Так обжигающе и вместе с тем непонятно, совершенно нечитаемо.

– А как мы можем проверить, богиня она или нет?

Что за идиотизм… Ну неужели настолько сложный вопрос, если все, кто более-менее знают меня, с уверенностью утверждают, что все же богиня?!

Внезапно голоса богов стихли. Я осмотрелась. Но нет, боги не замолчали, как могло показаться – они вставали со своих мест, каждый что-то говорил. Между ними шел горячий спор. Судя по жестам, некоторые даже не скупились на крики. Только до центра зала больше не доносилось ни звука – нас отрезало от божественного совета. Видимо, чтобы не подслушивали.

И тут я поняла, как могу доказать, что я богиня. Это же элементарно. Я сосредоточилась и хорошенько топнула ногой. А потом взвыла, кусая губы. Пол не треснул, в отличие от стены в доме Эхрана. Полу вообще ничего не сделалось, а вот мне от удара стало больно. Я подпрыгнула, приподнимая пострадавшую ногу. Перед глазами заплясали темные круги.

Эхран снова прижал меня к себе.

– Осторожней, Алена. Не делай глупостей. Зал совета ни одному богу не по зубам. Его построили древние и разрушить тоже могли только древние.

Он придерживал меня за руки, помогая сохранить равновесие на одной ноге. А мне под взглядом Арвана жутко хотелось высвободить руки, оттолкнуть Эхрана. Хотя… чего это я? Арван сам сказал, чтобы я возвращалась к мужу. С этим, конечно, еще разберемся, но чувство стыда я точно сейчас не должна испытывать.

И ведь только смотрит. Не подходит. Не понимаю его.

Арван начал с того, что я богиня, а значит, имею право выбора? Надеялся, что выберу его? Или что хотя бы откажусь от Эхрана? Чего же он добивается? Чего хочет, что чувствует?

– Мы приняли решение, – голос бога раздался так неожиданно, что я снова подпрыгнула. И встала на две ноги. Уф, кажется, полегчало – ничего уже не болит.

Мы все втроем повернулись к совету.

Заговорила богиня ветра:

– Мы дадим шанс Алене де Фарваль доказать, что она стала богиней. Дальнейшие решения будут приниматься по итогам испытания. Физические параметры, магические – это все вторично и ничего не доказывает. Если Алена богиня разрушения – пусть она разрушит мир. Если Алена богиня созидания – пусть она создаст мир.

Разрушить мир? Создать мир?!

Внутри все буквально рухнуло, сорвалось в бездну.

Я верю, что стала богиней, пусть даже в голове пока не укладывается и осознать в полной мере не получается. Но разрушать и создавать миры?! Это уже слишком! Слишком невероятно… Да я же… я… тысячи лет буду осваивать эти умения!

– Как только Алена готова будет продемонстрировать нам божественные способности – она может обратиться в совет самостоятельно, независимо от желаний остальных, – взгляд богини многозначительно коснулся сначала Эхрана, затем Арвана. – Эта привилегия дается Алене один раз. По крайней мере, пока она не докажет, что действительно стала богиней и может быть принята в божественное общество со всеми нами на равных.

Богиня опустилась на сиденье.

– Собрание окончено, – громыхнул голос не-спящего.

Арван шагнул было в нашу сторону, однако уже поздно. Эхран попросту перенес нас прочь.

Очутились в доме, посреди гостиной.

Я отстранилась от бога, настороженно рассматривая его.

– Как ты? – спросил Эхран.

– Как я? Тебя интересует, как я? А что именно тебя интересует? Как я после попытки меня придушить? Как я после заявления, что мне нужно создать или разрушить мир, иначе все – ерунда, никакая я не богиня?! Почему они так себя ведут? Почему они такие мерзкие, такие…

Меня снова трясло. От пережитого стресса, от того, что надежда едва возникла и теперь снова утекала сквозь пальцы, от встающего перед внутренним взором обжигающего взгляда Арвана – от всего этого к горлу подкатывала истерика. Из глаз против воли хлынули слезы – я просто не могла это остановить. Я ничего уже не могла!

Не знаю, что отразилось на лице Эхрана – перед глазами плыло, но он шагнул ко мне и попытался обнять.

– Не трогай меня! – я отскочила. – Это ты! Ты во всем виноват!

Одним резким движением он все-таки настиг меня и прижал к себе. Я залупила его по груди, но что этому богу сделается? Он больше не ощущался как каменный, я била с достаточной силой, чтобы чувствовать, как живая кожа и живые мышцы встречают удары, но… я же все равно слабее в разы. Вряд ли у него появятся синяки.

Эхран держал меня до тех пор, пока не успокоилась. Я уже не кричала ничего вразумительного – только лупила бога изо всех сил, может, и не божественных вовсе, и рыдала.

Когда истерика пошла на убыль и остались только всхлипывания, в гостиную принесли чай. Я уловила аромат из смеси трав и ягод.

– Успокоилась? Может, выпьем чаю и спокойно поговорим?

Я подняла голову, всмотрелась в лицо Эхрана. Оно по-прежнему расплывалось.

– Почему ты всегда такой спокойный?

– Не всегда. Но не произошло ничего, что вывело бы меня из равновесия.

– Даже женская истерика?

– Я с пониманием отношусь к твоим эмоциям.

– К эмоциям – да. А к чувствам – нет.

– На чувства нужно чуть больше времени. Что же касается самочувствия, ты можешь для начала умыться.

Я отстранилась и отправилась в ванную. Нужно привести себя в порядок. Мысли, эмоции.

Забавно. Я могу искупаться в бочке с кислотой – и мне ничего теперь не будет. А вот от собственных слез кожа век раздражается и опухает.

Почему они не предложили бросить меня в вулкан для проверки божественных сил? Это было бы гораздо гуманнее, чем предлагать то, что предложили они! А впрочем… это же боги. Было бы глупо ожидать от них иного решения.

Я не спешила. Умывалась до тех пор, пока не полегчало. Стоит заметить, полегчало достаточно быстро. Даже глаза почти не покраснели. Похоже, божественная выносливость сказывается. Чтобы довести себя до плачевного состояния, нужно рыдать почти без перерыва как минимум трое суток, а потом еще и на четвертые устроить истерику. А вот сейчас, немного поплескав водой в лицо, я выглядела свежо и даже прекрасно.

Хм… прекрасно?

Присмотрелась к отражению. Глаза как будто поблескивают таинственно, стали еще глубже, еще ярче.

Тряхнула головой. Очередные божественные изменения – подумаешь! После того, как я проломила стену кулаком, уже не стоит удивляться, тем более столь легким, косметическим, можно сказать, метаморфозам.

Итак, что мы имеем?

Боги как были сволочами, так и остались. Самовлюбленные гады – вот они кто!

Эхран относится ко мне совершенно непонятно, но готов разговаривать, делиться информацией, идти на уступки. Этим нужно воспользоваться.

Странно, но Эхран как будто даже не хотел, чтобы на совете мне причинили боль. Он же не дурак – знал, что меня не станут слушать, что с грязью под ногами смешают. Значит, ничуть не боялся, что я скажу что-нибудь, что ему невыгодно. Выходит, и правда предостерегал лишь для того, чтобы я не навлекла на себя гнев богов?

Что чувствует и думает Арван – тоже неизвестно. Однако в совет обратился и оставлять произошедшее как есть не собирается. Вот только, не считая огненных взглядов, вел себя на удивление сдержанно. Что это? Внезапно развившийся контроль? Равнодушие? Обида? Я бы решила, что он банально пытается удовлетворить ущемленное Эхраном самолюбие, если бы сначала Арван не предлагал дать мне возможность высказаться, предоставить мне выбор, как богине. На самом деле верил, что я потребую развода с Эхраном и пойду в жены к Арвану? Не знаю, все это слишком сложно. Не помешало бы поговорить, разобраться, но по какой-то причине Арван не хочет разговаривать. Может, ему и плевать.

А еще Эгран. Он, похоже, на стороне внука. И готов воспользоваться любыми возможностями, даже если придется объявить меня вещью. И это ничуть не обидно. На самом деле мне все равно, что там Эгран будет говорить для совета.

А вот на их кошмарное испытание не все равно! У меня же тысячи лет уйдут на то, чтобы доказать свою божественность. И на фоне того, как легко меня признали богиней остальные: Эхран, Арван, даже Шу, – придуманное советом испытание выглядит как насмешка. Мол, вы хотели справедливости, хотели помощи в решении вопроса – мы помогли. Вернемся к обсуждению через пару тысяч лет, если эта выскочка решится к нам обратиться.

Но я решусь! Я готова ухватиться за любую возможность, чтобы освободиться от Эхрана. Плевать мне на их божественное общество, но женой Эхрана оставаться не собираюсь!

Уловив в отражении глаз решительный огонь, я вернулась в гостиную.

Эхран, как выяснилось, совершенно спокойно попивал чай.

Я присела рядом, взяла чашку с горячим напитком. Принюхалась. Травы и ягоды, вполне знакомый аромат. Шу угощал меня похожим напитком, причем этот сбор не обладает успокаивающим эффектом. Заглянула в чашку к Эхрану – у него точно такой же.

– Что-то ищешь? – бог усмехнулся.

– Наркотические вещества, – буркнула я, принимаясь за чай.

Эхран непонимающе вздернул бровь. Выждав приличную паузу, просто из вредности, пояснила:

– Меня поражает твое спокойствие. Всегда и во всем. Начинаю подозревать, что ты принимаешь что-то такое… успокаивающее. Очень сильно успокаивающее.

– Но явно не этот чай, – хмыкнул Эхран.

– Не этот, – согласилась я.

– Секрет моего спокойствия прост. Я живу уже тысячу лет. За это время научился владеть собой и не нервничать по пустякам. Более того, опыт показывает, что я всегда получаю желаемое, – он многозначительно улыбнулся, рассматривая меня.

Мысль, что Эхрану, похоже, нравится то, что он видит перед собой, все эти косметические метаморфозы, добавила раздражения. Но я старательно сохраняла хотя бы внешнюю невозмутимость.

– Кстати, на богов это не действует. Ни травы, ни прочие вещества.

Что ж, по крайней мере, я могу быть уверена, что приворотным зельем меня тоже не напичкают.

– Поговорим о совете? – предложила я.

– Поговорим, – согласился Эхран.

– Для начала я бы хотела узнать, из какой семьи богиня ветра.

– Де Арайс.

Ах вот оно что! Теперь ясно, откуда ноги растут. Вернее, садистские наклонности этой богини по отношению ко мне. Родственница Эилоны. Может, еще и близкая родственница?

– Понимаю твой интерес, – Эхран прищурился. – Зиста – троюродная тетя Эилоны.

Так, нужно взять себя в руки. Не беситься. Спокойно… обдумаю это после, не на глазах Эхрана.

– А этот странный бог, который сидел с закрытыми глазами?

– Барзиар де Фарваль. Один из самых древних.

– Древние? Уже не в первый раз слышу о древних богах. Что это значит? И где они все сейчас?

– Боги могут жить Вечность. Но даже боги не хотят жить полноценную Вечность, от начала и до конца, которого не видно впереди. Древние боги ушли. Растворились во вселенной. Перестали существовать и вместе с тем по сей день существуют, как часть вселенной. Кто-то из них устал. Кто-то начал сходить с ума от долгой жизни, но не так, как боги сходят с ума сейчас из-за давления стихий. Кому-то стало скучно, кому-то невыносимо. Мы можем только гадать, почему каждый из них ушел, но они ушли, не захотели дальше жить. Барзиар – он не из тех древних. Он родился позже. Но он – самый старший из богов, ныне существующих.

– Сколько же ему?.. – тихо спросила я.

– Девяносто шесть тысяч лет.

В голове не укладывается… И жизнь богов теперь видится совершенно иначе!

Как часто мы говорим, что нам надоело? Надоело жить, надоело бороться. Как часто мы устаем или не выдерживаем эмоций, может, безответной любви или отношений, из которых не можем вырваться. А боги… они живут тысячелетиями. И все эти тысячелетия чувствуют, день за днем что-то делают, чего-то хотят и необязательно это получают. Кто-то уже испробовал все, что мог, познал каждый уголок вселенной. А что дальше? Только раствориться и перестать существовать, потому что смысла больше нет и желаний – тоже. А может, не хватает сил продолжать одно и то же, что уже невозможно изменить просто за давностью лет.

Но… и таких богов, кто достиг края, тоже просто уже нет.

– Насколько мне известно, какое-то время назад де Тарриот были первой семьей. Но ведь ваше преимущество – это Барзиар, верно? – продолжила я, чуть поразмыслив.

– Верно, – Эхран одобрительно усмехнулся. – Их древнему было сто семь тысяч лет, когда он решил закончить свое существование. С тех пор у де Тарриот поубавилось влияния, а в совет пришел Эгран.

Я не стала спрашивать, не собирается ли Барзиар на покой. Просто… это было бы уже слишком.

– Как тебе решение совета? – полюбопытствовала я. Вот и перешли к самому главному.

– Решение совета… – повторил Эхран задумчиво. – Они не хотят, чтобы ты доказала свою божественность. Не хотят принимать тебя за равную, потому что ты была человеком.

– Конечно… не рожденная богиней, а ставшая ею по какому-то странному стечению обстоятельств. Меня никто и никогда не примет за равную.

– Примут. Со временем.

– Через тысячу лет?

– Ты ведь уже поняла, что у богов иные мерки времени. Что для нас тысяча лет?

– И тебя вполне устраивает это решение? Потому что создать или разрушить мир… на это и уйдет тысяча лет. Ты как раз успеешь провернуть все, что хотел.

– А что я хотел провернуть? – усмехнулся Эхран.

– Вопрос к тебе.

– Я уже говорил.

– Добиться от меня каких-то чувств? Чтобы мы стали союзниками?

– За тысячу лет, полагаю, мы станем не просто союзниками, а полноценной семьей, где будет царить любовь, гармония и понимание.

Мечтай!

Полагаю, Эхран все понял по моему взгляду, но это его ничуть не огорчило – бог уверен, что у него все получится.

Не знаю, может, за тысячу лет ему бы и удалось прочистить мне мозги, но я уж точно не собираюсь задерживаться в роли его жены так надолго!