Талисман

Дима скинул с плеча ладонь девушки. Ирина сделала вид, что ее это не тронуло, и села на стоявший рядом свободный стул, закинула ногу на ногу и изящным движением сложила руки на коленях.

– Вы же ее видели? Как она?

Саша пожал плечами:

– Как с обложки журнала.

Пономарева вопросительно приподняла брови. Жаров стал сама серьезность:

– Уверен, она справится со своей работой как никто.

Ирина покосилась на Маслова. Тот сосредоточенно помешивал пластмассовой палочкой не растворившийся сахар.

– Надо будет сегодня к ней заглянуть.

– Уверен, она будет несказанно рада знакомству, – пробормотал Дима, одним глотком допивая чай и кивая Сашке: – Пошли, а то на анатомию опоздаем.

– И это все? – возмущенно спросила Ирина, следя за тем, как парни засобирались на пару. – Ты больше ничего не хочешь мне сказать? – Этот вопрос был обращен к Маслову.

– Удачи, – бросил он, закидывая на плечо рюкзак и выходя с Жаровым из столовой.

– И как ты не боишься, что в один прекрасный день она выцарапает тебе глаза? – спросил друг, когда они отошли от девушки на достаточное расстояние.

Дима в ответ только хмыкнул.

Маша

Уже вторую ночь Маша плохо спала, что было для нее редкостью. Видимо, сыграли свою роль впечатления последних дней и стресс от осознания того, сколько всего ей предстоит узнать и сделать.

Обычно она ложилась спать чуть за полночь. Но две последние ночи, стоило только попытаться уснуть, Маша тут же начинала накручивать себя всеми этими договорами, экипировками, расписаниями, зонами, коэффициентами полезности и прочим.

До самого утра Смирнова ворочалась в попытке заснуть, параллельно включая себе какие-нибудь бессмысленные романтические аудиокниги или медитативную музыку, чтобы отвлечься. Иногда ей удавалось погрузиться в короткий сон, который больше был похож на температурную дрему, но потом она снова просыпалась, и все повторялось по кругу.

В очередной раз разблокировав телефон и прищурившись от яркости экрана, она увидела вызвавшее досаду «5.42» и поняла, что мучить себя дальше бессмысленно.

Маша встала, сделала легкую зарядку, приняла душ и отправилась пить кофе, который был только разминкой перед еще добрым десятком последующих кружек за сегодняшний день.

Потягивая кисловатый напиток и злясь на себя за то, что забыла вчера купить молока, Смирнова включила ноутбук и выполнила ставший регулярным ритуал по посещению сайта «Высшей хоккейной лиги».

Она быстро просмотрела новости о последних матчах, интервью тренеров и игроков и вздохнула, наткнувшись на турнирную таблицу, ХК «Талисман» в которой занимал предпоследнее место.

Маша взглянула на часы, которые показывали уже «6.58», и решила посвятить время изучению базы данных потенциальных спонсоров, которые могли бы быть заинтересованы в сотрудничестве с хоккейным клубом.

Спустя час она закрыла вордовский файл со списком из пары десятков кандидатов, выключила ноутбук, протерла глаза, впопыхах выпила еще одну чашку кофе и стала собираться на работу.

Уже в такси ее застал врасплох видеозвонок по Telegram от мамы. Валерия Олеговна не один день пыталась дозвониться до дочери из Румынии, где проводила отпуск с мужем, но со связью каждый раз возникали проблемы.

Маша достала эйрподсы, приняла звонок, увидела сияющее лицо мамы и не смогла удержаться от улыбки.

– Машуля, слава богу! Сколько уже? Неделю не могли дозвониться! Коля, тут Маша! – закричала Валерия Олеговна куда-то в сторону.

– Привет, мам. – Маша боялась, что мамины крики будут слышны даже через наушники, несмотря на игравшее в такси радио.

– Девочка моя, как ты там? Хоть посмотреть на тебя.

– Ну, с последней встречи мало что изменилось.

– Ты покрасилась? Я не пойму. – Мама прищурилась, всматриваясь в экран.

– Нет, в такси такое освещение.

– Машенька! – Позади мамы показался сначала большой живот Николая Сергеевича, а потом и сам отец, за время отпуска даже немного помолодевший.

– Отлично выглядите. – Маша ужасно по ним соскучилась. В последний раз вживую она виделась с родителями больше трех месяцев назад, когда на редкие выходные выбиралась из Москвы. А в то время, когда вернулась в родной город с концами, мама с папой были уже в Румынии.

– Паша нам тебя тут сдал. Говорит, позвал к себе работать, – сказала мама.

– Да, предложение, скажем так, было внезапное. Сейчас вот потихоньку втягиваюсь.

– Ну и хорошо, хоть будет присматривать там за тобой.

«Кто за кем еще будет присматривать», – подумала Маша.

– Мы, когда приедем, ты нам поподробнее все расскажешь. В следующую пятницу уже вылетаем.

– Вы-то там как?

– Ой, отец устал. Говорит, домой бы поскорее…

– Да тут заняться нечем, – вставил Николай Сергеевич.

Мама легонько хлопнула его по животу:

– Пива твоего любимого тут нет.

Маша засмеялась.

Машина остановилась возле ледового дворца, и таксист махнул девушке, намекая, что поездка закончилась.

– Мне пора на работу бежать. Рада, что созвонились, мам! Надеюсь, скоро увидимся. – Маша послала машущим ей с маленького экрана телефона родителям воздушный поцелуй и не без грусти отсоединилась.

Первая половина дня прошла еще за несколькими порциями кофе и обзвоном найденных утром контактов спонсоров, который не увенчался успехом.

Постепенно ледовый наполнялся работниками и спортсменами, тренировавшимися на льду. Периодически Смирнова отвлекалась от телефона и смотрела в окно на арену, будто загипнотизированная, следя за юными фигуристками, учившимися делать тулупы, вращения и арабески. Это, пожалуй, единственные приемы, названия которых она выучила, когда в последний раз ради интереса следила за Олимпийскими играми по телевизору.

В дверь постучали.

– Войдите! – откликнулись Маша, отвлекаясь от вида за окном.

– Простите за беспокойство! Здравствуйте. – В кабинет вошла стройная, модельного вида девушка с длинными, убранными в хвост на затылке темными волосами. – Мария Николаевна?

– Совершенно верно.

– Меня зовут Ирина Пономарева. Я пресс-секретарь «Талисмана».

– Очень приятно! И вдвойне приятно оттого, что я не одна как белая ворона в мужском коллективе.

Улыбка девушки показалась Маше довольно прохладной:

– Прекрасно вас понимаю.

Смирнова махнула посетительнице, чтобы та присаживалась.

– Могу предложить вам пока только кофе.

– Нет-нет, спасибо! Это вредно для фигуры.

Маша озадаченно приподняла брови.

– Ладно, – пробормотала она, понимая, что фигура ее сейчас волнует меньше, чем вероятность упасть в обморок от недосыпа.

– Я хотела сказать, что раз у нас новый директор, то нужно разместить на сайте информацию о вас, – деловито заметила Ирина, внимательно осматривая Машу. – И какую-нибудь фотографию. Я уж не настаиваю на общей фотосессии для клуба, сами понимаете, у нас директора так часто меняются, что не успеваешь обновлять данные.

Нет, улыбка Пономаревой не была прохладной. Она была ледяной.

– Хорошо. Сегодня-завтра я вам все предоставлю. – Маша уже радовалась, что пресс-секретарь отказалась от кофе. Ей не терпелось поскорее избавиться от общества этой девушки. – Что-то еще?

– Вы знаете, что у нас проблемы с группой поддержки?

– Группой поддержки?

– Да, из-за того, что в прошлом сезоне не было денег и девочкам было нечем платить, они все разбежались, а новых так и не набрали. Знаете, а ведь чирлидеры довольно неплохо поддерживают моральный дух игроков.

– Спасибо, буду иметь в виду. – Маша, к своему стыду, не придала значения тому, что у клуба нет группы поддержки. Плюс еще один пункт в бесконечный список дел.

Смирнова выжидательно смотрела на Ирину, готовясь, что сейчас та огорошит ее еще какой-то новостью. Но девушка лишь окинула кабинет оценивающим взглядом и посмотрела на Машу, продолжая сверкать застывшей улыбкой:

– Тогда я пойду. Если что, мой номер есть на сайте клуба. Там же адрес почты, куда вы можете прислать свои данные.

Маша проследила за Ириной до выхода, с тоской думая о том, что с кем с кем, а с пресс-секретарем ей придется взаимодействовать часто.

* * *

– …Cмотрите, сначала мы срезаем лед, снимаем рекламу, разметку, потом все там промываем, прочищаем. Затем наносим первый слой, на него краску, разметку, баннеры и все это опять перекрываем несколькими слоями льда…

После знакомства с пресс-секретарем Маша отправилась знакомиться и с технологией заливки ледового покрытия.

Вместе с главным инженером отдела подготовки льда они прогуливались по арене, и Смирнова узнавала вещи, о которых еще месяц назад даже не задумывалась.

– Главное, чтобы все разметки были сантиметр в сантиметр в соответствии с регламентом, а то «поляну» у нас не примут…

Маша остановилась на одном из рекламных баннеров подо льдом и внимательно его осмотрела:

– А как часто вы обновляете лед?

– Перед началом сезона, летом, когда особой активности нет.

Смирнова окинула взглядом площадку:

– С бортами мне все понятно. А если появится спонсор, который захочет рекламу подо льдом?

Мужчина замялся:

– Ну… я не знаю. Обычно в середине сезона мы лед не снимаем…

– Обычно? – Маша взглянула на собеседника, выразительно приподняв брови.

Инженер в ответ пожал плечами:

– У нас пока не было такого опыта. Вы же понимаете, это надо снимать все полотно, потом заливать все заново, это трудоемкий процесс…

– Сколько времени это занимает?

– Дней пять-семь.

Маша задумчиво покусала губу, вновь опустив взгляд на рекламу:

– Значит, лучше сразу набрать несколько спонсоров, прежде чем менять покрытие?

Мужчина ответил не сразу. Округлив глаза и надув щеки, он почесал затылок:

– Чисто теоретически мы можем…

– Мария Николаевна!

Директор и инженер обернулись на голос. У выхода на лед стоял недовольно помахивающий клюшкой Павел Зотов. Тренер демонстративно потыкал пальцем на кисть:

– У нас вообще-то тренировка!

– Павел Викторович, буквально пара минут! – Маша махнула ему рукой. Даже с другого края арены ей было видно, как брат нахмурил брови. Но ничего не сказал и направился к выходу. Смирнова вновь обратилась к инженеру: – То есть теоретически, если я наберу достаточно спонсоров с рекламой подо льдом, чтобы не дергать вас каждый раз, – вы сможете снять покрытие и в середине сезона?

Маша видела, как на лице мужчины за короткий миг сменились неуверенность, желание согласиться и вновь сомнение:

– Но лед нужно будет закрыть на неделю. Вы же понимаете, какие это траты?

– За это не беспокойтесь. – Смирнова улыбнулась.

Еще немного поколебавшись, инженер вздохнул:

– Да, думаю, мы сможем это организовать.

Арена огласилась многоголосым эхом: это вышли «талисмановцы». Они заметили присутствие посторонних и озадаченно притихли.

– Не обращайте внимания! Мы уже уходим! – крикнула им Смирнова.

Парни переглянулись и по одному вышли на площадку для разминки.

Маша вместе с инженером, аккуратно переступая по льду, направилась к выходу. Из-за скользивших вокруг них и переговаривающихся друг с другом спортсменов ей пришлось слегка повысить голос:

– Вы не переживайте, я прекрасно понимаю все риски и энергозатраты. Если я попрошу вас заменить лед, – это будет полностью обдуманное…

Рядом с ней на большой скорости проехал кто-то из игроков, и Маша, испугавшись, оступилась и поскользнулась. Она заметила, как ее собеседник только успел протянуть руку, чтобы не дать ей упасть, как кто-то, негромко выдохнув: «держу», подхватил ее на руки и покатил в направлении выхода с арены.

Смирнова, все еще пребывая в шоке от несостоявшегося падения, вцепилась в свитер своего спасителя и услышала тихий смешок. Через несколько секунд она уже была бережно поставлена на ноги на твердую поверхность за пределами площадки.

Выдохнув и поправив съехавший пиджак, она подняла глаза и встретилась взглядами с капитаном команды. Дима Маслов остался на льду и раскатывался на месте, держась руками за борта у выхода. На его губах играла веселая улыбка.

– Спасибо, – неуверенно произнесла Маша.

– Во время тренировки посторонним на льду находиться небезопасно, товарищ спортивный директор, – насмешливо сказал капитан и оттолкнулся от бортика. Не отрывая от Смирновой взгляда, он проехал спиной вперед, после чего развернулся и умчался к товарищам.

* * *

Ближе к концу рабочего дня Смирнова в компании Зотова отправилась на встречу с руководством хоккейной федерации в лице вице-президента Зарецкого, принимавшего ее на работу, и непосредственно самого президента. Причем о встрече она узнала только после обеда, когда ей позвонил сам Зарецкий.

Тяжелый день превратился в категорически не вывозимый, о чем она по дороге сообщила сидевшему за рулем Паше.

– Машуль, это только начало. Тебя сейчас должны всем представить… Пока ты еще во все втянешься… Потом разберешься и полегче будет. – Его успокаивающий тон еще больше усиливал ее раздражение.

– Я сегодня обзвонила больше десятка спонсоров, и никто не хочет с нами работать, – заметила она, стараясь отвлечься от предстоящей встречи. – Один так и вовсе рассмеялся в трубку.

– Люди разные бывают.

– Я тоже так подумала, но потом он заявил, что никто в здравом уме с нами дела иметь не будет, и отключился.

Зотов нахмурился.

– Я все понимаю, но никому ваше руководство дорогу не могло перейти? Почему такие категоричные отказы? Это странно сравнивать, но когда я работала в фитнес-центре – после десяти созвонов один-два кандидата как минимум обещали подумать, а тут только скажешь, что ты представитель ХК «Талисман», как народ сливается.

– Маш, я, к сожалению, не могу тебе по этому поводу пока ничего сказать. Я занимаюсь тренировками, сама понимаешь…

– Да понимаю, – Смирнова с досадой посмотрела в окно на приближающееся здание федерации.

Внутри их встретила блондинка с постным выражением лица и проводила в кабинет президента.

У Маши дрожали руки. Она привыкла тщательно готовиться ко всем предстоящим событиям и встречам, а здесь не знала, чего ожидать. Перед тем как зайти в кабинет, Паша подбадривающе сжал ей плечо и пропустил внутрь первой.

Во главе овального дубового стола для совещаний восседал, насколько Маша могла судить по описаниям брата, Алексей Семенович Лагутин – президент региональной федерации хоккея и по совместительству владелец «Талисмана». Справа от него находился изучавший какие-то бумаги Зарецкий, а по левую руку сидел лысый мужчина, который был Смирновой пока не знаком.

– Совет директоров, – шепнул Маше на ухо вошедший следом Зотов.

Смирнова в сотый раз за сегодня пожалела о том, что почти не спала и оттого ее голова отказывалась нормально соображать.

– Павел Викторович, Мария Николаевна, прошу вас, присаживайтесь, – пробасил Лагутин.

Они сели неподалеку от Зарецкого. Тот бросил на них равнодушный взгляд и коротко кивнул, приветствуя.

Лысый незнакомец напротив смотрел на новоприбывших внимательно, одной рукой постукивая пальцами по столешнице, а второй прикрывая рот.

– Ну что, коллеги, – начал Лагутин. – Для начала, рад с вами познакомиться, Мария Николаевна. Приятно, что в этой мужской сфере появилось женское лицо.

Маша в ответ сдержанно кивнула.

– Позвольте вам представить Юрия Сергеевича Ходкова – депутата регионального парламента и члена совета директоров. С Анатолием Романычем вы уже знакомы. Жаль, я не смог присутствовать при первой вашей с ним встрече – обстоятельства так сложились. Но сегодня мы это исправим. – Он сложил на столе руки. – Расскажите нам о себе, откуда вы, чем занимались до этого и почему решили прийти в хоккейную сферу.

Глубоко вдохнув, Маша почти дословно повторила все то же, что говорила на собеседовании с Зарецким. Внимательно выслушав ее, Лагутин удовлетворенно кивнул:

– Я слышал, Павел Викторович поспособствовал вашему трудоустройству? – Он выразительно взглянул на притихшего Зотова.

– Самую малость, Алексей Семеныч, – подал голос тот. – У Марии Николаевны неплохой опыт работы антикризисным менеджером, а в нашей ситуации – сами понимаете… Вот я и подумал – почему бы и нет.

– То есть непосредственно хоккеем вы не интересуетесь? – Этот вопрос был адресован уже Смирновой.

– Какая разница – интересуюсь я хоккеем или нет, если у меня есть круг обязанностей, которые я должна выполнять? – Маша держала спину прямой, стараясь не подавать вида, что взволнована. – А если я хочу выполнять их качественно, в любом случае необходимо изучить сферу, в которой мне придется работать.

Лагутин кивнул:

– Интересный подход. Знаете, помимо клуба у меня есть бизнес, из-за которого мне приходится часто ездить по разным городам. И, к сожалению, из-за занятости я не могу уделять время курированию работы «Талисмана». С этим успешно справляется Анатолий Романыч.

Зарецкий утвердительно склонил голову.

– И, насколько я понимаю, если в прошлом сезоне клуб существовал еще худо-бедно, то в этом дела у нас совсем плохи. Думаю, вас уже поставили в известность, что вы пришли не в звездное для «Талисмана» время. К сожалению, если в ближайшие месяцы ситуация не исправится, то мы будем вынуждены его закрыть.

Сидевший справа от Маши Зотов заметно напрягся.

– Я хочу, Мария Николаевна, чтобы вы полностью осознавали ответственность, которая ложится на ваши хрупкие плечи. В последнее время клуб стал совершенно нерентабельным. И только от вас зависит, будет ли «Талисман» существовать и дальше или команду придется распустить.

– А вы сами разве не заинтересованы в том, чтобы «Талисман» продолжал работу? – выпалила Маша.

Все присутствующие посмотрели на нее удивленно. Создалось впечатление, будто никто не ожидал, что она осмелится задавать какие-либо вопросы.

– Мария Николаевна, понимаю, как это может выглядеть со стороны, но, поверьте, я люблю этот клуб. Это мое детище, я стоял у истоков его создания и долгие годы вкладывал в него не только деньги, но и душу. Получается так, как получается. У меня больше нет ни сил, ни возможностей, ни времени этим заниматься. Да, мне будет жаль, если «Талисман» распадется, но, с другой стороны, у меня есть другие дела, которые приносят мне не меньше удовлетворения и гораздо больше денег. – Лагутин подался вперед. – Мария Николаевна, я в первую очередь бизнесмен и привык вкладываться в то, что приносит мне прибыль. Спонсоров для «Талисмана» нет, денег нет, игроки деморализованы, потому что сами чувствуют приближающийся конец. И, соответственно, мотивации и желания выигрывать у них тоже нет никаких. И так по кругу. Ну вы и сами понимаете. Совет директоров не тешит себя иллюзиями. Морально и технически мы готовы к расформированию клуба. Но, – он откинулся на спинку кресла, всплеснув руками, – если вам удастся исправить ситуацию, мы будем только рады.

– Я вас услышала, – произнесла Маша, чувствуя, как к горлу подкатывает комок тошноты в виде выпитых ранее чашек кофе.

– Вот и славно! Коллеги, вам есть что добавить?

Зарецкий покачал головой, снова уткнувшись в лежавшие перед ним бумаги.

Ходков наконец убрал руку ото рта и, обнажив тонкие, почти отсутствующие губы, спросил:

– Мария Николаевна, вы уже начали что-то планировать, предпринимать какие-то действия по стабилизации ситуации?

– Я постепенно втягиваюсь в процесс. Уже начала обзвон потенциальных спонсоров.

– И как, успешно? – Ходков приподнял бровь.

– Есть определенного рода проблемы. – Маша старалась не обращать внимания на изучающий взгляд чиновника, в котором сквозил отнюдь не деловой интерес. – По какой-то причине все предыдущие партнеры клуба не воспринимают всерьез предложения о дальнейшем сотрудничестве. И, даже более того, некоторые в ответ смеются или грубят…

Ходков ядовито ухмыльнулся:

– Уверен, что у вас, Мария Николаевна, – его взгляд нагло скользнул по ее груди, – не возникнет проблем с решением подобного рода трудностей.

Блузка Маши неприятно прилипла к спине от выступившего холодного пота. Девушка покосилась на Лагутина, который уже перестал интересоваться происходящим, и уткнулся в свой мобильный телефон.

– Я работаю, – чуть ли не по слогам произнесла Смирнова, стараясь не смотреть на сверлившего ее взглядом Ходкова.

– Если ни у кого не осталось никаких вопросов, думаю, на сегодня наша встреча закончена, – подвел итог президент федерации, не поднимая глаз от экрана мобильника.

Дима

– И все-таки у Зотова с нашей новенькой директоршей интрижка, – выдал Рома Дятлов, проезжая мимо Димы с Сашкой и озираясь на беседовавшего со Смирновой тренера.

– Не будешь смотреть под ноги – улетишь, Дятлов, – бросил ему Маслов, разминаясь.

Сашка же, наоборот, заинтересовался:

– С чего такие выводы?

Рома катался вокруг них:

– Так они друг от друга не отходят.

– А ты не думал, что они могут работу обсуждать, к примеру? – Дима нагнулся и проверил шнуровку на коньках. – Или то, что один из защитников, вместо того чтобы тренироваться, мелет языком?

– Господи, Маслов, тебе самому впору тренером заделаться, такой ты душный.

Жаров хохотнул.

Раздался свисток, и ребята подъехали к Зотову.

– Парни, сегодня разбиваемся на пятерки и играем друг против друга. Помним состав первых двух? Для самых забывчивых: первая – Маслов, Жаров, Дягилев, Табарчук, Данилевский. Вторая пятерка – Зайцев, Лаврентьев, Холин, Дятлов, Рымзин. В калитки: Звягинцев и Потапов. Поехали! – Павел Викторович снова свистнул, разгоняя всех по местам.

– У нас сегодня зрители. – Сашка подъехал к Диме, кивая на трибуну.

Наговорившись с Зотовым, Смирнова села позади него с блокнотом и что-то старательно записывала.

– Тебя Дятлов клюнул, что ли? Давай работать, – ответил другу Маслов.

Жаров шутливо закатил глаза и поехал занимать позицию.

Дима, встав на свое место, все же бросил взгляд на спортивного директора, и воспоминания о недавнем сне нахлынули с новой силой. Капитан мотнул головой, отгоняя видение, и склонился надо льдом, приготовившись к вбрасыванию.

Маша

Маша старалась посещать каждую тренировку «Талисмана», вникая в тонкости правил и особенности игры. Чаще всего во время тренировки или после нее она засыпала Пашу возникающими вопросами. Надо отдать брату должное: он терпеливо объяснял все непонятные моменты.

За первые две недели, что Смирнова работала в клубе, успели пройти два домашних матча и один выездной, из которых команда смогла выиграть с трудом только один. Как бы Зотов ни старался приободрить ребят, было видно, что большей части из них за получаемые гроши не хотелось делать ровным счетом ничего. Лишь некоторые выкладывались на полную, но их стараний было слишком мало для успешной командной работы.

Во время прошедших игр Маша также осознала необходимость группы поддержки. На домашних матчах она присутствовала самолично, а выездной смотрела в онлайн-трансляции и поняла, насколько «голой» и будто бы брошенной выглядит команда без пляшущих девчонок с помпонами.

Она нашла номер бывшей руководительницы группы поддержки «Талисмана» и договорилась о встрече. Беседа вышла не из легких, поскольку девушка, занимавшаяся отбором участниц и постановкой танцев, была обижена на предыдущее руководство за роспуск чирлидерш.

Маша, исходя из скудных финансовых возможностей клуба, предложила ей и девочкам максимально возможную заработную плату, от которой руководительница группы поддержки оказалась не в восторге. Смирнова пообещала, что в ближайшее время постарается сделать все для нормализации работы и повышения зарплаты, и попросила дать ей два месяца – такой же срок, какой ей дали в качестве испытательного. В случае если ничего не поменяется, Маша сказала, что не будет настаивать и отпустит танцовщиц раньше, если они сами этого захотят.

Поддавшись на уговоры, девушка пошла навстречу и согласилась собрать всех бывших участниц.

Со спонсорами Маше везло меньше. Каждый третий отказывал сразу же, каждый второй – после пары дней раздумий. Отчаявшись, Смирнова начала звонить старым знакомым из Москвы в надежде, что, быть может, откликнется хоть кто-то из них. Разумеется, столичные предприниматели были мало заинтересованы в продвижении провинциальной хоккейной команды.

Один из сотни звонков увенчался успехом лишь отчасти. Маша позвонила владельцу магазина, долгое время за рекламу поставлявшего на ее предыдущее место работы спортивный инвентарь. Услышав название клуба, он на какое-то время замолк. Приготовившись услышать очередной отказ, Маша начала стирать его номер из файла на компьютере.

– Слушай, «Талисман» – что-то знакомое, – наконец произнес Тимур – так звали ее собеседника. – Мне кажется, мы с ними работали.