bannerbanner
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
4 из 6

Но все равно очень многое, если не все, зависело от даты прибытия «Полярного Лиса» в систему и вопрос «какое сегодня число?» волновал пока только командира, главного тактика и социоинженера; но вскоре он будет главным для всех в команде. Среди перехваченных записей было несколько, в которых диктор на англике, дойче или русском языке сообщали о Лондонском, Берлинском и Московском времени и точной дате. Англик и дейч Старой Земли достаточно полно понимали уроженцы Франконии, русским во всех его формах владели все, ибо без его знания не представлялось возможным не только поступить на службу, но даже получить самое простое гражданство третьего класса. И содержание этих новостных передач не оставляло места для сомнений. Вторжение страны Германия в страну Эс-Эс-Эс-Эр началось уже три дня назад.

Лондонское радио после сообщения об отражении налетов германских бомбардировщиков на прибрежные британские города сообщило, что армия злобных гуннов (!!!) глубоко вторглась вглубь территории советской России и что русская армия, истекая кровью, ведет с ними (видимо, с гуннами) ожесточенные сражения на неподготовленных рубежах. «Радио Коминтерна» на русском языке сообщило массовом героизме советских бойцов и командиров и о том, что Красная Армия, в едином порыве выдвигающаяся из глубины страны, готовится разгромить и уничтожить вторгшегося в страну Эс-Эс-Эс-Эр врага. Дейчи, как это у них водится, подвывая и погавкивая, аки злобные псы, под звуки фанфар сообщили, что их победоносный вермахт стремительно продвигается по территории большевистской России, что миллионы трусливых славянских недочеловеков или бегут сломя голову, или, задрав руки, сдаются в плен.

Лучше бы некто доктор Геббельс этого не говорил. Малинче Евксина, когда прослушала перевод этой записи, только сухо усмехнулась и сказала, чтобы Ипатий перевел этот собачий лай тупого дейча на добротный русский язык, переозвучил бы по голосу и интонациям максимально близко к оригиналу и транслировал воительницам хуман-горхского происхождения из штурмового батальона. Эти милые «девочки», чей бицепс объемистей бедра большинства мужчин, искренне и беззаветно считают себя именно русскими, так как у матерей их забирают в самом раннем возрасте и своей Настоящей Матерью они считают именно Империю, а императора считают своим Настоящим Отцом. После этих оскорблений в адрес русского народа (тем более что это неправда, солдаты страны Эс-Эс-Эс-Эр сражаются с мужественным ожесточением) любым дейчам, которые будут вынуждены воевать с имперскими штурмовыми ротами, придется очень и очень туго. Разумеется, эти воительницы и без того очень хорошо физически развиты, обучены и вооружены, иначе с хуман-горскими гибридами просто невозможно, но искусственно вызванная боевая ярость должна удвоить и утроить их ударный потенциал.

То же относилось и к тем темным эйджел, которые на «Полярном Лисе» служат пилотами в трех истребительных, бомбардировочной и транспортной эскадрильях. Темные эйджел, за исключением полукровок, чьими отцами были новороссы, конечно, не считали себя русскими по крови. Для подтверждения этой истины им было достаточно просто посмотреть в зеркало. Но они считали себя русскими по духу, поскольку являлись частью русского имперского клана, а внутриклановая солидарность у темных эйджел находится на высоком уровне. Таким образом, старший социоинженер Малинче Евксина сознательно создавала образы «своих» и «врагов» среди тех имперских бойцов, которые будут непосредственно драться с дейчами на земле и в воздухе. Теперь этим дейчам будет настоящее горе, потому что после такой обработки имперские бойцы будут истреблять их без пощады, как и положено поступать с кровными врагами Империи.

Что касается Ватилы Бе, то после того, как корабельные часы были установлены на дату: 25 июня 1941 года и время по Москве: 20:34, снова погрузилась в свою справочно-историческую литературу. Проверив некоторые архивные данные и произведя расчеты, она приняла окончательное решение и заторопилась к командиру. Если немного поспешить, то есть шанс вклиниться в самый удобный момент приграничного сражения и спасти отчаянно сражающиеся, но уже терпящие поражения и отрезанные от командования войска страны Эс-Эс-Эс-Эр, численностью до двухсот тысяч бойцов. Это даже хорошо, что они отрезаны от командования – от некомпетентного командования, которое и привело их к этой катастрофе. Если все сделать правильно и поддержать этих людей, которые вот-вот перестанут представлять из себя единую группировку в их ожесточенном решении сопротивляться до последнего вздоха, то под ее мудрым руководством и при поддержке авиакрыла «Полярного Лиса» они смогут свершить столько, что местным дилетантам и в голову не придет.

Ватила хищно оскалила блестящие белые зубы. Да, пройдет меньше суток, «Полярный Лис» подойдет к Старой Земле – и тогда она в числе прочих станет управлять титаническим сражением, в котором принимают участие миллионы хумансов; и это будут не учения, а настоящая кровавая битва. Пусть берегутся жалкие дейчи – теперь ими займется настоящий специалист с опытом полутора сотен лет противостояния лучшим тактикам Непримиримых. Это вам не генерал Павлов, и не маршал Кулик. Это настоящая смерть – безжалостная и кровожадная…


27 июня 1941 года, утро. Западный фронт, полоса ответственности 10-й армии, Волковыск.

Заместитель командующего Западным фронтом генерал-лейтенант Иван Васильевич Болдин.

Шел пятый день войны. Массированные удары немецкой авиации, натиск пехотных дивизий вермахта на Волковыский перешеек* и ожесточенное сопротивление частей РККА, пытающихся удержать от схлопывания, узкий, шириной всего двадцать пять километров, коридор у Волковыска, на который давили с севера 161-я и 28-я, а с юга 134-я и 131-я пехотные дивизии немцев. С севера оборонялся потрепанный в предыдущих боях 11-й мехкорпус 3-й армии, с юга оборону перешейка осуществлял также сильно потрепанный предыдущими боями 6-й мехкорпус 10-й армии. Кстати, 134-я пехотная дивизия вермахта, попавшая под его удар, понесла тяжелые потери и была вынуждена отступить, бросив все тяжелое вооружение. Как раз в том сражении на третий день войны погиб командир 6-го мехкорпуса генерал-майор Хацкилевич, который лично на своей «тридцатьчетверке» поддержал атаку советской пехоты.

Примечание авторов: * В ходе отступления 25-30 июня из Белостокского выступа 10-я и 3-я армии РККА в качестве транспортно магистрали могли рассчитывать только на одно-единственное шоссе Белосток-Волковыск-Слоним-Барановичи. Эта магистраль пересекает сразу три водные преграды с топкими болотистыми берегами, которые отступающим войскам следовало преодолеть. Во-первых – протекающую через Волковыск реку Рось; во-вторых – протекающую через Зельву реку Зельвянку; в-третьих – протекающую через Слоним реку Щара. Каждая такая река означала необходимость проводить огромные массы людей и техники через мосты и, соответственно, возникающие вокруг них заторы и пробки, весьма привлекательные для германской авиации в качестве целей. При этом надо учесть, что командарм-10, генерал Голубев, управленческие таланты имел «ниже среднего» и, отдав приказ на отступление армии, самоустранился от дел, пустив дела на самотек и на произвол прочих начальников, включая того же замкомфронта генерала Болдина.

При этом уже 25 июня, когда советским армиям только-только был дан приказ отходить, 47-й моторизованный корпус немцев уже взял Слоним и перерезал единственную дорогу, по которой советские войска могли бы отойти из Белостокского выступа. Чтобы Красная армия не могла отбить Слоним обратно и тем самым нанести удар по тылам 2-й танковой группы, в нем остановилась 29-я моторизованная дивизия – для обороны перевернутым фронтом на запад по рубежу реки Щара.

Положение осложнялось и тем, что невозможно вывезти предназначенные для снабжения двух армий* склады топлива, боеприпасов, продовольствия и амуниции. В случае если нет дорог, то вполне возможно вывести из окружения по лесным тропам хотя бы живую силу, солдат и командиров. Если есть дороги, то вполне реально попытаться сохранить при отступлении танки, бронеавтомобили и артиллерийские орудия, но при этом окажется, что артиллерия и танки без топлива и снарядов – это груда металлолома, и не более. Боец без патронов и гранат – потенциальный военнопленный или дезертир. В настоящий момент, когда на дне баков еще плещутся остатки горючего, в боеукладках танков имеется по десятку снарядов, а в подсумках у бойцов осталось по несколько винтовочных обойм, войска сражаются с фашистами яростно и ожесточенно. Но как только закончатся взятые с собой запасы (а все склады находятся западнее Белостока, на территории, уже контролируемой врагом), войска тут же потеряют всю свою боеспособность.

Примечание авторов: * на утро 22 июня 1941 года это 11 стрелковых, 2 кавалерийских, 6 танковых и 3 моторизованных дивизии – всего 276 тысяч бойцов и командиров при 1550 танках и 7000 орудиях и минометах.

Хуже всего то, что немецкая авиация, господствующая в воздухе, в первую очередь охотится за автоколоннами снабжения, на которые погружен тот неприкосновенный запас, что удалось вывезти с бросаемых или уничтожаемых складов. С каждой уничтоженной вражескими стервятниками машиной, с каждым новым боем этот запас необратимо уменьшается; и как только он иссякнет окончательно, 3-я и 10-я армии прекратят существование в качестве организованной вооруженной силы. Впрочем, когда немецкие летчики не находят автомобильных колонн, они с не меньшим азартом долбят по войскам, непрерывным потоком идущим через Волковыск на восток, при этом застревая в пробках перед рекой. Вот и сейчас завыли сирены тревоги, по пыльным улицам забегали перепуганные местные жители, ища любую возможность, чтобы в последний момент укрыться от верной смерти, рушащейся с небес. Очевидно, что, углядев скопившиеся у переправы автомашины, немцы в очередной раз решили совершить на Волковыск авиационный налет. Но именно в этот момент что-то пошло не так…

– Товарищ генерал, смотрите! – задрав к небу голову, крикнул адъютант, который первым выскочил из машины в поисках места возможного укрытия от бомбежки.

Генерал Болдин поднял голову и застыл от удивления. Из зенита, оставляя за собой тонкие белые полоски инверсионных следов, навстречу девяткам «юнкерсов» стремительно пикировали четыре яркие точки. Мгновение – и под этими точками в воздухе появилась мелкая рябь – казалось, будто из перечницы вытрясли крупинки черного перца. Генерал протер глаза. Однако необъяснимое явление никуда не исчезло; наоборот, происходящее становилось все более удивительным. Глядь – точки уже превратились в самолеты совершенно невообразимого вида, больше всего напоминающие наконечники стрел; обтекаемые, остроносые, со сложенными назад крыльями, они пикировали прямо на Волковыск. Генерал и его адъютант с изумлением разглядели, что мелкие перчинки – уже не перчинки, а такие же обтекаемые стреловидные снаряды*, которые вели себя не менее странным образом, чем самолеты – выпустив крылья, они прекратили беспорядочное падение и теперь вполне осмысленно и управляемо направились на перехват германских бомбардировщиков. Херои люфтваффе уже, кажется, поняли, что в небе появилась необъяснимая и смертельная опасность для них, но что они могли поделать, когда внезапно поняли, что оружие, атаковавшее их, значительно умнее, быстрее и маневреннее их «юнкерсов»?

Примечание авторов: * В качестве средства поражения тихоходных и неманевренных поршневых бомбардировщиков со стороны передней полусферы использовались планирующие боевые блоки, первоначально предназначенные для поражения подвижных наземных объектов и боевых машин темных эйджел. Таким образом, мощь плазменного заряда в боеголовке тоже была рассчитана не на хрупкие дюралевые конструкции «юнкерсов» и «мессершмиттов», а на тяжело-бронированные антигравитационные транспортеры темных эйджел.

– Ну не буя ж себе! – непроизвольно выругался генерал Болдин в тот момент, когда полыхнувшая в небе ярчайшая вспышка первого разрыва заставила его зажмуриться, спасая глаза от пляшущих розово-фиолетовых «зайчиков». Вслед за первой рванула, вторая, третья, четвертая …надцатая боеголовка, с небес на землю посыпались пылающие комья, мелкие обломки и жирный липкий пепел. И ни одного «одуванчика», то есть парашюта. Плазменные боеголовки самонаводящихся ракет – это слишком суровая штука, чтобы после ее применения могли остаться выжившие.

Когда генерал Болдин смог проморгаться и поднять глаза к небу, там уже не было ни одного вражеского самолета, а наблюдались лишь постепенно расплывающиеся облака жирного черного дыма и столбы такого же дыма, поднимающиеся от земли – с того места, куда рухнули пылающие обломки. И сразу же над головой генерала с тихим свистом пронеслись успевшие расправить крылья два самолета неизвестного типа – из тех самых, что совсем недавно так лихо расправились с бандой «юнкерсов». При этом на их крыльях (примерно 35 градусов стреловидности) отчетливо виднелись опознавательные знаки в виде пятиконечных красных звезд. Кроме всего прочего при ближайшем рассмотрении становилось понятно, что эти машины имеют просто огромный размер – не меньше, чем у тяжелого бомбардировщика ТБ-3, и абсолютно не похожи на обычные самолеты, имеющие моторы с винтами. Но все равно красные звезды на крыльях вселяли уверенность, что на помощь избиваемым с воздуха советским войскам пришли новейшие советские засекреченные машины, мощь каждой из которых равнялась полку, если не дивизии.

Между тем в небо, раскрыв рот, смотрел не один генерал Болдин. Внезапно над Волковыском прогремело ликующее «Ур-ра!», время от времени перемежающееся с кличем «Наши!». Советским бойцам и командирам, измученным пятью днями непрерывных боев и за все это время не видевшие в небе ни одного советского истребителя, теперь казалось, что все будет хорошо, что вероломно напавшего врага вот-вот разобьют и погонят обратно в Европу. Однако все было далеко не так просто, как это представлялось наблюдавшим эту картину советским бойцам, командирам и генералам. Впереди предстояла тяжелая, несмотря на помощь извне, война с ожесточенными боями и потерями, ибо никто, кроме советских бойцов и командиров, не сможет остановить, разгромить и обернуть движение девятого вала войны вспять. Пришельцы с небес могут посоветовать, помочь, научить и, наконец, встать рядом с ними плечом к плечу, но они не могут воевать вместо РККА, для этого их слишком мало.

Генерал Болдин, например, тоже еще не знает, что именно с ним с первым, как с замкомфронта, выйдут на связь небесные пришельцы, предложив свою помощь в разворачивающейся ожесточенной битве. И что, возможно, именно он возьмет на себя руководство всеми окруженными войсками, а потом с предложением сотрудничества полетит в Москву к Сталину и Шапошникову. Впрочем, кто полетит в Москву, еще не решено. В качестве кандидатуры для этой ответственной миссии есть еще командарм-3 Кузнецов, пробивающийся из окружения севернее, и есть выходящий из окружения в составе штаба 10-й армии генерал-лейтенант инженерных войск Карбышев.

А вот и немцам с этого момента уже не светит ничего хорошего, и четыре девятки «юнкерсов», уничтоженных в небе над Волковыском были в этом деле только первым уловом. А может, даже и не первым, так как в данное время были задействованы уже двенадцать пар космических истребителей, перед которыми Ватила Бе поставила задачу сбить спесь с люфтваффе и, по возможности, захватив локальное господство в воздухе на ключевых участках противостояния, максимально ослабить в этих точках давление с неба на войска страны Эс-Эс-Эс-Эр. Тем более что имперские космические истребители, не нуждающиеся в частых дозаправках, могут барражировать над защищаемыми участками от рассвета до заката – хватало бы выносливости у пилотов. А выносливости у темных эйджел хватало; в дальних космических патрулях, при специальной медикаментозной обработке до полета и продолжительном сне после, они могли проводить по несколько суток без сна и отдыха. Но здесь таких подвигов не требовалось, и барражировать над защищаемыми объектами предписывалось не более чем по восемнадцать часов в сутки.


27 июня 1941 года, полдень по Москве. околоземная орбита, высота 400 км, разведывательно-ударный крейсер «Полярный Лис».

Ватила Бе испытывала острые, почти сексуальные ощущения. Ее глаза горели, а сердце громко стучало, то и она облизывала горячие губы. Это была ее стихия – она дирижировала действиями истребительных пар и отдельных бомбардировщиков, наносящих точечные бомбоудары, которые за счет своей мобильности и огневой мощи контролировали огромную территорию – от побережья Балтики до предгорий Карпат; а именно там и разыгралось эпическое по масштабам сражение. Наземные битвы с Непримиримыми кланами эйджел, в которых некогда довелось участвовать Ватиле, по своему размаху были гораздо скромнее. Никогда общее число участников сражения за оспариваемые планеты не превышало ста тысяч бойцов с обеих сторон. А тут против двух миллионов обороняющихся в приграничной полосе войск страны Эс-Эс-Эс-Эр (которые Ватила уже воспринимала как «свои») выступали войска страны Германия общей численностью в четыре с половиной миллиона.

Ожесточение развернувшегося сражения было видно даже из космоса, как и тактические ошибки обеих сражающихся сторон. Однако некоторые действия войск страны Эс-Эс-Эс-Эр, с точки зрения Ватилы, едва ли можно было назвать ошибками, ибо имя им – преступление и предательство. Но солдаты, выполняющие глупые и прямо преступные приказы, не были виноваты. Всю полноту ответственности следовало нести их начальникам.

Впрочем, непосредственно картину битвы приходилось наблюдать нечасто. Во время первого витка, сразу после прибытия, такая возможность была – «Полярный Лис» прошел над восточноевропейской равниной (являющейся ближним тылам страны Эс-Эс-Эс-Эр), позволяя Ватиле непосредственно видеть развернувшуюся по левому борту эпическую битву Добра со Злом. Второй виток полтора часа спустя пришелся над западными районами страны Германия, а третий виток и вовсе захватил лишь океан западнее Британских островов. Но тем не менее наблюдать ход сражения из космоса не представляло большую проблему. Когда «Полярный Лис» еще только подходил к парковочной орбите, несколько малых шаттлов, стартовавших с его борта, начали вывешивать над планетой Земля сеть из разведывательных и связных спутников, включая геостационарные. Теперь, благодаря этому, в какой бы точке своей орбиты ни находился «Полярный Лис», на большом тактическом планшете Ватилы Бе в реальном масштабе времени во всех деталях отражалась обстановка на фронтах – вплоть до действий отдельных батальонов и даже рот, признаки существования которых можно обнаружить при помощи спутниковой разведки.

Видели бы эту «игрушку» со встроенным искусственным интеллектом в Генеральном Штабе РККА – захлебнулись бы слюной от жадности. Ватила знала, что сейчас там, благодаря деятельности комфронта Павлова, обстановка на западном направлении неизвестна вообще, то есть абсолютно. Хуже того – из-за разрушения системы связи (основанной на проводных телефонных линиях) и повальной радиобоязни эта обстановка неизвестна даже в самом штабе Запфронта, армии которого разгромлены и в беспорядке отступают на восток. К тому же штабы отступающих армий недееспособны – они не управляют корпусами, не представляя их текущего месторасположения, а штабы корпусов – дивизиями. И только на уровне дивизия-полк отчасти имеется хоть какая-то координация и управляемость. Но так или иначе, а без централизованного командования эти люди могут только слепо выполнять последний известный им приказ – пробиваться на восток. Такое положение требовалось непременно исправить – и Ватила собиралась заняться этим в самом ближайшем будущем. Но пока время для наземной операции и дипломатических контактов не пришло. Еще не до конца сказали свое слово ее «сестры» – темные эйджел, пилоты истребителей и бомбардировщиков «Полярного Лиса».


27 июня 1941 года, полдень по Берлину. Шоссе Брест-Минск, 20 км западнее Барановичей.

Командующий 2-й панцергруппой – Гейнц Гудериан

Гейнц Гудериан, тяжело дыша и то и дело нервно проводя рукой по лбу, стоял у шоссе, заставленного почерневшими, обгоревшими остовами того, что еще недавно было панцерами, грузовиками и бронетранспортерами 17-й панцердивизии. Он не мог понять, на каком свете находится – на том или на этом. 17-й панцердивизии больше не существовало. Сгорела дотла на подходе к линии фронта, уже готовая к вводу в прорыв под Барановичами и броску на Минск. По словам немногочисленных выживших свидетелей и очевидцев, сделал это всего один вражеский бомбардировщик, который прошел над дорогой на большой высоте и с огромной скоростью. Обычные самолеты так не летают. Невероятно, но факт, что летел этот самолет неизвестного типа прямо вдоль дороги, на высоте около десяти километров, со скоростью примерно две тысячи километров в час.

Никто не мог и предполагать, что на такой скорости и с такой высоты возможен прицельный бомбовый удар, поэтому приказа остановиться и рассредоточиться не поступало. Командир дивизии генерал-лейтенант Ганс-Юрген фон Арним, видимо, посчитал, что раз вражеский самолет не стал разворачиваться и снижаться для атаки, то вверенным ему войскам ничего не грозит. Дивизия и так опаздывала, спеша на помощь своей передовой кампфгруппе, составленной из подразделений мотоциклистов и разведывательного батальона, которая вела бой с контратакующей свежей большевистской стрелковой дивизией на подступах к Барановичам. В результате через несколько минут после пролета того неизвестного самолета (предположительно бомбардировщика) на дорогу просыпался град из продолговатых обтекаемых крылатых снарядов, которые, будто живые, сами выбирали себе цели для атаки. Ни один не прошел мимо – каждый такой снаряд обязательно поразил панцер, бронетранспортер, грузовик с солдатами или же пушку.

Те немецкие солдаты, что чудом выжили в этом аду, сумели вовремя выпрыгнуть из машины, отползти и вжаться в землю; и те кому просто повезло, говорят, что все это было сущим кошмаром. Скользящие над дорогой темные тени, будто хищники, выбирающие себе жертвы, ярчайшие взрывы-вспышки, по звуку похожие на гром от удара молнии; крики еще живых немецких солдат в пылающих мундирах, убегающих в лес и орущих от дикой боли. Казалось, будто демоны вылезли из Преисподней и присоединились к русским в их ожесточенном сопротивлении, круша немецкие войска своей потусторонней мощью. В эпицентре удара от частых разрывов стоял такой жар, что от него с техники слезла краска, а металл под ней покрылся радужными разводами побежалости – действительно, сам ад воплотился на этом участке земли, чтобы отбросить прочь немецких завоевателей. Даже сейчас, несколько часов спустя после того кошмара, тут, на дороге, стоит сладковато-удушливый запах горелого человеческого мяса; смешиваясь с острым запахом горелого железа и бензиновым угаром, это жуткое амбре вызывает у генерала першение в горле и рвотные позывы.

При прямом попадании такого снаряда в грузовик с солдатами от него не остается ровным счетом ничего, кроме брызг расплавленного металла, в которые превратились двигатель и рама. При попадании в панцер видно, что раньше это был панцер – но не более того. Оплывшая от невероятного жара сплавившаяся металлическая болванка с разбегающимися из-под нее ручейками потекшей стали. И трупы, трупы, трупы немецких солдат и офицеров – зачастую обгоревших до костей или вообще сгоревших дотла. Демоны хорошо знают свое дело.

Гудериан протер слезящиеся глаза. Затем поежился и судорожно сглотнул. Ведь он сам собирался прибыть на КП дивизии, чтобы оценить обстановку, и так уж получилось, что разминулся со смертью всего на каких-то два с половиной часа. Командование дивизии погибло в полном составе. Погиб генерал-лейтенант Ганс-Юрген фон Арним, погиб его заместитель генерал-майор Карл Риттер фон Вебер. Сложили головы и множество других храбрых и опытных офицеров. Потеряны не просто панцеры, вместе с ними потеряно самое ценное – опытные экипажи довоенной выучки, полностью прошедшие польскую и французскую кампании. Пока это не катастрофа, просто очень тяжелый удар. Подобных дивизий у Германии еще много, но если дело пойдет и дальше таким же образом, то ничего хорошего впереди уже не ждет. Пока единственной мерой противодействия, какая приходит в голову, является возможность рассредоточить свои силы, чтобы они не представляли собой единой цели, перемещаться мелкими группами и надавить, черт возьми, на этот чертов абвер и этого чертового Канариса, чтобы те наконец выяснили, что это было и как с ним бороться. А то после вторжения в Россию начали вдруг выплывать разные внезапные неожиданности… Сначала неуязвимые русские панцеры КВ и почти неуязвимые Т-34, о которых его, Гудериана, разведка даже не поставила в известность, а теперь еще и вот это нечто, способное истреблять немецкие войска на марше целыми дивизиями…

На страницу:
4 из 6