Огромный. Злой. Зеленый

Пока обувались, мой взгляд зацепился за кадку с землей, и, желая сделать хоть что-то для удивительной пожилой женщины, с которой сейчас познакомилась, я потянулась руками к горшку.

По телу пробежала жаркая волна магии, какая бывает, если щедро глотнешь горячего глинтвейна.

– Что ты?.. – Но договорить Дит не успел, потому что росток ожил, потянулся, извиваясь вверх, выпустил листья из почек.

– Гибискус, – констатировала я, улыбаясь выпущенному красному цветку.

– Жаль, цветет только один день. – Дитрих печально улыбнулся, беря меня за руку, чуть сжимая ладонь.

Так делают, когда хотят поддержать. Но сейчас я прекрасно понимала, что поддержка нужна ему.

А вот бабушке, кажется, грустно совсем не было. Оглушающий звон стационарного телефона. Старушка бодро крикнула нам, прежде чем взять трубку:

– Захлопните за собой! Алло!.. Нюрка! А чегой-то ты мне звонишь? Ну-ка бегом за бутылкой и дуй сюда. Как зачем? Ты ж мне проспорила, дурында ты хвостатая. Диточка-то мой со своей Наташкой все! Расстался, представляешь? А ты все: «Женятся, женятся!» Тащи бутылку давай, моего любимого, зеленого…

Дверь квартиры захлопнулась.

– Ну я же говорил, что теперь о нас распоследний подъездный будет знать.

– Подъездный? – не сразу поняла, о чем он, все еще погруженная в мысли о двухсотлетней бабушке. Что-то крутилось в голове обо всей этой семейной драме, не укладывающееся в общую картинку. Я только никак не могла ухватить это и понять, что же меня так смущает.

Звякнул приехавший на этаж лифт.

– Ну домовые же теперь все больше подъездные в многоквартирных домах, – усмехнулся Дит собственной шутке.

Вонь лифта заставила поморщиться. И тут меня вдруг осенило.

– Я читала… читала, что твой отец погиб при несчастном случае – спросила, осторожно подбирая слова.

– Да, авария, – безэмоционально кивнул Дит.

В этот момент лифт ощутимо тряхнуло, и я инстинктивно попыталась схватиться за локоть орка, но тот опередил меня, обвив рукой за талию.

Лампочка на мгновение мигнула, но тут же загорелась вновь, и мы поехали дальше вниз.

– И что же? – Я задрала голову, внимательно всматриваясь в темные, почти черные глаза орка. – Он тоже отказался подписывать договор на охрану?

– Никогда и ни с кем не говори об этом.

Внутри похолодело, и в ушах зазвенело от жуткого осознания.

Совсем недавно мне казалось, что мы с Дитрихом можем найти общий язык, что в нас есть что-то общее, что он не так уж и плох, но…

Но сейчас я видела перед собой чужого мужчину, опасного, готового на все ради достижения собственных целей. Даже на убийство, если того потребуют обстоятельства.

Или, например, на одностороннее расторжение договора об охране души родного отца. Авария на оживленной трассе – с кем не бывает?

С тем, кто находится под защитой «Цербера».

Серп Адрон так внезапно скончался, а сыновья так быстро поделили наследство, что возникали определенные сомнения: была ли его смерть случайностью. Особенно теперь, когда я знала, чем конкретно занимается охранное агентство Дита.

Лифт нехотя открылся на первом этаже, и меня повело в сторону. Я мечтала об одном: скрыться, сбежать подальше от Дитриха, который продолжал крепко обнимать меня за талию.

Но, кажется, назад дороги не было. Я добровольно согласилась принадлежать этому человеку. Я практически подписала контракт на собственную душу – только не на ее сохранение, а на продажу в рабство за бесценок.

– Тая, успокойся. Мы обязательно обсудим все позже, – миролюбиво сказал Дит, открывая дверь, ведущую на улицу. – Закончим с делами, вернемся в отель и поговорим. Обо всем, о чем ты захочешь.

– Хорошо, – онемевшими губами ответила я и хотела шагнуть вперед, но мужчина дернул меня назад, себе за спину.

– Пригнись! – рыкнул он.

Глава 4

Град из пуль просвистел над нашими головами. Дитрих быстрым движением закрыл входную дверь – я слышала, как пули пробивают тонкий металл, – и кивнул в сторону лестницы:

– Наверх! Живо!

В лифт он предусмотрительно не пошел.

Я бежала по ступеням, а в голове стучала кровь. Куда деваться? Обратно к бабе Рае?

Но возле ее дверей Дитрих дернул меня за локоть:

– К бабушке нельзя. Давай на крышу!

Куда?..

Снизу доносились голоса. Люди приближались.

Но мы были быстрее.

Ветер ударил по щекам, когда мы оказались на крыше. Я вдохнула его, пытаясь выровнять сбившееся дыхание, оглянулась назад.

Сколько у нас времени?

Дитрих придвинул к двери деревянный ящик, набитый проводами и мотками медной проволоки. Судя по всему, тяжеленный, потому что мужчине пришлось приложить усилия, чтобы сдвинуть его с места. Теперь костюм его был безнадежно испорчен.

Он схватил меня за ладонь и подтащил к краю крыши. За метровым ограждением расстилался город. Высотки, многоэтажки, зеленые скверы.

Дом прижимался каменным боком к другому зданию, всего на этаж ниже. При желании туда можно спрыгнуть. Наверное, Дитрих знал об этом, очень уж уверенно он меня сюда гнал.

– Прыгай, – подсказал тихо-тихо, не торопя, но не давая возможности передумать.

– Нет, – сглотнула я, внезапно вспомнив, что вообще-то боюсь высоты. – Должен быть другой выход.

Тут два метра, не меньше. Ноги переломаешь.

– Тая, доверься мне. У нас есть секунд пятьдесят до того, как головорезы твоей мамочки выбьют дверь. Потом они начнут бездумно палить, нечаянно попадут в тебя, и ты умрешь. Я не успею тебя спасти. Как тебе такой расклад?

Отвратительно.

Интересно, почему он так уверен? Мне даже страшно стало, потому что Дит не выдумывал, а говорил так, словно знал наверняка.

Но решимости его слова мне определенно придали.

Я зажмурилась (не лучшее решение, когда перемахиваешь ограждение) и сиганула вниз, стиснув зубы, чтобы не закричать.

Удар пришелся на ступни. Больно, но терпимо. Дитрих приземлился рядом, не задавая лишних вопросов, рванул к железной двери.

Та была открыта.

– Беги вниз. Машина ждет у подъезда. Поняла?

– Д-да. А ты?

– Я тебя прикрою. Тая, не оборачивайся. – Он взял мое лицо в ладони, вгляделся в него внимательно. – И ничего не бойся. Просто беги.

И я поспешила выполнить указание.

Никогда так быстро я не спускалась по лестничным пролетам, перепрыгивая через две ступеньки, буквально подлетая на поворотах, скользя по перилам.

Цифры этажей менялись, шел обратный отсчет. Три… два… один…

Уже перед выходом из подъезда неудачно поставила ногу. Лодыжку на мгновение пронзила острая боль. Но стиснула зубы и рванула тяжелую входную дверь на себя.

Вот только вместо сладкого глотка свободы в лицо дохнул гнилостный запах – дорогу мне перегородил один из подручных матери.

– Пардон муа, но миледи желает вас видеть, – гаденько захохотал субъект, которого даже распоследние опустившиеся бездомные посчитали бы слишком вонючим и мерзким. Кажется, мать звала его Тал.

Он был из низшей нечисти, один из тех, кого мать использовала для самых грязных поручений. И сейчас он тянул ко мне свои руки.

Попыталась увернуться. Сбоку на меня навалились еще двое. Схватили за волосы, больно оттягивая те назад. Сунули под нос что-то пахучее. В голове моментально зазвенело. Я не уснула, нет. Видела все происходящее четко. В руках появилась слабость. Я все еще вырывалась, но тщетно. Даже магию призвать толком не получалось.

Наверняка один из маминых отваров, которые она так любила.

Из глаз брызнули злые слезы. Едва успевшее выглянуть солнце снова заволокли тучи, пока меня тащили к машине, заморосил мелкий дождь.

– Отпустите! Я никуда с вами не поеду! – крикнула я, надеясь привлечь внимание людей. Но, судя по тому, как равнодушно шли прохожие, как безучастно скользили по нам взглядами мамочки с колясками, гуляющие во дворе, Тал использовал какой-то артефакт для отвлечения внимания.

Ровным счетом никому не было дела до того, что меня запихивали в салатовый «Матиз». Ушибленная нога болела, в руках мучителей оставались клоки моих волос.

Дождь усилился, отзываясь на мои эмоции. Но что от него толку? Разве что порадоваться, что Тал и другие шестерки матери промочат ноги и простудятся.

В тот момент, когда я все-таки оказалась заперта в машине вместе с громилами, дверь подъезда, у которого меня поймали, с грохотом распахнулась. На пороге стоял… орк.

Татуировка на плече светилась желтым потусторонним светом. Под кожей перекатывались мускулы. Огромный. Зеленый. Злой.

В полной боевой форме.

Разъяренный донельзя, Дит кинулся к машине.

Идущая по улице старушка едва удержала своего с лаем рвущегося пса:

– Тиша, тише! Тише, ну куда ты? Бегают тут всякие… на тот свет, что ли, торопятся…

Взревел мотор, но орк перегородил шестеркам матери дорогу, схватившись за капот.

Даже с заднего сиденья я видела глубокие вмятины впереди, оставшиеся от его когтей.

Тал сдал назад, крутанул руль.

Машине удалось отъехать, а капот остался в руках у орка. Я обернулась, глядя, как Дит с раздражением откинул его и сам бросился в погоню.

Шины визжали и скрипели от резкого разгона.

* * *

Дитрих, конечно, бегал хорошо, но не быстрее автомобиля. Вскоре он отстал. Я видела в заднее стекло, как фигура мужчины отдаляется, и не представляла, что будет дальше.

А дальше… дальше неприметная машина, за рулем которой сидел с непроницаемым лицом Алексей, поравнялась с нами cпустя два или три поворота. Видимо, водитель подобрал Дита. Иномарка пихнула в бок, но осторожно, притормаживая, а не желая размазать всмятку.

Тал выругался и попытался увернуться. Алексей тактично – насколько это можно сказать о несущейся на скорости машине – подпихнул опять. От скрежета металла заложило в ушах. Сильно тряхнуло.

Нас прижимали к обочине прямо посреди оживленного шоссе, на которое мы выехали из тихих дворов.

– Твои дружки слишком далеко зашли, – сплюнул на коврик Тал. – Пора их остановить.

Я увидела в правой руке сидящего рядом со мной громилы пистолет. Он открыл стекло и выстрелил. Пуля отскочила от окна машины Дита. Бронированная, хоть и выглядит скромной. Что ж, я не удивлена, что орк позаботился о собственной безопасности.

Алексей крутанул руль, подрезая теперь уже совершенно конкретно.

Наш водитель не успел среагировать, «Матиз» понесло, закрутило, прижало к заграждению, отделяющему тротуар от проезжей части. Машина Дитриха попросту придавила нас своей передней частью.

– Разберитесь с этими! С девки глаз не спускать! – приказал Тал.

Он вылез первым, его дружки потянули меня следом как безвольную куклу. Я ничего не могла поделать, так и плелась следом, не владея собственным телом.

Дитрих тоже вышел из машины. Не представляю, как двухметровый орк поместился в небольшом универсале, но выбирался он оттуда очень эффектно. Еле протискиваясь широкими плечами в узкую дверь. Авто просело под его весом и теперь восстановило форму.

– Не трогайте ее! – взревел Дит нечеловеческим голосом и кинулся на нас, собираясь уничтожить всех голыми руками.

И тут случилось страшное. Его увидели обычные люди. Автомобили начали притормаживать. Идущая по тротуару парочка подростков сказала:

– Прикол! Как настоящий!

– О, тут кино снимают? – спросила какая-то девушка, ткнув пальцем в искореженные машины.

Кто-то достал мобильный телефон, чтобы снять все на камеру. Кто-то завопил от ужаса. Другие заинтересованно останавливались.

Я закричала, но Дитрих меня не слышал. Он перестал контролировать себя. В метре от нас стоял обезумевший орк.

Орк, который открылся перед обычными людьми… Это недопустимо…

Но мужчине было плевать на собственную безопасность.

Он хотел спасти меня.

Тал вскинул руку с пистолетом и выстрелил первым. Его дружки пальнули через несколько секунд.

Одна пуля… вторая… третья… четвертая…

Я сбилась со счету. В него выпустили весь магазин, но он шел, словно не чувствовал боли. Выстрел. Еще один. Еще.

Ни одна пуля не взяла бы плотную кожу орка.

Да что там! Все знают, что в боевом обличье они практически неуязвимы. Ни проколоть, ни пробить его кожу было нельзя.

Но отчего же тогда один за другим на зеленом вспыхивают, расцветая, красные пятна?

Они готовились. Они собирались его убить. Знали, чем все закончится. Моя мать не планировала сохранить жизнь Дитриху, если тот попытается помешать ее шестеркам.

Она нашла какое-то колдовство, способное навредить даже орку.

Дит упал на землю, медленно превращаясь в себя прежнего. Сейчас этот высокий статный мужчина казался мне таким беззащитным. Белая рубашка насквозь пропиталась кровью. Дит открыл затуманенные глаза и прошептал:

– Прости…

Дождь перерос в настоящий ураган, срывал дорожные знаки. Выл одичавшим зверем ветер. Людские крики стали истошными. Краем глаза я увидела, что Алексей выбежал из машины, но не успел открыть огонь – смертельный выстрел пришелся ему в грудь.

– Пойдем, у хозяйки на тебя еще планы, – гоготнул Тал, подхватывая меня за талию. – Придется арендовать тачку твоих заступничков.

Его не волновали стоящие люди. Впрочем, мало ли случается на улицах перестрелок? Правда, не всегда в них гибнет нечеловек…

Постойте! Он не может умереть! А как же договор?! Неужели Дитрих не заключил контракт на самого себя?!

Меня потащили к иномарке Дита. Мимо него самого. Мимо раскинувшего руки в стороны Алексея.

– Нет! – Я попыталась отклониться.

Непогода переросла в настоящую катастрофу. Смерч, несущийся по шоссе, сметал все на своем пути. Он приближался к нам.

– Как же ты меня заколебала, ведьмочка, – сказал Тал. – Отдохни-ка.

Головорез размахнулся и ударил меня в висок рукояткой пистолета. Со всей дури.

В глазах моментально потемнело. Исчезли звуки. Пропали голоса.

Удар сердца… тяжелый вздох…

– Да, авария, – прозвучал безэмоциональный голос Дита над ухом, и в этот момент меня ощутимо тряхнуло.

Казалось, я потеряла опору. Попыталась схватиться хоть за что-то, но вместо этого мою талию обвили сильные и уверенные руки.

Что?..

Я непонимающе моргнула. Лампочка под потолком моргнула вместе со мной. Не было ни машин, ни шумной дороги, ни ветра, бьющего по лицу колючими дождевыми каплями.

Мы стояли в лифте, и Дитрих прижимал меня к себе.

– Никогда и ни с кем не говори об этом.

Двери лифта открылись, орк потянул меня вперед, но я не двинулась с места. Ногу все еще саднило. Не так, как будто я только что бежала со свернутой лодыжкой. Скорее так болит старая травма.

– Тая? – Дит удивленно поднял брови.

– Ты это видел? Это только что было?! – с трудом давя подступающую истерику, спросила я.

– Что было? – Тон шутливый, но глаза орка при этом внимательно сузились. – Тебе что-то показалось?

– На нас напали! Погоня, люди, ты обратился, и… – С каждым словом я все больше вспоминала деталей и ужасалась. Конец произнесла уже практически шепотом: – И… тебя убили.

– Тебе показалось. – Не вопрос. Утверждение. Но мне было плевать на металл в его голосе, на потусторонний огонь глаз.

– Нет! Говорю же. Все так и было! Дит…

Я вскинула голову. Его лицо казалось нечетким из-за слез, застилавших глаза. Но жалость к себе и к нему тут же сменилась пониманием. Он знает. Он тоже все это видел. А после понимания пришел страх, почти что паника.

– Временная петля?! Ты использовал какой-то артефакт? Но ведь это незаконно. Арбитры! Нас найдут, накажут… Дит, это ведь будет даже хуже, чем смерть…

Орк покачнулся. По его выражению лица мне показалось, что он сейчас меня ударит, но вместо этого сгреб в охапку и обнял.

– Маленькая моя. Ну что ты себе надумала…

Мы так и стояли в остановившемся лифте, Дит обнимал меня и гладил по волосам.

– Это не временная петля. Этого ничего еще не было. И не будет. Успокойся. Не знаю как, но… ты не должна была этого видеть.

– Но я видела… – Тугой комок внутри постепенно распускался. Вот только понимание, что за дверью нас все еще ждет смерть, не давало мне окончательно расслабиться. – Что это было? Ты видишь будущее?

– Что я тебе, фавн какой-то? – негромко рассмеялся в ответ Дит. – Нет, я не вижу будущего.

– Но тогда как?

Лицо Дитриха помрачнело, взгляд расфокусировался, он словно смотрел сквозь меня, а в следующее мгновение зрачки расширились, заполонили собой все пространство глаза. Я выдохнула от удивления, а затем вскрикнула. В черных глазах вспыхнуло адское пламя.

Сердце пропустило удар.

– Я вижу смерть, – произнес орк с мрачным удовлетворением, от которого у меня по спине пробежали мурашки.

Все, что было связано со смертью, я считала чем-то из области некромантии. Запрещенным. Страшным.

Сначала бабушка божий одуванчик, которая утверждает, что они не «балуются запрещенкой», хотя сама при этом говорит о чем-то немыслимом. Потом видение, которое от реальности совершенно не отличалось.

Кто же у них тогда остальная семейка?

Впрочем, сейчас все это абсолютно меркло перед фактом того, что за дверями подъезда нас ждали шестерки матери.

Они использовали на мне какое-то варево! Рвали за волосы, таскали, как тряпичную куклу, били… А я ничего не могла им противопоставить. Страх и ужас постепенно перерастали в злость, бессилие оборачивалось гневом.

Куда они меня тащили? К матери на заклание?

Ей плевать на меня, на мои чувства. Я для нее не дочь – лишь ценный актив, который можно поставить на баланс фирмы, а потом так же легко списать, разменяв на нечто более выгодное.

Как она сказала тогда в клубе? Хирург зашьет, буду как новенькая? Так, может быть, ей проще сразу новую дочь себе завести, раз я такая неудачная вышла.

– Тая… Я, кажется, забыл документы у бабушки. Сходишь заберешь? – как ни в чем не бывало улыбнулся мне Дит.

Я понятия не имела, как устроен его дар, но понимала, что сейчас лучше послушаться.

Вот только это понимание разбивалось о ту бурю, что уже успела подняться во мне.

Кто против нас? Низшая нечисть?! Да что, к лешим, они себе позволяют! Если мать дала им карт-бланш, то уж мне точно их жалеть нечего.

Даже из подъезда было слышно, как на улице шумели ветви деревьев от поднявшегося ветра. Ветер перерастет в грозу, гроза перерастает в бурю.

– Тая? – переспросил Дит, внимательно заглядывая мне в лицо.

Я в ответ покачала головой:

– Сходи, пожалуйста, за документами сам. А я подожду на улице.

Меня уже трясло от плохо сдерживаемой силы.

Глаза орка почернели, а затем вновь вспыхнули потусторонним огнем. Он медленно кивнул.

Кончики моих губ сами собой изогнулись в недоброй улыбке.

– Видимо, шестерки Орловой забыли, что я дочь своей матери. Я им напомню.

Глава 5

Когда я эффектно вышла на улицу, там уже собиралась гроза.

Небо заволокло черными тучами, стало совсем темно, как поздним вечером. Ветер не просто завывал – он бился в стены с неистовой силой.

Стоящие у машины шестерки матери тут же попрятали пистолеты. Приказа стрелять в меня у них не было.

– Пор фавор, маленькая мадемуазель, какая дождливая погода, не правда ли? – Расплывшийся в гнилозубой улыбке Тал направился в мою сторону.

Это в видении он ждал меня у соседнего подъезда, потому что уже получил сигнал, что я спускаюсь после прыжка с крыши. Тут у меня было несколько секунд форы.

Ну что ж. Пора дать волю своим возможностям.

Во мне клокотала ярость, какой не было никогда в жизни. Нечто новое управляло телом, разгоняло кровь по венам. Неконтролируемый гнев, адреналин, кипящий в груди. Полное отсутствие сострадания. Жалости. Страха перед кем-либо.

Я отомщу. За себя. За каждую секунду, которую страдала. За тот удар по лицу. За то, что они убили Дитриха. Пусть и фиктивного, но вообще-то моего жениха! Пусть убили только в видении.

Громилы дернулись в мою сторону прямиком через газон, и это стало их ошибкой. Из земли полезли лозы. Они опутывали их ноги, и хоть рвались легко, но это заставляло замешкаться.

Головорезы непонимающе переглянулись. Не ожидали отпора. Низшая нечисть в принципе побаивается ведьм, а я все-таки дочь Эльвиры Орловой, потому непонятно, на что способна. Я и сама, если честно, не знала. Никогда не проверяла свои умения на максимуме, разве что развлекалась.

Я была послушной девочкой. Не перечила матери, не мечтала о чьей-то смерти. Меня растили безропотной и неприметной. Тенью великолепной Орловой.

Ее жалким продолжением.

Но теперь…

– Ненавижу вас… – тихим рокочущим шепотом, в унисон которому раздался первый удар грома.

Лозы тянулись к ним, мешали, заставляли обрывать с рук и ног, вместо того чтобы заниматься непосредственным делом – похищать меня. Тал и его дружки не могли стрелять (я нужна матери живой), а подобраться ближе я им не позволяла.

Вот только каждая следующая лоза оказывалась слабее предыдущей. Я стиснула зубы, пытаясь не упустить то ощущение силы, ту мощь, что таилась в каждом раскате грома, но чувствовала: они ускользают от меня.

Я мечтала стать настолько сильной, чтобы победить всех. Одним махом. Но пока даже не могла справиться с низшей нечистью.

Наш город в принципе называют дождливым и промозглым, но сегодняшний ливень побил все рекорды. Еще немного и улицы заполнятся водой. Сверкали молнии, высвечивая удивленные морды моих мучителей. Непогода нарастала. Вот только я утрачивала над ней контроль.

Пока я еще могла хоть что-то, сосредоточилась на машине. Салатовый «Матиз». Любимый цвет моей матери. Тончайший вьюнок забрался в двигатель их машины, переплелся в колесах. Теперь им не уехать. Не погнаться за нами.

Внезапно в творящийся хаос ворвался скрипучий старческий голосок:

– Деточка, не подскажешь время?

Бабушка – сущий ангел – стояла и смотрела на меня небесно-синими глазами. Посреди всего того ужаса, который окутал двор. Абсолютно спокойная. В одной руке она крепко держала авоську, а другой теребила меня за плечо. Я от неожиданности даже не заметила, когда она подошла. Точно подплыла. Пока я концентрировалась на «Матизе», пока отвлеклась на эту странную бабушку, Талу наконец удалось освободиться и кинуться ко мне.

– Н-не знаю… – невпопад ответила ей я, пытаясь вырастить на пути нечисти новые лозы, но тщетно. Через асфальт им не пробиться.

– Зато я знаю, – улыбнулась она беззубым ртом. – Время показать этим поганцам, где раки зимуют!

С этими словами милая старушка вытащила из авоськи бутылку и прицельно метнула в Тала. Бутылка попала ему прямиком в лоб.

Я аж рот разинула. Не ожидала такой меткости. Десять из десяти.

Подручный матери упал, а бутылка со звоном разлетелась об асфальт на тысячу осколков. Мне под ноги упал большой с куском эмблемы – зеленой феи, сидящей на краю вычурного стакана.

– В молодости метанием копья занималась, – скромно потупилась старушка. – Сейчас уже силенки не те, конечно. Эх, Райка убьет меня, если без бутылки припрусь.

Кажется, я начинала догадываться, кто эта престарелая охотница за головами. Какие чудесные пожилые женщины обитают в моем городе…

– Значит, еще одной у вас нет? – кусая губы, спросила я. Магия окончательно выходила из-под контроля, мои растения уже не могли больше никого удерживать.

– Ну, мон шер, ты попала… – рыкнул держащийся за голову Тал, его уже под руки поднимали остальные приспешники матери. Внезапно их лица наполнились злобой и яростью. – Орк!

– Орк!

Сердце пропустило удар, я обернулась. За моей спиной был Дит. Он нахально ухмылялся, скрестив руки на груди, стоя в полном боевом обличье. Зеленый, с длинными ушами. Огромный. И такой надежный.

В первый момент я с облегчением выдохнула. Теперь не придется сражаться с нечистью в одиночку. Но тут же пришло осознание.

Они же его могут ранить! Убить!

Подручные Тала выставили вперед пистолеты, взвели курки. Но почему-то медлили. Не стреляли.

Бабуся, стоявшая рядом с нами, чуть пригнулась к земле, словно бы ее обнюхивала.

– Как только сбегут, дашь денег на новую бутылку, – скрипучим старческим голосом кивнула они Диту. – Аппетиты у твоей пра-сколько-там-бабки царские. Вторую я не потяну. А первую на вас ухайдокала. Плюс моральная компенсация.

– Кто о чем… – покачал головой Дит с тихим вздохом.

Сбегут? Зачем же им бежать, если в их распоряжении оружие, способное победить орка?

Вот только Тал, все сильнее бледнея, беспомощно хлопал себя по карманам, словно что-то силился найти.

– Это потерял? – Дит выставил вперед руку. Длинный гладкоствольный револьвер висел на указательном пальце. – Занятная вещица, да? Интересно, что скажет твоя хозяйка, когда ты вернешься с пустыми руками, да еще и без этой игрушки?

Выражение лица Тала приобрело совсем уж жалкий вид. Он схватился руками за волосы, а потом вдруг с истошным криком бросился вперед.