Доля ангелов

– Вы все знаете, что он подло врет, – господин жердь, что пострадал от столь ужасного чудовища, как тощий мальчишка, перебил его, и все решили, что вопрос решен и виновный сказал все. Толпа загудела, и стражники повели его к лестнице, куда уже поднялся палач. Он не носил мешка с прорезями для глаз – как в фильмах, он вообще не прятал лица.

– Пусть мальчишка договорит, вы не дали ему и слова сказать! – это прокричала я, и первыми ко мне обернулись Дети Гасиро, потом судья и эта говорящая жердь, что совершенно точно врала. – Да, да, вы дали ему слово, но слушать не стали. Бог Гасиро даже не услышал его слов – как он может судить человека?

Казалось, что за городом в деревне перестали лаять собаки, телеги и кареты за стеной встали и вода в речке перестала шуметь – тишина была такой, что я слышала, как течет кровь в моей голове, которая сначала говорит ртом, а потом думает мозгом. Лишь бы умереть теперь не сильно больно. Слева меня тыкала пальцами в бок Рита, справа сжимал руку выше локтя мистер Нотинг. Мать рядом со мной даже не моргала, и похоже, не дышала.

– Хорошо, пусть виновный договорит, – сквозь губы пролепетал один из Детей Бога, что не позволяет лечить людей.

То-то же, сволочи, думаете, что вы здесь и власть, и суд? Мы еще с вами повоюем! Я чувствовала себя как минимум Че Геварой, и надеялась на чудо и своего Бога.

– Мисс, мисс, я правда не трогал его и пальцем, почти год у него работал взаперти, ел воду с отрубями, да иногда Мирта – работница его, – он махнул головой на мистера Жердь, как я уже окрестила засранца – фабриканта, – подкидывала маленько овощей да мяса, а так умер бы давно. Думал он забыл про меня, а управляющий – собака, голодом морит, поговорить хотел, да и вылез через трубу – еле дождался чтоб остыла. И то, руки все ожег, – он поднял рукава – ладони и оба предплечья до локтя были в ужасных рубцах.

Фабрикант хотел, что – то сказать, но на это засвистели горожане из задних рядов. Пахнуло небольшим конфликтом, за который мне могло влететь, но жизнь мальчика для меня сейчас была важнее.

– Я к его приходу ждал мистера, а он меня и не вспомнил. Ну я и сказал, что в ратушу пойду и расскажу, что силой держали, голодом морили, псирты забрали, а он сказал тогда, что все сейчас отдаст, только, мол, иди за мной. Открыл свой железный шкаф, псирты мне прямо в руки отдал, и сказал, мол в карман убери, я и положил в штаны под завязь. Он денег столько достал, что я обалдел там, обрадовался, думал хоть маленько даст, а тут дверь то открылась и стражники с охраной забежали. А он как давай орать, что я хотел его ограбить и ножиком, мол, хотел его зарезать, – парень заревел навзрыд, – мисс, хоть вы то мне поверьте, раз не слышит меня Бог наш.

– Все, хватит, суд уже был, и никто не подтвердил его слова, теперь вы видите, что он врунишка? – судья громко обозначил, что разговоры закончились. В горле у меня встал ком, и я больше не смогла сказать ни слова. Рита уже в открытую сжимала мою руку, трясла ее, Нотинг чувствовал, что я могу прямо сейчас потерять сознание и поддерживал за локоть.

– Последнее слово тому, кто решит поручиться за этого преступника. У вас есть ровно столько времени, сколько он будет подниматься к петле, – парнишку подгоняли сзади, и тут до меня дошли слова судьи. В голове сразу прояснилось, тошнота отошла, значит есть решение – поручиться за него, и ему сохранят жизнь! Почему никто не верит ему и не хочет спасти?

– Я могу поручиться за него, – я вышла вперед, оттолкнув руку, удерживающего меня мистера Нотинга. Я почувствовала, что хватка Риты ослабла, и была счастлива, что сегодня все закончится хорошо.

– Вы уверены, мисс? Если вы готовы, поднимитесь к нам, назовите себя, и повторите свое поручение! – Это молодой адепт Бога Гасиро, наконец, осмелел и вставил слово.

– Я, Лора Гросарио, единственная дочь советника короля Грегори Гросарио, подтверждаю, что готова поручиться за,  – я замялась вспоминая имя мальчишки, но адепт шепнул мне, и я продолжила, – за Дина Вертено. – я договорила, и поняла, что площадь словно замерла – перестало течь время, никто не моргал. Я посмотрела на место, где стояла несколько минут назад, но не увидела Риту. Мама стояла белая как стена, а мистер Нотинг готов был заплакать.

– Мисс Лора, передайте нам свои псирты, – судья поднимался на помост как будто это была его казнь. Да что с ними всеми случилось, не за Чикатило же я поручилась, а за ребенка, которого можно отправить ухаживать за лошадьми – он всю жизнь будет верным работником.

Я аккуратно вынула бумагу из клатча, стараясь не показать его содержимого и передала судье. Неужели они в лицо не знают дочь советника самого короля, что им требуются документы?

– Дин Вертено, прошу передать ваши псирты, – судья обернулся к парню, который стоял как тень, только огромные – в пол лица глаза иногда моргали.

Солдаты не стали ждать, достали из карманов его штанов бумагу и передали судье.

Тот осмотрел обе бумаги и бросил их в горящий мангал – вот на что походил этот предмет. Мангал с такими огоньками сварил деду его друг, и вечерами, эти оранжевые язычки пламени сквозь отверстия в железе напоминали сказочные, взлетающие в воздух огни.

– Лора Гросарио, отныне вы лишены своего имени, семьи, титулов и права проживать в королевстве Валенторн. Дин Вертено, вы лишены имени и права проживать в королевстве Валенторн. Сейчас вы покидаете площадь в повозке – солдаты проводят вас за ворота, – судья, похоже, сам не понимал – что происходит, и хотел быстрее закончить это.

Тут я увидела Риту – она лежала на полу в пыли, и никто не собирался ей помочь. Больше я не помнила ничего…

Глава 15

Телега остановилась, проехав чуть больше трехсот метров за воротами и остановилась. Нам с Дином развязали руки и велели проваливать. Он ткнул меня в плечо, чтобы я опомнилась и помог спуститься. Повозка развернулась и покатила в сторону города, дорога в который мне теперь была закрыта. Мы стояли перед большим полем, на котором вырубалась малейшая поросль – обзор с крепости должен быть как можно больше. Лес начинался в двух километрах, не меньше. Хотелось пить и спать. Глаза просто закрывались.

– Мисс, мисс, не садитесь, нам до темна надо найти место – где ночевать. До Хорма идти не меньше трех дней. Чо же вы решили поручаться за меня, а к походу не готовы, – он поддерживал меня под руку, боясь, что я упаду.

– Я не знала, Дин. Я не знала, я думала, что поручиться, это взять ответственность за тебя, – слова давались с трудом, но надо собрать все силы и идти. Платье весило, как будто сорок килограмм и идти в нем по пыльной дороге было сложно. Надо его снять.

– Вот и взяли ее, ответственность, – Дин мялся и опускал глаза.

Нижние юбки были плотные и пышные, и их было три. Я впервые возрадовалась этому. Кучу пуговиц на спине мне расстегнул Дин. Просить отвернулся его не пришлось. Платье я сняла и плотно свернула. Одну юбку я сняла, по низу завязала узлом – получился мешок. Положила в него платье затянула туго шнурок, который был вставлен в пояс. Края шнурка связала – теперь это отличный заплечный мешок. Вторую юбку подняла вверх, отметила сколько нужно оставить до плеч. Оторвала от подола широкую полосу. Поднятый конец юбки завязала на обоих плечах. Теперь у меня был комплект, в котором не жарко, но руки были открыты.

Оторванный кусок разорвала пополам – получилось два тряпичных кольца. Один убрала в мешок, второй разорвала по шву и привязала к углам клатча, чтобы он стал сумочкой. Перекинула через голову под рубашкой и спустила клатч под юбку – чтобы не привлекал лишнего внимания. Все украшения тоже сложила в сумочку. Под юбкой со складками она была незаметна.

– О, вы теперь как нищенка, только вот волосы очень чистые, мисс, – пацан, наконец, улыбнулся.

– Идем искать воду, – продела руку в шнурок и закинула котомку на плечо.

– Давайте я понесу, мисс, – Дин настойчиво попросил отдать ему суму, – я не убегу, не бойтесь, вы из-за меня вообще всего лишились, целая дочь советника была, а осталась девкой с мешком тряпок. Тут и украшения не продашь – кому они нужны, когда поесть нечего.

– Дин, давай скорее воду найдем, не могу больше, боюсь, сознание потеряю.

– Только вот быстро идти вы не можете – вижу, вам не хорошо. Опирайтесь на меня, вы не смотрите, что я тощий да маленький, я знаете какой сильный! Я один печи топил на фабрике. Их в подземелье восемь штук. Пока не топил – телеги с дровами разгружал. Кормили бы, может и не исхудал даже.

К лесу он меня почти подтащил – перед глазами были блестящие мушки. Наверно, давление упало. Пока с Троем болтала, пока собиралась на бал, а поесть так и не успела.

Как вошли в лес, Дин усадил меня под дерево. Снял с себя рваную рубаху и накрыл мне плечи.

– Посидите, я воду найду, – шмыгая носом буркнул мальчишка и убежал. Убежал с моим мешком. Да на кой черт ему платье мое. Да и все равно уже, лишь бы водички – во рту была пустыня –  горло слипалось от каждой попытки сглотнуть.

Нашла под рукой листья и сорвав все, до чего дотянулась зажевала их, пытаясь получить хоть каплю сока. Они горчили, но во рту стало приятнее и губы стали чуть влажными. Сквозь сон я слышала, как Дин издалека кричит мне:

– Не пугайтесь, это я иду!

А потом он заливал мне в рот воду, я жадно пила, но не могла разлепить глаза. Интересно, в чем он ее принес?

Проснулась от того, что было холодно. Солнце уже село. Рядом со мной, свернувшись клубочком, спал Дин. Он был без рубашки – она укрывала мои плечи. Лежал он на куче лапника и, видимо, пытался накрыться прямо им. Он был такой тощий, что позвонки были видны отчетливо даже в темноте. Он младше меня на год, а выглядит как двенадцатилетний. Я развязала сумку, которую он даже под голову побоялся подложить – она лежала у меня на коленях.

Достала свое нарядное бальное платье, в котором сегодня я должна была блистать при дворе, а не валяться в лесу, легла рядом с ним и укрыла нам плечи двумя слоями юбки. Заснула я сразу, как только согрелись плечи.

– Мисс, мисс, пора вставать, пора идти, а то до Харма еще шагать и шагать. До темна надо перейти лес, чтобы на той стороне уже ночевать, – Дин тряс меня за плечо, а я с трудом вспомнила вчерашнее.

– О! Я думала проснусь дома, подожди, дай в кусты схожу. Попить у нас есть? – я с трудом встала. Солнце только начало подниматься и было сыро.

– Дык, я вам воду вот в корочке принес, три раза бегал – у нас ни кружки, ни ножа нет. Кору вот свернул, да пока бежал, половина протекала.

– Идем к ручью, раз так, – в лесок проще свернуть по дороге. свернула платье и положила в свою суму, которая, похоже, грозила мне и во второй жизни – от судьбы не уйдешь.

Ручей был недалеко. Мы попили, умылись. И шли сквозь лес. Очень светлый лес – в таких, обычно, белые грибы растут, а их можно есть сырыми. Есть хотелось сильно, но говорить об этом с пацаном, которого морили голодом у меня язык не поворачивался.

– Дин, а это еще не долина Харма? Что такое Харм?

– Харм, это деревня большая. Там горы, и между ними долины огроооомные, одну такую можно идти два дня.

– Там много людей? Что они там делают, есть там король?

– Много, только с трудом могут найти еды, вот и выживают все вместе. Землю пашут, хлеб растят, только мало все время. Нет там никакого короля – все одинаковые.

– А ты откуда знаешь, у тебя ведь псирты были.

– Да ходил я туда, когда мать умерла, думал, отца найду. Вышел из города, псирты закопал в лесу и пошел. Так и вернулся, только три дня пришлось в лесу просидеть – солдаты часто там ходят.

– А поближе к Валенторну нельзя остаться?

– Не, мисс, тут бандитов шайки. Они тут вокруг города кучкуются – городские и деревенские из Валенторна плохо жить стали – мало еды, и начали в леса ходить за птицей да грибами. Так они у них псирты воруют, чтоб в город вернуться, а у кого нет – просто человека забирают, мол, письмо от тебя напишем, пусть денег несут.

– Ничего себе, какой произвол.

– Вот-вот, надо скорее уходить от сюда. В двух днях дороги уже безопасно, а пока надо идти быстро, – парень, видимо не преувеличивал, шел резво, и меня подтаскивал, когда сбавляла темп в поисках грибов или ягод.

Мы дошли до конца леса, когда уже стемнело. Ни одной поганки – не сезон тут что ли? Выбрали высокое место и пошли ломать лапник. Если будет дождь, нам придется промокнуть, но строить нечем, даже ножа нет. Ломали руками и тащили в кучу, легли и накрылись платьем. Желудок, о котором здесь нельзя упоминать, предательски урчал. Интересно, а когда у них урчит от голода, как они это называют? Или в Валенторне не урчит?

Я проснулась, когда было еще темно, Дин не спал тоже. Он сидел у дерева и жевал какую-то траву – длинные палки, которые сильно хрустели. Хотелось есть.

– Вкусно?

– Да так, непонятно, мисс, попробуйте. Но эти хоть не горькие.

– Как думаешь, долго до утра?

– Думаю, нет. Но спать я точно больше не хочу. Можем тихонько идти. Воду надо найти. Тут места уже я знаю. Это от Валенторна я уходил с другого места, а конец леса тот-же. Нам вон туда, – он указал в темноту, где небо чуть начало светлеть у горизонта, на котором был хорошо виден абрис гор. – Вот за теми горами и есть долина Харма.

Глава 16

Я жевала полую ветку какого-то растения, похожего на ревень, что покупала весной на рынке для супа. Если не кобениться и думать о том, что это еда, то нормально.

– Так зачем вы, мисс, поручились за меня?

– Я же говорю, не знала, что выгонят.

– А знали бы? Не стали?

– Честно? Не знаю.

– Я конечно рад, что живым остался, но теперь, получается, обязан вас пристроить, раз из-за меня все, – парнишка шел впереди меня и не поворачивался. Мне было все равно, что он думает обо мне, потому что мне сейчас было страшно, и я не видела выхода из ситуации.

– Ничего ты мне не обязан, Дик. Раз дура, значит сама должна расхлебывать. Главное – до деревни доведи, потому что в лесу я точно боюсь одна остаться.

– Доведу, доведу, не переживайте. Я вас замуж отдам хорошо, пристрою.

– А вот это не надо, я сама.

– А чего это сама? Ты сама даже ложку не поднимала, не то что хозяйство содержать, неожиданно он перешел на «ты», но я решила не обращать на это внимание.

– Не переживай, я много чего умею.

– Вы не обижайтесь, но нам надо друг друга без мистеров всяких звать. А то вас не шибко люди полюбят.

– Как хочешь, так называй.

– Сестрой моей будешь. А имя какое у тебя? Я тогда на площади не слышал ничего, одурел от радости, что поживу еще, – он обернулся и хмыкнул.

– Лора Гросарио…

– Не, Не, они же сказали, забудь свою семью, и имя. Теперь ты просто Лора. Лора из Харма. Если там есть уже Лора, ты будешь «Лора из Харма, которая пришла с Диком», – он чуть остановился и показал мне молчать, приложив указательный палец к губам.

Я встала столбом. Кто их знает, может там мина какая средневековая или он услышал головорезов, но он смотрел под ноги. Я тихонько подошла и посмотрела туда же. Там было гнездо с четырьмя небольшими яичками.

– Святая яишница, а чего молчать то? Думаешь, их мать – кукушка сейчас нападет на нас и заклюет до смерти? – я засмеялась и наклонилась к гнезду.

– Не надо их трогать, – парень говорил очень серьезно, словно речь шла о том, что я собиралась вырезать деревню со стариками и детьми, а он встал на их защиту грудью.

– Мы их быстренько выпьем и все, Дин. А скорлупу заберем, чтобы родители подумали, что они улетели и счастливы в другом месте, работают в офисе на пятидневке и взяли ипотеку. Все хэппи энд, – я протянула руку, но он оттолкнул ее. Я посмотрела на него серьезно.

– Мы не наедимся все равно, а птичка, которая сейчас, наверно, наблюдает за нами, будет благодарна, что оставили ее деток в живых…

– Ага, и она нам за это подарит бессмертие в конце сказки, или спасет от людоеда…

– От кого?

– От кого надо… идем, Дроздов средневековый, свалился на мою голову, доброта незатейливая, – я не верила в то, что парень, перенеся столько в жизни, остался добрым и ранимым. Такими темпами, если он будет моей совестью, далеко мы не уйдем.

Мы выдвинулись дальше. Шли с короткими привалами. Нам нужно было дойти до гор, ну, или, хотя бы до предгорья – там было безопасно. Мелкие речушки и ручьи текли навстречу нам и уже к вечеру я почувствовала, что начался небольшой склон, в который приходилось подниматься.

К склону мы пришли позже, чем планировали, потому что останавливались у речки, чтобы искупаться, а потом обсохнуть на солнце. У склона росли ягоды – огромная поляна ярко-желтых, похожих на клубнику шариков. Дин тоже не знал, что это за ягоды, но мы решили перекусить – ползали на коленях и горстями ели ее до самой темноты. Спать решили у редких кустов, что росли здесь у ручья. Пока я разбирала вещи, доставала платье, Дин обрывал зеленые ветки, чтобы хоть немного накидать на землю, и тут я услышала его крик:

– Лора, скорее, бери все вещи и иди сюда, смотри, что я нашел! – я видела его метрах в ста, у других кустов, взяла сумку, закинула платье на плечо и пошла к нему.

Он показывал на костровище, что осталось от прежних путников, но самой хорошей новостью оказалось, что рядом с ним лежало кресало и ржавый нож. Они были под налетом прошлогодней травы – видимо, пролежали здесь минувшую зиму.

– Ну наконец-то у нас будет костер, и спать будет теплее. Тут утром туманы, нас сегодня ночью платье не спасло бы. Идем собирать дрова. Хороший сегодня вечер – и поели, и огонь будет!

– Это, наверно, твои птички нам подарок сделали, – не без иронии ответила я Дину.

– Не, не они, нож тяжелый – они бы не подняли, – совершенно серьезно ответил Дин.

Мы подкидывали ветки в костер, и от того, что можно было посидеть и порадоваться за сегодняшний день, спать не хотелось. Внутренне я смирилась со случившимся, но было страшновато – что же ждет на с в Хорме, как мы переживем осень и зиму. Это сейчас – начало лета, но время пролетит быстро.

Утром Дин разбудил меня рано. Кроме темноты, подножие гор застилал плотный, как простокваша, туман. Влажность была стопроцентной. Внутри этой белой пелены кружили мелкие капельки воды и мгновенно впитывались в одежду. Костер потух и Дин пытался его раздуть. Ветки были мокрыми, словно дождь шел несколько дней.

– Лежать сейчас нельзя, а то встанешь с жаром. Это кажется, что сейчас тепло – Сыро будет еще часов пять. Надо двигаться, только идти будешь прямо следом за мной, возьмёшься за рубаху и пойдем. Через час подъема будет сухо, – он бросил затею с костром и начал закидывать вещи в мешок. Кресало и нож положил в карман штанов.

Подъем был не очень крутой, но идти было тяжело – юбка была мокрой насквозь. Выслушав все возражения Дика, что, мол, это некрасиво, я все равно, завязала ее узлом выше колена и сразу пошли быстрее. Сырость, усталость и голод делали из меня психопатку, которой в тумане постоянно мерещились тени и образы. Оглядывалась я каждую минуту.

– Дик, тебе не кажется, что за нами кто-то идет? – я говорила шепотом и при этом дергала его рубаху, за которую держалась, и пыталась поймать, как только она выскальзывала у меня из рук. Дальше руки не было видно ничего.

– Нет, не кажется. Все нормально, ты просто трусиха, – Дин говорил специально громко и хохотал как пират. – Еще немного и мы выйдем из тумана на сухой склон. Там и посидим, обсохнем. Если бы не ягоды, вчера могли сюда подняться. Но они хорошие, правда? Никогда таких не ел.

– Хорошие, хорошие, но мне все равно страшно – тут кто-то есть, Дин, я слышу, как они дышат и мне страшно, – сначала я думала, что мне кажется, но потом я услышала более отчетливо, как дышат люди – тяжело и натужно, а потом сглатывают, чтобы смочить горло. Шагов не слышно, но ведь следов Дина я тоже не слышу – трава мягкая, влажная, веток нет – ничего не хрустит.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.