Вторая жизнь. Первые шаги

– Товарищ командир, вы хотите сдохнуть уже тут? У нас нет ни малейшего шанса против их техники! – кричал в ответ Серый.

– А ты в плен хочешь и также сдохнуть здесь? Я лично не хочу. Так что не вздумай садиться! Пока мы в воздухе, у нас больше шансов.

– Но, товарищ Власов…

– Это приказ, мать твою! – свирепым басом проорал полковник.

– Начинаю уничтожение, – послышалось из рации.

– Всем надеть парашюты!

– Провожу наведение ракеты воздух-воздух. Есть пуск, – продолжился говор иностранца.

После этих слов послышался мощный хлопок, затем самолёт тряхнуло, и в иллюминаторе я увидел горящие двигатели. В эти мгновения меня охватила паника и боязнь взорваться ещё на борту, не успев выпрыгнуть.

– Твою мать! Все левые двигатели сдохли! Теряем тягу! Теряем тягу! Терпим бедствие! – орал Сергей.

– Держи этот чёртов самолёт любой ценой!

– Товарищ командир, все приборы отказывают, надо прыгать!

– Если попадем в плен, выбираемся оттуда также любой ценой! Прыгаем, пошли, пошли!

Все мы прыгнули, через мгновение уже и раскрыли парашюты. Из-за густых облаков ничего не было видно на земле. Но вид на эти облака был невообразимо красивый. Странно: ведь у меня боязнь высоты, а я о ней даже не вспомнил.

И вот мы летим уже минуты три, любуясь красотами неба. Неожиданно мы пролетели через облако и увидели землю, Но самое страшное заключалось в том, что под нами была огромная река, и возможности уйти в сторону у нас уже не было, так как высота не позволяла.

– Чёрт, река! Всем приготовиться к посадке на воду! – приказал Власов.

Я бы не сказал, что посадка на воду была прям уж мягкой. Вообще, мы чуть не утонули, потому что запутались в стропах парашютов, когда всплывали. Но когда нам всё-таки удалось всплыть, к нашему ужасу, справа уже шла к нам лодка, полная вооружённых боевиков. Мы не успели вообще ничего сделать – тут же кто-то из них прокричал в громкоговоритель:

– Attention! You are surrounded! Resistance is futile! – это значило что-то вроде: «Внимание! Вы окружены! Сопротивление бесполезно!»

Нам ничего не оставалось, кроме как сдаться. Открой мы огонь – нас тут же расстреляли бы. И наши тела так бы и остались навсегда гнить в этой реке.

– Хорошо, хорошо, мы сдаёмся! – с поднятыми руками заявил им я.

Но Власов явно думал иначе.

– Сдохните, твари! – с этими словами он открыл огонь по боевикам, за что вполне ожидаемо тут же получил ответную пулю в лоб.

Он упал на воду, и течение начало уносить его тело.

– Власов, нет! – Серёга попытался что-нибудь сделать, но было уже поздно.

Боевики погрузили нас в лодку, связали руки и надели чёрные мешки на головы, чтобы мы не видели, куда плывём. Я лишь слышал, что они все говорили то ли на американском, то ли на британском. В любом случае, мы ничего не могли сделать. Нас везли непонятно куда минут двадцать, потом и пешком вели. И вот, наконец-то, с нас сняли эти чёртовы мешки, и мы увидели кучу камер с такими же простыми людьми, как мы. Нас затолкали в камеру под номером 286, там находилась ещё одна девчонка.

У нас с Серёгой завязался разговор с ней, в ходе которого мы выяснили, что, во-первых, её зовут Инна, во-вторых, ей двадцать пять лет, в-третьих, она сидит здесь уже два года за убийство одного из боевиков. Также мы узнали, что этой тюрьмой заведует отряд наёмников из США. Больше она ничего не знала.

– Всем встать! Сегодня к нам прибыли двое новеньких! – заявил по громкоговорителю кто-то из надзирателей.

Нас вывели из камеры и потащили на какой-то подиум, где представили всем заключённым, а затем жестоко избили. Когда мы уже потеряли сознание, нас притащили обратно в камеру. Очнулись мы, по словам Инны, только часа через два.

Едва мы открыли глаза и поняли, что произошло, другой надзиратель уже сообщал всем, что сейчас время обеда. Нас всех построили в большую колонну и повели в столовую. Тех, кто разговаривал или выходил ненароком из строя, жестоко били деревянными дубинками.

– И часто у вас так встречают новеньких? – держась за разбитую кисть руки, спросил я у Инны.

– Всегда. Кого ни поймают – всех так жестоко вначале избивают, – ответила она.

На обед нам дали полуразбитые грязные тарелки с каким-то супом, но на вкус он был более или менее съедобен. По окончании трапезы всех повели обратно в камеры.

– Ну, и кашу мы с тобой, Серёга, заварили! – стукнув по бетонной стене, крикнул я.

– Да уж… Ну ничего, мы не из таких передряг выбирались!

Всё оставшееся время до сна мы провели в камере, иногда бегая в туалет по разрешению охраны.

Так прошли две недели нашего пребывания здесь. Каждый новый день был похож на предыдущий. Мы ели, работали в тюремном цеху, производя различные деревянные и металлические изделия для этих американцев, раз в неделю была часовая прогулка. В общем, эта тюрьма вполне походила на обычную русскую.

Да, условия были ужаснейшие, особенно пища. Всё-таки погорячился я, когда положительно высказался о том супе. Несмотря на всё это, хотя бы воздух в камере и помещениях фильтровался. Можно было и здесь остаться, но, как сказал один мудрец, «все хотят свободы». Вот и нам тоже хотелось. Решено было устроить побег, тщательно всё продумав. А сейчас нас снова повели в «столовую», если её можно так назвать.

– Снова этот суп?! – закатив глаза, воскликнул Серый.

– Не знаю, как другим, но есть это через силу всё-таки можно, – возразила Инна.

– Можно, нельзя – сейчас не об этом, – попытался я сменить тему. – В общем, я тут добыл отмычку. Полагаю, с её помощью можно будет снять решётку с вентиляционной шахты, что находится в туалете, и проверить, что там.

– И кто пойдёт из нас троих?

– В камере решим.

Время обеда закончилось. Нас повели в камеры.

– Ну что, может, на камень-ножницы-бумага скинемся? Кто проиграет, тот и идёт, – предложил Серго.

– А давайте. Су-е-фа.

Инна с Серым показали камень, а я вот по своей глупости – ножницы.

– Ха-ха, Ромка. Тебе и идти!

– Да я как-то и не против. Эй, командир, можно в туалет? – обратился я к человеку, стоящему рядом с нашей камерой.

– Только в темпе, – ответил он.

Я со всех ног помчался в туалет. Повезло ещё, что никого из зеков тут не было. Забравшись на бортик кабинки, я потянулся к вентиляционной решётке и поддел её отмычкой. Она поддалась! Кое-как попав внутрь, я закрыл за собой решётку. Пройти вперёд я мог разве что на четвереньках. Была сплошная темнота, я даже собственные руки не мог разглядеть. Двигаясь на ощупь, я добрался до какого-то источника света. Посмотрев, что там, увидел пару человек охраны и одного дедка в погонах лет пятидесяти, сидящего за столом. Они разговаривали о чём-то на английском, я мало что смог разобрать. Но вроде бы они говорили о каком-то объекте, показывая на карте в сторону Новороссийска. Дальше я решил не рисковать и пополз обратно. И очень даже вовремя это сделал: едва открыв дверь туалета, увидел перед собой надзирателя, он тут же спросил:

– Роуман, почему ты так долго быть в тойлет?

– Извините, командир, после последнего супа так живот скрутило!

– Быстро идти в камеру!

«Ну, и повезло же мне», – подумал я про себя.

– Ну, тебе удалось что-нибудь найти? – с обеспокоенным взглядом спросила Инна.

– Ну, естественно! – пафосным тоном ответил я. – В общем и целом, мне удалось, поддев крышку вентиляции, попасть внутрь. Ползя на четвереньках на ощупь, я увидел свет, а позже и голоса услышал. Приблизившись поближе, заметил двоих: один был одет в форму с погонами, видимо, значимое лицо здесь. А рядом стоял ещё кто-то, этот «значимый» называл его неким «Гоустом». Короче, что-то мутное они делали, показывая на Новороссийск на карте. Кстати, о карте: она лежала у него на столе, после разговора он её свернул и убрал в ящик. Предлагаю её взять, чтобы сориентироваться далее на местности.

Ребята внимательно выслушали всю ситуацию и согласились с моим решением выкрасть карту. Но этого ещё было совершенно недостаточно. Необходимо было найти также план здания и повнимательней изучить привычки охранников – так у нас появятся весомые шансы провернуть побег.

Время подошло к ночи, все легли спать. Я же всё пытался продумать остальные мелочи. Так в раздумьях и уснул.

– Все подъём! – услышал я сквозь сон, но не придал этому значения. – Я сказал подъём, придурок! – прилетело мне каким-то твёрдым предметом.

Ещё не совсем проснувшись, побрёл за остальными. Я был в смятении, не понимал, что происходит.

Тем временем нас вывели на улицу, повеяло свежим воздухом, мне сильно ослепило глаза ярким солнцем.

– Everyone stand still! – послышалось метрах в десяти от меня.

– Всем встать смирно! – перевёл нам кто-то.

– Now, I am your new father. Now I choose to live you or die!

– Теперь я ваш новый отец! Теперь я выбираю – жить вам, или умереть!

Кто-то быстрым шагом, раздвигая других людей, подошёл ко мне.

«Странно, почему он идёт именно в мою сторону?» – подумал я.

И вот я увидел перед собой человека в аккуратном костюме с погонами, в фуражке и с огнём в глазах. Но это явно был не тот человек, которого я видел, ползая в вентиляции.

Он крикнул мне в лицо:

– Show me the damn Russians here!

– Покажи мне здесь чёртовых русских! – бегло транслировал переводчик.

Я не мог выдать своих – совесть не позволяла. Я смотрел на него холодным взглядом, параллельно в голову начали приходить многочисленные мысли, но все они были на одну тему: «Что делать дальше? Что сейчас будет?». Но я продолжал молчать.

– Что ж, это похвально, что ты не сдавать свой товарищей, – вдруг произнёс он. – Вы, русские, всё больше начинаете мне нравиться. Меня зовут Клаус, можешь ко мне обращаться.

Шли дни, недели. Клауса я встречал каждый день, и почему-то он здоровался только со мной. В общем и целом, я, кажется, попал к нему в доверие.

В один прекрасный вечер к нашей камере кто-то подошёл.

– Лодыгина Романа привести к Мин Клаусу!

Все мои друзья спали крепким сном, даже не шелохнувшись после этих слов.

Далее началась стандартная процедура: через окошко в двери я просунул обе руки и мне надели наручники, затем вывели из камеры и осмотрели. Убедившись, что всё в порядке, меня повели непосредственно к Клаусу.

Заведя меня в его, так сказать, «каюту» меня поставили на колени, но тут уже вмешался Мин:

– Отставить это! Поднимите его, и снять с моего гостя наручники! А сами идите, погуляйте.

– Не по инструкции, товарищ Клаус!

– К чёрту инструкция, я сказать – вышли оба отсюда!

Нехотя двое приспешников всё-таки покинули каюту.

– Мин Клаус, какая честь! – пожимая ему руку, произнёс я. – Для чего изволили пригласить?

– Садись, друг мой, не стесняйся. У меня есть к тебе пару вопрос и предложение.

– Внимательнейшим образом вас слушаю!

– Ну, во-первых, из всех заключенный я могу выделить лишь тебя и твой друзей, как самых лучший зеков. Во-вторых, одни вы не отлынивать от работы, чем я тоже очень доволен.

– Благодарю, товарищ Клаус. А я смотрю, вы неплохо наш язык выучили, не так ли?

– Да, есть немного. Всё-таки несложный у вас язык.

– Что насчёт вашего предложения?

– Кстати говоря о нём, ты же хочешь выйти на воля? Хочешь снова стать свободным? Я смотрю на тебя и твой друзей, и мне просто становится жалко вас.

Сначала я не поверил в эти слова, но откровенное повествование Мина переубедило меня.

– Не вини за наглость, Мин, но, как и любой здравомыслящий человек – конечно, хочу.

– Вот, я не владелец этот места, поэтому не могу тебя отпустить просто так, но могу помочь тебе в организации побега. Как тебе идея?

– Если это не какая-нибудь подстава – разумеется, согласен.

– Через три дня, идёт? Что тебе нужно подобрать?

– Ну, в идеале – карту местности, машину, противогазы с защитными костюмами, разумеется, пару раций, пару стволов, продовольствия немного и денег.

– Легко! Через три дня у нас четверг. Значит, как раз в этот день охраны меньше всего – прорваться будет проще. В шесть часов вечеру тебе нужно быть уже в машине с твой друзьями. Значит так, я найти вам американская форма – в ней вы сможете проскочить на блокпосте.

– Отлично, Клаус. Спасибо тебе, дружище, никогда не забуду тебя!

– А теперь иди, высыпайся. Охрана, увести его! – он стукнул кулаком в дверь, после чего в комнату зашли двое.

На меня надели наручники, взяли под руки и повели обратно в камеру.

Следующие дни до четверга прошли обычно, но я с нетерпением ждал дальнейших указаний от Клауса. И вот четверг, на часах половина четвёртого пополудни. К нам подошли четверо приспешников, заковали нас троих в наручники и повели, похоже, к нему. Но неожиданно все заключённые взбунтовались, выкрикивая что-то в наш адрес. Кажется, кто-то сдал наш план! Но с нами никого не было в тот день, да и охрана не могла услышать. Что-то тут было не так. Вероятно, у Клауса кто-то поставил диверсионную прослушку. Когда нас завели в его каюту, он попросил снять с нас «браслеты». Странно, что в этот раз охрана безукоризненно подчинилась.

– Итак, мой дорогие гости. Для тех, кто не знает, меня зовут Мин Клаус. Роуман, озвучь наш план.

– Да, я вам ещё ничего не говорил, но Клаус готов помочь нам в организации побега.

– Ух, ты! – произнесли хором Инна с Серым.

– Да, именно так, – продолжил Мин. – Сейчас уже без пятнадцати четыре, а в шесть вам нужно быть уже в машина. Ром, всё уже на месте.

– Отлично, Клаус. Форму ты приготовил?

– А то! Взгляни-ка.

– О, совсем новая! Лучше, чем у охраны! – произнёс Сергей.

– Надевайте пока её. Инна, для вас я приготовить отдельный комната. Пройдёмте.

Спустя пять минут мы уже были одеты. На плечах у ребят красовались погоны сержантов, у меня же были лейтенантские. Форма была красивой, тщательно выглаженной, к ней прилагались и фуражки.

– Ребята, вот ваши новые документы. Рома, ты – Иаков Пит. Ты, Сергей, теперь Иоанн Кен. Инна, вы – Кэра Смит. Теперь пройдёмте со мной.

Клауc вывел нас из каюты. Надо было видеть лица охранников – глаза по пять копеек были от удивления. Он сунул им денег и жестом показал: «Тихо».

Мин повел нас через центральный выход на улицу. Было много охраны, у нас спросили документы и пропустили дальше. Шли мы за пределами базы около часа и добрались до какой-то чащи. За одним из деревьев стояла припаркованная машина, это был какой-то крузак.

– Ох, ну и далеко мои запрятать его, еле добрались! Вся снаряга уже внутри. Каждому по стволу, продовольствия на неделю, карты, рации. Топлива полный бак, хватает на шестьсот-семьсот километра, плюс дополнительно канистры, хватит ещё километров на триста. Через пятьдесят километров будет КПП. Удачи вам!

– Спасибо большущее тебе, Клаус. Дай бог, свидимся!

Каждый из нас пожал ему руку, Инна даже поцеловала. Все сели в машину, я взял на себя роль водителя, и мы двинулись в путь. Часы в машине показывали 18:10. По карте мы выдвинулись на запад, нашей целью всё так же оставался Новороссийск.

Ехали мы часа четыре. По карте было видно, что мы проезжаем город Россошь в Воронежской области. Кстати, КПП мы проехали успешно.

– Ребят, как вам машинка, как дорога? – спросил я.

– Машина бомба просто! С климат-контролем, не трясёт – супер! – ответила Инна.

– Да, крузак неплохой. Дорога тоже ничего, – высказался Серый.

– А израсходовали мы чуть больше половины бака. Километров триста ещё проедем, так это не считая канистр, с ними все шестьсот промчим.

Шли секунды, минуты, часы. Дорога казалась бесконечной. Было три ночи, и мы решили остановиться, чтобы поспать. А утром со свежей головой думать, куда ехать дальше.

Утро началось со звонка будильника в девять часов. Мы проснулись, поели и начали выбирать следующий город. Полный бак уже закончился, канистры мы все залили. С ними получилось полбака, этого должно хватить ещё на 150 километров. Ближайший город, который мы проехали, это Ростов-на-Дону. Да, немного до заветной цели осталось, но топлива всё равно не хватит – придётся где-то остановиться для дозаправки.

– Инн, найди-ка какой-нибудь город километрах в ста отсюда.

– Сейчас посмотрю… Зерноград, – указала она пальцем на карту. – Это в 75 километрах, дальше одни сёла.

– Отлично, едем туда.

Глава 3 «Всё наяву»

Спустя час мы были на месте. Перед подъездом к КПП сняли американскую форму, и нас пропустили, даже не спросив документы.

Местечко оказалось, действительно, неплохим. Удивительно, что здесь был самый низкий радиационный фон, который мы когда-либо встречали. Чего уж там говорить, тут можно было без противогаза на улицу выйти, такой роскоши у нас в Москве давно не было. На американской базе мы тоже могли так делать, но там территория регулярно обеззараживалась. Здесь же, по рассказам местных жителей, сразу был пониженный фон. В общем, решили остаться на пару дней.

Население оказалось человек пятьсот, не больше, и нам удалось найти того, кто согласился нас приютить за небольшой гонорар. Им оказался Павел Алексеевич Шуйский. Мужик лет пятидесяти, невысокого роста, крепкого телосложения, с военным опытом за плечами. Под одной крышей нам пришлось жить также с его сыном, на вид я бы ему дал лет двадцать пять.