Мечи против кубков

– Разворачиваемся. Думаю, Эрик уже достаточно плотно завладел вниманием леди Хелены. Так что нам пора на розыски тайника.

Мы тоже вошли через главный вход, потому что красться через черный было бы очень подозрительно.

Графиня уже встречала нас у дверей в свои покои, благо бойкая прислуга успела ее предупредить, пока мы поднимались. Этап взаимного обмена приветствиями и поклонами занял от силы минуту, и то лишь из-за излишней чопорности старшей хозяйки дома. Потому что прекрасно чувствовалось, что больше всего ей хочется обнять своего сына, а не обмениваться светскими любезностями с сыном опального бывшего министра и девицей из детективного агентства. Но одно то, что весь приветственный ритуал, пусть и скомканно, но был выполнен от начала до конца, говорил в пользу этой женщины. Хотя, возможно, она просто не слышала последних сплетен о Краухбернах, кто знает…

Рауль ненадолго остался с матерью, а нас проводили к нему в покои. Две горничные по очереди сбегали на кухню и вернулись, каждая с подносом: одна с кружками и чайником, вторая с булочками к чаю и фруктами.

Мы вроде как вольны были делать все что угодно, сидя в маленькой гостиной, однако нас ни на секунду не оставляли одних. До тех пор, пока к нам не присоединился хозяин покоев. За это время я успела уяснить, что граф любит минимализм, и вся мебель была выполнена в едином стиле, темно-коричневых тонов, под цвет его глаз. Зато шторы, покрывало, обои и даже пол были светлыми, нежно-кофейного оттенка.

– Прошу меня простить за задержку. – Едва Рауль появился в дверях, обе прислуживавшие нам горничные тут же тихо покинули комнату. – Хелена пока не выходила из своих покоев, так что можем пройтись по дому, – предложил граф, выжидающе глядя на меня, но, закончив, покосился на помалкивающего маркиза.

– Слушайте! Если вы оба еще не поняли, ничего не поменялось, – с раздражением и чуть громче, чем полагается приличной леди, произнесла я. – Мы как были командой, так ею и остались. Как вы, лорд, – я даже потыкала Патрика пальцем в грудь, для надежности, – были следователем, к которому мы с уважением прислушивались, так им и остались. – А вы, лорд, – тут я повернулась к Раулю, – были и остаетесь нашим объектным психометриком. И давайте уже прекратим делать вид, что место вашего отца, – я снова потыкала пальцем в Патрика, – и топор над вашей шеей, – теперь я точно так же энергично постучала сразу всей ладонью в грудь графа, – придавали вам какие-то дополнительные способности. Ни-че-го не изменилось! – закончила я, едва удержавшись, чтобы не топнуть ногой от возмущения.

Граф недоумевающе посмотрел на меня, затем согласно кивнул. А Патрик нервно дернул плечами, вздохнул и кривовато улыбнулся:

– Да, конечно, давайте пройдемся. Но стены коридоров лучше будет изучить ночью, когда вся прислуга уснет. Сейчас лучше осмотреть малолюдные помещения, куда леди Хелена смогла бы войти, не привлекая внимания, и, одновременно, где вашему брату не пришло бы в голову искать тайник с диадемой.

Глава 4. Тайники из прошлого

Мы спустились на первый этаж и заглянули в приемный зал. Там, еще лет так сто назад, дед Рауля и Георга устраивал балы. Затем посетили общую семейную столовую, в которой довольно часто проходили совместные трапезы. Потом вернулись в зал, потому что графа что-то насторожило в воспоминаниях старинной вазы и ему захотелось «копнуть поглубже».

– Вот не могу точно объяснить, но такое чувство, что ее что-то беспокоит.

Мы с Патриком покивали с глубокомысленным видом, хотя для меня это по-прежнему звучало несколько абсурдно. Что-то беспокоит фарфоровую вазу!.. Судя по взгляду маркиза, пытающегося изобразить на лице понимание и сочувствие, он тоже ощущал себя подыгрывающим душевнобольному. Но мы искренне старались!

В конце концов, это далеко не первый допрос вещей в нашем присутствии. Мы же поверили в то, что мост расстроился, когда его забрызгали кровью; туфля разволновалась, когда потерялась ее пара; маска скрывала свои воспоминания так надежно, что нам пришлось полностью магически выложиться, чтобы докопаться до чего-то ценного; а платье Алисы испугалось, когда его хозяйка резко похолодела. Так почему вазе нельзя побеспокоиться?

Поэтому мы вернулись в зал, я привычно протянула Раулю носовой платок, чтобы не пугал прислугу, и медленно пошла вдоль стен, любуясь на развешанные старинные полотна, сверкающие позолотой подсвечники с незаряженными артефактами, высокие зеркала с еще матовой поверхностью. Когда-то давно Фрехберны были богаты, потому что все эти вещи еще лет так двести назад были редкими и довольно дорогими. Я даже специально остановилась возле одной из картин, чтобы убедиться – передо мной подлинник. Работа известного художника, творившего во времена моей прабабушки. У нас дома висит пейзаж, сделанный им же. Мама упоминала, что это подарок дяди Фредерика, очень ценившего творчество этого мастера.

– Интересно, что за место тут нарисовано? – тихо поинтересовалась я у Патрика, следующего за мной бесшумной тенью. Мы очень старались не отвлекать Рауля от беседы с вазой. Мало ли, выяснится что-либо интересное?

– Хм… – Маркиз задумчиво уставился на странную картину. Все было очень реалистично, словно рисовали с натуры. Но если в той же Ургейне и встречаются яркие, красочные цветы выше полутора метров, там все равно нет бабочек размером с мою голову, если не больше, с ослепляюще блестящими крыльями, украшенными симметричными узорами. Нет сверкающих, как кристаллы, разноцветных ягод, прячущихся под сочно-зелеными листьями. Нет деревьев, кроны которых уходят высоко в небо, по которому прогуливаются облака, напоминающие овечек.

Конечно, кроме наших соседей, есть еще, например, Горинья, где большая часть поверхности – это горы, а жители низенькие, коренастые, бородатые и считают себя потомками гномов. Там тоже встречаются цветы выше кустарников, а также довольно крупные насекомые, выросшие в подземельях и иногда выбирающиеся на поверхность.

Просто вся нарисованная местность была пропитана какой-то яркой ослепительной… иномирностью. Особенно облака. Возможно, это была фантазия художника, настолько ясная и четкая, что, глядя на нее, веришь – такое место действительно существует. А может быть… Может быть…

– Ваза переживает о том, что пол под ней был жестоким образом взломан, – прервал мои размышления Рауль. – И упоминает о женщине, похожей на Хелену.

Сообразительный Патрик первым делом метнулся к дверям в зал и закрыл их. А граф, возбужденный услышанным от вазы, сдвинув ее, обнаружил небольшой подпольный тайничок, аккуратно прикрытый длинной половицей и абсолютно незаметный, если не знать, где именно искать.

Естественно, внутрь тайника полез Рауль, пока мы с маркизом топтались рядом. Прятался там ларец, красивый и очень старинный. Судя по россыпи кристаллов на крышке, раньше в нем хранился гарнитур из турмалина. Тот, который принадлежал Фрехбернам. Теперь же там лежала диадема.

Украшение я тут же спрятала в свою сумочку, а ларец Рауль поместил обратно, закрыл тайник и замер, расфокусированно глядя куда-то в подсознание.

– Точно такое же насилие над полом совершено еще чуть подальше, – сообщил он, аккуратно задвигая вазу на то же место, где она стояла раньше.

Тайников по залу оказалось более десятка! И в полу, и в стенах, и даже в подставке под миниатюрную скульптуру. Но из предметов только ваза считала подобное отношение жестоким и искренне переживала. Естественно, очень страдал пол, но, если бы не беспокойная ваза, Рауль не догадался бы его потрогать, потому что привык к тайникам в стене. А стены, как ни странно, подобное обращение считали нормой и не возмущались.

Часть тайников была пуста, парочка вообще затянута паутиной, а в некоторых лежали упаковки денег, нераспечатанными пачками, по двенадцать штук в каждом. Я почти сразу догадалась, что это за деньги, а вот Рауль каждый раз искренне изумлялся.

Мы забрали лишь одну упаковку, остальные оставили храниться там же, где и раньше. Они столько лет лежали и не попадались никому на глаза, значит, пролежат еще столько же. Ну или по крайней мере до того момента, когда граф найдет время доехать до банка и положить все деньги на семейный счет.

А в вынутой нами упаковке была сумма, которой бы хватило старшей графине на спокойное существование в течение полугода. Зарплату слугам в прошлом месяце заплатили из старых запасов, отложенных дворецким заранее. А в текущем пришлось бы сокращать количество прислуги и как-то выкручиваться. Теперь же в этом не было необходимости.

– Получается… это мои деньги? – взволнованно уточнил Рауль, растерянно глядя то на меня, то на Патрика. – То есть… я не совсем нищий? Их же можно вложить…

– Можно. Но только после того, как вы посоветуетесь с кем-то из сотрудников королевского банка. Я позабочусь, чтобы вам порекомендовали самого лучшего, – получилось излишне резко, но граф не обиделся.

– Вот уж где я бы точно не стал проявлять самостоятельность, так это в финансовых делах, да еще с такими суммами. Мне до сих пор не верится… Вы уверены? Получается, мой отец прятал их от всей семьи, включая меня?

– Да, дядя сказал, что до вашего шестнадцатилетия вам ежемесячно выплачивалось пособие. И похоже, ваш брат обнаружил несколько тайников, в которых ваш отец зачем-то хранил эти деньги, вместо того чтобы тратить их по назначению.

– Понимаете, – Рауль мило смутился, сдул с глаз челку, опустил голову и сдул челку снова. Уже более энергично, – мой отец… – Граф снова замялся, кончики его ушей зарозовели, привлекая мое внимание.

У большинства людей уши закругленные. А у Рауля они были вытянутые и слегка заостренные, как у котиков, например. Раньше я лишь отметила этот момент, и все, сейчас же во мне забурлила паранойя. Что там эти ученые намудрили, создавая моего графа?

И кстати, после снятия наручников мое отношение к нему ничуть не изменилось. Меня по-прежнему притягивает его теплый взгляд, нравится смотреть на его губы, умиляет, как он сдувает челку… И его обволакивающий баритон точно так же щемит сердце, заставляя его биться чуть чаще, чем обычно.

– Мой отец в последние годы был немного не в себе. Возможно, это началось чуть ранее, сразу после моего рождения. Он запрещал почти любые серьезные траты, заставляя жить лишь на скромный доход с нашего банка. Странно, что меня не отправили работать сразу после совершеннолетия, в отличие от Георга.

– Гораздо страннее, что вас не призвали служить в министерстве правопорядка, хотя на него работают все психометрики королевской семьи. Уж вас-то должны были туда пристроить практически сразу! – этот вопрос уже несколько раз возникал у меня в голове, но я прогоняла его, как самый страшный кошмар Краухбернов. Ну действительно, только Рауля Патрику и его отцу не хватало…

Никто не спорит, сейчас все сложно. Но когда виконт был юн, наивен и только что закончил получать пособие на содержание, почему министерство правопорядка не забрало его под свое крыло?!

Глава 5. Добычу надо перепрятать

Граф лишь пожал плечами, а я вот всерьез задумалась над подобной странностью. Ведь у нас даже наследного принца могут задействовать, если понадобится правосудию. А тут такой редкий дар… Понятно, что знали о нем лишь избранные, но ведь можно было использовать его втайне. Раулю не нужен контакт с людьми. Как раз наоборот, для сосредоточения ему необходима тишина.

Как можно незаметнее выскользнув из зала, мы убедились, что прислуга уже привыкла к странностям хозяев и не обращает на нас особого внимания. К тому же ничего удивительного в том, что граф Фрехберн решил похвастаться перед своими гостями свидетельствами былой славы и богатства, устроив нам экскурсию по залу, в котором иногда танцевал сам король. Конечно, не мой дядя и даже не его отец, но это уже мелочи… Поддерживая эту версию, Рауль, увлеченно сверкая глазами, как раз рассказывал нам, что во времена его прадеда Фрехберны были далеко не самыми бедными из графов, хотя до герцогов Краухбернов им все равно было далеко. Но зато у них имелись прекрасные охотничьи угодья за городом.

Мы с маркизом внимательно слушали, делая вид, что нам очень интересно. На самом деле мне и вправду было интересно узнать немного о семье Рауля. А еще о том, как предусмотрительная Хелена додумалась засунуть свою диадему в чужой тайник, ведь там ее в любой момент мог обнаружить Георг. И почему графа не призвали в министерство правопорядка. И из-за чего его отца обуяла жажда накопительства, только ли старческий маразм этому виной?

А еще был дядя Фредерик, занимавшийся с Раулем, затем внезапно пропавший…

– Уф-ф-ф, – выдохнула я, едва мы оказались у графа в покоях, заперлись и переглянулись, возбужденно-напряженные и слегка опьяненные адреналином. – Начнем с простого, с тайников и диадемы. Как Хелену угораздило?..

– Предметы плохо ориентируются во времени, но этот тайник под вазой был создан очень давно, и его долго не открывали, – принялся объяснять нам Рауль все, что успел выяснить от предметов.

Кстати, несмотря на массовое считывание, магического истощения у графа не наступило. Он выглядел лишь немного усталым.

– Хелена наткнулась на него случайно. Она стояла у окна, теребила кольцо на пальце и нечаянно уронила. Вот и отодвинула вазу, стоящую рядом с подоконником. А там – тайник с пустым ларцом, который очень давно не открывали. – Заметив недоверие в моем взгляде, Рауль уточнил: – Сам ларец помнит, что был покрыт плотным слоем пыли, пока его не нашла женщина. И он был ей очень благодарен. А когда я прятал его обратно в тайник, переживал, что снова станет никому не нужным.

– Ясно, – задумчиво протянула я, борясь с очередным витком противостояния здравого разума абсурдности услышанного. Пора бы уже привыкнуть, но у меня до сих пор временами происходит отторжение. «Ларец переживает», «ваза беспокоится»… Уф! Почему-то одушевление карт я воспринимала нормально, а вот остальных предметов – не всегда.

– Хелена убедилась, что тайник давно никто не открывал, и решила им воспользоваться. Рискованно, потому что Георг мог о нем знать, но, находясь в отчаянном положении, можно и рискнуть. Этот зал – последнее место, где бы ее муж стал искать диадему, – принялась рассуждать я вслух. И тут же запнулась, посмотрев на Патрика: – Но ведь мы же как раз туда и пошли…

– Значит, признаем, что леди Хелена хоть и умна, но не способна предусмотреть все тонкости, – уверенно продолжила я после небольшой паузы. – И получается…

– Получается, что многоходовое преступление, в котором участвовало столько действующих лиц и которое сбилось лишь по странной случайности, из-за вас, придумала не она, – кивая в такт почти каждому слову, произнес Рауль. – Возможно, Хелена вообще ни при чем…

– Так, диадема у нас, кольцо у нас, – резко сменила я тему. – Значит, отправляемся во дворец. Дядя, конечно, будет не в восторге, но он сам решил спрятать портрет в королевский сейф. И сам же пожелал, чтобы мы достали все кристаллы. Вот и выполним его волю…

– Единственное, что меня смущает, – замялся граф, переглядываясь с Патриком, которого тоже явно что-то беспокоило, – это право собственности. Портрет и диадема принадлежат Хелене, рама, в сущности, тоже. Ведь Георг подарил своей жене все целиком: и картину, и раму. И получается, мы ничем не отличаемся от грабителей…

– Отличаемся, – процедила я, перебирая в голове аргументы. – Мы… Мы… Мы потом вернем все вашей невестке, когда закончим экспериментировать с порталом. Портрет точно, рама все же больше принадлежит роду Фрехбернов, так что ваш брат не имел права ею распоряжаться. Большая часть турмалинов – семейная реликвия! А диадема куплена на ваши деньги, те, что вам выплачивали из королевской казны, так что тут тоже спорно…

– Хорошо, уговорили, – сдался Рауль, едва заметно улыбнувшись. – Противостоять вашему напору невозможно. Вам даже огнестрел не нужен. Пламя в ваших глазах испепелит всех несогласных. Я потом просто верну Хелене стоимость диадемы…

– Это будет правильным решением, если она не замешана в покушениях на вас, – напомнила я графу о немаловажной подробности. – Ну так что, отправляемся во дворец?

Тут я вспомнила, что мне снова надо переодеться, а графу, возможно, хочется побыть с матерью чуть подольше, чем десять-пятнадцать минут. Правда, оставлять его одного в доме, где произошло уже три убийства, опасно. К тому же время поджимает не только нас, но и тех, кто планирует помешать открытию портала, если причина охоты на Рауля именно в этом.

Так что мы решили отложить родственную беседу Фрехбернов еще на пару суток. И я, сначала настроившись на поездку домой, чтобы сменить платье, решила тоже воздержаться от встречи с родственниками. Одно дело, если бы я приехала лишь с Патриком, который, несмотря на сложности с отцом, продолжал оставаться моим женихом. Совсем другое – общество двух мужчин. Один из которых уже больше месяца осужденный и только сегодня оправданный, то есть в сознании даже моих родителей все еще опасный преступный элемент. И кто знает, как на фоне графа воспримут маркиза. Как надежного, проверенного временем знакомого или как сына опального министра… Конечно, остановить меня никто не сможет, но могут попытаться испортить настроение. Вряд ли, но есть такая вероятность. А значит, лучше не рисковать.

– Сначала заедем к нам в домик, мне надо переодеться для визита к дяде, – предупредила я своих мужчин. В текущей ситуации это было оптимальным решением.

До открытия портала с родственниками лучше не видеться, а потом… Потом, когда время прекратит нас постоянно подгонять, можно будет наконец-то отдышаться. Выспаться. И пусть выезд на бал, скорее всего, отменяется, но все равно как-то развеяться просто жизненно необходимо! Нельзя постоянно находиться в таком нервном напряжении, как мы сейчас. Надо расслабиться… Обязательно надо!

Глава 6. Статусный приз

Пока мы ехали в кэбе, я все время ощущала витающее в воздухе напряжение. Странно, но все те дни, когда Рауль вот-вот мог погибнуть, такой удушающей атмосферы не наблюдалось.

Наверное, все дело в том, что у графа был почти месяц на то, чтобы морально подготовиться к смерти. Патрик же только первый день как перестал быть сыном министра. Да, его никто не собирается казнить, всего лишь вышлют из столицы его отца. Но при этом я безо всякого ментального соединения разумов ощущала, насколько маркизу тяжело от сложившейся ситуации. Он старался не смотреть в мою сторону, практически все время отмалчивался и говорил что-то, лишь когда вопрос был задан ему лично.

На разницу в переживаниях влияло еще и то, что Рауль был виконтом, вторым ребенком, на которого изначально никто не возлагал никаких надежд. А Патрик привык, что его будущее расписано буквально до старости. И вот теперь все рухнуло… причем на его плечи. Отец уедет, но дом-то останется. И работа, где его считают предателем за то, что он выдал предателей… И я…

Меня искренне радовало, что сам Патрик не заводит разговор о разрыве нашего договорного союза. Он вообще пока предпочитал о нем не упоминать. Потому что… Потому что теперь все стало очень сложно.

До тех пор, пока мы не вернем маркизу его прежний статус, я не смогу ничего решить со своей личной жизнью. Ведь теперь у меня выбор между двумя мезальянсами.

И меня это не устраивает!

Так что пусть оба мужчины соперничают за право стать моим мужем. Ухаживают за мной и добиваются положения в обществе. А я буду наблюдать и выбирать. Хотела же побольше времени? Теперь у меня есть лет пять или десять.

Да, Рауль всего лишь граф, а Патрик – маркиз. Если я очень попрошу дядю, он и Фрехбернам титул подарит… Только я бы предпочла, чтобы Рауль его заслужил. Сам.

А в остальном оба лорда сейчас абсолютно равны. Даже место работы одинаковое!

Приехав домой, я быстро переоделась, пока мужчины ждали меня внизу. Ну как быстро… Платья из моей первой, основной жизни быстро надеть и снять не получится даже в теплом помещении. На это всегда уходило минут десять, а то и пятнадцать. Именно поэтому поближе к зиме я меняла лишь верхнюю одежду, причем часто в кэбе, а не в парке.

И, к слову, теплой накидки на платье мне сейчас очень не хватало, хотя на дворе лишь начало осени. В этом году похолодало чуть раньше, чем обычно. Хорошо, что Патрик уговорил меня забрать всю одежду из парка.

Выйдя из комнаты, я прислушалась к беседе мужчин на первом этаже. И пусть это не совсем достойное поведение, но я не удержалась и решила немного подслушать, потому что разговор шел обо мне.

– Вы постоянно твердили о взаимном уважении. – Сочный теплый баритон Рауля рокотал, как водопад или как осенний ливень, заставляя ежиться от холода. – Но ни разу не сказали леди Шарлотте о своих истинных чувствах.

– Говорили ли мы с леди о моих чувствах или нет, это вас не касается, лорд Фрехберн, – с очень глубоко запрятанной вежливостью огрызнулся Патрик.

А я, затаившись в коридоре, пыталась понять, о каких именно чувствах идет речь, если маркиз и правда всегда говорил лишь о взаимном уважении.

– Ошибаетесь, лорд Краухберн, – продолжил рокотать Рауль. – Сейчас мы с вами оказались в равном положении, и нам нравится одна и та же леди. Если вы так же влюблены, как и я, предлагаю вам честное соперничество.

– А если я не влюблен? – раздраженно уточнил Патрик. – Предлагаете уступить вам леди Шарлотту? Уверяю вас, лорд, я не собираюсь сдаваться. – И маркиз принялся дотошно перечислять: – Я собираюсь вернуть королевское расположение и за следующие пару лет продвинуться по карьерной лестнице, закрепиться и продолжить двигаться дальше. Конечно, место министра правопорядка вот-вот перейдет к другому, но у меня есть небезосновательные подозрения, что этот другой знал о творящемся в министерстве беспорядке. И я докажу это…

Из этой эмоциональной речи Рауль довольно мягко вычленил основную мысль:

– Лорд, вы нацелены лишь на карьеру.

– Ошибаетесь. Я нацелен вернуть свое место в обществе. Чтобы моя жена ни в чем не нуждалась и была счастлива, – уверенно-стальным тоном парировал Патрик. – Я сделаю все, чтобы стать достойным мужем для леди Шарлотты. Потому что уважаю ее и ее семью.

– То есть вы по-прежнему считаете, что одного уважения для надежного брака достаточно? – В голосе Рауля отчетливо слышался недоверчивый скепсис. – Достойный статус в обществе, достойное место в министерстве, достойный брак с достойной женщиной… А как же любовь, лорд?! Неужели леди Шарлотта не достойна любви?

– Леди Шарлотта достойна самого лучшего, – процедил Патрик. – И пусть, по вашему мнению, взаимного уважения для счастливого надежного брака недостаточно, я считаю иначе. Непорядочно вовлекать в наше с вами соперничество эфемерные чувства, которые со временем испаряются. Что бы я ни испытывал к леди, кроме уважения, это мое личное дело! Я не стану мешать вам использовать сложившуюся ситуацию, так как хочу быть уверен в своей будущей жене. Если леди вернет мне кольцо, я пойму и приму это, но, пока этого не случилось, помните, что леди Шарлотта – моя невеста.

– Ну так и ведите себя соответственно, – неожиданно рявкнул на маркиза Рауль. – Пока что я вижу, как вы полностью сдались. И если я сейчас воспользуюсь этим, то потом всю оставшуюся жизнь буду ощущать вину за случившееся. Борьба хороша, когда она проходит честно и на равных условиях. Действуйте, лорд, если не хотите потерять свою невесту! – призывно закончил граф. Жаль, мне не видно, но я бы еще и рукой взмахнула, поэнергичнее. Надеюсь, Рауль тоже так сделал.

– Вы воспринимаете леди Шарлотту как ценный приз, – проворчал в ответ на эту воодушевляющую отповедь Патрик и прислушался. Это я нечаянно скрипнула половицей. Пришлось подойти к лестнице и спуститься, прервав столь занимательную беседу.

Значит, для одного я ступенька для статуса, для второго приз, который надо добыть в честной борьбе? Я мысленно усмехнулась, оценивая оба варианта. Даже не знаю, какой звучит более привлекательно! Однако все это – обобщения, сделанные соперниками. В своих истинных чувствах мне еще не признался ни один из лордов, но маркиз хотя бы нацелен на то, чтобы сделать меня счастливой. И разговор с Раулем его очень заметно взбодрил.

Довольно резво подскочив со стула, Патрик подал мне руку, помогая сойти с лестницы. И правильно сделал. Все же платье для обычной жизни заметно отличалось от наряда частного детектива.

– Я готова, отправляемся во дворец. – Обрадовав лордов, я достала из сумочки колоду с картами… Само собой, сумочки у детектива Лотты и у леди Шарлотты были разные. А вот содержимое одно и то же. Включая огнестрел, исключительно на всякий случай.

Глава 7. А нужны ли нам феи?

Уже смеркалось, дело близилось к ужину, но я настолько подпитывалась адреналином, что о еде вспомнила лишь мельком, когда наш кэб остановился у дворца. Сначала я подумала о том, что дядя мог уже отправиться на вечернюю трапезу, после которой он в кабинет не возвращался. А потом – что обоим моим лордам тоже не помешало бы перекусить…