Наследник волхва

– Это она-то? – не поверил Олег. – Да Ирина Владимировна проста, как…

Он замешкался, подыскивая сравнение.

– А ты знаешь народную мудрость: простота хуже воровства? – спросил Тимофей. И назидательно произнес: – Народ зря не скажет, мой мальчик.

Когда Тимофей называл его мальчиком, Олег понимал, что продолжать с ним спор бесполезно. Старик все равно будет считать любые его возражения детским лепетом, не заслуживающим внимания. Впрочем, и спорить им было не о чем. Олег вспомнил, что он сам только что предложил Ирине не только покинуть дом, но и совсем уехать из Куличков. И он сказал об этом Тимофею.

– Вот и молодец, – радостно произнес старик. – Наконец-то вижу перед собой не мальчика, но мужа.

– Тоже мне, Марина Мнишек нашлась, – тихо, чтобы не услышал старик, пробурчал Олег.

Тимофей любил, когда Марина по вечерам читала ему вслух какую-нибудь книгу, и часто сам просил ее об этом. Не далее как третьего дня это был «Борис Годунов» Пушкина. И теперь из старика, как из рога изобилия, сыпались, к месту и не к месту, цитаты из полюбившейся ему поэмы. Иногда это было забавно, иногда – обидно, как сейчас. Вроде бы Тимофей и похвалил его, но в то же самое время и осудил, дав понять, что обычно Олег ведет себя, как мальчишка. А ведь это не так, он давно уже вырос, и даже стал жрецом Велеса, пусть и не совсем по своей воле, а подчиняясь обстоятельствам…

Но на этой мысли Олег прикусил себе язык и подозрительно посмотрел на Тимофея: не подслушал ли старик ее. Это было бы чревато попреками в неблагодарности и нотациями, на которые Тимофей и без того никогда не скупился. И Олег был вынужден безропотно их сносить, потому что перед смертью дед завещал Олегу не только свое движимое и недвижимое имущество, но и Тимофея, как бы странно это ни казалось.

Но это совершенно не тяготило бы Олега, если бы его дед, Святослав Вячеславович Полоцкий, не был волхвом и жрецом Велеса. И потому доставшийся ему в наследство Тимофей, бывший старинным другом его деда, был искренне убежден, что Олег должен продолжить то дело, которому все представители рода Полоцких служили верой и правдой чуть ли не тысячу лет. И он часто напоминал об этом Олегу.

Приняв наследство, Олег попал в ловушку предъявленных ему обязательств. Сказать, что он страдал от этого, было нельзя. До этого его жизнь была скучна и бессмысленна, он прозябал в городе, работая заурядным школьным учителем истории. После того, как он переехал в Кулички и был посвящен в жрецы Велеса, его жизнь преобразилась, в ней появился смысл. И – Марина, что было, пожалуй, даже важнее. Весь последний год Олег был счастлив и спокойно нес возложенное на него по завещанию деда бремя язычества, тем более, что, говоря по правде, оно было не столь и обременительно. Жрец Велеса – это был, скорее, почетный титул, не требующий даже строгого исполнения языческих обрядов. Время от времени Олег заходил в капище, грустил, вспоминая, как они с Михайло развеяли прах деда над Зачатьевским озером, исполняя его собственную волю, высказанную в завещании, и протирал пыль с камня. После этого, мысленно пожелав Велесу долгих лет жизни и здоровья, где бы этот языческий бог ни находился, пусть даже только в воображении, Олег уходил – с сознанием выполненного долга и взятых на себя обязательств. Этим его служение Велесу в роли жреца и ограничивалось.

Сам Олег считал это синекурой, но Тимофею он об этом не говорил, чтобы невзначай не обидеть старика. Никогда нельзя было угадать, на что мог обидеться человек, всерьез рассказывающий о своем знакомстве с чародеем и волхвом князем Всеславом Полоцким, родившимся и умершим в одиннадцатом веке от Рождества Христова…

Глава 16. Злодейка

Чтобы Тимофей не вздумал и в самом деле забраться к нему в голову и начать читать мысли, что-то заподозрив по виноватому выражению его лица, Олег поспешил сказать:

– Ты не мог бы пойти к Марине и сказать ей, что наша гостья хочет проститься с ней перед тем, как покинуть дом?

– А это обязательно? – недовольно спросил Тимофей.

– Это всего лишь дань вежливости, – сказал Олег. – В современном обществе так принято. Ты же не хочешь, чтобы Марину считали невоспитанной женщиной? – И назидательным тоном, очень похожим на тот, которым ему часто выговаривал старик, он произнес: – Как известно, репутация создается годами, а потерять ее можно в одно мгновение.

Он знал, что старик, образно выражаясь, лег бы костьми за Марину, если бы это потребовалось. И уловка сработала. Тяжко вздохнув, Тимофей поплелся по коридору в кухню, где Марина готовила завтрак. А Олег, чувствуя облегчение, что снял с себя тяжелую ношу разговора с женой, которая считала, что его решение изгнать гостью из их дома поспешно и даже жестоко, несмотря на ее странное поведение, пошел в капище. Здесь он мог отсидеться, пережидая возможную бурю и ничем не рискуя, до ухода Ирины, наслаждаясь одиночеством и покоем.

«Тимофей заварил эту кашу, пусть он и расхлебывает», – едва ли не со злорадством подумал Олег, закрывая за собой дверь комнаты, в которой располагался алтарь языческому богу. Иногда ему было не просто лавировать между Тимофеем и Мариной, как кораблю между Сциллой и Харибдой, воспетыми Гомером в поэме о странствованиях Одиссея. И тогда он скрывался в капище, куда войти не решались ни жена, ни старик, памятуя о строгом запрете и возможном гневе Велеса.

А Тимофей тем временем дошел до кухни и, немного посопев и попереминавшись с ноги на ногу, что всегда выдавало его плохое настроение, заявил.

– Злодейка хочет проститься с тобой.

Марина, не знавшая, чем на этот раз недоволен привередливый старик, которого она, тем не менее, очень любила за его беззаветную преданность Усадьбе волхва и лично ей, поняла его не сразу.

– Злодейка? – с удивлением перепросила она. – Ты это о ком?

– О той, кого твой муж называет бывшей коллегой, – выразился более определенно Тимофей. Он упорно не хотел называть Ирину, которую он искренне невзлюбил, по имени.

– Тимофей, так нельзя говорить, – попыталась его увещевать Марина. – Ирина наша гостья, проявляй, пожалуйста, к ней уважение.

– Можно и нужно, – заупрямился старик, обычно легко и даже с радостью уступавший Марине. – Она двулична и двоедушна. И как ее еще называть?

– Но ты не разговаривал с ней и даже в глаза не видел до этой ночи, – мягко укорила его Марина. – Откуда тебе знать, какая она? Ведь может быть так, что на нее что-то нашло. Кратковременное помешательство, вызванное усталостью и новыми впечатлениями. И разве можно ее за это судить? Неужели тебе не известно: не суди…

– …да не судим будешь, – закончил за нее Тимофей. – Прекрасно известно, ведь ты сама читала мне евангелие. Только я не согласен с этим. Если не судить преступников, они и впредь будут злодействовать, убивать и грабить. Не судить мерзавцев и подлецов – они, пользуясь своей безнаказанностью, сделают жизнь хороших людей невыносимой.

– С этим я согласна, – терпеливо произнесла Марина. – Но как можно судить больных людей? Они же не виноваты, что больны. Вот у тебя, например, гипертрихоз, заболевание, проявляющееся в избыточном росте волос на теле и лице. Так что тебя за это, казнить?

Тимофей возмущенно фыркнул.

– Но я же не разгуливаю ночами по дому с ножом в руках, – сказал он. – А если бы шлялся, то на кол или на дыбу мне – прямая дорога. А лучше четвертовать, чтоб неповадно было. Кстати, этак с тыщу лет тому назад со мной бы так и поступили, ежели бы словили. В ту пору князь Владимир Красное Солнышко задумал истребить язычество на Руси и все, что с древней славянской верой было связано. Как сейчас помню…

– Ну, вот, опять ты сел на своего конька, – почти простонала Марина. Она знала, что если Тимофей пустился в воспоминания, то это надолго. – А у меня еще завтрак не готов. И со злодейкой надо проститься. Давай чуть позже, а? Ну, пожалуйста!

Услышав, что Марина назвала гостью «злодейкой», Тимофей настолько обрадовался, что даже не обиделся из-за ее просьбы.

– Иди, конечно же, простись, – сказал он. – А свой рассказ я закончу позже. Не переживай, я не забуду.

Содрогнувшись в душе, Марина поспешила прочь из кухни, пока старик не передумал. Она не испытывала к Ирине неприязни, как муж, или враждебности, подобно Тимофею, и чувствовала себя неловко во всей этой ситуации. У Марины был покладистый, доброжелательный к людям характер, она не любила никого обижать и теперь, подчиняясь желанию Олега и требованию старика, испытывала чуть ли не стыд за то, что Ирину, по сути, выгоняют из дома. Не то чтобы ночное происшествие оставило ее равнодушной, но Марина не видела в нем той угрозы, о которой ей говорили. Вернее, не хотела видеть, чтобы не терять своего душевного спокойствия, которое сейчас, в силу известных обстоятельств, ценила дороже всего на свете. Этими обстоятельствами была ее долгожданная беременность. Марина была так счастлива, что все остальное ей казалось безразличным, и даже более – она хотела, чтобы весь мир был так же счастлив, как и она. Однако, судя по всему, это была несбыточная мечта. Тяжело вздохнув при этой мысли, Марина направилась в комнату, где находилась их провинившаяся гостья.

По пути Марина вспомнила, что ночью, до того, как их разбудил шум за дверью, ей снился сон, в котором над ней кружилась стая каркающих ворон. Марина знала, что это плохой сон. Однажды она вычитала в «Сновидце», древней, времен язычества, книге, которую нашла на полке в кабинете мужа, что человеку, которому приснилось подобное, угрожает смертельная опасность. Там же было сказано, что спасти его может только молитва. Марина всегда думала, и даже говорила об этом мужу, что современному человеку глупо и стыдно верить в приметы и сны. Однако сейчас, после недолгого размышления и сомнений, она все-таки решила при случае зайти в храм и помолиться. Свое решение она оправдывала тем, что давно уже не была в церкви, и при встрече отец Климент ее может осудить. А ведь пройдет не так уж много времени, как ей придется обратиться к нему с просьбой о крещении ее младенца.

Эта мысль сделала ее счастливой. Улыбаясь, Марина вошла в кабинет мужа. И словно споткнулась на бегу, услышав долгий и протяжный стон, которым ее встретила Ирина, казалось, не заметившая, что она уже не одна в комнате. Молодая женщина все еще лежала на медвежьей шкуре. Она, словно младенец в утробе матери, свернулась калачиком, подтянув колени к голове. Даже поза Ирины выдавала те физические и моральные страдания, которые она испытывала. А ее глаза, когда она подняла голову и взглянула на Марину, были полны слез.

Увидев это, Марина испытала невольную жалость к той, по отношению к которой от нее требовали проявлять непреклонность и даже жестокость. Она опустилась на шкуру рядом с Ириной и, будто любящая мать, погладила ее по голове, утешая.

– Бедняжка, – сочувственно произнесла Марина. – Вам очень больно?

– Мне стыдно, – опуская голову, произнесла сдавленным голосом Ирина. – Я такого натворила этой ночью, что вы никогда меня не простите.

– Но ведь вы же не виноваты, правда? – спросила Марина. И сама же поспешила ответить: – Конечно же, нет! Я это знаю, а потому вам нечего стыдиться.

Ирина, получив индульгенцию, чего она явно не ожидала, заметно приободрилась. И даже дракончик на ее шее словно повеселел.

– Это все проделки Велеса, – заявила она, вытирая ладонью и без того уже высохшие слезы. – Так и Олег Витальевич сказал. И зачем я только вошла в это проклятущее капище!

– Но вы ведь не знали, – опять оправдала ее Марина. – И это вышло случайно. А насчет Велеса вы правы – с ним надо быть осторожнее. Этот языческий бог не так милосерден, как христианский.

– И как вы только не боитесь? – с любопытством, которое не смогла скрыть, спросила ее Ирина. – Жить в одном доме…

Она не договорила, показав жестом, что опасается, как бы их не подслушал грозный языческий бог. Это вышло так по-детски и мило, что Марина не смогла сдержать улыбки.

– Я никогда не вхожу в эту комнату, – сказала она.

Ее слова прозвучали как невысказанный упрек, и это было единственное осуждение ночного происшествия, которое позволила себе Марина. Но Ирина, основной чертой характера которой был эгоизм, не оценила деликатности хозяйки дома. Молодая женщина даже не заметила ее.

– Но я ведь не знала, – повторила она в свое оправдание то, что немного раньше подсказала ей Марина. – За что же Олег Витальевич меня наказывает, прогоняя из вашего дома и даже из Куличков?

Марина смутилась. Все, что она сказала раньше, противоречило тому, что она могла бы сказать, встав на защиту мужа. Попав в это прокрустово ложе, с одной стороны которого находилась лояльность к мужу, а с другой – ее собственное понятие о справедливости, она не знала, как ей быть. Марина не была настолько ловка, как ее гостья, чтобы выйти из этой ситуации без потерь. Она не сразу ответила.

– А вы хотите остаться? – спросила она после долгой паузы, хватаясь, как утопающий за соломинку, за возможный ответ.

– Да, – сказала Ирина. – А иначе зачем бы я сюда ехала, как говорится, за семь верст киселя хлебать, да все лесом?

Марина опечалилась. Ее невинная хитрость не удалась, и ей приходилось делать выбор – поддержать мужа или стать на сторону Ирины.

– Но ведь Олег, наверное, уже сказал вам, что школа еще не достроена, и работы для вас в Куличках нет, – попыталась она снова остановиться на развилке. – Что же вы будете здесь делать?

Неожиданно глаза Ирины снова наполнились слезами, и она даже всхлипнула. Взяв руку Марины в свои, Ирина прижала ее к сердцу и срывающимся голосом произнесла:

– Я должна признаться, Марина, что обманула вас и Олега Витальевича. Я знаю, знаю, что это нехорошо, не говорите мне об этом! Но я надеюсь, что вы простите меня, когда, в свою очередь, узнаете, что явилось тому причиной.

Марина была озадачена. Она осторожно попыталась высвободить свою ладонь из рук молодой женщины, но та не отпускала ее, орошая слезами. Тогда Марина, стараясь, чтобы ее слова звучали как можно мягче, сказала:

– Вы расскажите, и я подумаю, прощать ли мне вас за ваш обман.

Ирина, у которой в эту минуту был вид сжигающего за собой все мосты человека, глубоко вздохнула, словно собираясь с духом, и выпалила:

– Мне нужен ребенок!

Глава 17. Марина стоит перед выбором

Сначала Марина подумала, что ослышалась, поэтому она переспросила:

– Извините, кто вам нужен?

– Ребенок, – повторила Ирина. – Младенец.

Ей казалось, что она выразилась предельно ясно. Ее лицо сияло, как это бывает, когда человек снимает со своей души бремя, долгое время тяготившее его. Но Марина ничего не понимала.

– И?.. – спросила она.

Но услышала совсем не то, что ожидала.

– И я приехала в Кулички, – сказала Ирина, глядя на нее ясными доверчивыми глазами. – За своим малышом.

Марина подумала, что молодая женщина окончательно спятила, начав сходить с ума этой ночью.

– Что-то я не слышала, чтобы в Куличках раздавали младенцев, – сказала она как можно мягче, чтобы не обидеть Ирину и невзначай не вызвать приступа, подобного ночному. – Вы ничего не перепутали?

Но Ирина, видя ее ошеломленное лицо, только улыбнулась.

– Разумеется, не раздают, – сказала она. – Но дают шанс зачать ребенка. Неужели вы, живя в Куличках, ничего не слышали о Зачатьевском озере? И о том, что там происходит?

После этих слов Марина облегченно вздохнула.

– Конечно же, слышала, – сказала она. – В свое время моя родная сестра Карина прожужжала мне все уши этой историей. Но откуда вы узнали? Вот уж не думала, что наши поселковые небылицы дошли до города.

– И вовсе это не небылицы, – убежденно произнесла Ирина. – А узнала я об этом от Мстислава Ивановича, нотариуса. Вам знакомо это имя?

– Да, – ответила Марина.

Она действительно не раз слышала от мужа о Мстиславе Ивановиче, который, будучи влиятельным человеком, благодаря своим связям помог ему приобрести новый колокол для храма в Куличках. Именно этот колокол звонил, когда они с Олегом венчались. И его малиновый звон разносился по всей округе…

Это было приятное воспоминание. И Марина улыбнулась.

Увидев улыбку на ее лице, прежде хмуром и напряженном, Ирина обрадовалась. Она знала, что Марина скорее поверит старому нотариусу, чем ей, и поспешила развеять ее сомнения.

– Мстислав Иванович по большому секрету рассказал мне, что в свое время его жена, которая никак не могла зачать ребенка, приехала в Кулички, – зачастила Ирина, опасаясь, что Марина прервет ее, не дослушав. – И местный языческий жрец по имени Ратмир отвел ее на Зачатьевское озеро, где провел так называемый обряд зачатия. Ничего такого ужасного, по словам Мстислава Ивановича, не было. Его жена помолилась вместе со жрецом, обратилась со своей просьбой к Велесу, искупалась в озере – и все. После этого она вернулась в город и после первой же ночи, проведенной с мужем, забеременела. Через девять месяцев у них родилась дочь, чудесная здоровая лялька.

Ирина выдохнула и с едва заметным упреком закончила:

– Так что никакие это не небылицы – про Зачатьевское озеро. Поэтому я здесь.

– Так вы замужем? – спросила Марина, не став больше ничего говорить о своем отношении к языческому обряду. – И не можете зачать ребенка?

– Да, – после небольшой паузы ответила Ирина. – Я замужем. В некотором роде. И не могу забеременеть.

– Что значит – в некотором роде замужем? – удивилась Марина.

– Это значит, что мы живем в гражданском браке, – ответила Ирина. – Вот уже почти год. И боюсь, что я так никогда и не стану законной супругой, если не забеременею. Видите ли, Марина… Как бы вам это объяснить…

– Честно и откровенно, – потребовала та. – А то я не понимаю намеков. В конце концов, ведь это же вы завели этот разговор, так к чему лукавить и недоговаривать?

– Вы правы, mea culpa, – повинилась Ирина. – Скажу откровенно: мой гражданский муж намного старше меня. И он, по его словам, уже не может тратить свою жизнь на молоденьких девочек и прочие удовольствия. Он человек очень богатый, и ему нужна жена, которая родила бы наследника. Вот так, если вкратце.

– И вы опасаетесь, что он бросит вас, если вы в срочном порядке не забеременеете, – произнесла Марина, догадавшись, как ей показалось, о том, что недоговорила ее собеседница.

– В самое яблочко, – грустно улыбнулась Ирина. – Теперь вы понимаете, почему я приехала в Кулички, несмотря на то, что поселок и в самом деле находится у черта на куличках? И почему я так расстроилась из-за того, что мне придется уехать отсюда не солоно хлебавши?

Марина кивнула.

– Но зачем же было обманывать? – мягко спросила она. – Рассказали бы сразу все, как есть. И мы бы с Олегом подумали, как вам помочь.

– А девичья стыдливость? – с усмешкой спросила Ирина. – А женская гордость? Посмотрела бы я на вас, Марина, окажись вы на моем месте.

– Я бы сказала правду, – твердо ответила Марина.

– Это потому, что сами вы, я думаю, забеременели без купания в Зачатьевском озере, – возразила Ирина. Но в ее взгляде вдруг промелькнуло подозрение, и она спросила: – Или?..

– Без купания, – сказала Марина, поняв недоговоренность. – И без языческого обряда.

– Значит, вам повезло, – хмыкнула Ирина. – А мне нет.

В комнате воцарилась гнетущая тишина. Лицо Ирины было бледным, словно после сильного потрясения, а лицо Марины, наоборот, пылало, отражая чувства, которые теснились в ее душе.

– Так что же мне теперь делать? – первой нарушила молчание Ирина. – Посоветуйте. Вы хорошая женщина, Марина, я это уже поняла. Добрая, отзывчивая, сердечная. Как скажете, так я и сделаю. Мне уезжать?

– Оставайтесь, – решительно сказала она. – И я помогу вам.

– А как же ваш муж? – осторожно спросила Ирина.

– Он поймет, – не совсем уверенно ответила Марина. – Он хороший. Добрый и отзывчивый к чужой беде. А ведь это беда, когда женщина не может зачать ребенка.

– Еще какая, – подтвердила Ирина. – Но все-таки, может быть, пока ничего не стоит ему говорить? Ведь вы можете помочь мне, не посвящая его в это.

– Это как? – недоуменно посмотрела на нее Марина. – Я не понимаю.

Ирина с трудом сдержала раздражение.

– Да очень просто, – сказала она. – Договоритесь с бабкой Матреной, чтобы она пустила меня к себе пожить. Покажите мне дорогу к Зачатьевскому озеру. Сведите меня с языческим жрецом… Как там его зовут? Ах, да, вспомнила – Ратмир!

– Не получится, – покачала головой Марина.

– Почему? – настойчиво спросила Ирина. – Уже передумали мне помогать?

– Нет, дело не в этом,– пояснила та. – Просто Ратмир уже умер. Год тому назад. Нового жреца Велеса зовут Горыня.

– Дал же бог имечко, – усмехнулась Ирина. – И как он с таким живет?

– В общем-то, неплохо, – улыбнулась Марина. – Правда, Тимофей говорит, что он выбрал это имя назло ему, но Олег не признается. И терпеливо сносит насмешки старика.

– Не поняла – при чем здесь ваш муж? – удивленно спросила Ирина.

– Потому что это он новый жрец Велеса по имени Горыня, – пояснила Марина. – Наследственный. Ведь Ратмир был его дедом. Вы разве не знали?

– Откуда? Мне никто не говорил.

Молодая женщина была разочарована и не скрывала этого. После недолгого размышления она сказала:

– Как ни крути, а если я хочу ребенка, то мне придется идти на поклон к вашему мужу.

– Но это вовсе не обязательно, – возразила Марина. – Я могу попросить Михайло.

– И чем мне может помочь местный лесник? – с сарказмом спросила Ирина.

– Михайло не только лесник, но еще и жрец другого языческого бога, Перуна, – сказала Марина. – И это он долгие годы был помощником Ратмира, когда тот совершал языческие обряды зачатия. По правде говоря, Олег в этом деле несведущ. А Михайло, что называется, руку набил. Именно он нам и нужен.

Глава 18. Маленькая тайна

Марина улыбалась, радуясь, что нашла выход в ситуации, которая только что казалась безвыходной. Именно о таких случаях говорят, что за деревьями не видно леса.

Решая частную проблему, Марина забыла о главном затруднении, имеющем отношение к Олегу. Прежде всего, ей надо было решить, посвящать ли мужа во всю эту историю, или оставить его в неведении из опасения, что он может запретить ей помогать Ирине. Однако эта дилемма уже не мучила ее. Так бывает. Человек забывает о том, о чем хочет забыть, и не видит того, чего не хочет видеть. С Мариной произошло именно это.

А Ирина, которая ничего не забыла, не стала ей об этом напоминать из своих эгоистических соображений. Вместо этого она спросила:

– Когда мы пойдем к бабке Матрене?

– Прямо сейчас, – ответила Марина. – Тебе долго собираться?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.