Эффект морковного пирога

– Карта или наличные? – Спросила Надя и снова повернулась ко мне. – Ну? Что с другой? – Мужчина протянул ей деньги.

– Не знаю… Я так нервничаю. Мне кажется, этот проект, это проверка, чтобы решить, гожусь я для бюро, или для него, или нет.

– Какая ерунда, – сказала она, всё ещё держа сдачу в руках.

– Простите, девушки, но я спешу, – возмутился старик.

– Ах, да, конечно, простите, вот: один, два, три. Ваша сдача. Спасибо и всех благ. – Надя снова обратилась ко мне. – Почему от того, как ты работаешь, зависит его решение жениться? Разве люди так вступают в брак?

– Конечно вступают, я бы вступала только так.

– Дорогая моя, а как же любовь? – я проигнорировала её вопрос.

– Я чувствую огромную ответственность, понимаешь? Словно, если я хорошо закрою проект теплицы, Борис поймёт, что не зря столько возился со мной и я стою всех потраченных лет и вложений.

– Аннушка, ты хочешь за него замуж? Я что-то не слышу любви в твоих словах, – сказала Надя, заглядывая в мои глаза. Я же была далеко в своих мыслях.

– Если не за него, то ни за кого, – пожала плечами я.

– Так почему же «ни за кого»? – Надо позвонить маме.

– Я не знаю. Марку привет, и поздравь его от меня с началом учебного года.

– Ох, ладно Аннушка, спасибо, передам. Послушай, брак по расчету, это может быть и хорошо, но любовь сделает твою жизнь ярче. Подумай об этом. Ну всё, всех благ! – Я кивнула и послала ей воздушный поцелуй.

Думать не хотелось, я давно для себя всё решила, как и решила ничего и никому не объяснять. У магазина стоял ряд заряженных электро-самокатов. Я достала телефон и сняла один из них с парковки. Быстро доехав домой и разобрав продукты, я вымыла руки, и поставила в духовку макароны с сыром.

За окном начался дождь. Хорошо, что я успела вернуться домой. Закинув несколько закладок стирки, ближе к обеду, я уже не знала, чем себя занять. Поэтому, недолго думая поехала к Борису, чтобы обсудить ресторан.

Его дом располагался в том же лесу, где когда-то жили мы с матерью. Дом из дерева, железа, стекла и бетона был построен в начале далеких 2000-х, ещё до того, как это стало модным. Разумеется, с тех пор Борис начинил дом всевозможными технологиями, но по какой-то причине он не переезжал и не строил для себя что-то новое. Для меня это оставалось загадкой. Воистину, сапожник без сапог.

Привычка заявляться к Борису в воскресенье и обсуждать архитектуру, появилась у меня пару лет назад, когда в университете на протяжении долгих месяцев я чертила дипломную работу.

Обычно, я приносила какую-то еду, заходила в открытую дверь и заставала Бориса сидящим за чертежным столом в гостиной. Он был одним из немногих архитекторов, который мог позволить себе чертить проекты от руки, что здорово увеличивало стоимость его работ.

Я мечтала стать как он, когда вырасту. На первых порах, я, конечно, ругала линейки, циркули и прочие инструменты из «прошлого века», будучи уверенная, что все профессионалы, сегодня, работают на компьютерах.

Но, классическая школа архитекторов, их мастерство и романтика в работах от руки… Как я и сказала, это могли позволить себе лишь лучшие, и я знала одного из них. Более того, я была его ученицей и собиралась стать как он.

Борис, по обычаю, слушал альбом Фрэнка, панорамные окна были открыты настежь и просторное помещение с минимумом мебели и декора заполнил запах дождя и мокрой земли. Красное сухое вино бархатилось под светом настольной лампы, пока Борис сосредоточено рассматривал что-то на столе, опустив очки чуть ниже переносицы.

– Это ты?

– Это я, – усмехнулась я, закрывая дверь и удерживая запеканку с макаронами. Подружек с ним я никогда не видела и кажется, на свидания он тоже не ходил. Только деловые встречи.

– Как раз ждал тебя, взгляни на это, – он приподнял рисунок, и я узнала проект городской библиотеки.

– Боже, это потрясающе.

Я с восторгом разглядывала карандашный набросок. Борис изобразил пять этажей библиотеки в перспективе. Между этажами был ассиметричный овальный сквозной пролёт, создающий второй свет. Воздуха было очень много. Пролеты располагались хаотично, не ровно друг над другом, и на потолке, от края второго света к стенам, шли рейки. Они делали потолок похожим на обратную сторону грибных шляпок. Белые стены и тёмный пол, книжные полки, всё это было лишь фоном, для плавного грибного эффекта, словно ты крохотная Алиса, которая смотрит вверх и приговаривает: «Всё чудесатее и чудесатее».

– Невероятно… – прошептала я. – Как ты только придумываешь всё это? – щебетала я. Но Борис был невозмутим, как всегда.

– Садись, давай поговорим про ресторан. – Он отложил эскиз в угол стола.

– О, у меня появилась идея, как только я увидела эту теплицу. Сейчас, я только сбегаю за вилками, ты будешь запеканку?

– Давай. Принеси себе бокал.

– Я не хочу, спасибо, – сказала я, скрываясь в коридоре, ведущем в кухню.

Борис достал новый лист бумаги и слегка приглушил музыку. Я вернулась с вилками, открыла крышку контейнера и уселась на стул, рядом с Борисом. Жуя, я начала свой рассказ:

– Можно? – Он кивнул. – Первое, я бы хотела поддержать тему ботанического сада. Много зелени внутри, облагородить ландшафт снаружи. Было бы здорово сохранить хотя бы часть деревьев, что растут в теплице.

– Хорошо, что ещё?

– Кроме того, Левон сказал, что он хочет сделать вход не с пристройки, а непосредственно с теплицы, но сейчас, там нет ничего, кроме стекла. – Я приступила к следующей порции макарон, – Так вот, что, если поставить на входе большие деревянные распашные двери? Пусть вся теплица будет такая же тоненькая и ажурная, а главный вход – массивный, старинный, в идеале, найти бы где-то винтажные французские двери?

– Нарисуй, – сказал Борис, передавая мне карандаш и забирая контейнер с макаронами из моих рук. Я быстренько захватила еще одну вилку и взяла карандаш. Борис тоже начал есть из контейнера.

– «Фто-то въоде этаво», – промычала я с набитым ртом и начертила две распашные двери, с арочными окнами, резным десюдепортом над входом и кронштейнами на косяках. Перед входом я нарисовала две высокие садовые вазы. – И ландшафт, – сказала я, наконец, проглотив макароны. – Потенциал там невероятный, если Дарий одобрит, я бы сделала парадный вход из живой изгороди. Сейчас центр смещён к пристройке, там всё нужно менять.

– Согласен. Но с чего ты взяла, что им нужны французские двери?

– Я подумала… – и запнулась, как правильно ответить? Борис ждал и смотрел на меня поверх очков. – Не знаю, когда я увидела теплицу, она напомнила мне старый курортный пансионат, в котором отдыхали гиганты русской классической литературы и мне показалось… – я снова замялась.

– Что тебе показалось, Анна.

– Что это место должно быть именно таким? – Напряженно улыбнулась я.

– Ты права. Не в том, что это место должно быть курортным пансионатом Чехова. Нет. Ты права, что за концепцией ты идешь, отталкиваясь от местности и от исходных данных. Это первое от чего должен отталкиваться архитектор или дизайнер. Но, что ещё важно?

– Природа? – неуверенно спросила я.

– Клиент. Кто он? Чего он хочет? Какой у него образ мысли. Для нас важно направление кухни, энергетика, которой хозяин хочет напитать это место.

– О, ещё важны трудности!

– Что ты имеешь ввиду? – спросил Борис.

– Ну, например, твой узкий дом?

– Верно! И что же сделало его таким уникальным?

– Ограничения! Ты столкнулся с красными линиями и тебе пришлось построить вытянутое, очень узкое здание. Эта трудность и стала изюминкой, можно сказать, вообще, задала весь ритм проекта, не говоря уже о шарме и публикациях в известных, мировых архитектурных изданиях, – важно пояснила я.

– Хорошо. Куда ещё нам обратиться за концепцией?

– В известные архитектурные издания?

– Ещё? – я окинула взглядом комнату и мои глаза упали на пролеты в виде грибных шляпок.

– К природе?

– Очень хорошо, Анна. Это и будет твоё следующее задание.

– Собрать грибы? – пошутила я.

– Нет, узнать и понять Левона Кацмана. Завтра, после инструктажа бригады на объекте, сходи на встречу с шефом и попытайся понять, что он за человек, какая у него энергия и чего он ожидает от этого места.

– Я думала, Дарий главный.

– Они партнеры, Левон вложился в этот ресторан как шеф-повар и партнер Хафура.

– Но, они ведь прислали ответы на опросник, разве этого недостаточно? – Борис молчал. – Ладно, поняла, узнать Кацмана получше, – без особой радости сказала я.

– Хорошо, Анна, удели особое внимание кухне, – Борис отвернулся от меня. – Давай работать.

– Я знаю еще одно место, откуда можно черпать вдохновение.

– Да, и какое же?

– Кино. Может посмотрим фильм? Эта теплица навеивает мне мысли о «Великом Гэтсби» с Ди Каприо или «Амели», или «Полночь в Париже» Вудди Алена.

– Выбирай любой, малышка, – сказал Борис, вставая из-за стола и выключая музыку.

Я подхватила контейнер и унесла его в кухню. Пожалуй, посмотрим «Великого Гэтсби», вдруг Левону по душе арт-деко.

Я помыла посуду и вернулась в гостиную к Борису. Он включил телевизор, мы уселись по разным сторонам огромного дивана и посмотрели фильм. Молча, пока он не сказал, что мне пора уходить. Меня это устраивало.

ГЛАВА 4

«Левон, привет, это Анна. Мне дали задание, понять, что ты за человек…», нет не так. «Привет, Левон, это Анна. Мы можем встретиться сегодня, я хочу понаблюдать за тобой…», бред какой-то. «Кацман, это Анна, у меня тут задание, по твоей кухне, можно я приду и чуть-чуть…» почему это так сложно? Может, потому что я грубо отшила его, а теперь должна понять, что творится в его душе?

Я ехала на встречу с бригадиром и вместо рабочих вопросов крутила в голове предстоящий разговор с шеф-поваром. После вчерашнего дождя утро выдалось зябким. Такси подвезло меня к аркам старого парка, и я поспешила к озеру, минуя автоматы и тропинки. Я была уверена, что если бы не бежала, то увидела бы пар, еле заметно вылетающий из моего рта.

Рабочие уже были на месте, одни демонтировали разбитое остекление, другие расчищали фундамент от кустов. Возле теплицы стоял экскаватор, и бригадир обсуждал с водителем фронт работы.

– Доброе утро, Идрис.

– Доброе, Анна. Ты одна?

– Да. Вижу вы уже приступили.

– Пока начали расчищать фундамент и убирать строительный мусор. Борис скоро подойдёт? – Я немного засмущалась, но старалась не подавать виду.

– Сегодня тут только я.

– А, – слегка напрягся начальник бригады. – Ладно, если что я тогда позвоню ему.

– Ты можешь обсудить все вопросы со мной, Идрис, – уже неуверенно сказала я, словно извиняясь, но потом добавила решительнее, – Борис поручил это мне.

– Всё, понял. Пошли тогда, покажу тебе несколько моментов, по которым у меня есть вопросы.

Мы с бригадиром пошли на обход. К счастью, всё что он спрашивал касалось демонтажа и у меня было представление о том, что нам нужно. Сомнения вызывали только деревья внутри, и я не знала, будет ли Борис оставлять их.

Идрис убеждал меня выкорчевать деревья сейчас, ведь их корни портят фундамент. Он настаивал на использовании техники. Это будет дешевле, чем делать всё вручную, когда остекление будет восстановлено и машина уже не войдет внутрь. Уж очень он хотел всё вычистить.

Я замешкалась. Вот только почему? Весь шарм теплицы был в зелени, да и относительно деревьев у меня не было решения от Бориса и клиентов, но бригадир давил. С одной стороны, он прав, вопрос нужно решить быстрее, пока ребята свободны и остекление ещё не готово, это вопрос финансов. Но с другой… Сложно решить самой. Я вздохнула: «Отрастить зубы», повторила я про себя слова Бориса.

В итоге, мне всё же пришлось сказать бригадиру фразу, которую я очень не хотела говорить: «Вы пока делайте как договорились, а я уточню у Бориса и сообщу». Ну ладно, могло быть хуже. Вместо Идриса мог быть другой прораб, который никогда меня не видел. И мне бы пришлось пробираться через ещё больший пласт предубеждений и недоверия по отношению к маленькой, хрупкой и неопытной сотруднице бюро.

Из парка я уходила с двояким чувством, с одной стороны, мне хотелось, чтобы утро прошло вообще без споров, и я держала себя уверенно, как профи, не ссылаясь на Бориса. А с другой, я с предвкушением ждала, когда увижу теплицу, расчищенную от мусора, и мы, наконец, приступим к реставрации.

А вот звонок Кацману я откладывала весь день. На летучке, я боялась, что Борис спросит меня, назначила ли я встречу с Левоном, но он не спросил, и я выдохнула с облегчением.

После обеда и пары едких замечаний Адама, я приняла решение не звонить шефу. Точнее, я позвонила в ресторан и узнала, будет ли он сегодня на кухне. Получив утвердительный ответ, я закончила работу в бюро, вымыла пять чашек, собралась и поехала в центр.

День, оказывается, выдался тяжёлым. Я поймала себя на том, что просто сижу и ни о чем не думаю, когда такси медленно везло меня по пробкам, мимо нашего красивого города, где старое тесно переплелось с новым, где восток сошёлся с западом.

Расплатившись с водителем, я вышла и перешла дорогу. Вечер только начинался, и столы на летней террасе ресторана ещё не были заполнены. Интересно, имеет ли Левон отношение к оформлению этого ресторана?

Атмосфера здесь была камерная, очень уютная и тёмная. Мне запомнилось, что стены внутри были чёрные, но это оказалось не так, они были белые, а вот окна, серванты и стулья были чёрными, но совершенно не навязчивыми. Удивительный парадокс.

Я подошла к метрдотелю и попросила пригласить шефа. Мне пришлось пояснить, что я из бюро, пришла поговорить по поводу их нового ресторана. Девушка удалилась, а я стала поправлять волосы и макияж, поймав своё отражение в стекле открытой двери. Левон появился через секунду.

– Для меня прихорашиваетесь, госпожа Корсак?

– Скорее, после изматывающего дня в бюро и на стройке, – не растерялась я.

– Я не знал, что у нас встреча. Где Борис?

– Нет, всё в порядке, Бориса не будет, он отправил меня на задание. – Вот бы он не издевался надо мной из-за смены обстоятельств.

– Что за задание? – спросил Левон, приглашая меня рукой к бару, в сторону кухни. Я мучительно закатила глаза.

– Я должна понять, чем живет мой клиент, чем дышит и какую атмосферу хочет создать в новом ресторане, попробовать его кухню и всё такое. – Лео тихонько засмеялся. Засранец.

– И они отправили тебя? Мне кажется, ты последний человек на земле, который захочет рассказать им что я за человек и чем живу. Разве нет? – заметил он.

– Почему же? Ты мой клиент, я готова на всё, если это поможет делу.

– На всё? Так, когда у нас свидание?

– Звучит как сексуальное домогательство, Кацман, – предупредила его я.

– Поверь, на свидании ты узнаешь меня гораздо ближе, и может быть даже влюбишься в меня.

Что это за сладкие песни? На кого они рассчитаны? Хорошо, что сегодня я была сильно измотана и мой эмоциональный диапазон был на минимуме.

– Левон, послушай, я не хочу сближаться с тобой, ладно? – уставши улыбнулась я.

– Тогда почему не отправила кого-то вместо себя?

– Потому что, – я вдохнула и выпалила, как мантру, – это моя ответственность, я отвечаю за сбор информации для концепции, и я не могу доверить твоё интервью кому-то ещё.

– Ах, точно, как я мог забыть, гиперотвественность и всё такое, – нарочито нахмурился он.

Я хотела возразить, но он не дал мне возможности.

– Ладно, я просто подшучиваю над тобой. Не могу удержаться, ты невероятно забавная, когда споришь со мной, – пошутил он, а я снова на него покосилась. – Пошли на кухню.

Левон толкнул дверь, и мы оказались в его царстве: работа кипела, официанты забегали и выбегали, проходя мимо меня. Ник стоял на раздаче, громко выкрикивая заказы и называя время приготовления.

– Это – холодный цех, – он указал на столы у стены, – там, ребята утром делают заготовки, нарезки, холодные закуски и салаты. Вон там, – он указал на парней у плит, – горячий цех. Ник на раздаче, контролирует качество готового блюда, оформляет его и вообще, управляет сейчас всей кухней.

– Привет, Анна, – улыбнулся Ник, – у тебя всё хорошо?

– Привет, да, спасибо – ответила я.

– Нужно говорить «да, шеф», – пошутил он, глядя на Левона и подмигнул мне. Я улыбнулась в ответ.

– Клиентов не много, так что мы можем поговорить, – сказал Левон. – Пройдем вон туда. – Он указал на небольшой стол в отдалении кухни.

– Хорошо.

– С чего ты хочешь начать, – спросил шеф, ожидая пока я сяду первая. Он сел следом за мной.

– Расскажи про себя? Как и с чего ты начинал готовить?

– Я начинал с французской кухни, – так и знала, – моим первым и любимым профессиональным учителем был старый француз в одном из популярных ресторанов города. И когда он, наконец, сделал меня су-шефом… – он остановился и с хитрым прищуром посмотрел на меня. – Смотрите-ка, это случилось сразу после того, как мы познакомились, госпожа архитектор – он улыбнулся мне, а я гордо качнула головой, словно почтенная мать, на вручении престижной премии её сыну. – После года работы су-шефом, он отправил меня практиковаться по всему свету. Это была Европа, потом Америка, потом Азия. Везде я вдохновлялся сезонным меню и качественными продуктами местного выращивания.

– Как это понять? – нахмурилась я.

– В каждом регионе есть свои особенности. Еда зависит от климата, времени года и привычек местных жителей. В своих ресторанах я предпочитаю готовить из продуктов, выращенных в данном регионе, экспериментировать и извлекать из них что-то новое и оригинальное.

– Поэтому тебе нужен огород?

– Почти. Готовить специальное меню из моркови, выращенной на соседней грядке или салат из свеклы, которую только что вытащили из земли. В этом есть своя магия. Плюс, это помогает разнообразить меню специальными предложениями. – Я задумчиво молчала и он продолжал, – тебе знакомо чувство, когда ты приходишь в ресторан, скатерти белые, вокруг роскошь, а официанты ведут себя так, словно они выбросят тебя вон, если ты посмеешь есть салат не той вилкой, не говоря уже о названиях в меню, которые ты не можешь не только понять и прочитать, но и произнести в слух этим самым официантам?

– Да, если честно, я бывала в таком ресторане, – сказала я, вспоминая, как Борис позвал меня отпраздновать моё двадцатилетние.

– Я хочу, чтоб мои рестораны были изысканными, но комфортными. Я предпочитаю называть блюда понятными словами, которые не вызывают смущение у клиентов, и чтобы продукты, которые они ели, были привычными, качественными, но в совершенно неожиданном исполнении.

– Как голубцы?

– Ты шутишь? Не просто «голубцы», а «голубцы из мраморной говядины в капусте с устричными грибами», – мечтательно пропел он, разглядывая что-то невидимое в воздухе.

– Всё равно, я не всё поняла из твоих слов.

– Ну ты же поняла, что это голубцы, верно? А не Касуле дю Лангедок-Руссильон.

– Ладно, ладно, Рагнарек-Гвидон, – передразнила я. – А что на счёт этого ресторана, ты имеешь отношение к его концепции? В плане дизайна.

– Нет, но она мне довольно близка, – сказал он и откинулся на стуле. – Больше всего мне нравится, что там, – он указал на дверь, – атмосфера бистро, классика, которая не может устареть.

– Хорошо, а когда ты представляешь теплицу, ты видишь её интерьерную концепцию?

– Только потенциал. Мне кажется это прекрасное место для летних и зимних свиданий у озера. Летом, ты прячешься от жары и пьешь холодный чай в тени столетних деревьев, а зимой, катаешься на коньках по замерзшему озеру. Это должен быть дико-романтичный ресторан. – Энтузиазм Лео сменила задумчивость. – Люди собирают стеклянные амбары, для празднования свадеб посреди природы, где звёзд больше, чем огоньков на гирлянде, а это место грустно стоит там уже больше сотни лет, и его никто не использует. Я хочу вдохнуть в него жизнь и радость, думаю, оно будет идеально для влюбленных или тех, кто очень хочет влюбиться.

– Не слишком ли сладко, для серьезного шефа, как ты? – с легким укором прервала я его.

– Любовь хорошо продаётся, моя дорогая, как и страсть, – сказал он, не скрывая скептицизм. – И, несомненно, я бы хотел сохранить идею ботанического сада.

– Правда? – воскликнула я. – Я тоже об этом думала.

– Шеф, подменишь? – Ник вытер руки о белый фартук и направился к черному входу.

– Прости меня, – сказал Левон вставая. – Можешь остаться и понаблюдать за нашей работой, а потом продолжим.

Я кивнула. Вообще-то я так и планировала. Шеф вымыл руки и встал за стол с раздачей. Нагрузка на кухню увеличилась, официанты забегали и выбегали.

Я наблюдала за Кацманом. Он вел себя довольно строго, но я не слышала от него ни криков, ни ругани. Сковороды не летали и, даже несмотря на суету и, кажется, адреналин, вся команда вела себя достойно и вежливо. А, может быть, они просто сдерживаются из-за меня.

– Хит грядущего сезона для архитектора, – скомандовал Левон.

– Да, шеф, – крикнул высокий парень у плиты.

Надеюсь, это не голубцы. Скоро, Левон подошел ко мне с глубокой тарелкой, в которой дымилась золотистая лазанья. Он посыпал ее тёртым пармезаном и зелено-фиолетовыми листиками. Лазанья аппетитно пахла грибами.

– Что это?

– Это то, что вчера природа подарила нам после дождя, – сказал он, улыбнувшись. – Лазанья с лесными грибами и сыром риккотой. – Я попробовала кусочек.

– М-м-м, – протянула я, – это очень вкусно. – Тончайшее тесто таяло во рту, перемешиваясь с мягким сыром, шпинатом и грибами. Стоит ли говорить, что это была самая вкусная лазанья в моей жизни.

– Всё что я готовлю – вкусно, – похвастал Левон.

– Но это приготовил не ты, Кацман, – с улыбкой огрызнулась я и отсалютовала высокому парню.

– Рад, что тебе понравилось, Корсак, – он наклонился чуть ближе, чтоб услышать его могла только я и с вызовом проговорил, – Но, тебе так только кажется. Здесь всё готовлю я. Как и теплица, сколько бы ты над ней не работала, реконструирует её знаменитый Борис Коган. – Ауч. Он выпрямился, – наслаждайся лазаньей, архитектор и продолжим, – а потом снова ушёл на раздачу.

Я сидела и обдумывала его слова. В них не было ничего нового, я и так всегда повторяла себе, что не могу ошибаться, так как под проектами будет стоять имя Бориса. Но слова Левона несли совсем другой смысл, я услышала в них вызов. Мерзавец. Он был прав, на кухне он автор, и люди приходят в ресторан на его имя.

Расслабляться нельзя. Я доела лазанью и достала ноутбук. Наблюдая за действием вокруг меня, я попыталась понять эргономику и последовательность процессов. Благодаря техническому заданию, у меня был список кухонного оборудования от Левона и теперь, я могла воочию посмотреть, как используется тот или иной инвентарь.

Конечно, я искала в интернете габариты и прочее, но увидеть весь процесс вживую оказалось очень познавательным. Я открыла план пристройки и принялась чертить расстановку столов и техники, лучше понимая этапы приготовления пищи в ресторане, от места для хранения продуктов до подачи готового блюда клиенту.

Главная задача – правильное расположение плит, гриля и печей, чтобы мастера не сталкивались друг с другом и не мешали. Я крутила технику и столы местами, подзывая несколько раз шеф-повара, чтобы уточнить нюансы. Левон давал свои комментарии, и идеальная кухня для Кацмана потихоньку собиралась воедино.

Время пролетело, и ближе к одиннадцати вечера, я услышала, как шеф попросил Ника что-то приготовить, а потом проследить за уборкой.

– Как там план кухни, всё закончила?

– Вроде как да, осталось обсудить с инженерами вытяжки и прочее.

– Отлично, ты на машине? – спросил он.

– Нет, а что?

Левон снял свой фартук, расстегнул китель, достал из холодильника бутылку вина, взял два фужера и позвал меня в зал.

– Пошли, теперь перейдём непосредственно к еде. – Я подхватила рюкзак и напряглась. Кажется, я не соглашалась на свидание. – Это не свидание, – словно прочитал мои мысли он. – Давай, я помогу, – Левон перехватил у меня рюкзак. – Какой тяжелый, как ты это носишь ещё и без машины? Идём. – И он направился в зал, минуя бар.

Гости уже покидали заведение. В ресторане стояла тишина и было странно видеть пустые столы. Мы прошли на открытую террасу. Он поставил рюкзак, вино, фужеры, отодвинул для меня стул и помог сесть. Потом сел сам. Официант подошел к нам и предложил шефу открыть вино, но тот поблагодарил парня и принялся открывать бутылку сам.

– Я на работе, – сказала я.

– Я тоже, – сказал Левон и наполнил фужер. – Кстати, правду говорят, что архитекторы очень много пьют?

– Где ты такое слышал?

– Не помню, где-то, когда-то, кто-то сказал.