Игра по-черному

– Стратегия, доктрина, – улыбнулся Нестеров. – У нас там понимают, что национальную армию Республики Мамуотта надо готовить не к широкомасштабным боям, не к позиционной войне и не фронтовым операциям. Запад теперь, когда законное правительство разорвало отношения с Францией и официально пригласило Россию к военному сотрудничеству, не рискнет совершать полномасштабную агрессию под любым предлогом. Значит, Запад будет использовать против Лурембо и его сторонников чисто партизанскую войну, раздувать именно гражданскую войну и только тогда засылать всеми правдами и неправдами в ряды оппозиции своих инструкторов и советников.

– И наемников, – подтвердил Сафонов.

– И наемников, – согласился Нестеров. – Поэтому нам надо не столько формировать и готовить регулярную армию, сколько специальные силы быстрого реагирования, спецназ.

– Все правильно, – вздохнул генерал. – Я здесь полгода торчу, убедился уже, что нужна, прежде всего, антитеррористическая компактная профессиональная армия. Остальные силы, которые будут использоваться для контроля территории, в случаях стихийных бедствий, гуманитарных катастроф, необходимо строить по принципу национальной гвардии или национальной милиции. Можно использовать и призывную схему, и схему формирования активного боевого резерва. Вроде нашего российского БАРСа [2].

– Готов приступить к своим обязанностям немедленно, – решительно поставив стакан с недопитым соком, заявил Нестеров. – Жду вашего приказа.

– Сначала ты должен познакомиться с раскладом политических сил в стране, а затем отправишься на юго-запад, поближе к границе с провинцией Ниджалоди. Там ты будешь формировать и обучать первые подразделения спецназа.

– Юго-запад, – понимающе кивнул полковник. – Тяжелый район. Там, кажется, окопался главный и самый сильный противник действующего президента.

– Да, Дмитрий Иванович, это проблема для правительства, большая проблема. Дело в том, что главного оппозиционера Габриэла Аламо поддерживает значительная часть населения провинции. На него будет делать ставку и Запад в борьбе против президента Лурембо. Нам нужно спешить. Ведь если Аламо перейдет к решительным действиям, власть в республике может зашататься. Правда, по нашим сведениям, у Аламо тоже не очень много военных сил для попытки свержения власти. Но ведь они могут неожиданно и появиться. Мы с тобой хорошо знаем, как действуют в таких случаях американцы.

– Если США и Франция смогут перекупить Аламо, то силы у него появятся очень быстро.

– Вот поэтому тебе и надо спешить, Дмитрий Иванович, – подвел итог разговора генерал. – Мой тебе совет: ты съезди туда, осмотрись на месте, не афишируя своего положения. Может, даже в гражданской одежде, под видом какого-нибудь российского гражданского специалиста, инженера. Там, кстати, наши и правда работают.

– Я знаю, – вдруг улыбнулся Нестеров. – У меня дочь здесь. Занимается открытием клиники.

– Алена здесь? – удивился Сафонов. – Как же я не знал об этом! Вот это новость так новость. Вот время бежит. Ведь недавно только была девчонкой с косичками, студенточкой. Обязательно надо с твоей Аленой повидаться, обязательно! Как она, замужем, наверное? Кто муж?

– Нет, – почему-то погрустнел полковник. – Алена не замужем. Вся в работе. Она же живет отдельно. Если честно, то мы не виделись больше года. Перезваниваемся да переписываемся в интернете.

Прошло около месяца, пока Алена смогла наконец в составе небольшой миссии выехать на место строительства клиники на юго-западе страны. Колонна машин тронулась только в одиннадцать часов, хотя отправление назначали на шесть утра. Суета, несогласованность, неизбежные в этой стране, раздираемой политическими разногласиями, где должности раздаются по принципу личной преданности, но никак не по уровню профессионализма или профессиональной пригодности, все же раздражали. А иногда и вызывали мысли о саботаже. «И с этим тоже предстоит бороться», – понимала Алена Нестерова, глядя в окно минивэна. Мимо проносились пригороды столицы, все чаще виднелись крыши хижин, крытые не кровельными материалами, а просто пальмовыми листьями или соломенными матами. Но вот снова взгляд зацепился за мачты и изоляторы какой-то мощной трансформаторной подстанции, над джунглями виднелась линия электропередачи, и снова потянулись леса, участки открытой саванны с низкорослыми акациями, лавовыми полями.

«Вот так здесь везде, – размышляла Алена, – смешение эпох, соседство разрухи и передовых технологий, нищета и роскошь. И очень большой разрыв между бедностью и богатством. А там, куда мы едем сейчас, цивилизации в полном ее виде люди не видели никогда. Говорят, что самым ярким достижением промышленности, с которым сталкивались люди в провинции, было огнестрельное оружие. Самое разное и в большом количестве. Зачастую не было электричества, зачастую люди никогда в жизни не видели электрической лампочки, но хорошо знают, что такое автомат Калашникова или французская штурмовая винтовка «фамас», и отлично умеют обращаться с ними.

Колонна остановилась среди джунглей. Алена тут же начала расспрашивать, что там впереди, но чернокожий водитель успокоил, рассказав, что впереди узкий мост, по которому машины могут двигаться только в одну сторону. Да и сама конструкция старого моста не выдержит одновременно две машины. Поэтому придется постоять, чтобы пропустить встречные машины, а потом проезжать мост по очереди. Алена откатила дверь машины и, вый- дя на дорогу, вдохнула влажный, прохладный, хотя и немного душный воздух джунглей. После лавового плато с его раскаленным воздухом здесь дышалось легко.

– Мисс Алена? – раздался мужской голос, и Нестерова увидела подходившего к ней Далтона.

Американец оделся так, как одеваются здесь многие мужчины: в свободные светлые штаны из легкой ткани, цветную рубашку с рисунком, напоминающим местные орнаменты. На голове то ли военная панама, то ли панама для охотничьего сафари. Бизнесмен явно намеревался ограничиться посещением цивилизованных мест и не думал забираться в джунгли.

– И вы здесь, мистер Далтон, – кивнула женщина.

– О да, я получил такую возможность присоединиться к вашей колонне только в последний момент. Мне интересно побывать в таких районах страны, где помощь цивилизованного мира нужна в первую очередь.

– И где ваши инвестиции дадут вам наибольшую прибыль, – подхватила Нестерова.

– А вы напрасно иронизируете, Алена, – улыбнулся американец. – Государственных денег на восстановление и развитие страны не хватает. И не будет хватать еще очень долго. Потребности велики. А инвестиции – это международная практика, обоюдовыгодная. Если я не буду получать прибыль, я не буду бизнесменом, у меня не будет денег, которые я мог бы вложить. Но они у меня есть, и я могу вложить их в экономику этой страны. Сейчас и сразу. И страна получит выгоду сейчас и сразу, а я только по прошествии времени, но зато гарантированно. Ничего личного, только бизнес. Вы не задумывались над этим, потому что вы практик, специалист только в своей области. Но ваша страна, ваши госкорпорации занимаются тем же. Они вкладывают деньги в развитие, в строительство объектов инфраструктуры, промышленности, энергетики и будут получать прибыль. Ну, согласитесь, кто же будет давать деньги просто так, даром? Деньги потому и существуют на свете, что они работают и приносят прибыль.

– Спасибо за бесплатную лекцию, – кивнула женщина и тут же спохватилась. Зачем она все время иронизирует, ведь этот американец вполне приличный человек. По крайней мере, таким кажется. И он делает свое дело, дело полезное, хотя Алена терпеть не могла этих богатых, но в глубине души понимала, что каждый делает то, что хорошо умеет делать. Вот Стив Далтон умеет зарабатывать деньги. Честно зарабатывать, инвестировать, а не торговать наркотиками или оружием. Наверное, честно…

И удивительно, но американец, кажется, прочитал ее мысли или понял их. Он рассмеялся и осторожно взял Нестерову за локоть.

– Я хотел с вами поговорить о деле, Алена. И рад, что мы с вами едем в одной миссии. Дело касается как раз медицины в этой стране. Есть у меня некоторые идеи и кое-какие связи в международных медицинских кругах. Никакой политики, только намерения развивать медицину в Африке. Я приглашаю вас в мою машину. Ехать нам еще долго, а поговорить мне хотелось бы о многом. И… у меня там работает кондиционер! Точнее, машина не моя, я ее арендовал у местных. Еле нашел такую, чтобы была с кондиционером и он был исправен.

– Черт, к бою, Перно! Закрывай периметр! – кричал Нестеров, толкая в спину молодых необстрелянных спецназовцев, которые выбегали из казармы, не зная, куда кидаться. – На землю, на землю и под прикрытие здания!

Лагерь спецназа атаковали сразу с двух направлений. Нестеров не знал сейчас, кого благодарить. То ли себя за то, что сумел за эти две недели так много дать бойцам, то ли толковых бойцов республиканской армии, которые оказались внимательными на посту. Стрельба стояла страшная: у нападавших оказалось несколько ручных пулеметов и два крупнокалиберных, установленных на пикапах. В здании казармы мгновенно не осталось ни одного стекла, битая кирпичная крошка валялась повсюду, древесная щепа взлетала в воздух и жалила всех, в кого попадала. Мешки с песком превратились в решето, и бойцы, отстреливавшиеся за самодельными укрытиями, уже стояли по колено в песке. Спасали бетонные блоки да стальные стаканы с прорезями бойниц, установленные на самых уязвимых участках периметра.

Черный до блеска белозубый капитан Перно командовал четко, и люди его слушались, понимали с одного слова, с одного жеста. В принципе, командир роты действовал правильно, правильно выстраивал оборону. Но он не видел всего боя со стороны, не ощущал его целей и масштабов. А для этого у ротного, бывшего пехотного капитана, не хватало опыта спецназовца. Он построит оборону, отобьет наступающих, и наверняка его потери будут меньше, чем у диверсантов. А что потом? Потом диверсионная группа отойдет, и все. Отойдет, чтобы впоследствии атаковать где-то в другом месте. И не войсковую часть, а школу, больницу, муниципалитет. Нет, друг мой Перно, покачал головой Нестеров, так победы не достигают. Противнику надо преподать такой урок, который он запомнит на всю жизнь, нанести такой удар, от которого он уже не оправится. Бить надо насмерть, а не защищаться.

Разрыв боеприпаса от «РПГ‐7» ударил по ушам и опалил огненным ветром. Бетонный дорожный блок раскололся пополам, а оглушенные солдаты зажали руками головы и присели на корточки. Второй разрыв пришелся на огневую точку, выложенную мешками с песком. Взрывом разметало мешки и отбросило двух спецназовцев. А черт, где они только взяли «РПГ‐7»! Убийственная простота и надежность еще советской военной техники. Мимо пробежал сержант и два бойца с автоматами и «Шмелями». «Вот молодцы», – мысленно похвалил полковник спецназовцев. В таких скоротечных боях, где неясна обстановка, где нет прямой атаки, с французскими системами не развернешься. Все эти их «Сарпаки» и «Апиласы» хороши для обороны из окопа во время атаки на тебя регулярной армии с бронетехникой. А в подобной ситуации нет ничего проще родного компактного, легкого и весьма эффективного «Шмеля» с его термобарическим боеприпасом.

Еще два автоматчика двигались следом. Нестеров понял, что диверсанты не станут добавлять дополнительных направлений атаки. Еще несколько минут, и они уйдут, оставив в расположении роты лишь трупы и горящие здания. Огневой мощи у них хватит, развернут свои пикапы и уйдут. Две бронемашины спецназовцев уже подбиты, а на транспортном грузовике по джунглям врага не догнать, да и не дадут они догонять себя. Для этого существуют противопехотные мины. Значит, надо успеть не дать им уйти!

И он успел, подгоняя бойцов, когда те подползали под колючую проволоку под защитой развалившегося здания КПП, когда они ползли по сточной канаве, вырытой для отвода воды во время зимних ливней. Русский полковник рассчитал все верно. Первая цель: группа из трех пикапов и двенадцати диверсантов, громивших гарнизон гранатометами и поливавших его из автоматов и крупнокалиберных пулеметов, была ближе к дороге. Вторая группа, атаковавшая военный городок, была правее, вела бой со стороны джунглей. Чтобы второй группе отойти, нужно, чтобы ушла первая и освободила проход к дороге. И вот этого Нестеров как раз намеревался не дать им сделать.

Бойцы оказались сбоку на расстоянии всего пятидесяти метров от позиции диверсантов. Два «Шмеля» ударили одновременно, и тут же на дороге вспыхнули огненным облаком два разрыва. Рухнуло дымящееся тело, еще один противник покатился по траве, объятый пламенем. Перевернутый на бок пикап полыхал, как факел, второй с развороченным боком дымился. Бойцы тут же открыли прицельный огонь по опешившим от неожиданности боевикам. Действовали они умело, так, как их и учил русский инструктор. Били короткими очередями, прикрывая друг друга, пока один подавлял огнем, второй делал короткую перебежку, менял позицию и открывал огонь. Меньше чем за полминуты группа террористов была уничтожена. Неопытные спецназовцы, полукольцом охватив позицию, приблизились вплотную, завершив дело двумя брошенными гранатами и несколькими очередями из автоматов.

Приказав оттащить в заросли двух раненых бандитов, Нестеров повел свою группу во вторую атаку. Диверсанты поняли сразу, что уйти по дороге им не дадут, что нападение организовано профессионально, со знанием дела, и тут же прекратили огонь по периметру и, отстреливаясь, стали уходить через джунгли. Капитан Перно со своими людьми бросился было в погоню, но Нестеров остановил его. Рисковать жизнью своих людей смысла сейчас не было. В джунглях стрелковый бой – дело затяжное и кровавое для обеих сторон. Там почти всегда есть где укрыться и неожиданно открыть огонь по противнику. Главное, что основная часть диверсантов уничтожена, есть пленные, которым можно развязать языки. Дальше решение будет принимать командование и политические лидеры.

– Мы разбили их, полковник, уничтожили! – вытирая пот рукавом с лица, тараторил Перно по-английски с ужасным акцентом.

«Не мы, а я», – мысленно поправил его Нестеров, но вслух говорить этого не стал. Командир должен верить в себя, без этой веры трудно командовать, трудно воевать, вести своих людей в бой, на смерть. Научится, главное теперь разобрать этот бой на составные части, проанализировать все досконально, тогда он поймет, где был прав, где и чего не учел и где опоздал.

– Какие потери, капитан? – глядя, как спецназовцы закатывают через ворота три трофейных пикапа, спросил полковник.

– Пять убитых, восемь раненых из моих солдат и двое гражданских поваров. Граната угодила на кухню.

«Плохо, очень плохо, – снова мысленно отметил Нестеров. – Тринадцать бойцов вышли из строя за один бой. В подразделении вместе с командиром шестьдесят пять человек. Еще две такие героические схватки, и подразделение перестанет быть боеспособным. Придется учить парней оборонительному бою более основательно. Тактика спецназа важна, была поставлена задача научить их проведению специальных операций по обезвреживанию отдельных террористов, уничтожению диверсионных групп, освобождению заложников. Но основами стрелкового боя тоже нельзя пренебрегать. Нужно научить их тактике оборонительного боя, наступательного боя в составе стрелкового подразделения. Тут идет гражданская война, а мы их будем учить приемам мирного времени, чисто антитеррористическим действиям. Нет, надо согласовать изменения в программе с командованием».

Потери противника: двенадцать трупов и двое раненых. Нестеров прошел вдоль рядов тел, уложенных на плацу. «Черт их разберет, сколько лет каждому. Определить возраст у негра очень сложно. Тут нужно несколько лет среди них прожить, присмотреться, понять, чтобы делать такие выводы. Ладно, на этот вопрос мне Перно ответит, а вот обмундирование у них неплохое. Хорошо одеты. Чувствуется централизованное снабжение: однотипный камуфляж, армейские ботинки. Правда, у некоторых они черные, а у некоторых убитых светлые, песочного цвета.

А вот оружие в основном французское. Или французы поставляют, или с разграбленных армейских складов, которые французы не успели вывезти отсюда. Хуже, если первое. С ворованным мы справимся, а вот если за спинами этих туземцев стоят Европа и НАТО, то будет сложнее. Справимся все равно, просто смертей будет больше. С обеих сторон. А им тут нужны мужские руки, кто-то должен восстанавливать страну, строить мирную жизнь и защищать республику. А мы будем год за годом класть на поле боя лучшую и самую работоспособную часть мужского населения».

К вечеру Нестерову удалось дозвониться до Сафонова. Генерал говорил спокойно, но своей озабоченности не скрывал:

– Что ты можешь сказать об этой группе диверсантов, Дмитрий Иванович?

– Хорошо и целенаправленно подготовлены и вооружены. Хорошо знали, как защищен военный городок. Целью однозначно было нанесение максимального урона военнослужащим республики, деморализация, демонстрация всесильности оппозиции и ее серьезных намерений.

– Но группу ты фактически уничтожил, – с сомнением сказал Сафонов. – Со своими, еще толком не обстрелянными солдатами.

– Ну, солдаты имели все же кое-какой боевой опыт, а нападавшие не учли возможность различных тактических приемов обороны, которые мы могли применить. Я думаю, что это организаторы нападения недооценили боеготовность гарнизона. Они просто не совсем хорошо подготовили группу. Лихо, храбро, эффектно, но «купились» на элементарный фланговый обход и удар в самое уязвимое место. Ситуация, честно говоря, как в учебнике. Такие вылазки всегда и во все времена предпринимали все окруженные гарнизоны крепостей. После нашей атаки они быстро потеряли инициативу и отошли в неудобном для отступления месте. Тут мы их и добили.

– Странно, что это было единственным нападением. Я ждал, что их будет несколько в различных частях страны или уж, как минимум, на юго-западе.

– Как раз это и не странно, Павел Андреевич. Есть ощущение, что это не массовая акция, а разовая демонстрация силы и намерений. Это не партизаны, не силы оппозиции, это что-то другое. Слишком они однообразно экипированы были и вооружены. Боюсь предполагать, но не французы ли за ними стоят? Я знаю, что власти грешат на Габриэла Аламо, но у того много сторонников, а нет серьезной армии. Его просто поддерживает население, и он, по вашему же признанию, никогда не тяготел к гражданской войне.

– Мог и начать тяготеть, – проворчал генерал. – Мог начать формировать армию, ему могут помогать и французы, и другие политические игроки, кто заинтересован в дестабилизации обстановки в регионе… Ладно, Дмитрий Иванович, я тебе вот что еще хотел сказать. Совершенно случайно узнал, где твоя дочь. Она сейчас в городке Видонава, неподалеку от тебя. Там строится медицинская клиника, о которой я тебе рассказывал. Если выберешься повидаться, то мой тебе совет – не мелькай там в военной форме. Даже в полувоенной. Это слишком будет бросаться в глаза, да и от иностранных репортеров потом не отобьемся. Мол, русская врач встречается с русским военным. Можно знаешь сколько фантазий накрутить об истинных намерениях России в этой стране!

Дмитрий Иванович Нестеров немного покривил душой. Не хотелось ему в глазах своего старого командира и боевого друга выглядеть в неприглядном свете. Поссорился с дочерью, не виделся и не разговаривал с ней почти полтора года. Признаваться в таком никто не любит, особенно мужчины, сильные мужчины. Некрасиво, когда сильный мужик, железный спецназовец боится встречи с собственной дочерью, потому что боится разговора с ней. Нестеров прекрасно понимал, что передал Алене свой характер – крутой и непреклонный. Понимал, что дочь уже взрослая и сама решает, как ей жить и чем заниматься. И что она не просто болезненно переносит попытки отца вмешаться в ее личную жизнь, она органически не приемлет вообще никакого вмешательства. А железный полковник с возрастом стал понимать, что любовь близких – это самое главное на свете, важнее всех специальных операций на Земле.

«Старею я, – думал Нестеров, ведя внедорожник по джунглям. – Алена еще молода, в ней кипит кровь, она не знает и знать не хочет, что такое покой и умиротворение. Ее никакими коврижками не заманишь посидеть на закате, послушать, как утихает под вечер природа, как где-то в лесу поет иволга». Он и сам был таким, сам насмехался над другими, теми, кто старше его и мудрее. Только с возрастом он понял, что не стал слабее как солдат. С возрастом он понял, что становится настоящим мужчиной – непримиримым к злу, беспощадным к врагам, но и в то же время любящим и мягким с женщинами, с детьми. Да, хотелось полковнику Нестерову понянчить внуков, но…

«И каким будет наш разговор сегодня, – думал Нестеров. – Кинется ко мне на шею Аленка с криком «папка!»? Или хмуро посмотрит и спросит: “Ты опять приехал мне нотации читать?”» А он и не собирался ничего читать, воспитывать или учить. Отец просто хотел взглянуть в глаза своей девочке, провести рукой по ее волосам, услышать ее голос. И по глазам, по голосу понять, что у дочери на душе, как в ее жизни. И погрустить, если не все ладно, порадоваться, если все хорошо. Счастье близкого человека – это и твое счастье. И понимаешь это уже только с возрастом. С возрастом понимаешь, что дарить любовь приятнее и теплее, чем получать ее от кого-то. Лишь бы у нее все было хорошо, а остальное перемелется.

Группа вылетела «домой» налегке. На борт взяли только личные вещи, личное оружие. Правда, Олег Маринин вез с собой два комплекта квадрокоптеров, но этих «птичек» можно было считать его личным оружием. И не только личным. Вся группа очень бережно обращалась с этими двумя чемоданчиками Теслы. Практически во время любой операции Маринин со своим оборудованием был глазами группы. И эти глаза не раз спасали жизни спецназовцев и помогали быстро и эффективно выполнить боевую задачу. Сейчас спецназовцы отдыхали, многие дремали, кое-кто просто смотрел в иллюминатор на проплывающие внизу джунгли, саванну.

Африка! Загадочный и такой незнакомый континент. «Хотя почему я его выделяю таким образом, – вдруг подумал Погодин. – Южная Америка, Юго-Западная Азия не менее загадочные места. Просто о них я только слышал и читал, а вот в Африке уже второй раз. Наверное, мою группу и послали сопровождать с российской стороны эти совместные учения, потому что у меня и у большинства моих ребят есть опыт «работы» именно в Африке. Специфика! А впереди долгожданный отпуск. Многие ребята в группе ждут отпусков. – Капитан улыбнулся, представив, как вернется домой, сбросит с себя одежду и погрузится в горячую ванну с солями. И будет отмачиваться час, два. – Неплохо бы в баню сходить, но в баню идти лучше с друзьями, а быстро собрать компанию не удастся. Значит, ванна, холодный сок и настежь открытая дверь в лоджию. И чтобы ветерок теребил тюль на двери. Свой, питерский ветерок, приносящий запахи с Финского залива».

Погодин снова посмотрел вниз, на зеленый ковер джунглей, на бурые пятна открытых участков. Там, в саванне, сейчас наверняка ходят жирафы, бегают стада зебр, а где-то в тени акации лежит пара гепардов. Еще не голодных настолько, чтобы подниматься в такую жару и попытаться догнать копытную жертву. Жара, лень, трепещущее марево на горизонте. «Расслабился я что-то, – подумал Погодин. – Не рановато ли? Еще предстоит совершить посадку для дозаправки. У транспортника практическая дальность шесть тысяч шестьсот километров, ему всю Африку с юга на север не преодолеть. Хотя если он с дополнительными баками, – лениво текли в голове мысли, – то вполне может совершить следующую посадку на базе Хмеймим в Сирии. Что-то там пилоты должны передать или кого-то высадить из военных моряков. А потом прямиком в Питер».

Открылась дверь кабины пилотов, и оттуда вышел молодой штурман. Найдя взглядом Погодина, он подошел к спецназовцу и наклонился к его уху.

– Товарищ капитан, вам просили передать, что мы меняем курс. Садимся в столице Республики Мамуотта. Там вашу группу высаживаем. Вас встретит руководитель российской военной миссии генерал Сафонов. Приказ получите от него. Поступаете в распоряжение генерала Сафонова.

Погодин в ответ только кивнул. Не чертыхнулся, не сморщился от досады, а просто кивнул, как будто штурман вышел, чтобы сказать ему, что в Питере во время прибытия будет прохладно, но не дождливо. М-да, главное, что не дождливо. Капитан обвел взглядом своих бойцов. «Ну что же, пусть еще немного отдохнут, покемарят. Изменение в приказе я сообщу им перед посадкой. Ничего, отдохнем потом. Выполним еще одну задачу, и на отдых. Такая у нас работа, мы спецназ ГРУ».

Самолет по рулежке свернул на край поля, где, кроме колючей проволоки и степных трав, ничего не было. Неприметный запыленный автобус подогнали прямо к грузовому пандусу. Спецназовцы, подхватив свои рюкзаки и зачехленное оружие, быстро сбегали по пандусу на бетон аэродрома и тут же садились в автобус с затемненными стеклами.

– Товарищ генерал, командир группы спецназа капитан Погодин прибыл в ваше распоряжение, – доложил Погодин Сафонову, бросив руку к форменной фуражке без кокарды. – Группа в составе двадцати трех человек. Личный состав здоров и готов выполнить любой приказ.