Ты мне никто!

Greenwell Olga

Ты мне никто!

Мягко шурша шинами по гравию, машина подъехала к воротам. Забор такой высокий, что за ним невозможно ничего разглядеть. На всякий случай я еще раз развернула бумажку, чтобы сверить адрес. Да, точно: двадцать пятый километр, и координаты совпадают. Ничего себе братец отгрохал себе домище! Когда только успел?

Из сумочки вытащила связку ключей, радостно врученных мне мачехой. Вот этот большой от ворот, поменьше, скорее всего, от двери в дом, а похожий на него, наверное, от черного хода. Ладно, разберусь позже. С минуту бездумно глядела на ключи на своей ладони, потом сжала ее.

Уже поздно переживать о чём-либо. Дело сделано, я здесь. В конце концов, мачеха заверила, что Макар знает о приезде сводной сестры. Пока мы ехали от вокзала до их с отцом квартиры, прожужжала мне все уши о своём сыночке, его успехах, только про его интимную жизнь еще оставалось рассказать. Хотя вряд ли Макар поделился бы с матерью такими подробностями, да и не стал бы вытаскивать из шкафа свои скелеты. Вообще, я планировала остановиться в нашей прежней квартире, но мачеха сразу же категорично заявила, что у них места нет. Я даже хотела было обидеться, но, представив себя вновь живущую с отцом и Верой, решила не заморачиваться. Найду работу, будет и своё жильё, и все необходимое. Всё-таки в Москве работу найти намного проще, а с моим опытом это как два пальца об асфальт.

Таксист терпеливо ждал, пока я покину его машину. Расплатившись, открыла дверцу. Мужчина тут же поспешил выгрузить мои вещи из багажника и, газанув, рванул в направлении шоссе, оставив меня стоять в окружении разноцветных чемоданов перед наглухо закрытыми воротами.

Долго копалась с замком, подсвечивая фонарем айфона, пока ворота не открылись. Кое-как затащила багаж во двор и только тогда огляделась.

Вау! Вот это домина! Это сколько же бабла стоит такой?! Никак Макаронина стал подпольным миллионером?! Или учеба в престижном колледже за границей сделала своё дело?

Несмело потопала к крыльцу, но поняв, что дома никого нет – все окна были темны – заторопилась. Уже двенадцатый час, а ведь надо еще осмотреться, найти место, где спать, разложить вещи, да и неплохо бы принять душ после дальней дороги.

Снова поковырявшись с замком, я вошла внутрь, щелкнула выключателем и с восхищением охнула. Вот это да! Такое можно увидеть только в дизайнерских журналах. Блестящий мраморный пол, скользкий, хоть коньки надевай, люстры… такая упадет на голову и раздавит, как букашку. Интересно, это настоящий хрусталь или пластмасса? Да от продажи одной такой люстры можно год безбедно жить да еще и питаться хорошей едой из супермаркета.

Напрочь забыв о чемоданах, я, словно Алиса в стране Чудес, пошла исследовать замок своего сводного брата. Кухни как таковой не было – просто огромное помещение, где было все – и овальный стол из темного дерева, и округлые диваны, наверняка такие мягкие, что в них запросто можно утонуть. Кухня и все ее принадлежности поблескивали тёмной сталью и отделялись высокой барной стойкой. На стенах висели какие-то полотна, наверняка известных художников. Ну просто не могло быть подделок в таком шикарном доме!

Господи! Неужели мне так повезло, и я буду жить в такой роскоши?!

Поднялась по винтовой лестнице наверх – обалдеть! Коридор, в его конце такая же огромная комната с кресло-качалкой и камином. Не удержалась, села и, качнувшись пару раз, хихикнула. Обязательно приглашу Надьку в гости. Уже представила, как вдвоем с подругой валяемся на шкуре медведя у камина, распиваем вино и шушукаемся о всякой дребедени.

Открыв одну из дверей в коридоре, не смогла сдержать возглас восхищения – круглый сексодром прямо посередине, и весь потолок сплошное зеркало. Атас! Интересно, что он там разглядывает?

Всё, пора устраиваться на ночлег.

Спустившись вниз, я свалила свои сумки и чемоданы в углу и, схватив яблоко из блюда, стоявшего на столе, устроилась на диване. Стянула с себя одежду, оставшись в одних трусиках и майке, накрылась мягким пледом и поняла, как вымоталась за этот день. Стояла уже глухая ночь, когда я погрузилась в глубокий сон.

***

Музыка неистово грохотала в зале, и сиреневато-розовый неон словно ножом врезался в мозг. На танцполе колбасился народ, стриптизерши извивались в своих клетках. Я уже сто раз пожалел, что ломанулся сюда. И повод-то был дрянной – сдуру предложил Юльке переехать ко мне. Тут же пожалел, почти в прямом смысле прикусив язык, но было уже поздно – болтушка тут же растрепала всем подружкам, что она вот-вот выйдет замуж, и в честь этого завлекла меня сюда.

Счастливая, она отплясывала с ними, а я старался запить свою чудовищную ошибку виски. Наверное, это помогало, потому что, опустошая стакан за стаканом, я успокаивался.

– Масик, ты что такой грустный? – даже не заметил, как она подошла сзади. – Тебе скучно?

– Юль, мне норм, – снял ее руки со своих плеч.

– Ты, по-моему, здорово перебрал, – плюхнулась на стул рядом, надулась. – Опять придётся тачку здесь оставлять?

Хотел что-то возразить, но мысль ушла. Почувствовал, что от выпитого все стало до лампочки. Положил руку на Юлькино колено.

– Слышь, пошли со мной? – качнул головой в сторону двери в vip-кабину. Уж если расслабиться, то до самого конца. В прямом смысле. От того, как представил Юльку на коленях промеж моих ног, кровь мгновенно перенеслась из верхней головы в нижнюю.

– Масик, давай потом. Ты так много выпил, а мне еще хочется потусоваться с девчонками.

Воспользовавшись моментом, она быстро поднялась с кресла и, повиливая бедрами, направилась к танцполу.

Передо мной оказался еще стакан с виски цвета темного янтаря, с кубиками льда. Я давно уже так не напивался. Даже не помнил когда. Хотя нет – лет пять назад, на радостях, уезжая из родительского дома в Штаты. Круто тогда отметили с друзьями, только никто не знал настоящую причину этой радости. Это был мой секрет. На самом деле я был счастлив до усрачки, что уезжаю подальше от своей несносной сводной сестрицы.

Краем глаза заметил своих дружбанов, вразвалочку приближавшихся к моему столику.

– Макарыч! – Поравнявшись, Кирюха хлопнул меня по плечу. – А мы тебя обыскались. Какого фига ты забрался так далеко от общества? Зализываешь раны? – Парни захохотали, затем заняли кресла рядом. – Слав, ну-ка закажи нам текилы, надо же такое дело отметить.

Я моргнул в попытке сфокусироваться:

– Какие еще, на хрен, раны?

– Ну как какие? Потерю свободной жизни, – друг кивнул Славке. – Давай, гони.

Почувствовал, как тошнота горечью подходит к горлу – что за пургу они гонят?

– Надо же, – Кирилл ухмыльнулся. – Кто бы сказал, что именно Юльке так повезет. И это при таком-то тендере.

Попытался возмутиться, но друзья так ржали, что вряд ли бы меня услышали.

Принесли стопки с текилой и блюдце с лаймом и солью.

– Ну, за тебя! – стопки дружно взмыли вверх. – Давай, чего сидишь, Бугров, принимай на грудь!

Быстро хлобыстнул – полегчало. Даже какое-то просветление возникло на миг.

– Так я не врубился, что мы отмечаем?

– Женитьбу Фигаро, – фыркнул Славка, – Чего, дурак, что ли, уже все знают, что самый крутой холостяк сделал предложение руки и сердца Юлии Черниковой. Завтра еще и в газетах напишут, вот зуб даю.

– Какое еще предложение? Кто сделал? – я попытался встать, но, покачнувшись, упал обратно в кресло. – Ничего такого не было. Вот, блин, овца. – Жаль, что я не мог двигаться – сейчас бы отыскал Юльку на танцполе и все патлы повыдергал. Бестолковая курица! – Где она? – заревел раненым быком. – Дура!

Друзья вновь загоготали – то ли поверили мне, то ли нет – без разницы.

Никуда мне идти не пришлось – Юлька нарисовалась сама, соблазнительно улыбающаяся, в глазах радостный блеск. Тьфу, выбесила меня.

– Привет, мальчики! – наклонилась ко мне, словно нарочно вываливая перед всеми свои шары.

– Убери их.

– Что? – вылупилась на меня – в глазах зарождающая обида.

– Грудь со стола убери, – процедил, трезвея от злости.

Ребята даже притихли.

– Масик, ты что, сердишься на меня?

– Юль, что ты там всем наплела? Я только и слышу, что поздравления с какой-то хренью, – припечатал ее тяжелым взглядом так, что она аж застыла, будто это был не я, а Медуза Горгона.

– Мась, ну давай не сейчас… что ты, как всегда, настроение портишь? К тому же ты в дымину. Ну хочешь, поедем сейчас ко мне? Ну что ты такой бука?

Слышал, как сипели от сдерживаемого хохота пацаны, но уже не в состоянии был реагировать – голова кружилась, как Юпитер вокруг своей оси.

С трудом удалось подняться, нежные Юлькины ручки сноровисто подхватили меня, я только и смог махнуть пацанам рукой на прощание.

Пока брели к выходу, девчонка возмущалась, что придется оставлять машину на стоянке. Какое ей дело до моей машины? Просто сунул ей ключи от нее, пусть сама и привезет. Завтра, все завтра. И домой к ней не хочу. Хотелось быть одному, блевать без свидетелей в унитаз и утром страдать от головной боли.

– Юль, – свежий ночной воздух придал мне сил, я оторвал от себя ее руки. – Езжай к себе, а я… – громко икнул, перекатываясь с мыска на пятку, – я к себе…

– А я? Мы же…

– Тсс, – пальцем дотянулся до губ девушки, едва не промазав мимо. – Завтра машину пригони, ладно?

С трудом спустившись со ступенек, пошел на свет фар стоявшей неподалёку машины такси и, открыв заднюю дверь, рухнул на сиденье. Назвал адрес и выловил из кармана несколько соток.

Всё-таки у алкоголя странное свойство – ноги становятся ватные, тело не слушается, язык не ворочается, и ведешь себя как идиот, а вот мозг в отключку не уходит, отслеживает твои действия и еще насмехается над тобой. И еще смеет давать команды куда посмотреть, какую руку поднять, что сказать. Команды-то командами, только тело все равно ни хрена не подчиняется.

Водила в буквальном смысле вывалил меня перед воротами дома, а сам поторопился уехать. Пару минут я стоял, пытаясь обрести равновесие, затем набрал код на замке и проник во двор. Пришла нелепая мысль завалиться прямо здесь, на лужайке перед домом, но, к счастью, тут же исчезла. Уже внутри – удивительно как работает мозг, когда все остальное в отключке! – не зажигая свет, на автомате, вполз вверх по лестнице, ящером добрался до спальни и только когда забрался на кровать, вырубился.

***

Спала как убитая – ни одного сна, ни одного видения, но зато, проснувшись, почувствовала себя свежей, как огурчик. Сквозь тюль в комнату проникал рассеянный солнечный свет.

Отбросив плед, я соскочила с дивана. Вокруг царила комфортная тишина, и я на миг представила себя полноправной хозяйкой этого шикарного дома.

Первым делом – кофе.

Кофеварка оказалась для меня слишком навороченной и, решив не тратить время на изучение, отыскала ковш, упаковку кофе в зернах и кофемолку.

Совсем скоро помещение наполнилось чудесным ароматом. От одного его уже чувствовалась бодрость. Напевая песенку, я заглянула в холодильник – полно самой различной еды. С каждый минутой мое настроение повышалось, заставляя губы растягиваться в довольной улыбке.

Я не сразу обратила внимание, что не одна. Сначала подумала, что мне показалось – шум воды наверху, какое-то бормотание. Нет, ну такого просто не могло быть, я точно знала, что в доме, нет никого кроме меня. Может, включился какой-то особый будильник в спальне или радио?

Увернув газ под сковородкой, на которой распласталась глазунья, я уже собралась подняться по лестнице, когда внезапно услышала звук открываемого замка в коридоре и следом за этим дробный стук каблуков. Кто бы это мог быть? Вера?

В панике оглядела себя – трусы, маечка, едва закрывавшая пупок. Ох, черт!

На пороге возникла стройная блонди. Выражение ее лица менялось с изумленного до свирепого по мере того, как проходили секунды. Схватив одной рукой кухонное полотенце, я попыталась им прикрыться.

– А ты что еще за клюха? – выплюнула она своим темно-малиновым ртом.

Ответить я не успела. Девица фурией налетела на меня и вцепилась в волосы.

Я взвизгнула, пытаясь отцепить эту ненормальную от себя. Ну кто так делает – ни здрасти, ни «простите, не помешала?»

– Что тебе от него надо?!

Похоже, она собиралась вцепиться еще и в лицо. Совсем близко я увидела ее хищно заострённые ногти. Адреналин подскочил до самой высокой отметки и я, умудрившись отпихнуть девку, перескакивая через три ступеньки, бросилась наверх. Дверь в спальню была открыта, нырнув туда, я заперлась на задвижку. Воздух из легких вырывался со свистом, в глазах потемнело. Опустившись на пол, я погрузила лицо в дрожавшие ладони.

– Ты кто? – внезапно раздался мужской голос над головой.

Я убрала ладони от лица только для того, чтобы в следующую секунду еще крепче прижать их к нему. Прямо передо мной возникла пара мужских коленей.

Та ненормальная не успокаивалась – начала дубасить кулаками в дверь. Мужик распахнул её, бесцеремонно отпихнув меня ногой в сторону. Мегера вихрем влетела внутрь.

– Юля?

– Сволочь, скотина! – бросилась на него, а я уже собралась под шумок улизнуть, но в этот момент девица заметила мою скрючившуюся фигуру. – Как ты мог, Бугров?!

Бугров? Я резко вскинула голову, вглядываясь в растерянного мужика. Это кто – Макар? Охренеть! Ничего себе, каким он стал!

Зря я расслабилась, заглядевшись на своего сводного братца – эта безумная Юля подскочила ко мне и больно вцепилась когтищами мне в плечо.

– Эй, а ну прекратить этот хай! Что за фигня, блин?! – Макар оттащил упиравшуюся девицу в сторону. Затем кивнул мне. – А ты вали отсюда!

Я юркнула за дверь. Трясло все тело, но только уже от злости. Вали отсюда! Сейчас, размечтался! Его мать сама лично дала ключи от дома, так что фиг я куда уйду. Кроме всего прочего мне некуда. Грубятина и козел! Каким был таким и остался.

Пока трясущимися руками доставала из чемодана одежду, в голове проносились воспоминания десятилетней давности.

***

Он мне не понравился сразу от слова совсем. Мне было двенадцать лет, когда мою мать лишили родительских прав, а меня определили в детдом. Поначалу пришлось непросто, хотя по сравнению с жизнью с алкашкой и ее собутыльниками детдом показался раем. Почти год ушел на завоевание авторитета среди сверстников, было много драк, потасовок, злых пранков, но я выдержала и уже меньше чем через год была одной из крутых.

Немалую роль здесь сыграло то, что я неплохо разбиралась в автомобилях и мотоциклах – меня научил этому наш сосед дядя Коля, и я, стараясь пореже бывать дома, целыми днями проводила в его гараже – разбирала двигатели, чистила карбюраторы, меняла колёса. Эти знания и сыграли важную роль в подъеме по детдомовской социальной лестнице. Жизнь там была хорошей, даже еда, на которую многие дети жаловались, доставляла мне удовольствие. Когда я жила дома, то порой мне доставалась буханка черного хлеба и несколько кусков рафинада на всю неделю.

Мы как раз только-только закончили приваривать раму к вездеходу, который собрали с ребятами из всякого хлама, когда одна из воспиталок сообщила, что меня хочет видеть директриса.

Гордые проделанной работой, на скорости и с восторженными криками покатились к основному корпусу. Директриса стояла у входной двери, с ней какие-то люди. Ребята выгрузили меня и укатили, а я, обтерев запачканные маслом руки, поднялась по лестнице.

– Антонина, познакомься, это твои родители.

Помню, как сердце упало куда-то в пятки и стало трудно дышать. Переводила расширенные от ужаса глаза с высокого мужика на красивую женщину, пока не зацепилась взглядом за прыщеватого дрыща. Мне часто встречалась в книжках фраза «их взгляды скрестились, словно шпаги» – вот именно так и произошло. Дрыщ смотрел на меня со снисходительным презрением и выпяченной нижней губой. И одет он был как самый настоящий фраер: брючки дудочкой со стрелками, джемперок, обтягивающий ручки-веточки, а прическа – зализ, волосок к волоску.

Директриса что-то говорила, а я совершенно не слушала. Изнутри жгло огнем от злости. Надо же, какой противный пацан, смотрит на меня, как на какую-то жабу. Да кто он такой?! Чем лучше меня? Только тем, что у него мама и папа, которые покупают ему всё, что он попросит?

– Антонина, вот это твой папа. Он очень скучал и волновался о тебе. Не видел тебя очень долго. Подойди к нему.

Я несмело приблизилась, руками комкая подол длинной блузы.

– Привет, – мужик присел на корточки, словно я была каким-то лилипутом. – Ты теперь будешь жить с нами. У тебя будет своя… – он замялся, – эмм, небольшая комната…

– Серёж… – одёрнула его красивая женщина.

– Своя… маленькая, но уютная комната. И много игрушек, да. Я твой настоящий папа, – пояснил он. Как будто бывают и ненастоящие отцы. – А это Вера, моя жена. Она будет тебе как мама.

– Мачеха? – я нахмурилась.

Женщина кивнула и улыбнулась.

– Да, я теперь твоя мачеха.

– А это что за крендель? – ткнула пальцем в парня, которого аж передернуло от моих слов.

– А это твой братик, – папаша подмигнул парню. – Макар.

Я не смогла сдержать смех.

– Никогда не любила лапшу, – фыркнула и заметила, как лицо моего нового брата покрылось красными пятнами.

– Антонина, – директриса поджала губы. – Совсем не обязательно вести себя, как невоспитанная дикарка. Пожалуйста, прояви вежливость. Мама и папа хотят дать тебе хороший дом, семью, о которой многим остается только мечтать, а ты строишь из себя непонятно кого.

– И что я должна делать?

– Просто будь вежливой и поблагодари своих родителей. А на следующей неделе они уже заберут тебя насовсем.

Мы еще поговорили о чем-то незначительном. Мне не терпелось вернуться к вездеходу, только и думала, как бы поскорее новые родственнички умотали. Наконец-то они начали прощаться. Отец обнял меня, а мачеха, которую звали Верой, только слегка потрепала по голове. Заметила на ее лице брезгливую улыбку. Макара я даже не удостоила взглядом, но когда уже все повернулись, чтобы уйти, услышала над ухом: «Я тебе такую лапшу на уши навешаю, сестрёнка».

Среагировала мгновенно – вдавила в его до блеска начищенную туфлю свой ботинок так, что братик аж хрюкнул. Так ему и надо, придурку.

Именно этот день положил начало наших с Макаром «военных действий».

***

Было слышно, как спорят наверху, затем послышался удар чего-то тяжелого об пол. Может, эта идиотка убила Макара, или, наоборот, он её? Закусив губу, я стояла посреди комнаты, не зная, что предпринять. Идти обратно проверять мне совершенно не хотелось, покидать дом – тем более. Решив, что рано или поздно все равно все разъясниться, села на диван и попыталась успокоиться.

***

То ли я еще не проснулся и мне снился кошмар, то ли еще что, но ощущение сюра отказывалось покидать. Полуголая девка, непонятно откуда возникшая в моей спальне, затем моя герл со зверским выражением лица, кричащая всякую похабщину. Как говорится, всё смешалось – люди, кони… Это хорошо, что я уже успел покормить «ихтиандра»: похмелье – это дело нешуточное. Голова теперь кружилась не от вчерашней пьянки, а от того, что происходило вокруг.

Всё, что я помнил – это как сел в такси, остальное за пределами моего сознания. Из рваных Юлькиных фраз только понял, что каким-то образом в том отрезке между прошлым и настоящим, и в котором мой мозг временно отсутствовал, мне удалось снять какую-то девку. Наморщив лоб, глянул на кровать – нет, следы бурной сексуальной деятельности отсутствуют, повернулся к подружке:

– Ты можешь не орать? У меня уши заворачиваются в трубочку.

Она опешила и даже на секунду застыла с открытым ртом:

– Что? – затем схватила металлическую вазу и со всего размаху запустила в меня.

Ура! Мозг сработал – я моментально среагировал, пригнувшись. Ну это уж слишком! Что эта дура себе позволяет?!

Вспомнил, как только вчера предложил ей переехать жить ко мне. Поторопился. Черта с два.

– Юля, я последний раз тебе говорю: успокойся и не тревожь во мне темные силы, – собрал волю в кулак и придал своему голосу решительные нотки. – Какого хрена ты вообще здесь делаешь?

– Ничего себе! Сам кинул мне вчера ключи и сказал, чтобы я пригнала утром тачку, прыгнул в такси и снял по дороге шлюху! Ты, Бугров, скотина, совсем берега попутал! Только что замуж предлагал, и в тот же день…

– Замуж?! Да ты охренела, детка! Я скорее своё яйцо пожертвую на благотворительность, чем женюсь. Так что зря ты развязала свой язык. Теперь все будут знать, что я передумал.

– Из-за этой вешалки? – подружка кивнула в сторону двери, а я только хмыкнул в ответ.

Пусть думает, что хочет. Похоже, я поторопился с предложением пожить вместе, размяк, расслабился. Просто в последнее время навалилась куча дел, новых проектов, и ходить по бабам, знакомиться, переживать конфетно-букетные отношения мне стало неохота. А Юляха всегда под рукой: захотелось в кабак с тёлкой – пожалуйста, потрахаться – тоже всегда готова. Да и, что скрывать, она красотка, умеет мужика ублажить как надо. Только вот сегодняшнее ее поведение заметно все омрачило и неприятно озадачило. Да, в общем, в последнее время девка что-то стала слишком наглеть. Придется ее немножко повоспитывать.

Пока я размышлял, Юлька прошлась по спальне, зашла в ванную комнату – вынюхивала, выискивала следы моего «преступления». Не обнаружив ничего подозрительного, дернула за ручку двери.

– В таком случае я сама вышвырну эту сучку из твоего дома!

Хлопнула за собой дверью.

– Погоди! – крикнул.

Достали своими бабскими разборками с самого утра, да еще с бодуна! Когда во рту насрала целая армия котов, а в голове стреляет, как из Царь-Пушки.

Натянув футболку и белые льняные штаны, я пустился в гостиную.

Вместе с запахом чего-то подгоревшего до меня донеслись женские голоса – один нервный, с истеричными нотками – Юли, а другой спокойный и слегка насмешливый. В поле моего зрения попал край дивана, затем я увидел ноги – тонкие загорелые лодыжки, а спустился на пару ступенек ниже – показалась грудь в вырезе цветастой блузы, ничего такая, не большая и не маленькая – в самый раз, под размер моей ладони. По мере того как я спускался по лестнице, я уже мог видеть лицо этой незнакомой, непонятно как проникшей в мой дом красотки. А то, что она красотка, я уже определил наметанным взглядом. Губки такие трогательно-пухлые и, похоже, свои, не надутые. Сейчас это раритет. Серо-зеленые глаза, как это называется – с поволокой, томные, словно после хорошего секса. И волосы – клубничный блонд.

Заметив меня, девчонка сдула челку со лба и встала:

– Макар, что тут у тебя за кипиш?

Остановился. Знакомый голос. Не может быть! Прочистил мгновенно охрипшее горло:

– А ты что здесь делаешь?

– Вот и я про то же! – Юлька, словно почувствовав неладное, встала между нами, руки в бока.

Небрежно отодвинув ее, подошел ближе.

– Как ты вошла в мой дом?

– Мне Вера дала твой адрес и ключи. Вообще-то я приехала вчера.

– И… – я огляделся вокруг. – И что мы делали? Мы спали с тобой?

Пока ждал ответа, холод сковывал все внутри, даже яйца подобрались от ужаса. Смотрел прямо ей в глаза и видел, как зрачки в них расширяются.

– Ты что, охренел, Лапша? – Я поморщился. Ненавистная кличка. – Да я с тобой на одном поле срать не сяду!

Сбоку послышался сдавленный смех Юльки.

– Юль, отвали, – бросил.

Еще её здесь не хватало. Взялся за телефон вызвать для нее такси.

– Это твоя подружайка? – сводная сестра кивнула на Юльку, затем повернулась к ней. – У тебя красивые ноги. Иди ими, иди.

Та едва не задохнулась от возмущения и уже собралась снова наброситься на нахалку, но вмешался я.

– Юль, пойдём, выйдем, – взял ее за руку и потянул к выходу. Оглянулся на Тоньку: – А ты стой здесь, с тобой я еще не разобрался.

Пока ждали такси, успокаивал разъяренную подругу. Она никак не хотела понимать, почему уезжать должна она, а не эта самозванка. Пришлось долго и нудно объяснять, кто такая Тоня и какие отношения нас связывают. Ха, отношения. Ни дружба, ни тем более любовь, а застарелая ненависть и вражда.

Такси не пришлось ждать долго. Я усадил обиженную Юльку, дал денег и с облегчением перевел дух. От одной избавился. Теперь надо что-то делать с другой.

***

Тогда я не сразу понял, кто этот чумазый хмырь, направлявшийся в нашу сторону, и только когда директор детдома представила нас друг другу, с ужасом разглядел этого задрипыша. Это что, теперь моя сестра? И это будет жить в нашей квартире?

Девчонка была тощей, нескладной, на голове шурум-бурум, руки в чем-то вымазаны, да и лицо тоже. И еще от нее воняло какой-то химией, аж еле сдержался, чтобы не чихнуть.

В то время мы жили в обыкновенной двушке. Я, как и положено, занимал малую по площади комнату, а родители большую с чуланом. Когда мама с горестным выражением лица объявила, что у меня появилась сестра, я первым делом бросил взгляд на ее живот.