Лестница бога. Ступень 4. Наследники демиурга

– Скажите, госпожа, а девочки знают о ваших планах?

– Разумеется, нет. Были бы они хоть немного более послушны, я могла бы им честно все рассказать, но, зная характер Селены, я не уверена, что подобное решение было бы правильным.

– Линнея значительно более импульсивна, госпожа. А Селене можно было бы и открыться – меньше проблем получили бы сейчас.

– Как раз Лина перенесла бы подобное известие значительно спокойнее сестры – максимум, побушевала бы с недельку, после чего успокоилась… А вот чего ждать от Силь – не знаю даже я. В тихом ущелье, говорят, рурхи водятся, к тому же Селена в магическом плане значительно сильнее своей сестры. К чему в случае срыва может привести спонтанный выброс столь чудовищной силы, предсказать не сможет никто. Заблокированный дар позволял мне держать девочек под контролем крепче самых строгих запретов. Кстати, вы уже установили предполагаемое место, куда направились дети?

– Имеются три предполагаемых места, госпожа, в которых ваши дети могут подыскать себе фамилиаров, но с наибольшей вероятностью можно утверждать, что девушки ушли на Нату.

– Спасибо, наставник, ты мне очень помог. Все дальнейшее – уже моя забота.

– Это моя работа, госпожа…

***

Тария, храм Одина…

– Дэн, мне срочно нужна твоя помощь!

– Орив? Что случилось? У вас в Занадане, если не ошибаюсь, уже ночь.

– Срочное дело, Дэн. И решить его необходимо прямо сейчас.

– И что понадобилось ректору Тиарской академии от верховного жреца старшей богини? – брови мужчины удивленно поползли на лоб. – Такое, с чем не сможет справиться он сам, будучи архимагом и входя в десятку самых могущественных людей этого мира?

– Я не собираюсь сейчас выяснять, кто из нас сильнее, младший, потому что у нас действительно проблемы, требующие твоего участия.

– Тогда излагай суть, – вмиг посерьезнев, ответил жрец.

– Ко мне в академию вчера попали две девушки. Маленькие еще, подростки совсем. Сегодня утром они покинули пределы академии, а через несколько часов ушли и из Тиары, направившись на восток, в Шанарские пустыни.

– С каких это пор ректор стал заботиться о детях? Как я понимаю, в них есть что–то особенное, раз ты вместо того, чтобы лечь спать, среди ночи примчался ко мне? Они сильные маги?

– Они бездари. Обе. Причем полные – даже Тонг не смог выявить в них ни капли магии.

– Тем более я не понимаю твоих переживаний. У тебя ведь даже не на всех одаренных хватает времени, чтобы обращать внимание еще и на бездарей.

– Их родители обладают даром.

– Ну и что?

– Есть основания полагать, что девушки тоже обладают даром, просто в настоящее время он у них неактивный, спящий. Такое действительно иногда бывает.

– Откуда ты знаешь?

– Они сами об этом сказали. Слова девушек очень похожи на правду, и я склонен им верить. Они утверждают, что барьер, сдерживающий их дар, необычайно прочен, и для его разрушения им необходима помощь. Собственно, ради этой помощи девушки и прибыли на Нату.

– Так они к тому же еще и пришлые? Не из нашего мира?

– Я полагаю, что они из мира богов. Люди неба.

– Точнее можешь сказать?

– Откуда я знаю?! Они ничего об этом не говорили, однако их экипировка указывает на высокотехнологичный мир. Или Окания, или Иллурия.

– Клан Рэй…

– Скорее всего. Ты знаешь, что в этом клане все поголовно – маги, что лишь добавляет правдоподобности в рассказ девушек. Как ты думаешь, Дэн, у кого магический резерв может быть не просто большой, а великий? Настолько великий, что для его защиты необходимо воздвигнуть необычайно прочный барьер, который не сможет пробить ни один из известных мне диагностических приборов?

– Думаешь, что Тонг ничего не обнаружил не потому, что дара нет, а потому, что барьер слишком прочный? Теоретически такое возможно, однако крайне маловероятно… Так все же есть у девочек дар или нет?

– Тонг полагает, что нет – ни один из его диагностических конструктов не выявил у них ни капли дара. В этих вопросах, как ты знаешь, он значительно опытнее меня – все же я скорее боевик, а не теоретик. За его плечами многовековой опыт, и ни разу еще Тонг не ошибался.

– И что позволило тебе усомниться в мнении человека, который, по твоему собственному выражению, намного опытнее тебя?

– Несколько моментов. Первый – абсолютная уверенность девушек в том, что дар у них есть.

– Завышенное самомнение еще ничего не доказывает.

– Они утверждают, что их родители обладают даром. Оба родителя.

– Ссылаются на результаты генетической экспертизы?

– Совершенно верно.

– Это еще ничего не значит. Дар родителей может оказаться слабым…

– Сами они утверждают, что магический дар их родителей очень сильный.

– Голословные утверждения двух малолеток, ничем, как я понимаю, не подкрепленные? С чего бы ты стал вдруг им верить? Раньше, насколько я помню, тебя нельзя было уличить в излишней доверчивости.

– А что ты скажешь на то, что одна из них как две капли воды похожа на богиню, верховным жрецом которой ты являешься?

И Орив достал из кармана амулет, активировав изображение. Над небольшой серебряной пластинкой проявились изображения двух молоденьких девушек…

Жрец, уже заготовивший фразу для ответа своему собеседнику, вдруг замолчал, как будто мысль, неожиданно пришедшая в его голову, оказалась столь фантастической, что он сам ей не поверил. Помедлив несколько мгновений, мужчина изменившимся голосом переспросил:

– А имена? Они назвали свои имена?

– Одна назвалась Линнеей, а другая – Селеной. Эти имена тебе о чем–нибудь говорят?

Закрыв глаза, мужчина задумчиво ответил:

– Восемьдесят лет прошло… Им как раз должно было недавно исполниться шестнадцать. Говоришь, они недавно покинули Тиару?

– Еще до обеда. И сейчас, скорее всего, находятся на пути к Шанаре.

– Что они забыли в Шанаре?

– На границе с Шанарой и Ривией до сих пор должны обитать демоны – их прошедшая катастрофа вряд ли коснулась. Девушки хотят заполучить демонов себе в фамилиары.

– Они же там погибнут!

– Вот поэтому я и пришел к тебе – девочкам надо помочь.

– Самое главное – нельзя позволить им умереть, боги нам этого не простят. И как же не вовремя…

– Не могу с тобой не согласиться – у самого абсолютно нет времени. Скоро сессия. Бросать студентов и бежать за неугомонными девчонками – значит, бросить на произвол судьбы целый курс малолетних оболтусов. Да и остальные студенты не лучше – за всеми нужен глаз да глаз, не проходит и недели, как очередной доморощенный гений что–нибудь да учудит.

– Быть может, сообщить богине?

– Сообщу, обязательно сообщу… Вот только вряд ли она меня скоро услышит – время в мире богов течет значительно медленнее.

– Тогда придется действовать нам с тобой. Или подключить еще кого–то?

– Не переживай, я беру эту проблему на себя. Лишняя огласка в этом деле тоже не нужна – от нее может оказаться больше вреда, чем пользы. А сейчас возвращайся к своим студентам – ты все сделал правильно, придя ко мне.

– Ты найдешь девушек и проследишь, чтобы с ними ничего не случилось?

– Я поступлю лучше – это сделает мой сын…

***

Керт торопливо спустился по залитым светом заходящего солнца ступеням столичного храма и, выйдя на дорогу, быстрым шагом, едва не переходящим на бег, направился домой – времени на предстоящие сборы почти не осталось. В стенах храма юноша, еще с детства посвященный в сан жреца богини Тани, супруги Одина, имел короткий, однако достаточно неприятный разговор с отцом, занимающим должность верховного жреца и фактически являющимся непосредственным начальником собственного сына. Однако вместо ожидаемого разговора о карьере и совмещении храмовой службы с научной работой в академии родитель неожиданно отправил своего талантливого, но слишком уж непоседливого отпрыска нянькой для каких–то малолетних девчонок куда–то за тридевять земель и своим решением сломал сыну все его планы на ближайшие выходные.

Зайдя в дом, юноша сразу вбежал на кухню, чтобы перед походом по–быстрому чего–нибудь перекусить, и обнаружил на ней мать, сосредоточенно перемешивающую в кастрюле на плите бесподобно вкусно пахнущее варево. Рядом с кастрюлей, расточая аппетитные ароматы, скворчала накрытая чугунной крышкой сковорода – судя по запахам, на обед готовились отбивные из вырезки молодого данхои, а в кастрюле варился грибной суп с ломтиками копченой грудинки. Первоначально Керт рассчитывал пообедать всухомятку, стащив что–нибудь готовенькое из шкафа, но так, как получилось, будет, пожалуй, даже лучше. Улыбнувшись и чмокнув женщину в щеку, отчего на ее лице расцвела смущенная улыбка, а чувствительную к ментальному излучению голову юноши омыла волна искренней любви и нежности, Керт, подпустив в голос жалобные интонации, спросил:

– Мам, а покушать у нас что–нибудь есть?

– Обед скоро, сынок, – ласково ответила женщина, – подожди немного, и поешь со всеми.

– Некогда, мам, дела у меня. Важные и очень срочные. Что–нибудь из уже готового можно перехватить по–быстрому?

– Отбивные будешь? Должны были уже прожариться… – женщина, подхватив висящую на спинке стула тряпку, приподняла крышку сковородки и с сомнением вонзила большой кухонный нож в исходящие ароматным соком большие куски нежного мяса, – похоже, прожарились…

– Отбивные? Конечно же, буду! Можно даже две! И с хлебом! Бутерброды я сам сооружу, не отвлекайся…

Наблюдая, как женщина перекладывает на простую глиняную тарелку два больших куска покрытого поджаристой румяной корочкой панировки мяса, Керт подумал, что с женой папе сильно повезло – найти такую женщину, как его мама, в настоящее время практически нереально. Современные девушки во всем хотят быть похожими на мужчин и ни в чем им не уступать – наравне с парнями тренируются управлять магическими потоками, с детства учатся владеть оружием… К тому же практически все лиярцы – поголовно маги, и найти среди жителей Лиярской империи бездарного так же сложно, как отыскать иголку в стоге сена. А ведь из бездарей как раз и получаются самые лучшие жены – они, как правило, не менее искусны, чем одаренные, однако постоянно доказывать мужчинам, что ничем их не хуже, обычно не стремятся. Тому много причин, но основная, как ни банально это звучит – отсутствие активного магического дара. И если мужчина–бездарь все же имеет шансы самостоятельно и с комфортом устроиться в жизни, если у него неплохо варит голова и руки приделаны к нужному месту, то женщине без дара найти хорошую, высокооплачиваемую работу очень сложно. Можно даже сказать – практически невозможно, ведь магия пронизала все слои лиярского общества и используется повсеместно, в том числе и в процессе трудовой деятельности работников. А в мир богов, куда с детства мечтал попасть каждый житель Лияры, без активного магического дара вообще не брали, да и из магов выбирали лишь самых сильных и самых достойных. Вот и стремятся лиярские девушки–бездари найти свое счастье в семейном кругу и, выйдя замуж, всю свою жизнь посвящают домашнему хозяйству и никуда из дома, в отличие от своих одаренных подруг, не сбегают. Парни об этом знают, и за такими девушками ведется самая настоящая охота. Еще со школьной скамьи за девочками, дар которых так и не пробудился к сроку, наблюдает чуть ли не вся мужская половина школы, а уж когда такая девушка закончит учебу, у ворот ее дома выстраивается чуть ли не очередь из женихов. Нередко проходили годы, пока девушка, не без помощи своих родителей, разумеется, подбирала себе супруга, и какие страсти кипели вокруг невесты в это время, свидетели целые истории рассказывали. Казалось бы, в чем сложность найти супругу–бездаря? Рядом целый континент с такими кандидатурами имеется – выбирай любую. Континент – это, разумеется, Натана, отделенная от Лияры западным океаном, непроходимым ни для кого, кроме магов. Женщин–бездарей можно было свободно найти и на архипелаге Зеу, лежавшем между материками – любая с радостью пошла бы замуж за мага. Но нет, юношам Лияры подходила не любая. Симпатичной мордашки, красивого тела, золотых рук и покладистого характера современным женихам оказалось явно недостаточно для счастливого брака – ведь супругу следовало выбирать раз и навсегда и прожить с ней бок о бок всю жизнь, разводы и повторные браки местными богами категорически не приветствовались. А жили лиярцы долго, очень долго. Теоретически – вообще бесконечно, слава богам, заботившимся о продлении жизни своей паствы. Счастливая семейная жизнь, в понимании лиярских мужчин, предполагала здоровое, магически одаренное потомство, поэтому будущая супруга просто обязана была иметь в своих жилах божественную кровь. Хотя бы каплю – чтобы гарантированно передать своим детям магический дар. Невесты–бездари, имеющие обоих родителей–магов, этому требованию подходили как нельзя лучше, а таких можно было встретить лишь на Лияре – из–за случившегося в древности исхода магов, покинувших Натану в поисках лучшей жизни и переселившихся на Лияру, соседний материк оказался крайне беден на людей с божественной кровью. Точнее сказать – магов на Натане вследствие развязанного в давние времена геноцида против одаренных почти совсем не осталось, и основное население древнего континента составляли простые люди, вообще не имевшие магического дара. Соответственно, дети от них тоже, как правило, магами не рождались, и занять достойное место в иерархии Лиярской империи шансов практически не имели. А какой же отец захочет своим детям подобной судьбы? Вот и выбирали юноши спутницу жизни исключительно из своих…

Мама Керта как раз и составляла крайне редкую в империи прослойку бездарей, однако, в отличие от других лишенных дара, была она бездарем абсолютным – магического резерва в женщине не плескалось ни капли, и стать магом даже в каком–то отдаленном будущем ей было не суждено. Папа, правда, не придавал этому обстоятельству особого внимания – у верховного жреца старшей богини все дети по умолчанию рождались магами. Гены матери в этом случае никакого значения не имели, о наследственности детей своего жреца заботилась сама богиня. Зато мама Ильва была очень красивой, хозяйственной, прекрасно умела готовить, содержала дом в идеальном порядке и, как ни странно, обладала не только незаурядным умом, но и являлась одним из самых авторитетных целителей в Лияре. Записаться на прием к маме стремились даже светила имперской медицины, а очередь на консультации растянулась на месяцы вперед – консультировала мама редко, и только по исключительно важным вопросам. Ей даже предлагали место старшего преподавателя медицины в Тарийской магической академии – явление беспрецедентное, если вспомнить про отсутствие дара. Однако мама отказалась – все свое время она посвятила заботам о семье и доме, а также обучению таинству медицины своего мужа. Керт помнил, что во времена его детства мама занималась с отцом ежедневно, по нескольку часов, передавая тому свои знания, которых, как оказалось, уместилось в маминой голове столько, что обучение растянулось на десятилетия. Со временем продолжительность и интенсивность уроков уменьшилась, а потом из разряда ежедневных занятия и вовсе перешли в категорию «два–три раза в неделю», но и тогда маме находилось, чем папу удивить. Такие знания, которыми обладала мама Ильва, невозможно получить ни за десять лет, ни даже за сто – вероятно, мама была значительно старше папы. Однако родители никогда не затрагивали в своих разговорах этот вопрос, а маленький Керт спрашивать напрямую боялся, опасаясь нескромным вопросом обидеть маму. Со временем актуальность раскрытия тайны маминого возраста уменьшилась, а потом и вовсе исчезла – мама, как и все остальные женщины Лияры, после очередных родов прошла омоложение в храме Одина. Что же касается папы Дэна, так тот вообще мог самопроизвольно изменять свой биологический возраст – как верховный жрец, мужчина имел прямой доступ к божественным силам и выглядел на столько, на сколько сам того хотел.

Откуда папа привез маму – Керт не знал. О своих родителях мама ничего не рассказывала, а узнать о них из храмовой книги юноше не удалось – тайком от отца пробравшись в святая святых – закрытые храмовые архивы, Керт обнаружил, что вместо имен маминых родителей стоял прочерк. Как такое могло получиться, объяснялось просто – будучи верховным жрецом старшей богини, папа имел право выбрать себе в жены любую понравившуюся ему женщину, не испрашивая на то согласия ее родителей и не указывая их имена. Подобное право своему верховному жрецу было даровано лично богиней, и Керт искренне надеялся, что и сам когда–нибудь воспользуется подобной привилегией…

Однако юноша был твердо уверен, что его мама родилась не в Лияре – даже по прошествии множества прожитых здесь лет она продолжала чем–то неуловимо отличаться от местных жителей. Мама Ильва могла родиться и вырасти на соседнем материке – Натане, хотя подобный вариант Керт рассматривал как возможный, но маловероятный. В пользу этого предположения служило то, что мама была рабыней – явление в Лияре крайне редкое и всеми порицаемое. Своих рабов в Лияре не было, а число рабов–приезжих исчислялось единицами, да и те со временем получали свободу, выкупаясь сами или находя покровителей, способных внести за них выкуп. Зато рабство широко распространилось на соседнем материке, после катастрофы погрязшем в пучине средневековья. Но, скорее всего, мама пришла из мира богов, куда изредка отправлялись на учебу жители Лияры. Эта информация в семье являлась тайной, однако подобное предположение легко объясняло источник маминых знаний. Правда, рабов в мире богов, насколько знал Керт, не существовало, но из любого правила, как известно, бывают исключения. Впрочем, как бы ни сложилась судьба мамы в древности, сейчас она весьма неплохо устроилась в Лияре, была довольна своей судьбой и ничего ни в своей жизни, ни в своем будущем менять не собиралась – ее чувства, легко читаемые активным ментальным даром Керта, говорили лучше ее слов. Единственным недостатком рабства являлся обозначающий статус раба изящный кожаный ошейник, плотной лентой охватывающий мамину шею и который полагалось носить, не снимая. На широкой полосе тонко выделанной кожи, инкрустированной драгоценными камнями, крупными буквами с золотым тиснением выделялось имя отца – верховного жреца старшей богини. Однако сделанный лучшими мастерами Лияры по индивидуальному заказу дорогой ошейник не только не мешал маме, но и придавал женщине некий неуловимый шарм, выгодно подчеркивая ее длинную красивую шею… Еще в детстве, гуляя с мамой по улицам Тарии, Керт поражался количеству направленных на маму со стороны встречных, порой абсолютно незнакомых женщин эмоций, среди которых сильнее всего проявлялись зависть и ревность. И только став постарше, юноша понял, что если не все, то как минимум каждая вторая бросающая жаркие взгляды и испускающая завистливые мысли свободная девушка с радостью поменялась бы с мамой местами, отдав свою драгоценную свободу за рабский ошейник, только бы на этом самом ошейнике стояло имя верховного жреца. Эти девушки согласились бы и на роль второй, и даже третьей жены, вот только папа оказался однолюбом – других женщин, кроме мамы, у него не было.

Любил ли свою жену отец? Однозначно – нет. Мужчина заботился о ней, проявлял нежность, понимание, сочувствие, однако любви в его мыслях не было. Любви в мыслях отца не было вообще ни к кому, за исключением собственных детей, которых мама Ильва подарила своему мужу уже более двадцати.

Любила ли мама отца? Тоже нет. В ее чувствах присутствовали забота, уважение, гордость за своего мужа – все, что должно присутствовать в чувствах верной и надежной супруги, но совсем не любовь. Тем не менее, их большая и дружная семья была счастлива – дом мамы Ильвы и папы Дэнни был пропитан аурой спокойствия, умиротворения и семейного уюта. Сюда всегда хотелось вернуться – атмосфера дома дарила покой и чувство защищенности от любых невзгод внешнего мира. Быть может, именно к такой семье и надо стремиться? Вот только где найти еще одну такую же девушку, как мама?

Доедая отбивные, Керт размышлял о превратностях судьбы и о срочном деле, которое он только что получил от отца. Дело непонятное – Керт получил задание срочно переместиться на Натану и найти там каких–то двух девочек–подростков, сбежавших от родителей и решивших поиграть в путешественников, выбрав для своих приключений самое неприспособленное для детских игр место. Сам отец почему–то не мог выполнить задание – ему необходимо было спросить богиню о чем–то крайне важном, а сие требовало постоянного присутствия мужчины в храме. Вместо того, чтобы найти беглянок, надрать им задницы, а в процессе исполнения наказания объяснить, что убегать без спросу нехорошо и родителей необходимо слушаться, после чего вернуть их покрытые синяками от ремня, вертикально стоящие вследствие невозможности присесть тушки родителям, отец попросил во что бы то ни стало обеспечить их защиту и проследить, чтобы девушки не вляпались в какие–нибудь неприятности, грозящие им травмами или гибелью. Впрочем, на вопрос о возможности применении физических мер воздействия для улучшения мыслительных процессов беглянок отец сказал кратко: «в пределах разумного». Мысленно усмехнувшись и сделав для себя в мыслях пометку не забыть взять в дорогу хороший кожаный ремень, Керт пообещал отцу:

– Я сделаю все, как ты прикажешь, отец!

– Это не приказ, а просьба, сын. Но просьба, которая важнее приказа – ты должен пообещать мне, что эти девушки вернутся домой живыми. Это очень важно.

– Обещаю, что они вернутся домой живыми, отец! – заверил юноша, досадуя на своих будущих подопечных за то, что из–за их детских шалостей у него пропадают отличные выходные. – Правда, не обещаю, что без синяков на их любящих приключения седалищах – я отлично помню, как ты сам учил меня послушанию.

– Только не слишком усердствуй в процессе воспитания, сын, – усмехнулся мужчина. – Не следует также унижать твоих подопечных – все же они девушки. Все остальное – на твое усмотрение. Поучить девочек основам послушания было бы неплохо, раз сами родители не смогли вбить в их пустые головы хотя бы элементарное чувство самосохранения, только не забывай, что любое наказание должно быть соразмерно совершенному проступку. Возможно, родители девушек даже будут благодарны тебе за науку. Я верю, что с заданием ты справишься – ты сильный маг даже несмотря на свою молодость, и силы, и знаний тебе достаточно. Однако не рискуй – если увидишь, что ситуация выходит из–под контроля и ты не справляешься – зови на помощь меня.

– Задание понятно, отец. Я справлюсь. Когда мне отправляться?

– Чем скорее, тем лучше. Это нужно было сделать еще вчера, но я сам получил информацию лишь утром, а тебе, как я понимаю, все равно необходимо время на подготовку. Забеги домой, переоденься, возьми, что считаешь нужным, и отправляйся. Храмовый портал перенесет тебя в Тиару, где тебя встретит ректор Тиарской академии лэр Орив. Он же подробно введет тебя в курс дела и покажет голографии беглянок, чтобы ты смог их опознать.

– Верь мне, отец, я не подведу тебя и сделаю все, что от меня зависит!

– Вот и хорошо… А теперь ступай! И не забудь предупредить маму! Хотя, подожди…

И, дождавшись, пока юноша в недоумении обернется, отец тихо добавил:

– Будь осторожен, сын…

Доев отбивные и едва удержавшись от того, чтобы не попросить добавки, Керт убрал со стола пустую тарелку, еще раз чмокнул женщину в щеку и сказал:

– Мам, я тут на несколько дней уеду. Небольшая прогулка, не более.

И, предвидя вопросы, тут же добавил:

– Не волнуйся, ничего опасного. И папа в курсе – я только что от него.

Керт понимал, что мама вовсе не глупа и тут же свяжет его разговор с отцом и последовавшую сразу же за ним неожиданную отлучку сына. Женщина знала, что ее муж, как и полагалось верховному жрецу, в настоящее время находился в храме и вполне мог дать своему сыну задание, никак не тянущее на обычную прогулку. Спасаясь от необходимости давать неудобные ответы, юноша быстро покинул кухню и поднялся в свою комнату. Там он переоделся в комплект из простых домотканых штанов и такой же рубашки, любовно сшитых для него мамой и лично зачарованных им самим от грязи и повреждения, обув на ноги новенькие походные ботинки с крепкой подошвой и высоким голенищем. Одевшись, Керт захватил с собой куртку, плащ и старый походный рюкзак, куда покидал несколько необходимых в дороге вещей и с десяток готовых охранных, лечебных и атакующих амулетов, делать которые в дороге с нуля, из подручных материалов, у него не было никакого желания. Из оружия юноша взял лишь вырезанный своими руками из ветви старого бука посох, похожий на обычный шест в рост человека, однако на самом деле являющийся мощным артефактом–накопителем с внедренными в его структуру сложными атакующими и защитными структурами и привязанным непосредственно к ауре владельца. Экипировавшись, юноша покинул дом через окно в одной из спален, благополучно разминувшись с караулившей его у входных дверей матерью. Нужно будет, вернувшись, извиниться – мама не зря попыталась перехватить сына на выходе из дома, волны излучаемой женщиной тревоги и беспокойства за его жизнь юноша ощутил даже через закрытую дверь…