Кустосы. Предназначение

– Для того чтобы прикончить такую дрянь как ты, мне повода не требуется, – отозвался парень. Свечение вокруг него тоже усилилось и превратилось в густой серебристый туман.

– Тогда чего же ты медлишь? – с вызовом крикнул зажатый в угол Тёмный. – Хочешь, я сам отвечу? Ты ждёшь, пока я не рассчитаю силу и убью одного из твоих помощников, чтобы иметь полное право напасть на меня и убить. Ах, Марк, Марк, как жестоко для светлого созидателя всего прекрасного в этом бренном мире.

Хвостатый укоризненно зацокал языком и покачал головой. Его ровные белые зубы то и дело обнажались в хищной улыбке. Поза же его говорила о крайнем напряжении, парень весь подобрался, готовый отразить внезапную атаку. Свободная от тьмы рука упиралась в грязную кирпичную стену, чтобы иметь возможность хорошенько оттолкнуться от неё при необходимости.

– Не очень-то хорошо ты поступаешь с товарищами, не так ли? – его лицо светилось укоризной, но в глазах плясали чертята и нервные попытки просчитать ситуацию на пару шагов вперёд.

Спутники Марка нерешительно косились на своего предводителя и удивлённо переводили взгляд с одного противника на другого. Похоже, быть пушечным мясом им не очень-то хотелось.

– Закрой свой поганый рот, – прорычал Марк, уже готовый плюнуть на собственный отличный план и самолично броситься на Тёмного.

– А знаете, что самое обидное? – будто не слыша его, продолжал наигранно легкомысленно болтать хвостатый. – Он готов пожертвовать любым из вас из-за девчонки. Марк, Марк! Нельзя быть таким злопамятным. Девушки приходят и уходят, а вот чувство собственного достоинства тебе, похоже, уже не вернуть никогда.

Светлый зарычал, его руки загребли серебристый туман.

– Заткнись! – взревел он, размахивая превратившимся в раскалённый шар туманом. Сгусток света молнией метнулся к груди Тёмного. До цели он всё же не долетел, столкнувшись с моим плечом и растаяв. Он снова стал белой почти прозрачной струйкой тумана и сполз к моим ногам. Движения я не запомнила и не почувствовала, будто просто оказавшись перед загнанным Тёмным. Возможно, для сна это абсолютно нормально, но маленький зритель во мне удивился.

– Развлекаемся, мальчики, – раздался будто не мой, холодный и спокойный голос.

Позади послышался облегчённый вздох.

– Я уж думал, вы не явитесь, – раздалось у меня за спиной.

У ног серебристый туман смешивался с чёрным дымом, шипел и клубился, превращаясь в серую массу, пытаясь заглушить цвет противника.

– Кустос? – удивлённо повёл бровью, стоящий напротив меня мужчина. Его тёмные волосы торчали во все стороны коротким непослушным ёжиком и шевелились от порывов ветра. – Мы что-то нарушаем?

– А как ты думаешь? – криво улыбнулась ему мой излишне самоуверенный двойник, оглядывая всех собравшихся.

– Ты очень молода, и я ни разу не видел тебя раньше. Возможно, ты только недавно появилась здесь? Наверное, тебе ещё не объяснили, что к чему…

Раздражение в той, кем я сейчас была, вспыхнуло коротким импульсом, и этого хватило, чтобы стереть уверенность с лица Марка. Сила небольшой волной отделилась от меня и толкнула его в грудь. Парень попятился, лицо его приняло крайнее озадаченную гримасу.

– Это не даёт тебе повода не считаться со мной, человек, – отозвалась я пренебрежительно и зло. – Если я здесь, это значит, что баланс нарушен.

– Так может, нарушитель всё же Тёмный? – гневно выдохнул он, потирая рёбра.

Моя двойник развернулась к парню, притихшему за спиной. Его взгляд был спокойным и уверенным, когда она резко приблизилась к нему. Похожие на мои глаза встретились с его серыми, почти прозрачными, слегка светившимися, как туман у ног Марка. От парня пахло теплом и пылью, как от тлеющих углей. Пахло спокойствием. Он в ответ просто стал рассматривать свою спасительницу спокойно и заинтересованно.

– Симпатичные глазки, кустос, – пробормотал он, едва заметно приподнимая уголки губ в ухмылке. – Никогда раньше не видел вас вблизи. Эта заварушка того стоила.

– Твои тоже ничего, – отозвалась я и отвернулась от блондина.

– Не он, – ответила я выжидавшему всё это время Марку и небрежно дёрнула плечами.  – Так как же мне поступить с нарушителями?

Я сделала небольшой шаг в их сторону, и все попятились. Марк тоже хотел, но не смог, я не позволила. В принципе остальные были не нужны, они младенцы, едва пробудившие в себе силу и попавшие не в ту компанию. Я сделала новый шаг.

– С чего ты взяла, что я виновен?

– А ты видишь здесь кого-то ещё? Есть он, в полном спокойствии, и я, разумеется не имеющая права судить себя. И есть ты, который захлёбывается властью своего дара. От тебя за версту несёт тщеславием, злостью, гордыней, – продолжала я говорить, приближаясь к нему почти вплотную. – И как же мне наказать тебя, выскочка?

Моя ладонь коснулась его лица, и глаза парня стали стеклянными от ужаса. Моя хладнокровная копия с наслаждением почувствовала, как его магия и сила потекли в меня через кончики пальцев. Это было приятно. Вместе с силой я забирала его жизнь, и мне это нравилось. Я делала это так часто, что научилась получать от этого удовольствие. Но в какой-то момент перед моими глазами встало пустое мёртвое лицо светловолосого мужчины у здания тюрьмы. Безумного мужчины. Мужчины, чью жизнь я так неумело забрала. Юст говорил, что я подарила покой, но почему тогда его стеклянные безжизненные глаза так глубоко врезались в мою память?

Моё сознание, оттеснённое на задворки этой злой и безразличной хранительницей, которой я, видимо, когда-то была, взбунтовалось. Я испуганно отдёрнула руку и парень рухнул на колени к моим ногам. Он едва держался, чтобы не упасть.

– Постарайся не злоупотреблять тем, что у тебя осталось, – холодно ответила моя старая версия и пошла прочь от него, постепенно растворяясь в моём собственном мечущемся сознании.

Я старалась не бежать, но мне это стоило больших усилий. Всё хвалёное спокойствие и хладнокровие как ветром сдуло, и меня немного знобило. Возможно, дрожь прокатывалась по моему телу из-за пронизывающих порывов ветра, возможно, из-за притока новой не моей силы, может, из-за осознания ситуации, в которой я побывала. В любом случае разбираться с причинами сейчас мне совершенно не хотелось, да и сил не было. Я просто шла, тупо глядя себе под ноги и почему-то боясь поднять глаза. Казалось, у меня случилось какое-то раздвоение личности. Я была совершенной, бесстрастной, холодной и переполненной силой. И буквально спустя мгновение снова чувствовала себя маленьким перепуганным до смерти ребёнком.

– Кажется, ты немного переборщила, – вырвал меня из собственных мыслей мягкий бархатистый голос, в котором переливался смех. Я резко обернулась, встретившись с парой серых глаз. Спасённый мною Тёмный стоял прямо позади меня, скрестив руки на груди и непринуждённо улыбаясь. – Но всё равно спасибо, что вмешалась. Мне не хотелось бойни, я сегодня в миролюбивом настроении.

Я удивленно огляделась и поняла, что уже довольно далеко ушла от места несостоявшегося боя. Интересно, парень всё это время шёл за мной? И как я его не заметила? Он выглядел слишком спокойным.

– Действительно думаешь, что я пришла только потому, что ты этого хотел? – спросила я, прищурившись. Он легкомысленный или просто слишком самоуверенный?

– О нет, конечно, – он взмахнул руками, выставляя передо мной ладони в жесте «сдаюсь». – Я в курсе, как у вас там это происходит.

– И откуда такая осведомлённость? – продолжала я сохранять видимое спокойствие. На деле же вообще перестала понимать, что происходит. Голова отказывалась связно мыслить, и всё немного плыло вокруг меня. Всё, кроме серых водянистых глаз и светлой выбившейся пряди волос, яростно пляшущей по лицу в сильных порывах ветра.

– Хорошие связи правят миром, – улыбнулся он, блеснув в темноте белыми ровными зубами. – Ты и правда новенькая?

– Есть какие-то претензии по этому поводу? – теперь уже я скрестила руки на груди, пытаясь унять нервную дрожь. Ветер меня не беспокоил, я чувствовала лишь его яростные порывы, но не холод пощёчин.

– Ну нет, что ты, – усмехнулся он. – Просто хотелось ещё раз поблагодарить свою прекрасную спасительницу.

– Это моя работа. Не то чтобы любимая, но не сложная. И это вовсе не ради твоих благодарностей, – прокаркала я срывающимся голосом. Да, длинные предложения не мой конёк. Наверняка я выглядела крайне глупо и нелепо. Я только позорю всех хранителей.

Он как-то хитро улыбнулся и, быстро наклонившись, коснулся своими губами моих. Меня обдало жаром костра и волной его запаха. На мгновение всё вокруг замерло. Губы парня были мягкими и тёплыми.

–Ты забавная, – сказал он, отстраняясь. – А от удивления твои прекрасные глаза становятся немного больше. Ещё раз спасибо за своевременную помощь. Удачи на посту, хранительница.

Он рассмеялся задорно и мелодично, развернулся и пошёл прочь. Я продолжала смотреть ему вслед на широкую спину в светлом джемпере и никак не могла сообразить, как должна была отреагировать. Он просто удалялся, идя довольно уверенной походкой, и ни разу не обернулся, а я продолжала смотреть ему вслед. Предчувствие было какое-то нехорошее, но довольно волнующее. Сердце неприятно сжалось и забилось чуть быстрее.

Глава 3

Так всегда в жизни: мы-то стараемся, строим планы,

готовимся к одному, а судьба преподносит нам совсем

 другое. Начиная с ненасытного завоевателя, который

способен проглотить весь мир, и кончая смиренным

слепцом, которого ведёт собака, мы все – игрушки её прихотей.

И, пожалуй, слепец, который идет за собакой, следует более

верным путем и реже бывает обманут в своих ожиданиях,

чем тот, первый слепец со всей его свитой.

П. Бомарше

Проснувшись, остаток ночи я думала об этом человеке и о том, что он значил для меня в прошлой жизни. А он определённо что-то значил. Моё сердце продолжало биться слишком взволнованно, хотя я уже лежала в своей кровати, заботливо укрытая пледом. Моё сознание продолжало кружиться у неизвестного пустыря лихорадочно и безустанно. Слишком глубоко образ светловолосого парня впечатался в разум. Почти как цвета циклов. Значит ли это, что он причинил мне боль раньше? Мог ли он вообще причинить мне боль? И почему я приравнивала его к циклам?

С моим появлением в этом мире, количество вопросов росло слишком быстро, но ответа ни на один из них я так и не находила.

Как там сказал Юст… Нужно меньше думать? Знать бы ещё, как это сделать. Вопросы, вопросы, вопросы…

Я села на кровати и обхватила колени руками, упершись в них подбородком. Мне было холодно, продолжало морозить от безжалостного ветра пустыря, от серых глаз с плясавшими в зрачках молниями. Непомерно много мыслей о простом видении, таких спутанных мыслей. Воспоминания манили, хотелось закрыть глаза и снова увидеть его невысокую фигуру и светлые мечущиеся на ветру волосы. Мне стало неожиданно одиноко и до отчаяния грустно. В глазах встали неизвестно откуда взявшиеся слёзы, а сердце больно сжалось от нехорошего предчувствия. Что-то совет Юста не действовал, и не думать совсем не получалось. От этого всё становилось только сложнее. Дыхание слегка перехватило, и мне отчаянно нужно было…

Дверь распахнулась, и он возник на пороге в серых пижамных штанах, белой майке и босиком. Растрёпанный, сонный и взволнованный. Какой-то совсем домашний, Юст не был похож сейчас на грозного хранителя порядка. Не был похож на того сурового воина, в облике которого я его впервые увидела.

– Что произошло? – спросил он хриплым со сна голосом.

– Ничего, – только и смогла сказать я, ошарашено разглядывая его взволнованное лицо. Он прошлёпал босыми ногами в комнату и сел на мою кровать.

– Я почувствовал, что нужен тебе. Ты разве не звала? – спросил он, всё ещё взволнованно и стёр подушечкой большого пальца слезу с моей щеки.

– Нет. Точнее не то чтобы… просто плохое предчувствие. Может, потому что это первая ночь вне капсулы. Не знаю. Прости.

– Ничего страшного, – с облегчением выдохнул он, беря меня за руку. – Ты вся ледяная.

Юст начал греть мои ладони в своих, и я не смогла сдержать благодарной улыбки.

– Спасибо, – прошептала я его склонившейся над моими руками макушке. – За то, что волнуешься, и за то, что пришёл.

Он поднял на меня удивлённый взгляд и улыбнулся в ответ:

– Это нормально, ведь ты – моя пара, – сказал он тоже шёпотом. – Я всегда буду волноваться за тебя.

– А это нормально, что ты меня почувствовал? – спросила я снова.

Он нахмурился и выпустил мои руки.

– Не знаю, – честно ответил он. – Надо будет спросить у старших.

– Не надо, – слишком торопливо перебила я, и, увидев его удивление, постаралась как-то реабилитироваться: – Не думаю, что это плохо. Да и вреда никакого принести не может. Потому давай оставим это между нами.

– Не хочешь обсуждать это с остальными? – улыбнулся он мне, заговорщицки улыбаясь.

– Да, – опустив глаза, ответила я. – И… во мне и так слишком много странностей, не хочется сейчас лишнего внимания.

– Тебе не избежать внимания, Сальвия. Это твоя судьба, – сказал он мягко, щёлкнув меня по носу.

– Не нужна мне такая судьба. Единственное, чего я всегда хотела, – быть как все. Я хотела быть человеком.

– Но ты не человек, – выпалил он, обхватив моё лицо ладонями и заглянув в глаза. Фиолетовые крапинки в его собственных мерцали и переливались. На мгновение я даже залюбовалась их сиянием. – И ты никогда им не будешь. Прими уже свою сущность и смирись, так всем станет проще. Чем больше ты будешь отталкивать это, бороться с собой, тем тяжелее тебе будет идти по тому пути, что тебе предначертан.

Он говорил это с таким осознанием и чувством, что у меня сложилось впечатление, что он только что сам пережил это.

– А если я не хочу идти по этому пути? – совсем слабо продолжила я упрямиться.

– Хранитель, предавший своё предназначение, нарушает баланс, а это противоречит нашей сути. Такой выбор может привести к непоправимым последствиям. Неужели ты так хочешь оставить меня одного?

– О чём ты? – удивилась я, увидев настоящий страх в его глазах.

– Ты ведь ни на секунду не задалась вопросом, почему мы приходим парами. Ничего не заметила в глазах Иветт? Она уже очень давно потеряла своего напарника, до нашего прихода. Но эта грусть в каждом её взгляде не пропадёт никогда. Если ты посмотришь на неё чуть более пристально, то увидишь, что там лишь одиночество и тоска. Любого из нас, кто потеряет второго, ждёт та же участь. Я не хочу её. Те несколько лет, что я жду тебя, уже стали для меня испытанием.

– Почему?

– Всё время было ощущение, что чего-то не хватает. Практически неощутимо и на первый взгляд незаметно, но постепенно начинаешь чувствовать это всё более отчётливо, будто я какой-то неполноценный. А теперь ты здесь, и всё встало на свои места. И меня больше ничего не тревожит, впервые за долгое время. Впервые с того момента, как я сделал первый вдох в этом мире, я «целый».

Я просто удивлённо смотрела на него, не находя нужных слов, не понимая своих эмоций. Юст был таким искренним и открытым. Он был морально чистым, таким, каким и должен быть хранитель. Таким хранителем должна стать и я. Искренне верящим и не сомневающимся ни в чём.

На некоторое время в темноте комнаты воцарилась тишина, звенящая, но нисколько не напрягающая. Юст продолжал вглядываться в моё удивлённое лицо, пока я не улыбнулась. А потом я просто обняла его.

– Прости, – прошептала ему в шею. – Мне следовало быстрее разобраться в том, что происходит, и перестать быть эгоисткой.

– Нет, – я почувствовала, как он качает головой. – Это я на тебя давлю. Просто мне так хочется, чтобы всё уже как можно быстрее утряслось. И в своём нетерпении я забываю, что ты только появилась в этом мире. Прости.

Я тихо рассмеялась.

– Ну а теперь, после взаимных извинений, мы можем начать новый день и мою новую не совсем человеческую жизнь? – спросила я, отстраняясь и заглядывая в его глаза. Он мягко улыбнулся в ответ.

– Только для начала нужно сделать небольшую мелочь, – сказал он и потянул футболку с моего плеча, обнажая бледную кожу. – Это немного неприятно, но совсем чуть-чуть.

С этими словами он большим пальцем надавил на плечо и повёл влево. Я сначала удивлённо уставилась на его руку, не зная, что сказать и как реагировать. Но затем я почувствовала жжение под его прикосновением и поморщилась.

– Ещё немного, – сказал он, продолжая медленно вести по коже. Из-под его пальца показалась маленькая струйка дыма, и я почувствовала запах палёного.

– Юст, – прошептала я, стараясь не паниковать. – Я тебе, конечно, доверяю, но что ты делаешь?

Он тихо выдохнул и опустил руку. Я недоумённо уставилась на своё плечо, где мерцало маленькое клеймо, переливающееся всеми оттенками сирени. Это был небольшой круг, будто сплетённый из веток и перечёркнутый зигзагом, похожим на взмах крыльев. Было даже красиво. Символ вспыхнул ярким светом и затих, оставляя едва заметное мерцание.

– Что это?

– Мираж, – прошептал он, снова касаясь отметины, будто прощаясь с ней, и натянул рукав футболки обратно на его законное место.

– Это твоя маскировка. Сама подумай: занятие, ты в классе, и тебя неожиданно утягивает на место инцидента. Как объяснить потом окружающим, куда ты пропала?

– Да, это было бы проблематично, – задумчиво кивнула я, потирая плечо с меткой.

– Этот символ будет оставлять мираж вместо тебя. Так что никто не заметит твоего отсутствия.

– И что, он будет ходить и говорить вместо меня?

– Да, но только пока ты на задании. Возвращаться ты будешь сразу в мираж, на его место.

– Ничего себе, – удивилась я. – Как у нас всё продумано.

Юст довольно улыбнулся:

– Это своего рода посвящение, инициация тебя как моего напарника. Очень важный ритуал, который соблюдают все пары, ставя друг другу защиту и своеобразные маячки.

Его рука легла на моё плечо, и я почувствовала, как под тонкой тканью футболки импульсом ему отозвался символ на моей коже, признавая хозяина.

– Эй, так не честно, ты должен был хотя бы предупредить, – возмутилась я.

– Прости, – он опустил глаза, и, казалось, действительно испытал некоторое чувство вины.

– Ладно, – отмахнулась я. – А как это делается? Где мне сделать тебе символ?

Я впервые почувствовала такой сильный интерес к тому, что было связано с нашей сущностью, мне даже захотелось применить свою силу. Юст же мгновенно помрачнел, и я поняла, как он выглядит, когда ему действительно стыдно.

– Что такое? – спросила я обеспокоенно, пытаясь заглянуть в его глаза. – Я сказала что-то не то?

Некоторое время Юст молчал, закусив губу.

– Юст, – снова позвала я, не получив никакой реакции. – Что случилось? Я чем-то тебя обидела? Ты же сказал, что напарники должны делать это. Я подумала, что оба.

– Правильно подумала, – отозвался он тихо, – только у меня уже есть знак.

Я непонимающе нахмурилась, всё ещё стараясь поймать его взгляд. И когда я наконец увидела его неестественные синие глаза, то в них плескалось такое отчаяние и чувство вины, что я даже испугалась на минуту.

– Прости, это моя ошибка, – сказал он угрюмо.

– О чём ты? Откуда у тебя мираж? – спросила я медленно, растягивая слова. – У тебя уже был напарник?

– Нет, что ты! Просто я был неосторожен, – его голос был глухим, звучал, будто сквозь вату.

– Это же не простуда, которую можно подхватить, – бормотала я. – Как такое случилось?

– Тебе просто придётся принять это, как и мне пришлось, – он перешёл практически на шёпот. – Уже ничего не изменить и не исправить.

Отчаяние и вина, исходившие от него, пропитывали эту комнату, пропитывали меня. Внутри поселилось тягучее неприятное чувство, грозившее вылиться в нечто большее. Неожиданно этот маленький, ещё пару минут назад совершенно неизвестный мне ритуал стал чем-то принципиально важным. Я почувствовала себя так, словно меня обидели, оскорбили. Отобрали что-то очень ценное и крайне значимое. Очень странное чувство зарождалось где-то в животе и поднималось всё выше.

– Кто это был? – спросила я неожиданно низко и холодно. На мгновение мне вспомнился сон. Голос кустоса на пустыре. Мой голос. Так похоже.

– Сальви, – сказал Юст неожиданно мягко. – Прости, но ничего не изменить. Я не хотел этого, ни за что не хотел. Я знаю, что этого не должно было произойти…

– Кто, Юст? – настойчиво повторила я, уже зная ответ на свой вопрос.

Как и в прошлый раз, при произнесении его имени Юст едва заметно вздрогнул.

– Это уже не важно, – нахмурился он.

– Важно. Кто? – я хотела услышать это от него. Я очень хотела понять, что ошиблась.

Ещё какое-то время мы просто буравили друг друга взглядом, а потом я просто протянула руку и потянула за вырез майки.

Справа на груди враждебным всполохом среагировало на меня клеймо. На смуглой коже Юста золотой значок переливался особенно красиво, а ещё гордо и насмешливо. Я прямо чувствовала ликование его владельца. Это было наглостью, неслыханной дерзостью. Я сразу узнала его обладателя. Это был слишком знакомый цвет, слишком очевидный.

– Я был без сознания, – сказал парень угрюмо, но я плохо его слышала.

В моих ушах боем тамтамов стучал гнев. Впервые после рождения я испытывала такие сильные эмоции, такие яркие. Мне казалось, всё моё тело пульсировало негодованием.

– Я понимаю, что это не оправдание, – все ещё пытался что-то объяснить мне Юст. – Но я хочу, чтобы ты поняла, я действительно не мог ни предвидеть, ни предотвратить это.

– Как она посмела? – будто не своим голосом произнесла я. – Сначала замена, теперь это…

Пульсация в теле усиливалась, и, казалось, Юст это тоже почувствовал. Выражение его лица сменилось с виноватого на обеспокоенное.

– Сальви, что с тобой?

«Он ещё спрашивает? – раздался в моей голове спокойный, но полный холодной ярости голос. Мой и одновременно не мой голос. – У тебя отняли твоё. По праву твоё. И не важно, нужно оно тебе или нет. Оно – твоё! Никто не имеет право забирать у нас что-то! Ты позволишь этому произойти? Ты спустишь это?»

Что-то щёлкнуло в голове. Из дальнего уголка сознания начала сочиться тёмная вязкая мгла, немного инородная, но отдалённо знакомая.

– Сука, – вырвалось у меня тихое ругательство. – Вот же самонадеянная тварь!

– Что? – не понял Юст.

А я просто встала с кровати и быстро вышла в общий зал. Там у дверей лифта, стояла и  сонно потягивалась, задрав руки к потолку, Калиса. Одетая в блузку и джинсовые шорты она выглядела отдохнувшей и довольной. Её прекрасные волосы снова были забраны в высокий хвост, гибкая спина выгнута. Девушка зевала. На мгновение у меня проскользнула мысль, что Лиса действительно очень красива. На короткое мгновение. Оно совпало с тем, что девушка меня увидела.

– Доброе утро, как спалось?  – говорила она, пока я решительно подходила к ней. – Я прямо-таки отключи..

Она не успела договорить. Её голова резко мотнулась в сторону, и послышался хруст. Я даже не заметила собственного короткого замаха. Калиса осела на пол прямо у дверей лифта. Из носа хлынула кровь, красная и мерцающая, заливая её красивую салатовую блузку.

– Что ты… – не договорил выскочивший следом за мной Юст. – Сальвия!

Кустос вскочила и вся подобралась, готовая принять бой. Кровь струилась по лицу, собиралась капельками на подбородке, но Калиса больше не замечала её и очевидно была теперь готова к драке. Удивление и злость на её искажённом гримасой лице сменились холодным расчётом. Тут же рядом из воздуха возник Иф, став естественной преградой между нами. Он протянул было руки к лицу девушки, но та раздражённо отбросила их, планируя кинуться на меня.

– Что случилось? – возмущённо воскликнул он, кидая на меня полный негодования взгляд. Я впервые видела таким Ксаифа. Юст дёрнул меня на себя, и, обогнув, загородил собой.

Двери лифта медленно разъехались, и все старшие ошарашено уставились на представшую перед ними картину. Надо же, как не вовремя.

– Что здесь происходит? – строго зыркнула на нас Иветта. Её прекрасные платиновые волосы находились в лёгком беспорядке, брови строго сдвинулись к переносице.

– Не знаю, – ответила Калиса, не отводя от меня полного ярости взгляда. Кулаки её всё ещё были крепко стиснуты, хотя остальные мышцы немного расслабились. – Эта чокнутая просто накинулась на меня ни с того ни с сего. Она больная. Может, это такой древний заскок у неё? Или она просто при падении из капсулы головой ударилась слишком сильно?

Во мне снова закипала злость, она даже немного пугала. Я абсолютно не понимала, что могла сделать в следующую секунду. «Разве может так вести себя кустос?» Сейчас это было не важно. Я должна была показать ей, что моё трогать нельзя.