Моя нежная Эля

Чувствую, как Эля дрожит. Ей страшно, что ли?

– Не бойся, не обижу, – обещаю, шумно втягивая носом запах.

Она обалденно пахнет весенней свежестью, сиренью.

Наклоняю голову, рассматриваю ее лицо вблизи и тяну к ней губы. Тараню ее нежный ротик жестким поцелуем и балдею от нахлынувших ощущений. Сую ей в рот язык и пробую, какова она на вкус. Сладкая! Практически клубничный торт.

Долгих прелюдий и рассусоливаний в принципе не люблю, поэтому сразу же перехожу к делу. Тесню девчонку к стенке, чуть сжимаю в правой ладони ее полную грудь.

И – оп, как по команде член встает в боевую готовность. Мне вообще много не надо, чтобы возбудиться, а тут передо мной такая лакомая цель.

Хочу страстно и быстро, так, чтобы снесло крышу.

Продолжаю ее целовать, наклоняюсь ниже и запускаю руки ей под платье, задираю его аж до талии, с удовольствием ощупываю упругую эльфийскую задницу.

Эля стонет, пытается меня отодвинуть.

Но поздно, она уже сделала выбор, и я свое получу. В данный момент меня от нее и бульдозером не оттащишь.

– Тихо, не дергайся, – командую ей.

Стягиваю с ее талии крошечные стринги, тяну их вниз, и вскоре они падают к ее ногам. Наконец самое интересное открыто для меня. Без зазрения совести накрываю ладонью ее треугольник между ног. Там все горячее, хочется верить, что для меня готовое.

Тянусь в задний карман брюк, достаю бумажник и вытаскиваю из него презерватив. Швыряю бумажник на пол и, продолжая целовать Элю, расстегиваю ремень на брюках, стягиваю их. Трусы тоже.

Член стоит колом и жаждет состыковки. Натягиваю на него резинку и ловлю испуганный взгляд Эли.

Поздно бояться, девочка, пора наслаждаться.

Подхватываю ее под попку и поднимаю на уровень своего роста, благо в ней от силы килограммов пятьдесят, что для меня не вес. Прижимаю девчонку к стене спиной и трусь об ее сокровенное местечко восставшим членом.

Хочу внедриться до боли в яйцах.

Снова начинаю ее целовать и направляю член между ее половых губ.

Состыковка происходит со сбоями. Девчонка оказывается не слишком влажная, к тому же пиздец какая узкая.

– Расслабься, – требую нетерпеливо.

Прямо-таки с боем просовываю в нее головку члена, подхватываю под ягодицы удобнее и резким толчком вдавливаюсь в нее.

Ощущения какие-то странные. Мне кайфово до жути, но не могу игнорировать тот факт, что мой член будто разрывает какую-то преграду. Как только это происходит, уже без проблем проникаю внутрь на полную длину.

– А-а… – стонет Эля, причем делает это громко.

С удивлением отстраняюсь от нее, выхожу и замечаю на члене кровь.

Твою ж мать! Что такое?

Тут же опускаю Элю на ноги, любуюсь на свой стоящий колом член, испачканный красным.

– Эля, это что за хрень?

Она краснеет под цвет пожарной машины. Тут же одергивает платье, но из-под него все равно видно струйку крови, которая стекает по внутренней стороне ее бедра.

– Я девственница, – говорит она, стыдливо пряча взгляд. – Точнее, была…

Обалдеваю от абсурдности ситуации.

– Ты раньше не могла сказать?

– Я не думала, что это имеет для вас значение, – лепечет она и по-прежнему не смотрит мне в глаза.

Что творится в голове у этой девчонки? Так сложно было признаться, что девочка? Я бы ей тогда никакой натуры не предлагал в принципе! Наверное… Впрочем, и в то, что она девочка, я бы, скорей всего, не поверил.

Точнее, была девочка, пока я не внедрился.

Шумно вздыхаю, буравлю взглядом это эльфийское чудо в перьях.

– Пошли в ванную, – командую ей.

– Вместе? – охает она и наконец поднимает на меня взгляд.

– Естественно вместе, – говорю с нажимом.

Она так натурально удивляется моему желанию, будто только что не позволила мне порвать свою целку.

– Но зачем? Уже же все… – говорит Эля и снова прячет взгляд.

Она прикалывается надо мной? Думает, мне достаточно один раз сунуть член в ее волшебную вагину, и все?

– Я кончить хочу, что непонятного?

Эля резко отворачивает лицо, больше не издает ни единого звука.

Идет в ванную не очень уверенной походкой.

Следую за ней.

Ванная – единственная комната в квартире, которая осталась практически нетронутой, аккуратной и чистой.

Скидываю на стиралку остатки одежды, стягиваю резинку и выбрасываю в мусорку. Подхожу к ванной, включаю душ.

А Эля стоит столбом. При этом старательно делает вид, что ее мое голое тело ну нисколько не интересует. Становится обидно за свой стальной пресс и накачанные бицепсы. Я не для того умирал с юности на тренажерах, чтобы меня вот так не замечали.

Наблюдаю за тем, как Эля старательно одергивает подол.

Она собралась под душ в платье?

– Повернись спиной, – командую ей.

Быстро расстегиваю молнию сзади, стягиваю с нее платье, лифчик, кладу на свои вещи.

На какие-то секунды замираю, оглядывая ее спину, круглую попку. До чего красивая девка! Голая так вообще улет. Вид сзади пять баллов.

Поворачиваю ее к себе и снова замираю. Спереди там не пять баллов. Там пять миллионов пятьсот пятьдесят пять. От такого вида у меня аж пар из ушей. Сиськи огнище! И это огнище от меня пытаются спрятать руками.

Хватаю ее за запястья, развожу руки в стороны.

– Эля, – хриплю, язык меня толком не слушается.

Наклоняюсь к ней и вижу, как она невольно подается назад.

– Я сделал тебе больно?

Она поднимает на меня взгляд и тихо шепчет:

– Ничего…

Ничего так ничего.

Хватаю ее под мышки и ставлю в ванную под душ, очень скоро встаю рядом. Беру в руки лейку и смываю следы крови с себя и нее.

Потом снова поворачиваю девчонку к себе спиной, даю указания:

– Прогнись и расставь ноги.

Она не понимает, чего я от нее хочу, и тогда я сам прогибаю ее так, как мне надо. Чуть наклоняюсь для новой состыковки. Провожу пальцем по ее мокрым складочкам, потом беру член в руку и направляю в узкую дырочку.

В этот раз вхожу в нее значительно проще.

Собираю мокрые волосы Эли в кулак и, придерживая ее свободной рукой за бедра, делаю первый толчок. Потом еще один и еще. Натягиваю ее на себя и рычу от накатывающего кайфа.

Мне так охуенно в ней, что аж волосы на затылке шевелятся от удовольствия.

Очень хочу кончить.

А резинка-то у меня была одна!

Делаю для себя пометку, что в бумажник надо класть две. Или даже три! Чтобы без нюансов.

Продолжаю ритмично вдавливаться в ее узкое лоно, слышу ее тихие стоны и завожусь еще сильнее. Двигаюсь резче, жестче.

Терплю сколько могу, но через несколько минут желание кончить становится практически нестерпимым.

С великим сожалением вытаскиваю из нее член, обхватываю ствол рукой, веду вверх и с огромным удовольствием кончаю ей на спину.

Эля взвизгивает от неожиданности, выпрямляется.

Позволяю воде смыть с нее сперму.

Еще некоторое время остаюсь там с ней, прижимаю ее к себе.

Отходняк от пережитого удовольствия гуляет по телу еще добрых пару-тройку минут.

Когда приятное чувство проходит, выхожу из ванной.

Беру с полки чистое полотенце, растираю тело.

Эля же остается под душем, даже задергивает штору.

Но я уже получил, что хотел, поэтому не возражаю, пусть уединится.

Беру одежду и выхожу из ванной.

Когда Эля показывается в комнате, закутанная в пушистый розовый халат, я уже успеваю полностью одеться и даже по второму кругу осмотреть квартиру.

– Так, – обращаюсь к ней. – За этот месяц за квартиру ты, считай, не должна. С вещами решим как-нибудь потом.

Она ничего не отвечает мне, просто смотрит взглядом испуганного олененка.

– Ну я пошел, пока, – говорю ей и направляюсь к выходу.

– Пока, – доносится мне в спину.

Закрываю за собой дверь и спускаюсь.

Вечер оказался отличный.

Сожалений ноль, я великолепно потрахался, при этом потратил минимум времени, что очень ценно. Каждый день бы так. Еще успею вечером просмотреть документы и завтра выспавшийся поеду на работу. В общем, красота да и только. А старая техника из квартиры – да хрен с ней. Потом как-нибудь бабушке все объясню.

Однако, пока еду домой, в душе начинает скрести противное чувство, будто я сделал что-то по-настоящему скотское. Чем дальше я уезжаю от квартиры красавицы Эли, тем неприятнее мне становится.

С чего вдруг это чувство вины перед Элей? Откуда оно взялось?

Глава 4. Раненый олененок

Эля

Когда Остап уходит, я спешу к двери и запираю ее на два замка, задвигаю задвижку тоже. Но даже это не помогает мне почувствовать себя в безопасности.

Мне дико неуютно и ужасно некомфортно.

Спешу обратно в ванную. Включаю душ, ополаскиваю ванную, потом достаю чистящие средства, щетку и начинаю остервенело тереть белую поверхность.

Хочу смыть остатки всего, что здесь творилось.

Потом становлюсь под душ сама и тру себя мочалкой до красноты. Однако даже после этого мне все равно кажется, что я грязная, запачканная. Очень мерзкое чувство.

Через час водных процедур я наконец выхожу из ванной, завернутая в чистое полотенце. Иду к дивану и вдруг чувствую, как в стопу впивается что-то острое.

– Ай! – громко визжу.

Кое-как допрыгиваю до дивана, осматриваю ногу и вижу кусочек стекла, торчащий из кожи. Это осколок плафона люстры.

Осторожно вытаскиваю стекло из стопы, вижу капельки крови.

– Мама, – тихо стону и чувствую, как на глазах появляются первые слезы.

Мама – именно тот человек, кому хочу сейчас позвонить.

Взять и выплеснуть всю ту жуть, что случилась со мной сегодня. Только как я ей расскажу обо всем? Да она поседеет, если узнает про натуру. Станет ругаться, обвинит, что я не позвонила ей сразу. Как будто она могла бы что-то исправить…

Мама у меня воспитатель в детском саду, и зарплата у нее двадцать тысяч, плюс кредит, который она платит. Плюс Светка, моя младшая сестра. Она учится в выпускном классе, и на репетиторов уходит приличная сумма в месяц. Мама не смогла бы помочь мне деньгами при всем желании, я уже почти девять месяцев на самообеспечении, потому что у нее нет возможности меня поддерживать. Так зачем ее тревожить моими проблемами? Только расстрою.

Размазываю по щекам слезы и решаю – нет, не буду ей звонить.

Все, что со мной сегодня случилось, уже случилось, и этого не исправить.

Надо как-то собраться и жить дальше.

Оглядываю разоренную квартиру, вздыхаю – надо бы прибрать, а сил нет.

Осторожно ложусь на самый край дивана. Полежу чуточку, а потом уж наведу чистоту.

Чувствую, как между ног пульсирует после всего того, что со мной проделал Остап.

Морщусь, вспоминая ту резкую боль, какую испытала, когда он вошел в меня в первый раз. Потом больно уже не было, но дискомфорт от резких вторжений присутствует до сих пор.

Самое обидное, я ведь рассталась с прошлым парнем именно потому, что он мне поставил жесткое условие: или сплю с ним, или он меня бросает. Я подумала – на фиг мне такой парень, которому нужен только секс. А ведь так и было, раз он не посчитал нужным поухаживать за мной, подождать, пока отношения перейдут на новый уровень естественным путем.

И вот так глупо лишиться невинности из-за чертового ограбления…

Зачем я вообще согласилась на эту натуру? Хотя тут как раз очень даже понятно зачем. Да я в шоке была от всего случившегося, сильно растерялась, а еще очень испугалась. Этот внучок хозяйки всю душу бы из меня вытряс за деньги и украденные вещи. Он так на меня смотрел, будто хотел прибить на месте. В тот момент потеря невинности показалась мне меньшим из зол.

Ладно, лишиться девственности – не такое уж и горе. Я ведь не собиралась хранить себя до гроба или до свадьбы. Ничего такого у меня в планах не было. Просто не встретилось подходящего человека, кому бы я захотела отдать невинность.

А Остап подходящий, что ли?

Дохранилась, добереглась… Дура!

Может, мне бы не было сейчас так плохо, если бы я досталась Остапу не девочкой. Ведь каждая вправе сама выбрать своего первого мужчину, так? Да и не первого тоже.

Причем познакомься я с Остапом при других обстоятельствах, он бы мне очень даже понравился. Взрослый, серьезный, сильный физически. Лицо опять же по-мужски красивое, большие карие глаза, широкие скулы, полные губы. Чисто внешне он очень даже ничего. Но какой козлище! К тому же совсем не ласковый. Все, что его интересовало во время контакта, так это как бы поглубже засадить в меня свое хозяйство. Единственное из приятного было то, как он меня поцеловал там в ванной, прежде чем наклонить и снова начать терроризировать меня своим органом. А орган там ого-го!

Интересно, это он только со мной так грубо и по-хозяйски? Или со всеми? Впрочем, нет, не интересно. Не хочу о нем думать.

Снова оглядываю разгромленную квартиру и понимаю – я не хочу здесь больше жить. Мне тут уже никогда не будет уютно, я не буду чувствовать себя в безопасности. Имей я такую возможность, этой ночью собрала бы вещи и ушла. Но мне, к сожалению, совсем некуда. Разве что домой, в родной городок… Но завтра зачет, а потом начало сессии.

Кстати, поиски новой квартиры – целое дело. К тому же на это нужны деньги. За первый месяц заплати авансом, и за последний тоже. Плюс коммуналка…

Если мне удастся найти квартиру за те же тринадцать тысяч, что я платила за эту, в сумме понадобится двадцать шесть тысяч. Сразу вынь да положь. А где мне их взять? Причем взять надо сейчас, иначе я буду должна хозяйке этой квартиры за новый месяц тоже.

Достаю телефон, снова ложусь на диван и продолжаю думать серьезные думы, как жить дальше.

Первым делом лезу в приложение онлайн-банка, проверяю баланс. Правда, зачем это делаю – непонятно, ибо ничего нового не вижу. Там гордых три тысячи. Мне на еду. Как я смогу заработать на новую квартиру в кратчайшие сроки? Моих подработок явно не хватит, к тому же на носу сессия, к которой нужно готовиться.

Вдруг замечаю, что баланс изменился, откуда-то пришло семь тысяч.

С круглыми глазами открываю данные отправителя. Долго смотрю на фамилию и инициалы: Рублев О. В.

Рублев! Хозяйку квартиры зовут Светлана Леопольдовна Рублева. А он Остап, наверное тоже Рублев. Да, это он прислал деньги.

За каким чертом ему это понадобилось?

Очень скоро вспоминаю, как говорила Остапу про те семь тысяч, что у меня украли из книжки, – моя зарплата за последнюю неделю ударной работы эльфом в развлекательном центре.

Он типа вернул то, что у меня украли?

Эти тысячи очень пригодились бы мне для съема новой квартиры. Но как же сильно смахивает на оплату того, что он со мной делал сначала в комнате, а потом в ванной! Кстати, а вдруг он хочет повторить подвиг и вот таким образом дает задаток? Чтобы я точно не мяукнула и слова против, когда он захочет снова засунуть в меня свой огурец-переросток?

Ну а что? Раз за квартиру с ним переспала, почему бы и дальше не пользоваться моими услугами. Наверное, он рассудил именно так.

Чувствую себя откровенно мерзко. Я как будто кусок мяса.

Тут меня пробирает такая злость на этого типа, что я буквально ею захлебываюсь.

Приехал король, наорал, полицию не вызвал, не разобрался, зато чуть не повесил на меня долг с энным количеством нулей, а потом еще предложил свою проклятую натуру!

Видел же, что я в критической ситуации, что мне негде взять эти деньги.

Нет бы как-то по-человечески… Мог бы дать мне отсрочку в несколько месяцев. Я бы за лето заработала эти деньги или хотя бы часть, потихоньку вернула.

Понимаю, что я ему никто и относиться ко мне по-человечески он совершенно не обязан. Но это-то и показывает натуру мужчины, раз он считает для себя нормальным вот так поиметь девушку, как будто она какая-то вещь, и уйти.

С психу стучу ладонью по дивану, а потом беру и перевожу ему эти деньги обратно.

Следом отправляю сообщение: «Я вам не проститутка, ясно?»

Как-нибудь проживу без этих семи тысяч. Руки-ноги есть, заработаю.

И никаких больше оплат натурой в моей жизни не будет!

Глава 5. С – совесть

Остап

Отправляю девчонке те несчастные семь тысяч, что у нее украли, и сразу чувствую себя лучше. А то даже есть не хотелось, что для меня нонсенс.

Весь вечер меня ело поедом неприятное ощущение, будто я накосячил не по-детски. Главное – непонятно, откуда взялось это говенное чувство.

Я ведь ничего ужасного с Элей не делал. Взял то, что мне предложили. Ладно, не совсем предложили, скорее выжал…

Вот такой у меня характер, ничего не поделаешь.

Если чувствую, что кто-то пытается со мной хитрить или нажиться на мне, моментально включается режим «Суперпресс». Я не из тех, кого можно кинуть на деньги, пунктик у меня такой. Поэтому мои партнеры по бизнесу четко и в срок выполняют договоренности, а сотрудники вкалывают за свои зарплаты и премии аки трудолюбивые пчелы.

Но Эля не мой сотрудник, конечно.

И должницей в полной мере я назвать ее не могу. Если до того, как я ее трахнул, у меня и были сомнения по поводу ограбления, то теперь их практически нет.

Ну не стала бы девственница соглашаться на натуру, если сама вывезла из квартиры вещи, так? Она же понимала, что с нее за это стребуют. Призналась бы или отдала деньги. Но не девственность!

Вообще непонятно, как она умудрилась сохранить свою целку практически до конца первого курса, на дворе ведь май. Никто не лез, что ли? Быть того не может, чтобы с ее внешностью никто не позарился. Значит, берегла себя.

А мне отдалась, что доказывает – денег у нее и вправду не было. Соответственно ограбление не инсценировано.

Получается, не должница, жертва обстоятельств.

Ну и что с того?

Мне надо было прощать ей долг с лету, и все? Мне вот в жизни никто никогда никаких долгов не прощал, и неважно, какие были обстоятельства. Почему я должен был входить в ее положение? Абсолютно не должен.

Это она мне была должна, я ей – нет.

Однако от подобных рассуждений легче мне так и не стало. Паскудное чувство, что обидел девушку, грызло.

Я крутил ситуацию в голове всю дорогу до дома.

Потом дошло, в чем дело: из квартиры ведь были украдены не только мои вещи, но и ее деньги тоже. Считай, девчонка пострадала тоже, а я ничего с этим не сделал. Вот я и решил поправить ситуацию. Мне эти семь тысяч вообще никакой погоды не делают, тем более что за хороший секс не грех и отблагодарить.

После того как отправляю деньги, настроение резко идет на взлет. Даже появляется аппетит.

Достаю из холодильника купленный по дороге ужин.

У меня сегодня в меню говядина с картошкой – слоновья порция, прямо как я люблю. Салат из свежих овощей, брускетты с ветчиной и сыром. На десерт блинный торт с клубникой.

Грею еду прямо в контейнере, ставлю на стол. Достаю тарелку.

Телефон что-то пиликает, пока я завариваю чай.

Активирую экран, открываю ватсап.

«Я вам не проститутка, ясно?» – гласит сообщение от Эли.

Есть еще и уведомление от банка о пополнении счета на семь гребаных тысяч.

– Ну и что это за цирк? – громко возмущаюсь.

В каком месте я назвал ее проституткой?

Ясно же, что раз еще с утра была девочкой, значит за деньги не спит.

Обиделась?

Дико некомфортное чувство возвращается сразу.

Беру телефон, набираю номер Эли. И плевать, что почти ночь.

– Эля, зачем вернула деньги? – спрашиваю напрямик. – У тебя их украли, я вернул. Что плохого?

– Я не проститутка! Мне ваших денег не надо! – шипит она возмущенно.

– Когда я тебя назвал проституткой? – хмыкаю невесело. – Успокойся, никакой проституткой я тебя не считаю. Давай, ты не будешь выпендриваться и возьмешь деньги.

– Не возьму! – заявляет она упрямо.

– Хоть одну разумную причину мне назови.

– Мне не надо ваших денег, – заявляет она. – Если уж на то пошло, то наличка – это малое из того, что у меня пропало!

А вот это для меня новая информация.

– Понятно, – бурчу недовольно. – Список мне пришли, перечисли все, что пропало.

– Зачем? – удивляется она.

– За надом, не задавай глупых вопросов.

На этом отключаюсь.

Но телефон из рук не выпускаю, пялюсь на экран.

Куплю ей все, что у нее украли, и дело с концом. От меня не убудет. Вот прям завтра дам задание секретарю, и она мне все закажет по списку. Или даже возьму Элю и сам отвезу в торговый центр.

Отчего-то перспектива поводить ее по магазинам прельщает меня значительно больше, хотя шопинг с бабами терпеть не могу. Ловлю себя на мысли, что очень хочу еще раз встретиться с Эльфом.

Через пару минут на меня начинают сыпаться сообщения от Эли.

Она перечисляет какие-то женские штучки типа босоножек, плойки и прочего. Следом идет ноутбук.

Ноутбук?!

А девочка завралась.

Пишу ей сразу: «Ты же говорила, что тебе не дали на него кредит, откуда ноут?»

Мне прилетает весьма однозначный ответ: «Я заработала на него, долго копила».

Она присылает фото чека. Покупка совершена в прошлом месяце. Дешевый, но, видно, не для нее.

Дальше на меня снова сыплется мелочь типа духов и косметики.

А потом Эля меня огорошивает новой информацией: «Еще золота немного. Цепочка, колечко, но главное – сережки. Они достались маме от бабушки, а она подарила их мне. Они недорогие, но для меня особенные, бабушка у меня была очень хорошая».

Блядь…

Все, что шло до этого, решалось с помощью карты за один вечер шопинга. А вот сережки от почившей родственницы как достать? Их в ювелирном не купишь.

Бабушка, память.

Эти два слова мне очень понятны. Моя Леопольдовна еще жива, конечно. Но случись с ней что, я бы очень переживал. К тому же в жизни не хотел бы лишиться чего-то памятного от нее. Бабушка у меня – высший класс.

Эля на этом не останавливается, добивает меня новым сообщением: «Остальное – просто вещи, заработаю как-то. А вот сережки… Мне бы только их вернуть, остальное не важно. То есть важно, конечно, но не так».

«Фото есть?» – спрашиваю.

«Есть».

Эля почти сразу присылает селфи крупным планом. С фото на меня смотрит самая обалденная на свете девушка с самыми голубыми в мире глазами и длиннющими черными ресницами. Эльф чистой воды, и неважно, что на этом снимке у нее нет эльфийских ушек. Серьги замечаю не сразу, все затмевает хорошенькое девичье личико.

Меня захлестывает не пойми откуда взявшимися эмоциями. Слепое, мать его так, восхищение.

Это же надо быть такой красоткой! Хоть распечатывай фото и вешай над кроватью, чтобы каждое утро и каждый вечер любоваться.

И я эту небесную красоту грубо поимел у стенки…

Чувство вины пробирает аж до костей.

Что имеем в сухом остатке?

Красотка, студентка-первокурсница, работящая, целеустремленная, невинная к тому же. Жила себе спокойно, за квартиру платила исправно, это я уже выяснил у бабушки. Ограбили, унесли все нажитое, еще и памятную вещицу, доставшуюся от любимой почившей родственницы. А тут еще я, герой-любовник со спермотоксикозом.

Чего я вообще полез к ней с этой натурой? Почему сразу не вызвал полицию? Поленился… Оно неудивительно, ведь для меня ценных вещей в той квартире не было. Зато были для Эли.

Шевелю извилинами, соображая, как лучше поступить. Неожиданно вспоминаю, как пару лет назад пересекся с одноклассником, Филькой Гречкиным. Тот важный стал, занял приличный пост в полиции. Кстати, отделение, в котором он работает, находится как раз недалеко от квартиры, которую сдает бабушка. По идее, тот же район.

Недолго думая звоню Гречкину.

– Извини, что поздно. Тут ситуация… В общем, у меня квартиру ограбили, можешь прислать кого-то толкового?

Гречкин тут же отзывается на просьбу, обещает выслать наряд.

Эх, полночи прокатаюсь. Ну и хрен с ним.

Пишу Эле: «Ты прибраться еще не успела?»

«Нет, вот только начинаю», – отвечает она.

«Не прибирайся, сейчас приеду с полицией. Будем искать воров».

Она молчит секунд тридцать, а потом пишет: «Спасибо».

И смайл со сложенными вместе ладонями.

Почему-то ее «Спасибо» и этот смайл трогают меня до глубины души. Честно, я даже не знал, что эта глубина у меня вообще есть.

Глава 6. Заботливый

Остап

Я стучу в квартиру Эли с двумя полицейскими за плечами. Парни молодые, но, как утверждает мой одноклассник, знающие.

Девушка открывать не спешит, и тогда пишу ей: «Это Остап».

Глазка-то в двери нет.

Через несколько секунд слышится звук отпираемого замка и на пороге появляется…

Эльф…

Ну чистой воды Эльф!

Нет, на ней больше нет острых эльфийских ушей, но она сама будто сошла с экрана фэнтезийного фильма, такой мне кажется красивой и нереальной.

Глаза огромные, чуть влажные. Плакала, что ли? Волосы волнами струятся по плечам. Одета в простую белую футболку, джинсы, но как ей это идет. Ей, кажется, пойдет любая одежда, так уникально она сложена.