Цифровые вызовы современного наследственного права

А. А. Волос, Е. П. Волос, Д. А. Папылев

Цифровые вызовы современного наследственного права. Монография

Под общей редакцией кандидата юридических наук, доцента А. А. Волоса

Авторы:

Волос А. А., кандидат юридических наук, доцент, доцент департамента частного права факультета права Высшей школы экономики (введение, § 1.1, 1.2, 1.4 гл. 1, § 2.2, 2.3, 2.5 гл. 2, § 3.1 – § 3.3 гл. 3, заключение, приложения 1–2);

Волос Е. П., старший преподаватель кафедры гражданского права и процесса Московского университета имени С. Ю. Витте (§ 1.3 гл. 1, § 2.1 гл. 2, § 3.4 гл. 3);

Папылев Д. А., практикующий юрист (§ 2.4 гл. 2, приложение 3).

Рецензенты:

Ефимова Л. Г., доктор юридических наук, профессор, заведующая кафедрой банковского права Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА);

Харитонова Ю. С., доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры предпринимательского права юридического факультета Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова.

Исследование проведено при финансовой поддержке гранта Президента Российской Федерации для государственной поддержки молодых российских ученых – кандидатов наук в рамках научного проекта МК-165.2021.2 на тему «Цифровые челленджи современного наследственного права».

Текст публикуется в авторской редакции.

Изображение на обложке foxaon1987 / Shutterstock.com

[e-mail]

© Волос А. А., Волос Е. П., Папылев Д. А., 2022

© ООО «Проспект», 2022

Введение

В настоящее время происходят серьезные социально-экономические преобразования фактически во всех сферах жизни общества. При этом главным трендом и символом развития жизни стали современные технологии. Право не могло быть в стороне от этого. Ученые и практикующие юристы постепенно привыкают к блокчейну, криптовалютам, смарт-контракту, а цифровые технологии стали привычными для договорных, корпоративных, трудовых отношений, не говоря уже о сфере защиты интеллектуальной собственности, экономические процессы в которой уже не одно десятилетие невозможно понять без учета влияния интернета.

Наследственное право традиционно является одной из наиболее консервативных сфер правового регулирования. Воздействие цифровых технологий на наследственное право пока минимальное, хотя абсолютно абстрагироваться от происходящих во всем мире процессов невозможно. Ситуация в настоящий момент несколько упрощается малым количеством реальных кейсов. Однако, когда таковые возникают (например, вспомним знаменитый спор из немецкой судебной практики по поводу доступа наследников к аккаунту умершего в Facebook), начинаются жаркие споры. Вместе с тем нередко подобные дискуссии касаются лишь конкретного казуса. Системного концептуального представления о «цифровых» объектах наследственного правопреемства в настоящий момент не имеется.

Однако необходимость в этом рано или поздно возникнет, когда обладатели криптовалют, дорогих аккаунтов в социальных сетях или компьютерных играх, иных цифровых активов постепенно будут становиться наследодателями, а их потенциальные наследники начнут судебные разбирательства. Здесь уже и встанет вопрос о том, насколько классическая теория объектов наследственного правопреемства способна разрешить такие споры.

Следует отметить также, что в российском наследственном праве в настоящий момент проходит уникальный период развития, так как, помимо социально-экономических изменений, связанных с цифровизацией общества, завершается процесс совершенствования законодательства в данной сфере. В Гражданский кодекс Российской Федерации (далее также – ГК РФ) включены новые институты (совместное завещание супругов, наследственный договор, наследственный фонд), осознать и понять практическую значимость которых еще предстоит российским юристам. Есть мнение, что именно перечисленные вновь возникшие институты помогут существенно снизить риски от влияния цифровых технологий на наследственные отношения, ведь, например, в наследственном договоре стороны смогут определить технические аспекты перехода «цифрового» наследства.

Актуальность изучения «цифровых» аспектов наследования обусловлена социально-экономическими, теоретическими, практическими причинами.

С социально-экономической точки зрения имеется необходимость в упорядочивании наследственных отношений, в частности, при использовании в них цифровых технологий. Субъекты таких отношений не в полной мере осознают и выстраивают оптимальную линию поведения, когда отношения осложнены цифровыми технологиями, не могут оценивать экономические и юридические риски. Подобные ситуации все чаще стали встречаться в гражданском обороте. Например, участники социально-экономических отношений должны представлять себе, какую линию поведения выбрать, когда объектом наследственной массы выступает цифровой актив, или когда при заключении договора, права и обязанности по которому перешли по наследству, использованы цифровые технологии, в частности смарт-контракт, или когда деятельность субъектов наследственных отношении, к примеру, юридических лиц в качестве наследников по завещанию, обусловлена использованием технологией блокчейн. Право, будучи регулятором, должно участвовать в упорядочивании таких отношений: запрещать опасные для развития общества варианты развития отношений; устанавливать права и обязанности субъектов; определять меры охраны интересов участников. Подобное регулирование должно быть научно обосновано.

С теоретической точки зрения следует отметить, что ввиду развития цифровых технологий необходимо переосмысление фундаментальных элементов системы права: принципов права, юридических понятий и категорий, подотраслей. Изменения коснулись и наследственного права в плане появления новых ранее неизвестных объектов правоотношений и особого порядка оформления прав. Например, провозглашение цифровых прав в качестве объекта гражданских отношений в соответствии со ст. 128 ГК РФ не снимает теоретической проблемы, связанной с вопросом о том, в каком порядке должно проходить наследование указанного актива. Тем самым, необходимо создание научного базиса наследственного права, который, основываясь на имеющейся цивилистической теории, учитывает современные тенденции развития права в плане влияния на него цифровых технологий.

Практический аспект заключается в значимости заявленного исследования для правоприменительной и правотворческой деятельности. В связи с использованием цифровых технологий в сфере наследственного права важными являются научно обоснованные рекомендации правоприменительным органам (Верховному Суду РФ, иным судам судебной системы России), а также законодателю. Так, уже начинают возникать судебные споры по поводу раздела бизнес-аккаунта в социальной сети в качестве совместно нажитого имущества супругов. Вполне стоит предположить, что в недалеком будущем будут подобные споры и в связи с наследованием такого актива.

Цель исследования состоит в решении научной проблемы, заключающейся в отсутствии на настоящий момент системного понимания вопросов регулирования правом наследственных отношений, осложненных применением цифровых технологий. В работе предпринята попытка дать концептуальное представление о том, как цифровизация общества оказывает влияние на наследственное право в целом, а также на его отдельные институты (в частности, на принципы наследственного права, объекты наследственного правопреемства, наследование по завещанию и по закону, процесс оформления наследственных прав).

Большое место в исследовании уделено проблемам «цифрового» наследования, под которым традиционно понимается наследственное правопреемство на объекты, существующие полностью или преимущество в цифровой форме (цифровые права, аккаунты в социальных сетях, компьютерных играх и др.). Вместе с тем были освящены и иные проблемы, применительно к влиянию процессов цифровизации на наследственные отношения (использование технических средств при составлении завещания или процедуре оформления наследства, участие в наследовании искусственного интеллекта и т.д.).

Структура монографии в связи со сказанным включает три главы. Первая глава посвящена общим вопросам регулирования наследственных отношений, осложненных использованием цифровых технологий (рассмотрению подлежат проблемы, связанные с принципами наследственного права, субъектами и объектами наследственных отношений). В рамках второй главы авторы обсуждают развитие отдельных институтов наследственного права в связи с переходом к цифровым технологиям (наследование по завещанию, наследственному договору, по закону, а также процедуры оформления наследственных прав). Третья глава включает проблемы, возникающие при наследовании отдельных объектов.

Следует обратить внимание на то, что в качестве результатов исследования предложены не только теоретические положения, но и подготовлены проекты Концепции развития законодательства Российской Федерации и Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации. Сформированы представления по конкретным направлениям совершенствования законодательства. Все эти наработки и инициативы направлены в соответствующие органы и учреждения.

В тексте исследования наряду со словом «вызовы» осознанно используется также слово «челленджи», хотя данный термин не является общеупотребительным ни в российской классической науке, ни в практической юриспруденции. Редко он используется даже в повседневной речи. Вместе с тем при постановке цели исследования и определении его наименования для целей гранта Президента Российской Федерации для молодых ученых было решено отказаться от других, похожих терминов, в частности «вызовы», «тенденции», «тренды».

Термин «челлендж» нередко переводится как «новая проблема, сложная задача, вызов», однако нельзя сказать, что допустимо приравнять в лексическом значении «челлендж» с «вызовом» и, тем более, «трендом» и «тенденцией». Не допустимо также формально сказать, что «челлендж» – это собирательный термин, включающий в себя «вызов», «тренд», «тенденцию». Иногда указанные явления совпадают, но не всегда.

Учитывая тематику исследования, авторы хотели показать, что изменения, происходящие в связи с цифровизацией общества, не только не совпадают с тенденциями, вызовами или трендами в наследственном праве, но и иногда противоречат им. Так, в качестве основной тенденции в развитии наследственного права России следует выделить создание новых институтов, а также расширение возможностей по составлению завещательных распоряжений, например, путем учреждения наследственного фонда или использования конструкции наследственного договора. Цифровизация не противоречит этой тенденции, но, безусловно, такой не является, ведь в настоящий момент нет предпосылок к существенному изменению наследственного права России по причине цифровизации общества. «Тенденция» (близкий к нему термин – «тренд») – это обычно общее направление развития или изменения ситуации. Применительно к наследственному праву на сегодня невозможно найти доказательства того, что цифровизация общества предопределила какие-либо принципиальные направления развития или изменения подходов к регулированию.

Кроме того, в контексте цели исследования и его результатов следует разделять «челленджи» и «вызовы». «Челлендж» – новая или трудная задача, которая проверяет чьи-то способности и навыки. Кроме того, под челленджем понимаются «заявление или действие, которое показывает, что кто-то отказывается что-то принимать и ставит под сомнение, правильно ли это, законно и т.д.» (см.: Oxford Learner’s Dictionaries). Под «вызовом» можно понять «выраженное словами, поступками, взглядом желание вступить в борьбу, спор» (см.: Толковый словарь Ожегова). Иногда говорят о вызовах современности, то есть совокупности задач, от которых зависит будущее цивилизации (глобальные вызовы) или развитие какой-либо узкой группы отношений (частные вызовы).

То, что цифровизацию общества можно отнести к вызовам современности – это еще большой вопрос, который требует доказательства, прежде всего, эмпирическими данными. Пока лишь имеются лишь частные кейсы, которые доказывают возможность проблем в будущем. Однако многие из таких гипотетических ситуаций могут быть разрешены путем толкования действующего законодательства, а также его точечного изменения. Необходимости существенной модернизации права пока не наблюдается. Как попытаются доказать авторы настоящего труда, цифровизация, по крайней мере, для наследственного права, – это трудная задача, которая проверяет чьи-то способности и навыки, а не глобальный вызов.

Более того, цифровизация не предполагает переосмысления категорий, как какой-либо «вызов», но действительно ставит под сомнение некоторые вопросы с точки зрения того, что правильно и законно (что вытекает из понятия челленджа). Речь, например, о фактической исключительности нотариальной формы завещания по законодательству России. В ситуации технической возможности обеспечения неизменности и открытости завещательных распоряжений на отдельных платформах, в частности, на блокчейне, при наличии воли лица, составляющего завещания, ограничиваться лишь традиционной «консервативной» нотариальной формой все более и более видится странным. Особенно это касается случаев, когда объектом наследственной массы выступают цифровые активы.

Таким образом, термин «челленджи» в тексте работы не стоит рассматривать в качестве желания авторов употребить красивое модное слово. Первоочередная цель была совершенно в другом: показать читателям, что цифровизация общества в наследственном праве России не равна вызовами, тенденциям или трендам. Безусловно, в отдельных моментах (например, при решении вопроса об установлении наследственной массы при «цифровом» наследовании) челледж будет вызовом для наследственного права. Однако это происходит далеко не всегда. В связи с этим под «челленджами современного наследственного права» в настоящем исследовании понимаются не только вызовы, поставленные перед правом, но и трудности, комплексные сложности, противоречащие вызовам и тенденциям и, возможно, не требующие разрешения.

В связи с необходимостью разрешения поставленных цели и задач исследования была использована совокупность различных подходов и методов, применение которых позволило изучить исследуемый объект во взаимозависимостях и взаимосвязях с иными объектами, определить тенденции, обобщить факты, явления и сделать выводы. В частности, реализация задач исследования была достигнута благодаря комплексу общенаучных и специальных юридических методов познания.

1. Методологическую основу исследования составил диалектико-материалистический метод познания действительности, который позволил рассмотреть правовое регулирование наследственных отношений, осложненных использованием цифровых технологий, с точки зрения оценки достоинств и недостатков различных подходов к использованию цифровых технологий, демонстрации изменений в правовой модели исследуемых отношений в зависимости от воздействия на них совокупности внутренних (субъективных, организационных) и внешних факторов (экономических, технологических, норм российского права).

2. Общенаучные методы.

А. Системно-структурный метод позволил изучить наследственные правоотношения, складывающиеся в связи с использованием цифровых технологий, как единую систему, а также способствовал выявлению основных элементов данной системы, исследованию объективно существующих взаимосвязей между ними.

Б. Методы анализа и синтеза использовались в процессе изучения научной литературы (как юридической, так и экономической и технической) о цифровых технологиях в сфере наследственных отношений, а также тенденций в правовом регулировании соответствующих общественных отношений.

В. Метод сравнения стал основой исследовательского сопоставления технологических и экономических особенностей использования цифровых технологий в России и за рубежом.

Г. Метод классификации помог разделить множество различных изучаемых отношений на группы.

3. Специальные юридические (частно-научные) методы познания.

А. Формально-логический метод предоставил возможность охарактеризовать правовое регулирование наследственных отношений, осложненных использованием цифровых технологий, с позиции конкретного нормативного содержания действующего законодательства.

Б. Сравнительно-правовой метод стал методологическим инструментарием для сопоставления с точки зрения решения задачи выяснения сходства и различия между российским законодательством, регулирующим наследственные отношения, связанные с цифровыми технологиями, с законодательством зарубежных стран. При этом при использовании сравнительно-правового метода были оценены с точки зрения возможности их восприятия в России зарубежная доктрина, касающаяся цифровых технологий, а также правоприменительная практика, сложившаяся в иностранных государствах.

В. Метод правового моделирования позволил сформировать теоретическую модель эффективного правового регулирования отношений, возникающих в связи с цифровыми технологиями в сфере наследственных отношений.

Г. Метод правового прогнозирования стал основой проецирования возможных перспектив модернизации правового регулирования наследственных отношений, осложненных использованием цифровых технологий.

Д. Историко-правовой метод был использован при выявлении генезиса развития наследственных отношений, в частности развития доктринальных представлений и отечественного законодательства об использовании цифровых технологий в данной сфере.

Указанная методология позволила по итогам исследования создать комплексное авторское оригинальное представление о регулировании правом наследственных отношений, осложненных применением цифровых технологий. Оно может быть использовано в целях совершенствования законодательства и практики его применения.

Надеемся, что монография, которую Вы сейчас читаете, заинтересует и будет полезна для дальнейших научных изысканий, в процессе совершенствования действующего законодательства, а также в судебной и деловой практике. Авторы готовы выслушать любые замечания, рекомендации и предложения, которые возникнут у читателей, а также принять участие в дискуссии в любом доступном формате по тем проблемам, которые обозначены в работе.

Ответственный редактор

Кандидат юридических наук, доцент

Алексей Александрович Волос,

Июнь, 2022.

Глава 1.

Общая характеристика наследственных отношений, осложненных использованием цифровых технологий

§ 1.1. Вопросы методологии

Перед тем, как непосредственно перейти к проблеме исследования цифровых челленджей наследственного права, следует затронуть ряд методологических вопросов. В частности, будет раскрыт вопрос о методологических особенностях изучения принципов гражданского права в условиях цифровизации общества. Приведенные ниже рассуждения позволят показать, из каких методологических установок исходили авторы настоящего исследования.

Принципы гражданского права часто привлекали внимание ученых. Особая теоретическая и практическая роль принципов в совокупности с неоднозначным определением их сущности, системы, соотношения с методом правового регулирования детерминировали проведение дискуссий на предложенную тему. Однако в настоящее время в связи с развитием процессов цифровизации общества заявленные вопросы обрели новую значимость. Основные проблемные аспекты этой тематики могут быть сведены к установлению роли принципов гражданского права для регулирования отношений, осложненных использованием субъектами различных цифровых технологий.

Решение предложенной задачи должно опираться на научно обоснованную методологию, которая в данной ситуации будет обладать определенной спецификой. Ранее отмечалось, что при выборе методологии исследования принципов гражданского права следует учитывать их значимые характеристики (системность принципов, межотраслевые связи, влияние судебной практики, международного права и зарубежного законодательства, появление новых принципов, наличие ограничений действия принципов)1. Вместе с тем раскрыть некоторые из предложенных аспектов будет практически невозможно, так как, например, судебная практика по вопросу применения принципов гражданского права к «цифровым отношениям» еще не сложилась. Отсутствует и системность законодательства в данной сфере, оно только начинает формироваться.

Правда, есть мнение, что анализ правовых конструкций в цифровой среде не корректен ввиду того, что отсутствуют законодательные предписания, регулирующие фактические отношения в digital-среде2. Следует предположить из этого, пока нет системного регулирования «в digital-среде», то и о принципах как таковых говорить рано.

Согласиться с подобным утверждением очень сложно по различным причинам. Во-первых, отсутствие правового регулирования и специальных норм никогда не рассматривалось в качестве основания неприменения общих норм и принципов. Наоборот, даже презюмируется возможность использования аналогии закона и аналогии права. Следовательно, невозможно отказаться от принципов гражданского права только лишь по той причине, что юридически значимые отношения складываются в цифровой среде.

Во-вторых, принципы гражданского права имеют в своем базисе правотворческое значение. Процесс формирования законодательства, регулирующего «цифровые отношения», в любом случае должен опираться на научно обоснованную систему принципов. Иной подход приведет к нежизнеспособной системе правовых норм. Таким образом, в любом случае следует признать значимость и особую роль принципов гражданского права в условиях цифровизации общества как для толкования действующих норм (особенно в ситуации пробельности законодательства), так и для правотворческой деятельности в этой сфере.

В связи со сказанным актуальность заявленной темы исследования вызвана еще одним моментом. Принципы права – основа любой отрасли права и даже одно из оснований выделения группы правовых норм в самостоятельную отрасль, наряду с предметом и методом3. Есть даже вполне логичный и практико-обоснованный подход, согласно которому принципы первичны по отношению к предмету и методу отрасли права, тем самым предопределяют их4.

Таким образом, если удастся доказать, что существующие принципы гражданского права в ситуации возникновения новых отношений, связанных с использованием цифровых средств, не могут быть реализованы, а должны быть сформированы новые принципы (как вариант, качественно и структурно отличающиеся от принятых сегодня), то это могло бы стать серьезным аргументом для выделения цифрового права в самостоятельную отрасль права. Не удивительно, впрочем, что уже предпринимаются попытки описания цифрового права как комплексной отрасли права5. Здесь уместно привести мнение Б.М. Гонгало, который небезосновательно подчеркивает, что «совокупность норм различной отраслевой природы, предназначенных для регулирования функционально или иным образом связанных между собой отношений, не может образовывать отрасль права»6. Правда, тогда все равно без ответа остается вопрос о критериях образования отрасли права.

Автор настоящей статьи исходит из гипотезы, что цифровое право в России на сегодня не является ни отраслью права, ни даже отраслью законодательства. Действующие сейчас и планируемые к принятию правовые акты, регулирующие отношения с использованием цифровых технологий, не предопределяют создание новой системы, а являются лишь механизмом по реализации в отраслевом законодательстве правил, регулирующих субъективное право на цифровизацию. Кроме того, принимаемые акты направлены на установление определенных гарантий субъектам по поводу возможности применения цифровых средств. Главным аргументом такого вывода является то, что принципы гражданского права остаются актуальным и необходимым инструментом, который может быть использован и в законодательной, и в правоприменительной деятельности при решении юридических проблем, возникающих в связи с использованием цифровых технологий. При этом принципы гражданского права в данной ситуации наполняются особым содержанием, которое требует самостоятельного изучения. Для доказательства указанной гипотезы следует провести комплексное исследование, которое будет описаться на особые методологические приемы, важнейшие характеристики которых следует свести к следующему.

Изучение эмпирического материала. Ведутся дискуссии по поводу применения эмпирических приемов и средств в юридических исследованиях, прежде всего, в связи с тем, является ли это особым уровнем методологии или типом исследовательских средств, объединенных в систему метода юридической науки7. Однако, очевидно, что для юриспруденции подходами, связанными с изучением эмпирического материала, могут выступать методики обобщения правоприменительной практики8. Практически во всех цивилистических исследованиях в том или ином формате производятся анализ и обобщение судебной или иной правоприменительной практики.